Эпизоды жизни на рубеже веков. часть вторая. служб

Часть вторая. СЛУЖБА.

Такси Юрий Леонидович решил не вызывать, поехал в училище троллейбусом, как в былые курсантские годы. И вышел именно на той остановке, на которой выходил тогда. В те времена Троллейбусы до училища не ходили и курсантам, приходилось преодолевать полтора километра от троллейбусной остановки до КПП зачастую бегом, опаздывая из увольнения. Он шёл такой знакомой, но сильно изменившейся за прошедшие годы дорогой, а мысли вновь уносились назад в прошлое…

***

…Самолёт вынырнул из-за облаков, и взору открылась совершенно незнакомая картина. Под крылом лежал город, разделённый на две части широкой рекой. На первый взгляд казалось, что город был одним целым, а на самом деле это было два совершенно разных города в разных совсем не похожих друг на друга странах. Русский Благовещенск и Китайский Харбин разделял только Амур, а ещё были сопки. Такой местности Юрка ещё никогда не видел, и оттого казалась, какой то игрушечной, не реальной.

Так начиналась новая, самостоятельная жизнь.

Белогорск встретил Юру с Володей неприветливо. Какой-то серый и грязный, застроенный в основном одно-, двухэтажными домами город производил унылое впечатление. Во дворах виднелись кучи угля, а дорога то там, то тут была засыпана угольным шлаком. Одноэтажные дома были деревянные и какие-то маленькие, только прожив год и пережив первую зиму, Юра понял, что это было  просто необходимостью. Дом, какими были застроены пригородные сёла, да и окраины его родного Города здесь было бы просто не протопить. Вот и строили поменьше, да и строительные материалы выбирали с наименьшей теплоотдачей.

Оставив вещи в камере хранения, на вокзале молодые люди отправились в штаб армии, для получения дальнейшего назначения. Дорогу можно было не спрашивать, в направлении штаба и от него постоянно двигались такие же выпускники, всех родов войск. Отдел кадров располагался в отдельном, одноэтажном здании. Двор был заполнен выпускниками, они стояли и сидели повсюду. Ребята сразу увидели группу лейтенантов с такими же, как и у них «жучками» в петлицах, молодёжь, что-то живо обсуждала.

- Сколько можно, третьи сутки здесь пропадаем, а ответ один – ждите, - возмущался один из собравшихся.

- Простите, а в чём дело, и куда здесь идти, - поинтересовался Юра у собравшихся.

- Да понимаете в чём дело, - попытался объяснить один из них, - мы приехали уже давно, кто двое суток, кто трое, я так вообще уже неделю сижу, а нам уже в который раз говорят, ждите, пока соберутся все, начальник связи хочет побеседовать со всеми выпускниками. Вот мы и ждём, хотя уже чертовски надоело. Ну да вроде завтра должны прибыть последние. Так что идите в 21-кабинет, получайте направление в общежитие и пойдём ждать завтрашнего дня.

В указанном кабинете действительно сидела девушка с погонами прапорщика на плечах и занималась расселением лейтенантов. При чём старалась расселить всех компактно, по родам войск, чтобы ни в коем случае не произошло какого-нибудь конфликта.

Присоединившись к группе коллег, ребята направились к общежитию, по дороге решено было посетить первый попавшийся магазин, взять пива и отметить прибытие, знакомство, а заодно и завтрашнее назначение. Ведь многим из них предстояло ехать в одни части.

Пиво, этот замечательный пенный напиток, к которому так привыкли, его горьковато-сладкий вкус так утоляет жажду, жарким летним полднем, собирает за столом компанию и в непринуждённой беседе можно проводить часы в кругу друзей, потихоньку попивая из бокала, а иногда и прямо из бутылки.

Но купленное здесь в попутном гастрономе пиво, вызвало у Юры живой интерес. По пути к общежитию он внимательно разглядывал содержимое одной из бутылок, не понимая, что это за хлопья собрались на её дне. Так , размышляя о содержимом он и добрался до места назначения, хорошо, что шёл не один, ребята всё время окликали его и не давали возможности потеряться или , что ещё хуже споткнуться и упасть.

Добравшись до комнаты он сразу бросился открывать сосуд, чтобы в конце-концов выяснить, что же в нём содержится. Налив жидкость в стакан, Юра задумался. Пена сверху присутствует, причём укрывает стакан довольно-таки плотной и красивой белой шапкой, но что всё-таки под ней. Мутная жидкость в стакане какого-то непонятного светло-бурого цвета, с плавающими в ней хлопьями ни коим образом не напоминала ту янтарно-жёлтую, прозрачную жидкость, какую он привык называть пивом. «Хорошо, - подумал Юрка, - может это какой-то особенный сорт и его вкус превзойдёт все ожидания, и …». На этом мысли его прервались, от поднесённого ко рту стакана исходил какой-то совершенно ужасный запах, ну а попытка сделать первый глоток, чуть не стала роковой в его жизни. Вкус совершенно прокисшего пойла, больше похожего на помои, обильно сдобренные уксусом на все оставшиеся годы службы в Дальневосточном военном округе отвратили его от столь любимого в былые годы напитка.

