Часть третья. ВОЙНА.
Глава …
Леденящий северный ветер врывался на равнину, нёсся до самых южных гор и разбивался там о скалы. Он нёс собой пыль и песок, иногда приносил довольно истощавшие снежные тучи и тогда они посыпали землю скупой порошей. Шинель не спасала, и Юра обрадовался когда, наконец, добрался до тёплого помещения.
- Ну и куда я тебя должен примостить? – Этот вопрос старший офицер разведотдела задавал больше себе, чем вновь прибывшему. – Они там как будто не знают, что у меня полный комплект, или прислали так на всякий случай, авось кого завтра недосчитаемся? Бардак, - подытожил он свою речь.
- Так я…, - попытался оправдаться Юра.
- Да что ты? – Махнул рукой офицер. – Погоди, ты вроде как училище связи заканчивал? Не успел ещё забыть?
- Помню ещё кое-что, товарищ полковник.
- Ну, вот и отлично, пойдёшь для начала командиром группы связи в армейскую роту, там должность временно освободилась, умудрился какую-то заразу подхватить, вот в госпиталь, в Термез и отправили, вернётся ли неизвестно.
- Товарищ полковник, так я о парашюте ни малейшего понятия не имею.
- Ничего, тут он и не нужен, а ты я смотрю, парень крепкий, да и сам сюда просился, так, что осваивайся, не понравиться, место по специальности освободится, переведём. Всё решено, сейчас предписание пишу и вперёд. Мой водитель подвезёт, они здесь недалеко. Вопросы есть? Нет. Вот и замечательно. Держи предписание. Машина возле штаба, 35-15, скажешь, я велел. Всё давай старлей иди, удачи тебе.
- Спасибо, товарищ полковник, но о переводе я помню.
- Иди, иди, тебе там понравиться, не захочешь переводиться.
В расположении роты было пусто и тихо.
- Товарищ старший лейтенант, дежурный по роте…, - начал представляться прапорщик, встретивший Юру в дверях.
- Да не стоит, мне командир нужен.
- Нет никого, все на занятиях, с минуты на минуту должны быть, а вы по какому вопросу?
Но ответить Юра не успел, двери за ним с шумом открылись, и расположение начало заполняться гомоном уставшего и пропылённого личного состава.
- О, что опять прокурорские, с проверкой? – послышался сзади комментарий не иначе как в Юркин адрес.
Он обернулся ответить, но продолжения не последовало, в дверях ни кто не задерживался, все проходили в глубь расположения разговаривая между собой.
- Смирно! – подал команду дежурный.
В дверном проёме задержался невысокий, плотный офицер, знаков различия на погонах полевой формы Юра сразу не разглядел, но по реакции личного состава было понятно, в роту зашёл командир.
- Кто такой, - кивнув в Юркину сторону, задал он вопрос дежурному.
- Не знаю, только, только перед вами зашёл.
- Разберёмся.
Юра сделал шаг вперёд, на встречу вошедшему.
- Товарищ майор, старший лейтенант Пантилеев, прибыл для прохождения дальнейшей службы, - представился он.
- А, вот как, Войтенко, Геннадий Павлович, - ответил командир, протягивая руку. – И кем тебя к нам прислали, никак на место Пашкина, на группу связи?
- Да на группу связи.
- Ну, тогда пошли, поговорим, с офицерами познакомишься, о себе расскажешь.
Они прошли в отдельное помещение, это было одновременно и жилое помещение офицеров и канцелярия роты.
- Мельников, - позвал командир дежурного, - ты нам обед сюда организуй, и про нового человека не забудь.
- Обижаете. Да разве я когда забывал,
- Ладно, не рассуждай особо. Это наш старшина. Любит поворчать, как в прочем и любой в его должности, но дело своё знает справно.
- Товарищи офицеры, - обратился он к офицерам, - к нам прибыл новенький, назначили на место Пашкина, прошу любить и жаловать, как тебя по имени отчеству?
- Юрий Леонидович.
- Вот Юрий Леонидович Пантилеев, как уже успели заметить, старший лейтенант. Ну а теперь рассказывай, вкратце, откуда прибыл.
- Закончил, Городское училище связи в 84-м году, после служил в Амурской области, в армейском батальоне ОсНаз, командиром взвода, роты радиоперехвата. Осенью рапорт написал о переводе, вот и перевели, вкратце всё.
- Понятно, - подитожил командир, - опять дилетанта прислали. Опять придётся учить всему.
Обед прошёл быстро, разговоры за столом были в основном ни о чём, чувствовалась усталость, да и день ещё далеко не закончился.
- Мельников
- Слушаю Геннадий Палыч.
- Ты после обеда шефство над Пантилеевым возьмёшь. Разместить, переодеть, вооружить, в общем, всё как положено. На довольстваие не забудь поставить.
- Понял командир, сделаю всё в лучшем виде, вернётесь к ужину, не узнаете.
- Юра, как со старшиной всё уладишь, принимай хозяйство. Я после обеда твоего заместителя оставлю в расположении, он тебя в курс дела введёт, разбирайся с аппаратурой, с радиоданными, в общем, к вечеру, чтобы был готов ко всему. Времени особо на вхождение в курс дела нет.
- Понял товарищ майор.
- Ну, всё мужики пообедали, полчаса перекур и вперёд на «полигон».
Разбираться со всем пришлось действительно основательно. Станций, которые изучал в училище, в роте не было ни одной, зато имелись переносные спутниковой связи, явно иностранного производства, да это и понятно, в горах, на достаточном удалении от базы связь со штабом, возможно, было поддерживать только таким образом. Вот и пришлось в срочном порядке изучать новую совершенно неизвестную матбазу. Хорошо ещё сержант толковый попался, всё рассказал, показал, да и как могло быть иначе, бывший командир групп связи вот уже две недели лежал в госпитале, и вся связь была на его плечах.
Старшина тоже позаботился, вся Юркина форма была в срочном порядке изъята, упакована и сложена до лучших времён, а точнее до момента возвращения в Союз. Он был переодет в новенький камуфляж, полностью экипирован и вооружён, как говориться, до зубов, включая двойной боекомплект.