Лейтенантов-связистов собрали в актовом зале штаба. Всего к этому времени съехалось около сотни выпускников.

- Товарищи офицеры, - начал свою речь начальник связи армии, полковник Гордеев, - вы прибыли для дальнейшего прохождения службы в Краснознамённую 45-ю армию. Армия полностью развёрнута и вам будут предложены вакансии от начальников связи мотострелковых и танковых батальонов до командиров взводов армейского полка связи. Прошу вас внимательно прослушать список вакансий и выбрать приемлемую для себя, руководствуясь своими пожеланиями и реально оценивая уровень своей подготовки. Исходя из этих критериев, а также полученной вами специальности вы будете распределены по должностям. Майор Васнецов, прошу Вас зачитать список вакансий.

Майор монотонно зачитывал список, в зале стояла полная тишина, лейтенанты внимательно слушали и время от времени делали пометки, кто в блокноте, кто просто на листочке бумаги.

- Ну-с, прошу высказываться, начнём с первого ряда, с права, слушаю Вас лейтенант, - обратился начальник к первому кандидату.

Лейтенанты по очереди поднимались и, представившись, называли должность, на которую претендуют, в полнее естественно, что ехать в пехотные, танковые батальоны, артдивизионы не хотел ни кто. Время от времени звучали пожелания отправиться в дивизионные батальоны, но в основном все хотели служить в армейских частях. Юру заинтересовали две названные вакансии – батальон РЭБ и батальон ОсНаз, если про радиоэлектронную борьбу в училище ещё что-то упоминалось, в основном в плане противодействия со стороны противника и преодоления этого противодействия. О том же, чем занимается батальон ОсНаз, не имел ни малейшего представления, именно этот факт и определил его дальнейшую судьбу.

Краем глаза Юра заметил, что Володя тоже сделал пометки у себя в блокноте напротив этих вакансий.

- Лейтенант Лещинский, - первым поднялся Володя, - прошу направить меня в батальон РЭБ или ОсНаз.

Уже начавшие было скучать, офицеры отдела оживились и с интересом посмотрели на лейтенанта, Почему-то ему не было предложено сесть.

- Лейтенант Пантилеев, - поднялся следующим Юра, - прошу направить меня в батальон ОсНаз или РЭБ.

Офицеры оживились ещё больше.

- Какое училище заканчивали? – поинтересовался полковник Гордеев, специализация?

- Городское, товарищ полковник, - дружно ответили однокашники, - командная радиосвязь.

- Васнецов что у лейтенантов в дипломах? – обратился полковник к подчинённому.

- В основном «хорошо», по специальности – «отлично», не понимаю товарищ полковник.

- Вот и я не понимаю, - задумчиво произнёс начальник в ответ, - от чего такие желания, Городское училище выпускает хороших специалистов, вы вполне могли претендовать на должности в полку связи. Вы понимаете, что это крест на ваших карьерах?

- Так точно товарищ полковник, - дружно ответили друзья.

- Что же, так тому и быть. Первого в РЭБ, второго в ОсНаз, Павлюченко, - обратился полковник ко второму офицеру отдела, - проводите лейтенантов в соответствующие отделы.

Подполковник Туринов, старший офицер разведотдела армии внимательно осматривал стоящего перед ним лейтенанта, его взгляд то и время отрывался и обращался к лежащим на столе документам. Так длилось минут десять.

- Так, так, так, - протянул он, - должность начальника связи в батальоне занята, молодой человек, придётся Вам осваивать новую специальность.

- Я готов, товарищ подполковник, - ответил Юра.

- Вот и отлично. В отделе кадров получите предписание, поезд через два часа, следующий вечером. Если на первый не успеете, то ночью до части не доберётесь. Едите до станции Лесная, там выходите от станции возвращаетесь метров восемьсот до ж/д переезда и по бетонке в обратную сторону от переезда ловите машину. Машины там ходят часто, но советую на месте не стоять, а потихоньку идти в направлении части.

- А куда идти, товарищ подполковник?

- Там одна дорога, главное на грунтовки не сворачивать, первая и единственная развилка через девятнадцать километров, налево к РЭБовцам, направо к нам, ещё километров пять. Хорошо, что с товарищем едете, будет веселее. Но не переживайте машины в оба батальона ходят часто, чем-нибудь доберётесь. Удачи тебе лейтенант.

- Товарищ подполковник, а встретить нельзя, - поинтересовался Юра.

- Э брат, я конечно в батальон позвоню, но специально ни кто машину гнать не будет, лейтенант не полковник. А с теми, что на выезде как свяжешься? Ну, всё отправляйся, а то на поезд опоздаешь. Да в отделе кадров в общей очереди не стой, я сейчас позвоню, зайдёшь в двадцать пятый кабинет и получишь предписание и ещё, будешь машину ловить, просись до сорок третьей площадки, могут ехать не наши машины, они номеров частей не знают, только номера площадок. Теперь кажется всё, беги.

Около четырнадцати часов Однокашники выходили из поезда на небольшой станции, Лесной. В отличии от виденных ими ранее голых сопок, которые окружали Белогорск, станция вполне соответствовала своему названию. Ещё далеко на подъезде к ней началась тайга. Высокие сосны и лиственницы подходили к самому небольшому посёлку, который окружал станцию. В дали, по другую сторону железной дороги среди тайги виднелся какой-то совершенно несоответствующий окружающей местности населённый пункт. Высокие трубы котельных, ровные ряды многоэтажных, скорее всего пятиэтажных домов совершенно не соответствовали всему окружающему.

Оставив чемоданы в камере хранения, недолго постояв возле переезда, молодые люди пошагали в направлении своих частей. Солнце весело светило, пробиваясь сквозь кроны придорожных деревьев. Вдоль дороги росли в основном молодые берёзы, осины и дубы, дальше же в глубине тайги молодые лиственные деревья образовывали совершенно не проходимый, на первый взгляд, подлесок, а над ними возвышались крепкие сосны и лиственницы.

Для привыкших, к растущим рядками, искусственно посаженным лесам, преобладающим в степных районах Украины, тайга представлялась совершенно не проходимой и какой то грозной. Это позже, прожив там уже несколько лет, они привыкнут к ней и полюбят её.

Дорога то поднималась на сопку, то резко уходила вниз, ребята шли по бетонке, весело беседуя время, от времени останавливаясь и оглядываясь назад, не идёт ли какая машина. Для них только закончивших, училище, такое расстояние, налегке особой проблемы не представляло, единственное неудобство представляли собой «дипломаты» с предметами первой необходимости. Груз был не тяжёлый по сравнению со снаряжением и оружием, которое приходилось таскать на маршах, но это всё распределялось на плечи, ремень, шею, а руки оставались свободными. «Дипломат» же пришлось, нести в руке, время, от времени перекладывая его из левой руки в правую и обратно, что значительно усложняло саму ходьбу.

Но вот сзади, за только что пройденным поворотом послышалось урчание двигателя, и на дороге вскоре появился ГАЗ-66. Машина быстро догнала приятелей и поравнявшись остановилась.

- Куда путь держите, - поинтересовался, выглядывающий в окно прапорщик.

- Я на сорок третью, а он, - Юра кивнул на Володю, - на сорок первую.

- Тогда тебе не повезло, повезло ему, - констатировал прапорщик, - мы на сорок первую, ну да ничего, запрыгивайте в кузов, на развилке высажу, а там глядишь, и твои ехать будут, подберут.

66-й весело бежал по бетонному покрытию, время, от времени подпрыгивая на редких неровностях. Доехав до развилки, машина резко затормозила.

- Нам налево, а тебе направо, ещё километров пять до площадки, - сказал прапорщик.

Быстренько попрощавшись с Володей, поблагодарив прапорщика, Юра выскочил на дорогу, машина тут же сорвавшись с места, быстро скрылась за поворотом. Юрка немного постоял и пошагал дальше. Таёжную тишину нарушало только щебетание птиц…

***

…- Товарищ курсант, а не слишком ли вольно Вы себя ведёте, - резкий оклик вывел Юру из глубокой задумчивости.

Над ним в окружении всего батальонного начальства стоял заместитель начальника училища. Полковник Бражников был грозой всего училища. При виде его всякий курсант старался немедленно скрыться, спрятаться, обойти опасный участок самым дальним маршрутом, что бы не дай Бог не попасться на глаза.

В эту замечательную, первую после летнего отпуска субботу четвёртый курс собирался в увольнение. Неделя занятий прошла без особого труда, шли в основном лекционные занятия, и неделя не была омрачена двойками, а, следовательно, ни что не могло помешать выходные дни провести в увольнениях. Для четвёртого курса в училище каждый год устанавливались новые правила по увольнениям в город. Практически каждый год устанавливали режим свободного выхода, но решалось это долго и первые недели курсанты отпускались в увольнения, как и прежде, по увольнительным запискам, разница с младшими курсами была только в том, что младших отпускали не боле тридцати процентов то с четвёртым курсом было всё в точность до наоборот. Их оставляли в училище не более тридцати процентов.

Поэтому уже на обеде курсанты мысленно покидали училище и задумывались, куда сходить в увольнении. В эти мысли Юра и был погружён. Есть особо не хотелось, и быстро расправившись с компотом, он сидел в задумчивости, положив ногу на ногу. Именно в этот момент и посетил столовую полковник Бражников, и начал свой обход именно с зала, где обедал четвёртый курс.

- Курсант Пантилеев, - вскочил Юра с места.