Ужин проходил в более непринуждённой обстановке чем обед и затянулся. Юрку расспрашивали о том, что делается в Союзе, рассказывали о предстоящей службе, понемногу вводили в курс дела. Конечно отправляясь сюда, Юра не мог не взять с собой несколько бутылок знаменитой Украинской «Перцовки». Пришлось, конечно, побегать по Городу в поисках талонов, постоять в очередях не многих из, уцелевших после двух лет действия указа о борьбе с пьянством и алкоголизмом, специализированных магазинов. Но все эти усилия были по достоинству оценены, и теперь под глоток хорошей водки в клубах сигаретного дыма Юру посвящали во все тонкости здешней жизни и службы.
- Ты, Юра, особо не волнуйся, за пару месяцев сделаем из тебя настоящего спецназовца, если конечно на боевые часто гонять не будут, - пообещал ему под конец вечера командир.
Так в разговорах и не заметили, как часы перевалили за полночь.
- Всё всем спать, - распорядился командир, тем самым, заканчивая банкет по поводу вступления в коллектив нового офицера, - завтра работы много.
Глава …
И работа действительно началась. Как удалось пережить первый день, Юра не понимал даже через много лет после. Все нагрузки, некогда переносимые в училище, в самом начале его службы оказались просто цветочками по сравнению с тем, что было сейчас.
Ротный лично взялся за его подготовку. Маршброски, рукопашный, огневая и снова маршброски, рукопашный, огневая, подрывное дело. И так длилось изо дня в день.
- Всё чему я тебя сейчас учу, это основы выживания в наших условиях, - повторял как молитву ротный, - в любой момент могут отправить на караван или ещё чёрт знает куда и не известно с кем тебе придётся там встретиться, с простым крестьянином, которому вчера дали в руки АКМ и отправили отстреливать неверных, тем самым, зарабатывая себе место в раю, или с профессионалом, прошедшим полный курс подготовки в полевых лагерях и воевавшим после этого уже не первый год. Поэтому ты должен быть готов ко всему. Твоя жизнь сегодня под моей ответственностью.
- Да я понимаю прекрасно, это, наверное, мне повезло, что тихо сейчас.
- Это точно, может, хоть самый минимум усвоишь.
И он старался, старался изо всех сил осваивать всё. Если с огневой подготовкой проблем практически не было, стрелял Юрка всегда на отлично, то вот рукопашному бою, обращению с ножом, приходилось уделять максимум сил и времени.
Через неделю командир заставил работать его уже в полном контакте. Отрабатывался минимум, но самый действенный.
Время от времени рота вылетала в свободный поиск или на проверку разведданных, но это были «пустые» вылеты.
Так в занятиях и тренировках прошёл первый месяц, дни были совершенно, похожи один на другой и поэтому пролетели как один.
Глава …
Первый Юркин боевой был полной неожиданность как для него самого, так и для всей роты. Это было необычное для них задание. На радиопеленгаторный пункт армейского подчинения, совершенно случаймо вышла какая-то банда. Они шли в ближайший кишлак, без каких-либо намерений вступать в бой, а пункт только, только передислоцировался на нове позиции, вот и нарвались духи среди ночи. Завязался бой, силы были далеко не равны, против пункта со взводом охраны получилось около двух сотен хорошо вооруженных и подготовленных воинов. Вот в штабе и приняли решение пока подтянется ещё кто-нибудь кинуть на прикрытие то, что было под рукой, а именно их роту.
Вертушки заходили на посадку в центре позиции, из иллюминатора Юрка наблюдал, как увидев подходящую помощ духи, залегшие перед этим, поднялись в очередную атаку. Максимально сблизиться с противником и тем самым лишить возможности огневой поддержки с воздуха, это была их главная цель.
Транспортники «плюхались» в центре позиции, бойцы бысто покидали борт и рассредотачивались по периметру, на борт тут же грузили немногих ранених и он взмывал вверх и отваливал в сторону базы. По периметру кружилы 24-ки встав в карусель и отсекая духов от наших позиций и от гор одновременно . Связь здесь была не нужна, поддерживался канал пункта и потому Юрка вместе со своїй групой занял предназначеную ему позицію. Смотреть по сторонам особо было некогда бой шёл достаточно инетенсивный. Свист пуль, грохот разрывов мин, крики раненых, всё смешалось в один неимоверный шум и Юра сразу оглох. Он занял позицию и открыл огонь.
По обоим бокам от него рассредоточились бойцы его группы, все действовали неторопливо, чувствовался опыт войны, у него ещё так не получалось, то и время кланяясь уже пролетевшим пулям и осколкам он старался вести огонь прицельно, выверяя каждую короткую очередь, темноту подсвечивали ракеты прожектора и взрывы, то и дело выхватывая перебегающие по плато фигурки. Но огонь в основном приходилось вести почти в слепую, по вспышкам автоматных очередей и от этого бой казался киношным, не видно было, ни кто в него стреляет, ни в кого стреляет он. После их подхода бой продлился ещё около часа, и в один миг всё стихло. Толи оставшиеся в живых духи отошли в горы, толи их просто не осталось в живых. Ротный собрал офицеров на КП пункта.
- Командирам взводов, групп проверить личный состав, доложить потери. Наша задача зачистить плато. Расходимся от позиции радиально, цепью, пленных, раненых не брать, девать их некуда. Всё командуйте. Юра, канал связи мне с разведотделом,будем вертушки вызывать, пора домой.
- Алексеев, - позвал Юра своего зама, - быстро организовать канал связи.
- Уже готово, товарищ старший лейтенант.
- Ну, ты и быстрый.
- Так и слону понятно, что командир потребует, домой пора.
- Спасибо учту.
- Геннадий Павлович, готов канал.
- Хорошо, с крещением тебя. Что видел в бою, как вообще себя чувствуешь?
- Да ни черта толком не видел, стрелял, кажется, больше наугад, темно и суматошно.
- Ладно, ничего привыкнешь. Как в тебя стреляли, видел?
- Да разве там понять в тебя они стреляют или не в тебя, одни вспышки кругом, вот по ним и стрелял в ответ.
- Это хорошо, что не видел, значит, они тоже больше наугад стреляли. Что в группе потери?
- Всё нормально нет ни раненых, ни убитых.
- Вот это самое главное, что пацаны все целыми остались. У хозяев позиции, кажется похуже дела. Ладно, пошли, будем транспорт заказывать.