- Уваров, - обратился зам. Нач. к комбату, - после обеда построишь мне батальон на плацу, - и уже не обращая никакого внимания на курсанта, Бражников пошёл на выход.

Настроение, у Юры, резко ухудшилось, какая-то тревога поселилась в сердце и уже не отпускала до самого конца обеда.

Батальон стоял в развёрнутом строю на плацу. В центре каре полковник Бражников, время, от времени разворачиваясь в сторону то одной, то другой роты рассказывал курсантам, как они должны себя вести, что они являются примером для младших курсов и всё такое прочее. Начатая было грозная речь, потихоньку сглаживалась, полковник успокаивался, и Юрка начал было думать, что его пронесло. Но тут зам начальника повернулся к их четвёртой роте, пробежал взглядом по строю и остановился на нём.

- Вот вам и яркий пример, как не надо вести себя в столовой, во время приёма пищи, курсант ко мне.

 Юра выбежал из строя, за пять шагов перешёл на чёткий строевой шаг, на последнем шаге приложил руку к пилотке…

***

- Товарищ полковник, курсант Пантилеев по вашему приказанию прибыл, - последовал доклад.

На его примере лекция полковника набрала новую силу, но то ли настроение у него сегодня было хорошее, толи была какая другая причина, но вновь грозный тон начал потихоньку смягчаться и Юра, уже совсем успокоившись, решил, что всё этим и закончится.

- Вы, товарищ курсант, где отпуск проводили?

Ну, ни как нельзя было задавать ему этого вопроса. Юркино сердце ушло в пятки. Всё дело было в том, что полковник Бражников, по какой то только ему понятной причине лютой ненавистью ненавидел местных курсантов, тех, у кого родители жили в Городе.

- В Городе, товарищ…, - закончить ему не дали.

- Ах, так ты Городской, - яростно взревел Бражников, - семь суток ареста!

Этого не ожидал ни кто. Ведь это было даже не нарушение дисциплины, это была просто маленькая вольность, за которую-то и наказывать не принято, так прочесть воспитательную лекцию, но наложить максимально допустимое уставом для его статуса взыскание, этого не смогли понять даже командиры.

Три с половиной недели ротный тянул с исполнением наказания, Юра безвылазно сидел в училище, на территории старался не попадаться на глаза начальству, но в один прекрасный сентябрьский день, когда рота возвращалась с занятий, её остановил полковник Бражников.

- Старшина, - обратился он к старшине роты, - бегом ротного ко мне.

Через пять минут на плацу уже стоял их командир.

- Нефёдов, у тебя этот, - Бражников ткнул пальцем в Юркину сторону, - уже отсидел?

- Ни как нет, товарищ полковник.

- Немедленно в строевую часть, оформить продаттестат, записку об аресте и завтра он должен быть на гауптвахте. О выполнении доложишь.

Не сказав больше, ни слова он резко развернулся на каблуках и удалился.

- Что ж, Пантилеев, сколько мог я тебя прятал, немного не дотянул, теперь придётся сидеть, - констатировал факт командир.

Гарнизонная гауптвахта, как она была знакома, сколько раз за эти годы Юра заступал туда в караул, но даже в самом страшном сне он не мог себе представить, что когда ни будь, попадёт сюда в качестве арестованного. Она размещалась в полуподвальном помещении гарнизонной комендатуры, здание было ещё дореволюционной постройки и в помещении было холодно даже в самые жаркие летние дни, не говоря уже об осени. В общей камере, где содержались арестованные в дисциплинарном порядке, стояла одна лавка, на которую можно было присесть, у дальней стены были сложены деревянные лежаки, которые раскладывались по полу на ночь. О постелях, одеялах даже ни кто не думал. Согласно устава, арестованным в дисциплинарном порядке вся эта роскошь была не положена. Лежаки были точно такие же как на пляжах, но если там люди на них загорали под ласковым солнышком, то здесь на них приходилось спать в холодном подвале и где то к середине ночи спящие арестанты представляли из себя плотно-сбившийся клубок, стараясь хоть немного согреться таким образом, больше всего не везло тем, кто лежал по краям. Им спать вообще не приходилось, постоянно мёрз то один, то второй бок и они всю ночь ворочались, пытаясь хоть как-то согреться.

О майоре Лисичкине – начальнике гарнизонной гауптвахты, так вообще в Городских частях и обоих училищах ходили легенды. По самым страшным версиям так он вообще был не человек, а толи зомби, толи вампир, а может и тот и другой сразу. На самом деле это был совершенно одинокий человек, прослуживший всю жизнь где-то в отдалённых гарнизонах, очень быстро дослужившийся до капитанского звания. Но на этом звании и остановился весь его карьерный рост, а дальше были такие же маленькие гарнизоны. И отсутствие всякой перспективы, и вот уже под конец службы его назначают на должность начальника Городской гарнизонной гауптвахты и сразу, так как все сроки давно истекли, присваивают звание майора, в котором он и закончит службу. И так как семьёй он так и не обзавёлся, то в Городе получает комнату в гарнизонном общежитии и всё время и служебное и свободное проводит на службе. У него под контролем были все, начиная от гарнизонных патрулей и заканчивая, соответственно, арестантами. Вообще даже заступление в патруль по гарнизону, или в гарнизонный караул, по охране комендатуры всегда было небезопасным мероприятием. Несение службы с легкой руки майора Лисичкина, в полнее могло закончится тремя сутками ареста и переездом из караульного помещения в общую камеру гауптвахты. Тогда что уже говорить непосредственно об арестантах. Очень редко, кто из них выходил, как говориться: «на свободу с чистой совестью» в положенный срок. Очень часто этот срок мог продлиться начальником на трое, потом ещё на трое суток, и так могло идти до предельно допустимого срока, после чего надо было заводить на нарушителя уголовное дело. До такого конечно не доходил даже майор Лисичкин. Единственное на кого распространялась его некоторая снисходительность, кому он мог простить какие-то мелкие погрешности в форме одежды, так это курсанты четвёртых курсов, обоих училищ.

И этот факт вселял в Юру некоторую надежду, что он вернётся в училище в срок.

Воистину невозможно понять все переживания человека, не побывав в его положении. Разве задумывался кто-нибудь из них, каково оно целый день, с перерывом на обед и ужин топтать маленький плац гауптвахты, да топтать так, чтобы в кабинете начальника дрожали стёкла. Разве думал он, каково приходится этим арестантам, сидя в караульном помещении, или стоя на посту, конечно нет. Ходят себе, да и ходят. Только теперь, когда после первого дня строевых занятий ноги просто отваливались, он точно мог сказать, что эти занятия со строевой подготовкой ничего общего, кроме места их проведения не имеют. Для майора Лисичкина было совершенно всё равно, как ходят арестанты, тянут ли носочек, не сгибают ли в колене ногу, ровно ли ставят стопу на асфальт. Главное в этих занятиях был звук. Чем громче, тем лучше. И горе тому выводному, из караула, который стоит и наблюдает за этим действом. Если звук будет недостаточно громким, то начальник гауптвахты найдёт тысячу причин, чтобы на следующий день горе-выводной шагал в этом строю.

Так на гауптвахте проходили выходные дни. И когда подходил понедельник, не чувствующие ног арестанты с нетерпением ждали, что приедет какой-нибудь «покупатель» и заберёт их на работы. Даже самая тяжёлая работа была ни что по сравнению со «строевой подготовкой» а-ля Лисичкин. Да и сам отъезд с гауптвахты несколько разнообразил пребывание и что ещё не маловажно на целый день убирал нарушителей воинской дисциплины с глаз начальника, что давало шанс на своевременное окончание срока.

Выслушав доклад, и критически осмотрев Юру с ног до головы, майор Лисичкин замер в каком-то непонятном ожидании.

- Так значит четвёртый курс, - больше повторяя для себя чем, спрашивая, произнёс майор, - да, да понимаю. А что форма такая, - перед отправкой Юра переоделся из привычной, подогнанной и где надо ушитой, сидевшей на нём как влитой хэбэшки в подменную, на размер больше форму, - да, да, понимаю. На гауптвахту не на парад ехал, - по тону было не понять одобряет майор это или осуждает, - ладно. Так за что сидим, ах да Бражников, понимаю, - крутой нрав полковника был известен далеко за пределами училища, - ну что курсант, добро пожаловать в нашу дружную семью. - И уже потеряв всякий интерес к Юре, начальнику караула, - личные вещи на хранение, арестованного в камеру, свободны.

Так начался первый день…

***

… Мысли прервал автомобильный сигнал. Юра оглянулся, его догонял УАЗик. Машина быстро поравнялась, затормозила, из открывшейся двери выглянул лейтенант.

- Кто такой, куда путь держишь?

- На сорок третья площадку, с направлением, - ответил Юра.

- О так это к нам, садись. Меня Сергей зовут, я там нач.фин, а на какую должность?

- Да должность не указали, написали в направлении в распоряжение командира.

- Вот и я думаю, у нас-то и вакансий нет. Значит, кого-то перевод ждёт. Интересно кого? Ты, какое училище заканчивал?

- Городское связи.

- Так нет Конев, это наш командир взвода связи, - пояснил он Юрке, - ни куда не собирается.

- Так меня не связисты направляли, разведотдел.

- Тогда я вообще и предположить не могу. Ладно, сейчас всё встанет на свои места, вон за поворотом уже и часть. А ты что от самой станции шагаешь?

- Да нет, по дороге машина подобрала, на сорок первую ехала, вот и подбросила до развилки.