Внезапно тишину над плато разорвали автоматные очереди, завязался скоротечный бой в стороне, куда отходили духи. Видимо не все успели отойти, и кто-то из наших групп нарвался на засаду.
- Кто у нас в той стороне, связь мне, - командир схватил гарнитуру станции сети роты. Кто нарвался, - закричал он в микрофон, - что случилось, все целы?
Тем временем стрельба прекратилась.
- Это семнадцатый, - послышалось в телефонах, - Всё нормально, залегли тут гады, думали, не заметим их, Видимо отойти не успели, ну теперь и не успеют.
- «Семнадцатый» у вас как?
- Всё нормально, одного немного царапнуло.
- Что-то серьёзное.
- Да нет, руку зацепило, перевязался уже сам.
- Всем заканчивать и возвращаться, - подвёл итог командир.
Хозяева позиции тоже наводили порядок, подсчитывали потери. Им досталось изрядно, до прибытия подмоги, духи успели сжечь два из трёх БТРов, правда раненых и убитых за последний час не было, а тех, что были раньше, забрали ветрушки.
Рота возвращалась домой. Гул двигателей не нарушался разговором. Напряжение боя спало и люди кто дремал, под монотонный рокот винтов, кто безучастно смотрел в иллюминатор, кто просто сидел и думал о чём-то глубоко своём. На базу возвращались все, и это не могло не радовать. Юра смотрел на поднимающееся над горами солнце. Вершины уже были облиты розовым цветом, а здесь глубже в ущелье, по которому шли вертушки, были ещё сумерки. И эти сумерки могли скрывать опасность, опасность которая, вспыхнув где-то вдалеке, неслась к машине, оставляя за собой лёгкий белый след, который тут же рассеивался лёгким ветерком. И уже через пару минут машина могла превратиться в огненный клубок. На этот раз всё прошло благополучно, машины вернулись домой и после недолгого разбора, всем была дана команда отдыхать, но отдыхать люди не спешили, они принялись чистить оружие, пополнять боезапас, ещё и ещё раз подгонять снаряжение, ведь очередная команда на вылет могла прозвучать в любую минуту.
Глава …
Весна наступила рано, на равнине солнышко уже во всю прогревало землю, но здесь на перевале было ещё холодно. Уже вторте сутки рота сиділа на этом перевале, возле самой Пакистанской границы. На достаточном удалении от тропы, которая почти незаметно извивалась между скал, был оборудован командный пункт и место отдыха, секреты менялись через каждые шесть часов, одна группа ушла на ту сторону. Все ждали караван. Агентура доложила, что в ближайшие сутки через этот перевал должен идти крупный караван с оружием и наркотой. Одно на войну, а второе дальше в Союз и через него частично в Европу. Почему частично? Да всё очень просто. Много этого «дерьма» оставалось в Союзе.
Проводимая компания по борьбе с пьянством и алкоголизмом всколыхнуло в стране волну наркомании. Опустевшую нишу надо было чем-то заполнять, и она тут же заполнилась наркотиками. Заменив собой привычную для русского человека водку, наркотики стали всё больше и больше забирать молодёжи, забирать безвозвратно. Славяне пили издревле, пили на праздниках и в минуты горя, пили для снятия напряжения и для поднятия настроения, пили много, но единицы при этом становились алкоголиками. Наркотик же напротив поглощал, чуть ли не с первой дозы, и это было страшно. Позже, в зрелом возрасте размышляя над теми годами, Юрке казалось, что эта компания была чётко спланирована именно теми, кому было выгодно распространение наркомании по территории страны, занимающей одну шестую суши.
Но сейчас он об этом не думал. Что-то пошло не так. Командир нервничал, то и дело связываясь со штабом и уточняя обстановку. Почему задерживаются? Заподозрили что-то, или, может, просочилась информация, что их здесь ждут, и они готовят усиленную охрану. И группа ушедшая к базе не отзывалась. Прошла ещё одна ночь, люди немного расслабились, днём через перевал не пойдут. Хотя и удалённый от основных караванных троп, и малоизвестный, но всё равно, большой партией товара, а о том, что партия будет не просто большая, а очень большая предупредила агентура, рисковать ни кто не будет.
- «Скала», «Скала», я «Визирь», - ожила рация.
- Слушаю «Визирь», что у тебя?
- «Скала» у духов на базе активность, похоже сегодня выходить будут.
- «Визирь», внимательно, лишний раз в эфир не выходи, дай знать, как тронуться.
- Понял, до связи.
- Ну вот, друзья мои, кажется, на эту ночку будет работа. Командирам групп ещё раз проверить все секреты. Выход с перевала запереть намертво, вход подопрёт группа сопровождения, всё работаем.
Офицеры бесшумно разошлись проверять посты.
Часам к четырём вечера «Визирь» снова обозвался.
- «Скала», я «Визирь», духи начали движение. Шесть десятков гружёных мулов, с каждым проводник, ещё сорок человек сопровождения, все боевики, чувствуется, профессионалы, часов через пять-шесть будут на перевале.
- «Визирь», иди впереди, перед перевалом пропустишь через себя и запрёшь сзади вместе со второй группой.
- «Скала», понял тебя. При подходе к перевалу дам знать.
Командир положил гарнитуру на рацию.
- Сейчас всем перекусить, только сильно не наедаться, мало ли что, и по местам, будем встречать. Полная готовность по моей команде.
Солнце садилось за горы, тени удлинялись, подходила ночь. Группа связи была поделена на две части. Половина осталась на временной базе, поддерживать с вязь с центром и группой поиска, вторая половина сидела в секрете. Юра добрался до своего секрета, только что поступил доклад от «Визиря», караван подходил к перевалу.
- Ну что мужики, - шёпотом обратился он к своим бойцам, - готовность пять минут, духи втягиваются на перевал, полная тишина.
- Понятно командир, отозвался один из бойцов.
Все сосредоточились, оружие приведено в готовность. Юра устроился поудобнее на позиции, проверил ещё раз маскировку, всё было в порядке. Теперь оставалось только ждать, ждать появление головного дозора, пропустить, дождаться каравана и только после начала боя впереди и сзади начинать самим.
Глава …
- Юра, просыпайся, - дед тихонечко потряс его за плечо.
- Деда, ещё немножко, рано как, темно совсем на улице, - сквозь сон пробормотал мальчишка.
- Просыпайся, просыпайся, кто на рыбалку вчера собирался?
При слове рыбалка Юра подскочил с кровати и как зомби, не открывай глаз, побрёл умываться.
Здесь на войне, в минуты ожидания почему-то чаще всего воспоминания уносились в далёкое детство. Наверное, это была реакция человеческой психики. Этими светлыми воспоминаниями она хотела защититься от того ежедневного напряжения, боли и смерти, окружавших, человека.
Почти каждое лето он проводил у родителей отца. Он любил общаться с дедом, охотником и рыболовом, человеком, родившимся и прожившим всю жизнь на Урале, отлично знавшим свой родной край и умевшим много и интересно рассказывать о нём. Вот и сегодня они собирались отправиться поудить рыбу.
Юра быстро умылся, оделся и пришёл на кухню, где его уже ждал не хитрый, но сытный и вкусный завтрак. Подзаправившись, рыболовы взяли удочки, на плечи рюкзаки и вышли из дому.
Большой город начинал пробуждаться, на улицах появлялись дворники, поливальные машины. Город подобно человеку умывался, прихорашивался, чтобы встретить новый день во всей своей красе. По рельсам покатили первые трамваи, солнце ещё не показавшееся над крышами домов освещало город как бы из-за угла, просачиваясь между домами, отражаясь в витринах магазинов, окнах домов.
Добравшись на трамвае до конечной остановки рыбаки вышли, подтянули лямки рюкзаков, поудобнее примостили на плечах чехлы с удочками и отправились дальше пешком. Дорога к пригородному озеру шла через ухоженную лесопарковую зону. Обустроенная тропа виляла между соснами, большими камнями и быстро вывела их на берег, к лодочной станции городского клуба охотников и рыболовов. Гладь озера не нарушал даже малейший ветерок. Над водой поднималась утренняя дымка, светясь и играя в лучах солнца.
- Доброе утро Сан Саныч, - встретил их лодочник, - Вы порыбачить, с внуком?
- Да Виктор Петрович, - человек интеллигентный и образованный, дед обращался ко всем исключительно по имени отчеству, - как лодки у Вас ещё не все разобрали?
- Конечно не все, вон смотрите, сколько ещё стоит. Берите восемнадцатую, она поновее, я сейчас принесу якорь, а вёсла вон под навесом стоят, берите сами.
Пока лодочник ходил за «якорем» такое название было у большого камня, обвязанного толстой верёвкой. Площадь озера была очень большая, и дед как-то рассказывал, что бывали случаи. Выйдет неопытный рыбак, встанет на место, а заякориться забудет, или вообще якорь с собою не возьмёт, мол, что лишний груз тащить. Сидит так себе час другой третий, рыбка поклёвывает время от времени, рыбак себе между поклёвками дремлет, а как начнёт удочки сматывать, глядь, а течением и ветром лодку унесло уже на другой конец озера и приходится тогда бедолаге до самого вечера грести в обратную сторону. Приходит на станцию, а тут уже все в панике, человек пропал, а у человека сил уже даже из лодки вылезти нет и руки в кровь стёрты. Вот поэтому камень с длинной верёвкой самое первое дело на рыбалке.
Лодка отчалила от причала и взяла курс на место, известное одному только деду.
- Деда, а куда мы идём?
- Вон смотри впереди по курсу, вдали распадок, между двумя вершинами, вот на него и будем держать курс, как выйдем на место я тебе покажу основные ориентиры.
На место вышли минут через двадцать – двадцать пять.
- Вот теперь, Юра, смотри. Мы стоим носом точно на тот распадок, что я тебе показывал, корма же у нас смотрит прямёхонько на лодочную станцию, если поставим левое весло перпендикулярно оси лодки, то оно нам укажет на крайний дом в деревне, по тому берегу озера, а правое весло, смотри, указывает прямиком на вон ту отдельную высокую сосну. Видишь?
- Вижу.
- Вот тут и есть самое окунёвое место на всём озере. Есть, может, конечно, и другие, но я всегда здесь рыбачу, и летом и зимой. Ну что давай удочки разматывать, солнце уже высоко, самое время окуням завтракать.
С этими словами дед опустил в воду якорь, дождался пока тот ляжет на дно, и прочно закрепил конец верёвки за крюк на носу лодки.
Рыбалка прошла удачно. Стайки окуней то и дело подходили к месту их стоянки. Поклёвки то оживлялись, те на некоторое время прекращались совсем, и к полудню у них был уже приличный улов. В садке за бортом лодки плескалось десятка четыре, правда, небольших, полосатых рыбёшек с красными плавниками. Но совершенно неожиданно для Юрки, клёв прекратился. Они сидели уже около часа, время ют времени меня на крючках наживку, а результат оставался прежним, поплавки не шевелились.
- Всё, Юра, до вечера дела не будет, надо сворачиваться.
- Дедушка, а может в другое место переехать?
- Да нет, не поможет это, да и времени уже много, давай собираться, а то бабушка ругаться будет.
На том и порешили, свернули удочки и отправились в обратный путь. К полудню поднялся небольшой ветер, который дул теперь на встречу и от того грести было труднее, но Юра, взявшийся за вёсла на обратном пути, ни как не хотел передавать их деду.
- Доброго дня, Сан Саныч, - встретил их уже другой лодочник, - как улов?
- Здравствуйте, Иван Васильевич, вон посмотрите, в садке.
Лодочник принял цепь от лодки, закрепил её за крюк причала и достал из воды привязанный к борту садок, поднял его, внимательно рассмотрел.
- Что ж, вполне приличная уха получится, только вот пустит ли Катерина Петровна в дом Вас с такой рыбой, уж больно мелкая.
- Да где же она мелкая, Иван Васильевич, - вмешался в разговор Юра, несколько возмутившись, - все с ладонь.
- Ну, у тебя и ладонь-то ещё не велика.
- Там и с дедушкину, несколько есть, не только с мою.
- Ну, если с дедушкину, то конечно вопросов больше нет. Рыбак растёт, Сан Саныч, настоящий. Вы оставляйте всё в лодке, не волнуйтесь, я сам приберу.