Машина минула поворот, и метрах в ста пятидесяти Юриному взору открылся вид на часть. Вида, правда, как такового не было. Ограждение из колючей проволоки расходилось в стороны от металлических ворот и уходило в тайгу. У ворот стояла маленькая белая будочка КПП, а в глубине, среди сосен  виднелось несколько зданий. Водитель посигналил, из будочки выскочил боец и распахнул ворота. УАЗ, не останавливаясь, проехал КПП и подкатил к первому по дороге зданию с табличкой – Штаб в/ч 62349.

На крыльце штаба, широко расставив ноги, стоял стройный, подтянутый капитан.

- Золотарёв, ты это кого нам привёз? – издалека, обратился он к начфину.

- Лейтенант по направлению, товарищ капитан, - громко ответил Сергей и уже Юре, чуть тише, пропуская его вперёд, - иди, докладывай, начальник штаба.

- Товарищ капитан, лейтенант Пантилеев, прибыл для дальнейшего прохождения службы, - доложил Юра.

- Странно, а чего они опять не позвонили? Конев, - куда-то в глубину коридора крикнул он, - у нас, что опять связи с Армией нет?

- Так Виктор Иванович, - выскочил из помещения старший лейтенант, видимо начальник связи, - я же ещё вчера докладывал, кабель опять, наверное, замок.

- Какой кабель замок? Ты в своём уме? Дождей уже две недели не было. Значит так, сидишь здесь безвылазно пока не наладишь связь, если до-завтра не будет я тебе… - дальше пошёл набор фраз, подразумевавший действия до которых не додумалась даже святая инквизиция.

- Золотарёв, а ты куда? – остановил он, пытавшегося было проскользнуть мимо него начфина. – Лейтенанта поселить в общежитие, всё показать и рассказать.

И теперь уже раздав распоряжения в Юрину сторону.

- Какое училище заканчивал?

- Городское связи, товарищ капитан.

- Вот и я думаю, Череповецкие уже месяц как здесь, откуда ты? Женат?

- Так точно, но жена приедет через год, доучивается ещё.

- Ну, тогда год поживёшь в холостяцком общежитии, а то на семейном этаже сейчас свободных комнат нет, да и веселее там тебе будет, пока один.

- Золотарёв, где у вас там место свободное есть.

- Так Боря один живёт.

- Чего один-то, - появился откуда-то начальник связи, - я там у него.

- У тебя квартира есть и жена, - заметил капитан.

- Так Вы же меня сами домой не пускаете.

- А ты что тут вместо налаживания связи спать собрался? Так я тебе сейчас всю охоту ко сну отобью.

- Виктор Иванович, так хоть часок то прикорнуть надо.

- В канцелярии роты прикорнёшь, если конечно Привалов ключ даст. И без разговоров, - прекратил дальнейшую дискуссию начштаба.

- Значит, так тому и быть. Поселяйся в комнату к Боре Карасёву, Золотарёв, проводи в общежитие и на склад, постельное получить.

- Товарищ капитан, так начальник склада бельё в прачечную повезла и не возвращалась.

- Действительно, ну ничего, у Бориса наверняка запасное есть. Если нет то в любой роте, у старшин возьмёшь.

- Пантилеев, командира сейчас нет, будет часа через два, пока размещайся. Приедет командир, подойдёшь, представишься, будем думать, куда тебя определять. Всё иди.

Офицерское общежитие размещалось в соседнем здании. Первый этаж делило между собой холостяцкое общежитие и санчасть батальона, второй этаж был полностью отдан семейным парам.

- Значит, смотри, - они зашли в крыло общежития и Сергей начал экскурсию. -  Здесь у нас толи комната психологической разгрузки должна быть, толи ещё чего, я толком и не знаю, но стоит она постоянно пустой. Дальше живут три молодых лейтенанта, месяц назад приехали, закрыто, - дёрнул он дверь, - на службе все. Следующая комната Бориса, - Сергей толкнул двери, - о, как всегда открыто, заходи, располагайся. Боря в караул заступает, похоже, уже ушёл. Дальше по этой стороне моя комната с переводчиком двухгодичником, а в последней никто не живёт, там этой зимой, ну да ладно про это потом. Напротив комнаты маленькие, одноместные. В одной командир учебного взвода живёт, в другой спецсвязист. Но он там только числится, бывает крайне редко. Дальше туалет, умывальник, короче по ходу дела разберёшься.

- А столовая, или кухня, что где вы готовите? – поинтересовался Юра.

- Да нет у нас тут такого, питаемся в офицерской столовой, а если там какой сабантуйчик организовывается, то всё на скорую руку и в основном в сухомятку. Там Червлянский, - он ткнул пальцем в сторону двери командира учебного взвода, - иногда, что-то себе готовит, у него, кажется, какая-то электрическая плитка есть, а больше ни кто этим не занимается. Ну, всё я побежал.

  Не успел начфин выйти, как двери распахнулись вновь. На пороге стоял уже не молодой лейтенант и угрюмо смотрел на Юру.