- Спасибо, Иван Васильевич, пойдем мы тогда, а то рыбак вон еле на ногах стоит, а ещё до дому добираться, до-свидания.
- До-свидания, Сан Саныч, приезжайте ещё.
- Приедем обязательно, лето ещё только началось, пока вода не зацветёт можно будет ещё порыбачить.
Глава …
Какие то непонятные звуки, толи хруст камня под копытом, толи неосторожный шаг, вырвали Юру из детства и вернули в суровую действительность. Впереди, в темноте, что-то явно двигалось. Воздух наполнился напряжением, враг был рядом, его ещё на было видно из-за поворота тропы, но его ожесточённость и ненависть ощущались, где то на энергетическом уровне. Воздух стал гуще, и всё вокруг напряглось.
Сухой, осторожный щелчок нарушил тишину ночи. В голове пронеслась картина, рука плавно оттягивает затворную раму в заднее положение, ни с чем несравнимый шелест металла, когда затворная Рамо, сдавливая возвратную пружину, движется в пазах ствольной коробки. Это движение смягчается шепталом, под его воздействием начинают двигаться детали ударно-спускового механизма, вставая в боевое положение. Вот пальцы руки расслабляются, энергия сжатой до предела возвратной пружины передаётся затворной раме, та отправляется в обратный путь. По дороге затвор подхватывает в магазине, лежащий сверху патрон и мягко загоняет его в патронник, лёгкий, совсем не слышный в общем шелесте щелчок, это выбрасыватель цепляется за канавку гильзы, затвор окончательно доворачивается, запирая канал ствола, указательный палец мягко ложится на спусковой крючок. Смерть расправляет свой чёрный плащ над истерзанной землёй и от этого кажется, ночь становится ещё темнее. Звук, её влечёт сюда этот шелест металла, хаотически, многократно повторяющийся в глубине ночи. И снова тишина, гнетущая тишина ожидания. Почему перезарядили оружие? Что-то, заметили, почувствовали или просто приготовились к неожиданной встрече?
Не понятно, и люди ещё сильнее вжались в каменистую землю, затаили дыхание и только пальцы на спусковых крючках выдавали готовность к бою. Мир сузился до одной точки, и эта точка оказалась на самом конце мушки, в прорези прицельной планки.
Из-за поворота вышел головной дозор, три человека, они осторожно, совершенно бесшумно ступая, прошли несколько шагов, остановились, осмотрели следующий участок пути, прилегающую местность, двинулись дальше. Немного отлегло, ничего не заметили, прошли участок Юркиной ответственности и двинулись дальше, чуть позже из-за поворота показалась голова каравана. Один за другим выходили погонщики, ведя в поводу мула, каждого из них Юрка ловил в прорези прицельной планки и вёл до конца своего сектора и знал, что вот также немного с опережением эту фигуру перехватит следующий, а он уже подхватит другую. Чёрные фигуры двигались тихо и размеренно, совершенно ничего не опасаясь. Примерно через пять шесть погонщиков караван разделялся группами боевиков сопровождения и охраны. Они были уверенны в себе, неся на спинах животных смерть. Юркин участок прошла примерно половина каравана, когда прозвучали первые короткие автоматные очереди. И тут началось, Духи поняли, что их заперли, стрельба началась практически одновременно со всех направлений. С высот били снайперы, со всех сторон караванной тропы вёлся плотный автоматный огонь. Они поняли что уйти не получится и поэтому сопротивлялись ожесточённо, но боё длился недолго, слишком хорошо всё было спланировано, для того чтобы оставить духам хоть малейший шанс на спасение, после короткой зачистки на перевале не осталось ни одного живого противника. Рота быстро сосредоточилась, собрала трофеи, перегрузила всё на оставшихся в живых немногих животных и пошла к месту встречи транспорта.
- Юра, - позвал его командир, - быстро связь с центром.
- Есть, Геннадий Павлович, центр на связи.
- «Вьюга», я «Скала».
- Слушаю тебя «Скала».
- Задание выполнил, выдвигаюсь в место встречи, высылайте транспорт.
- Понял тебя «Скала».
- Транспорт вышлю, как расцветет, за тобой никого нет?
- Нет никого, все они здесь остались, а до базы далеко.
- Хорошо, что у тебя с потерями.
- Трёхсотых нет, пять двухсотых, но все лёгкие, идут своим ходом.
- Тебя понял, всё конец связи, ждём на базе.
- Конец связи.
- Всё мужики, активно двигаем в квадрат встречи, головной дозор вперёд, замыкает группа Фёдорова, пошли.
На рассвете вышли в запланированный квадрат, разгрузили мулов и обустроились для отдыха и ожидания транспорта. Дошедших животных пришлось подстрелить, не тащить же их с собой на борт, да и вряд ли сами они захотели бы туда залазить. Хотя было жалко, ведь они не виноваты, что попали в эту переделку.
Рота расположилась в небольшой ложбинке, укрывшись от случайных посторонних глаз. Юра взял двух своих бойцов и поднялся на небольшое плато, связаться с транспортами и откорректировать их. Солнце поднималось над горами и начинало припекать, тень на плато создавал единственный огромный булыжник, а точнее кусок скалы, лежащий на краю ровной площадки.
Борта отозвались, были уже в пути, но ещё далеко и решили пока перекусить. Юра сидел, опёршись о камень и не спеша, извлекая ножом из банки куски тушёнки отправлял из в рот, нехотя пережёвывал и глотал. Есть особо не хотелось. Напряжение последних суток несколько спадало и его место, занимала усталость, вкус мяса не чувствовался и он жевал его только потому, что надо было пополнить силы. Откуда в этом месте, удалённом от кишлаков и основных караванных троп взялся этот одинокий крестьянин, Юра не узнал никогда. Тот совершенно неожиданно вышел из-за камня, несколько замешкался, увидев Русских, затем вскинул АКМ и потянулся к предохранителю. Вот эта заминка и стала для него роковой, а остальным спасла жизнь. То, что происходило дальше, Юра видел, как в замедленном кино, казалось, секунды растянулись в минуты. Дух снимет автомат с предохранителя, рука начинает оттягивать затворную раму, а в это время Юрка перехватывает нож, которым только-только подцепил аппетитный кусок мяса, короткий замах, бросок и клинок устремляется к цели. Затворная рама отпущена, вот ещё секунда и оружие будет готово нести смерть ему и его товарищам, но нож был быстрее, сделав несколько оборотов, он мягко входит в шею душмана. Юрке кажется, что он слышит, как распарывается кожа, хрустят хрящи гортани и клинок останавливается, упёршись в кость позвонка. Тот мягко опускается на землю, АКМ не сделав ни одного выстрела, падает рядом со своим хозяином.
Бойцы сидят, в первый момент не понимая, что произошло и только через мгновение кидаются к оружию, и осторожно исчезают за камнем.
- Всё в порядке, товарищ старший лейтенант, - докладывает один из них, вернувшись, - осмотрели всё, больше нет никого. И откуда он только тут взялся?
- А ты Величко, у него спроси, - кивает Юрка на духа, пытаясь шуткой снять напряжение. Но не получается, руки мелко трясутся.
Величко, выдёргивает нож, вытирает его и передаёт командиру.
- Первый Ваш?
- Ножом первый. В бою из автомата, наверное, уже не одного положил, но там не видно и не понять, твоя пуля его достала или нет, а здесь явно.
- Ничего, командир, привыкните.
- Спасибо, Саня, утешил. Разве можно привыкнуть убывать?
- Можно, единственное не пойму, как отвыкать от этого, дембель через пару месяцев, а я не представляю, что дома делать буду.
- Жить, Саня, учится, работать, детей растить.
- Да нет, пожалуй, здесь останусь, на сверхсрочную.
- А закончится война?
- Она тут никогда не закончится, я второй год узе воюю, а изменений никаких.
- Война, Величко, может и не закончится, между собой они всё равно будут воевать, а вот нас рано или поздно отсюда выведут, да ты и сам слышал, что уже сроки вывода определены.
- Вот когда выведут, тогда и буду думать куда дальше.
- «Скала» я «Ветер», приём, - заговорила радиостанция.
- «Скала» на связи.
- «Скала», расчетное время подлёта пятнадцать минут, встречайте.
- Понял тебя «Ветер», встречаем.
- Саша, беги к командиру, доложи, что борта на подходе.
Через пятнадцать минут, как и было, обещано вертушки закружили над плато. Транспорты один за другим садились на площадку, быстро грузились и отваливали, 24-ки патрулировали в небе на протяжении всей погрузки. Грузить было что, все трофеи надо было доставить на базу, наркотики для уничтожения, оружие и боеприпасы сдать на склады, а там высокое начальство будет решать, куда его дальше.
Последняя вертушка взмыла в небо и взяла курс на базу. Операция прошла успешно.
Глава …
- Да не переживай ты так за того Духа, - замполит роты пытался успокоить Юрку.
Тот лежал в койке с открытыми глазами вот уже около часа и о чём-то думал. Рота отдыхала после боевого.
- Ты, понимаешь, Лёха, ведь это не боец был, чего он за АКМ схватился, не стал бы дёргаться, ну связали бы мы его, полежал бы пока загрузились и свалили, а там шёл бы дальше своей дорогой, ну максимум, что бы потерял, так это время и автомат. А так лежит сейчас там на площадке…
- Ты подумай, что вместо него там мог ты со своими бойцами лежать, а сейчас вас бы уже в цинк запаивали, этот вариант тебе больше нравится?
- Да не нравится этот вариант мне вообще, что ты меня успокаиваешь. Всё я понимаю, а душа всё равно болит.
- Юрка, это хорошо, что болит, значит, человек ты ещё. Я вот уже третий год здесь и Духов на мне побольше, а всяк раз тоже переживаю, но казнить себя не надо. Он первый автомат поднял, а ты только защищал себя и солдат своих. Матерей их и жену свою от похоронок уберёг, а Духи они и есть Духи. Крестьянин должен землю пахать, сеять, а не по горам с автоматом шастать. Раз появился там с АКМом, значит, явно не на посевную собрался. И всё давай закончим сопли разводить. На, вот ещё спиртяшки хлобысни и спать. Сон он всё лечит и нервы и душу.
Он плеснул в кружки спирта и подал одну Юрке, следом протянул кусок ржаного хлеба. Это была уже не первая, но алкоголь не брал, не давал забыться, хотя через некоторое время глаза стали закрываться, и Юра провалился в тяжёлый сон.
…Он скользил по гладкому паркету, из старенького магнитофона лилась в зал музыка, невысокая черноволосая девчонка, с озорным взглядом полностью отдалась его рукам. Он вёл её аккуратно, но уверенно и от этого пара казалась одним целым.
В студию бального танца два года назад его привёл друг детства, с тех пор многие мальчишки, которые первоначально начинали с ними заниматься, покинули студию, осталось только несколько и они составляли костяк студии. Ему нравилось кружиться в Венском вальсе, танцевать заводную Самбу и весёлый Джайф, но больше всего он любил этот танец – медленный вальс, такой нежный и проникновенный. И его партнёрша, всегда весёлая и задорная, характером больше похожая на задиристого мальчишку, безумно любившая танцевать «латину», в этом танце полностью отдавалась в его руки, чувствуя каждое его последующее движение и, наверное, поэтому этот танец их паре удавался лучше всех.
- Стоп, стоп, стоп. – Музыка внезапно прервалась, руководитель захлопала в ладоши. – Ребята, вы, о чём думаете? Игорь, Валя, что это за движения, где плавность, где «волна»? Павлик с Юлей, вы вообще пропустили половину композиции, ребята конкурс через две недели конкурс, а вы так безобразно танцуете.
- Елена Викторовна, - попыталась возмутиться Юлька, Пашкина партнёрша, - мы всё правильно сделали.
- Ты, Юля, сильно не возмущайся, вы с пашей вместо того, чтобы танцевать, что-то там очень живо обсуждали. Сейчас танцевать надо, тренироваться, а разговоры разговаривать после занятий будете, пойдёте мороженым с газировкой фигуры поправлять, вот там и будете разговаривать, а сейчас внимательно музыку слушать надо, за осанкой следить и выполнять всё. А если ещё кто чем не доволен, то сейчас будем вместо танцев у стеночки стоять, спинки ваши выравнивать и подбородочки приподнимать.