- Значит, тебя ко мне поселили, Борис, - представился он и протянул руку.

- Юра, - пожав протянутую руку, ответил он.

- Откуда приехал, какое училище?

- Городское связи.

- Значит Малявкина, всё-таки переводят. Ладно, располагайся, правая койка моя, левая, соответственно твоя, там Конев, время от времени спал, если сегодня придёт, пусть спит на моей. В шкафу есть свежее бельё. Я в караул, завтра сменюсь, познакомимся ближе. Всё давай.

Юрка не успел даже немного оглядеться в комнате, как в дверь постучали.

- Да, открыто.

На пороге стоял солдат.

- Товарищ лейтенант, Вас замполит вызывает.

- Хорошо иду.

Замполит батальона, капитан Мирзлин, ждал его у себя в кабинете. Сухощавый, лет сорока офицер с хитрыми, но какими-то уставшими глазами сидел в обществе майора, как выяснилось позже – парторга батальона. Юра несколько удивился такому несоответствию возраста и звания, но позже всё встало на свои места. Оказалось, что свою карьеру замполит начал ещё со срочной службы. Потом остался на сверхсрочную, затем школа прапорщиков, заочное обучение в институте, так что первое офицерское звание он получил годам к тридцати.

- Товарищ капитан…

- Проходи Юрий Леонидович, присаживайся, - оборвал его замполит. – Побеседуем немного с тобой, пока командир приедет.

Вопросы потекли один за другим. Капитану Мирзлину было интересно всё, где родился, где рос, какая семья, как учился в школе, в училище, чем увлекался. Какие способности, женат, не женат, есть ли уже дети. Вопросов было много, и на все Юра старался дать наиболее исчерпывающие ответы. Их беседу прервал телефонный звонок.

- Товарищ капитан, командир приехал, - услышал Юра в трубке.

- Хорошо, - коротко ответил тот и положил трубу. – Ну, Юра на этом пока прервёмся, приехал командир, иди, представляйся, все остальные вопросы будут в процессе службы.

- Товарищ подполковник, лейтенант Пантилеев, представляюсь по поводу прибытия для дальнейшего прохождения службы.

- Хорошо, хорошо лейтенант, - подполковник, пред пенсионного возраста со знаком среднего училища на кителе, встал на встречу прибывшему, и крепко пожал руку. – Проходи, присаживайся.

Следом за Юрой зашёл замполит. Начальник штаба уже был в кабинете.

- Виктор Иванович, - обратился командир к начштаба, - вы с замполитом уже побеседовали с лейтенантом?

- Да, Николай Фёдорович, вопрос только куда его определять, свободных должностей нет, а из армии не звонили.

- Что Конев опять связь завалил?

- Да с кабелем у него что-то, вступился за подчинённого начальник штаба, - то ли ракетчики опять порвали, то л и ещё что, пока не нашёл, но линейщики на трассе с самого утра.

- До-завтра чтобы сделали. У тебя лейтенант, какая специальность?

- Командная радиосвязь, товарищ полковник.

- Меньшиков, - это начальнику штаба, - в выписке из диплома какие оценки по специальности?

- Так откуда мне знать, личное дело не известно, когда придёт.

- Что лейтенант, по специальности? Меня больше всего интересуют успехи по СЭС.

- Реально работаю по первому классу.

- Вот это и хорошо, Виктор Иванович, у нас там, в учебном взводе полный завал с обучением связистов?

- Да пока слабоваты.

- Вот и определяй его, пока придёт приказ о назначении, преподавателем в учебный взвод. До выпуска два месяца осталось, уйдут дембеля, кого на дежурство сажать будешь?

- Да подтянем, Николай Фёдорович.

- На том и порешим. Задача тебе лейтенант, до получения приказа о твоём назначении будешь преподавать в учебном взводе. Обстановка там со связистами угрожающая. Телефонщиков командир взвода сам учит, он язык знает, телеграфистов сержанты гоняют, а вот связистов упустили. Так что два месяца у тебя, чтобы работали как минимум по второму классу. Задача ясна?

- Так точно, товарищ подполковник, - ответил Юра, хотя толком не понял, о ком говорил командир

- Ну, вот и славненько, завтра сутра, на разводе представим тебя и вперёд. В общежитии обустроился?

- Так точно.

- А что налегке приехал? – поинтересовался начальник штаба, - вещи то где?

- На вокзале, в камере хранения, товарищ капитан.

- Вот тогда тебе первое задание. Сейчас машина пойдёт, офицеров домой повезёт, едешь с ними, назад возвращаешься старшим машины, заодно заскочишь на станцию, заберёшь чемоданы. Смотри на уговоры водителя не поддавайся никуда с ним не заезжай, а то он ещё тот фрукт, понятно?

- Так точно.

- Тогда иди, дежурная машина вон уже стоит.