Леночка, недавняя выпускница училища культуры, была не многим старше своих воспитанников, и от этого старалась быть с ними как можно более строгой. Исправление осанки, на её взгляд было самым ужасным упражнением, и от того, являлось самым жестоким наказанием. Упражнение действительно не из приятных. Совершенно без движения стоять, прижавшись спиной к стене, расправив плечи и подняв руки в положение предполагаемого удержания партнёра для четырнадцати-, пятнадцатилетних подростков действительно было достойным наказанием. В то время, когда всё в тебе просто не даёт возможности остановиться хоть на минуту, вот так спокойно выстоять пятнадцать - двадцать минут у стенки вместо того, чтобы двигаться, ив который раз выслушивать одну и ту же лекцию об истории танца, было просто невыносимо.
- Елена Викторовна, мы же стараемся, - вступил в разговор Юра.
- То, что вы, Юра, с Ирой стараетесь, я прекрасно вижу. Но мне интересно, чтобы и все остальные тоже старались, а все остальные наоборот заняты неизвестно чем. Половина группы вообще, по-моему, на занятиях не присутствует. Внимание всем. Повторяем сначала, и если буду видеть то, что я видела перед этим, обещаю вам, будете стоять.
Группа набралась совершенно разношёрстная, с небольшой разницей в возрасте, из разных школ, ребята как-то сразу сдружились, и их общение далеко не заканчивалось временем, проведённым в студии. После занятий они дружно отправлялись в небольшое кафе и могли просидеть там ещё пару часов, попивая сладкую газировку и закусывая её высококалорийным, сладким лакомством, сливочным пломбиром с сиропом. Вот именно на эти посиделки и намекала их руководитель, переживая за то, что к конкурсу девчонки могут не влезть в концертные платья. А им это было совершенно всё равно, разве в их возрасте кто-нибудь задумывается над своей фигурой.
Музыка вновь заиграла, и пары поплыли над паркетом в такт ей то, поднимаясь на носочки, то плавно опускаясь вниз, мерно покачиваясь и скользя под удивительные звуки вальса.
Глава …
Рота грузилась на борт, не привычной для них вертушки, а большого транспорта. Они уходили из Кабула в числе последних. Завтра командующий должен перйти границу с последним БТРом, но это там на реке, а здесь уже практически никого не осталось. Имущество с одним из взводов ушло вчера таким же бортом и теперь ждало их в Термезе, куда и передислоцировался штаб армии.
На душе было пусто. Два года ожесточения и боли, два года смерти окружавшей его и смерти которую нёс он сам. Десятки боевых и совершенные навыки отбора чужой жизни, два лёгких ранения, лёгкая контузия и пустота, пустота и боль, боль и горечь за товарищей, которых оставил здесь, вот всё что уносил с собой, уже не молодой старший лейтенант Пантилеев.
Аппарель транспорта начала медленно подниматься, земля, истерзанная войной, обильно политая потом и кровью его товарищей оставалась там за бортом. Что они делали там, на этой земле? Сейчас спустя два года, Юра не мог дать ответ на этот вопрос. Когда просился сюда, верил, что это нужно стране, верил, что это нужно ему. А сейчас, сейчас оказалось, что и они стране не нужны, не только эта совершенно чужая земля.
- Присаживайся, Юрка, - позвал командир. – Доставай комиссар флягу. Слава Богу уходим.
Офицеры собрались в голове салона. Спирт разлит по кружкам, на оружейном ящике нехитрая закуска, хлеб, тушёнка, в общем, всё как всегда.
- Уходим братья, давайте помянем тех, кто не дожил, тех, кого потеряли.
Выпили молча не цокаясь, стоя. Самолёт набирал высоту, делал разворот, ложась на курс. В иллюминаторы виднелись горы, такие маленькие и казалось совсем игрушечные, а ведь сколько ещё смертоносного железа осталось в этих горах, сколько разбросанных по тропам и плоскогорьям мин, не разорвавшихся снарядов, не использованных патронов. Всё это наследие войны ещё долго будет напоминать о себе. Хотя не верил Юрка, что с их уходом наступит на этой земле мир. Войны между враждующими племенами, населяющими эту страну велись постоянно и сейчас их уход только подтолкнёт племена к очередной резне, тем более, что за десять лет войны всё население страны прилично вооружено.
Спирт, время от времени разливался по кружкам, неспешная беседа перемежалась редкими тостами, в которых в основном звучала благодарность тому, что остались живы.
- Ну что, Юра, остаёшься у нас? – Задал командир, видимо, давно мучающий его вопрос. – Скажу честно, за два года ты стал настоящим бойцом. Как вспомню, каким телком пришёл к нам, даже не верю.
- Да нет, Палыч. Извини, конечно, но поеду назад в свой батальон. Хватило романтики, наверное, на всю жизнь.
- Ты думаешь, кто-то ждёт тебя в твоём батальоне? Кто-то остался?
- Бойцы точно все поменялись, а вот офицеры, думаю, в основном остались. Не так уж сильно там продвижение идёт.
- Так взвод твой наверняка занят.
- Другой дадут. У нас там вечный некомплект был. А там глядишь, и роту получу, скоро ведь на капитана срок выйдет.
- Чего ж тут думать, сейчас у тебя и так капитанская должность.
- Нет Палыч, навоевался я.
- Так о войне ни кто и не говорит, в Союз летим.
- Ты газеты внимательно читаешь? Посмотри, что там твориться. Того и гляди, в самом Союзе заварушки, начнутся. Кавказ, там уже давно не спокойно. Ты думаешь, вас всех с колоссальным боевым опытом минует чаша сия? Я думаю, что нет. А кого ты можешь увидеть там, в прорези прицела не думал? Не было у тебя бойцов с Кавказа? Вот то-то и оно.
- А ты думаешь, что спрячешься от всего этого у себя в батальоне? Я очень сильно сомневаюсь. Если начнётся, то каждый опытный человек понадобится, а если форму потеряешь, то жизнь себе очень скоро моешь укоротить.
- Всё это верно командир, но не хочу я сам ещё раз свою судьбу испытывать. Не переведут назад, оставят у вас, буду служить, выдернут позже, значит судьба, но сам нет, извини.
- Наверное, ты прав. Добро, Юра, не буду противиться и оставлять тебя, если спросят, отпущу.
- Спасибо, командир.
- Командир, Юра, что вы там шепчетесь, возвращайтесь, - позвал их кто-то из офицеров, и горькое веселье продолжилось.
Веселье, потому, что они ушли из этой страны, ушли живыми и, в общем, то целыми, а горькое потому, что земля, оставшаяся там за бортом забрала жизни их товарищей, забрала легко, как бы играючи с ними. И ни кто из них не мог понять, почему, во имя, какого светлого будущего молодые, восемнадцати - двадцатилетние пацаны должны были сложить свои головы в этих горах.
Самолёт сделал круг и пошёл на снижение, окружающий пейзаж ничем особо не отличался от тех мест, которые они только что покинули, единственное, что здесь было так это какое-то подсознательное ощущение безопасности.
Старшина уже встречал их на взлётном поле.
- Геннадий Палыч, я всё устроил, и лучшую казарму, и баньку, и обед уже ждёт горячий.
- А ты откуда узнал, каким бортом мы прилетаем?
- Палыч, так я чё не в разведке служу, или думаешь, только у тебя старшина в роте имеется. Э Палыч мы тут знаем, может даже больше чем сам командующий.
- Ладно, не разглагольствуй много, показывай лучше, где рота расквартирована, будет, да баньку обещанную.
Но не успел командир закончить фразу как к нему подбежал посыльный.
- Товарищ майор, Вас в штаб вызывают срочно, и Вашего связиста с Вами.
- Вот чёрт, - в сердцах плюнул ротный, - и тут спокойно пожить не дают. Не успели прибыть, как уже вызывают. Пошли, видать тебя сватать будут. Федорченко, занимайся со старшиной. Личный состав разместить, оружие сдать в оружейки, проверить, чтобы боеприпасов ни у кого не осталось, не хватало, потом ещё с особистами общаться, всех помыть покормить и приводить форму в порядок, а то, как партизаны выглядите. Пошли, Юра, послушаем начальство.
Штаб армии офицеров встретил неприветливо. Было много постов и на каждом проверяли документы, в конце концов, они добрались до родного разведотдела.
- Вот, Войтенко, вызвали вас судьбу его, - начальник разведки кивнул в Юркину сторону, - решать.
- А что тут решать, товарищ полковник, Вы его судьбу уже давно решили, только вот тянули, почему-то до самого вывода.
- Не понял тебя, объясни.
- Вы что парню обещали, когда прибыл туда?
- Что?
- Вы обещали ему, что не задержится в роте, что в кратчайшие сроки по специальности переведёте, а он два с лишним года, вместе со всеми по боевым…
- Ты эту демагогию оставь, не было, значит, возможности его перевести, должностей свободных не было.
- Ну, это Вы не мне рассказывать будете, а вот ему, а я знаю, сколько возможностей по разведбатам было, что хотели бойца из него сделать? Сделали, получилось у Вас, только вот что парню теперь делать? Это для Вас в штабе тут батальон сюда, полк туда. Потери только палочки на бумаге. А он на своих плечах эти потери из-под огня выносил и вот этим ножом, - он махнул рукой в Юркину сторону, - ни одного Духа порешил, чтобы самому живым остаться и бойцов своих вывести. Он форму свою от крови и пота часами отстирывал между боевыми. Вот Вы ему и скажите, что возможности не было.
- Ты не горячись, Геннадий Павлович, поостынь малёк. Мы ведь Вас и вызвали посоветоваться.
- А через час нельзя было? – Не унимался ротный, - когда люди поедят, в порядок себя приведут, поймут, в конце концов, что уехали с войны и ни кто их через пять минут не поднимет и не даст команду лезть в вертушку и лететь на встречу неизвестности? Нельзя было немного подождать?
- Ладно, всё. Подискутировали, и хватит, - оборвал ротного начальник, - не для этого вызвали вас сюда. Я понимаю, Пантилеев, что ты в роте человек случайный. Но на сколько я знаю, случайным ты был только первый месяц, так или нет?
- Товарищ полковник, да в роту я попал случайно, вон с лёгкой руки Виталия Александровича, - Юра кивнул в сторону старшего офицера, - но опять же Виталий Александрович обещал мне при первой возможности перевод по специальности.
- А ты разве не по специальности служил, ты же училище связи заканчивал, - вступил в разговор полковник Нехворощин.
- Товарищ полковник не надо, Вы прекрасно понимаете, о чём я говорю. И я не просился там перевести меня лишь потому, что втянулся уже и прекрасно понимал, что приди на моё место молодой, ему нужен срок, для того, что бы выжить, а этого срока может не быть. Вот и сидел молча. Теперь же я считаю себя в полном праве просить о возвращении в часть, из которой был сюда командирован.
- Жаль, жаль, - подвёл итог разговора начальник. – Ладно, завтра получишь предписание и после парада, послезавтра, можешь убыть в отпуск, и возвращаться в свою часть. Подумай Пантилеев, если передумаешь, буду рад. Всё товарищи офицеры, идите готовьте личный состав к торжественному параду, по случаю вывода войск, командующий будет принимать лично.
Группа офицеров стояла возле самого трапа. Из Термеза на Ташкент шёл борт, такой привычный и родной за последние два года.
- Мужики, давайте прощайтесь скорее, - выглянул из кабины пилот, - добро на взлёт уже дали.
- Что ж, Юрка, жаль, конечно, что не остался с нами. Я ещё тебя прыгать-то не научил, - командир крепко, по-мужски обнял его.
- Ничего, Палыч, думаю ещё встретимся, вот тогда и научишь, хотя я сильно в небо не рвусь. Всё, мужики, давайте, не забывайте меня, и хранит вас Бог. – Он обошёл всех стоящих. Провожать пришли все, кто не был задействован на службе, а это почти вся рота.
Они оставались, там, в Термезе, кто дослуживать до дембеля, кто ждать перевода. И ни кто из них в эти первые мирные дни, даже не представлял, что война их на этом не закончилась. Кого-то впереди ждало Приднестровье, кого-то Кавказ, а кому-то суждено было остаться здесь и уже в суверенном Таджикистане продолжать воевать с теми же афганскими моджахедами. Но это будет уже совсем другая история, история других людей. С кем-то из них Юре ещё предстояло встретиться, с кем-то не увидится никогда. Но в памяти они останутся навсегда.