Дежурная машина, ЗИЛ-157, с кунгом, стояла на стоянке возле штаба. Офицеры, кто сидел в курилке, кто просто стоял возле машины о чём-то, беседуя друг с другом. Все ждали командира, в нагретый летним солнцем, душный кунг залазить не спешили, успеется, ведь впереди ещё сорок-сорок пять минут езды по бетонке, и даже открытые настежь окна не добавят прохлады.

Минут через пять вышел командир, и офицеры начали залазить в машину. Юра не спешил, дождался пока все рассядутся и последним, заскочил внутрь. Ехали весело, многие шумно играли в карты, в какую то не совсем знакомую Юрке игру. По всей видимости, здесь были свои команды, давно сыгранные и понимающие один другого с полуслова, на него внимания особого никто не обращал. Видимо слух о вновь прибывшем лейтенанте ещё не успел разнестись по части, и офицеры были осторожны. Мало ли кто это мог быть.

На обратном пути беспокойства начштаба не оправдались. Водитель дежурной машины, старший сержант последнего периода службы, парень, имеющий ещё до армии жену и ребёнка, а потому пришедший служить далеко не со своим возрастом и бывший даже старше Юры, никаких предложений, по отклонению от маршрута не выдвигал. На обратном пути весело балагуря, и рассказывая молодому лейтенанту о специфике жизни в части, они быстренько добрались до станции.

Но всё-таки отклониться от маршрута им сегодня пришлось, и как ни странно это была Юркина инициатива. Зайдя в зал ожидания, где располагались автоматические камеры хранения, он с удивлением обнаружил, что ячейка, в которой стояли его чемоданы, была открыта и пуста. Через две минуты Юра поднял на ноги уже всю станцию. После непродолжительных споров было выяснено, что часом раньше заехал молодой лейтенант и забрал вещи из двух соседних ячеек. Теперь всё встало на свои места, это наверняка был друг Володя. Вот и пришлось по пути заезжать на сорок первую площадку.

- Что-то вы долго, Пантилеев, куда он тебя заволок, - начштаба встречал его на крыльце, - я же тебя предупреждал.

- Да нет, товарищ капитан, это я, мы сюда вдвоём с однокашником ехали, только он на сорок первую, заехал на станцию раньше меня, да и забрал все вещи, вот и пришлось к ним заезжать.

- Ладно, отдыхай.

Первый день службы прошёл в суматохе. До обеда Юра полностью погрузился в обучение молодёжи. Командир учебного взвода, старший лейтенант Червлянский, высокий плотный мужчина, с заметно выделяющимся животиком, вводил его в курс дел.

- Ты понимаешь, я Киевское ВОКУ закончил, язык-то знаю, а вот в этих ваших пи-пи-пи, совершенно ничего не понимаю. Телефонщиков сам готовлю, ну и переводяги немного помогают, телеграфистов готовят сержанты, а вот связистов особо учить некому. Те, что рубят в этом, на дежурстве сидят до самого поезда, а с остальных толку никакого, они способны только катушки с кабелем тягать.

Из общения вечером с офицерами в общежитии, Юра уже был в курсе, чем занимается батальон и кто такие телефонщики и телеграфисты. Часть стояла на боевом дежурстве и вела радиоперехват войск сопредельной стороны, а именно Китая. Китайцы работали в основном в двух режимах – телефон и телеграф, причём в телеграфе работали виртуозно, скорости передачи были очень высокие, не смотря на то, что работали исключительно ключом. Вот и приходилось нашим бойцам тянуться за Китайскими профессионалами.

Класс для подготовки связистов был оборудован довольно-таки примитивно. Р-010-й датчик был только у руководителя, солдат же учили работать исключительно на ключе. Проверив сразу уровень подготовки, Юра ужаснулся. Молодёжь была запущена, если приём хоть кое-как вытягивал на троечку, то передача была просто отвратительной, руки изначально небыли поставлены и солдаты обращались с ключами, как с кувалдами. Вот и пришлось начинать всё с самого начала.

После обеда, доверив проведение занятий по уставам, и строевой подготовке сержантам, Червлянский повёл Юру с экскурсией по батальону и заодно познакомить с офицерами.

Офицерскиё корпус батальона был обширен и разнообразен, на этом сказывалась специфика части. В принципе офицерский состав делился на три категории:

Первая категория - строевые офицеры, это командный состав подразделений. Он был представлен в основном выпускниками различных училищ связи. По всей видимости, профильное училище поставляло в войска недостаточное количество своих выпускников, вот и заменяли их связистами, благо их подготовка позволяла в короткий срок переквалифицироваться.

Вторая категория – офицеры штаба. Здесь, как и в любой нормальной части были все, и тыловики и автомобилисты и оружейники и конечно политработники.

И, наконец, третья категория – офицеры командного пункта. Эта специфическая категория была присуща только частям данного предназначения и была представлена в основном выпускниками двух военных вузов страны, Череповецкого командного училища радиоэлектроники, которое готовило командные кадры в части ОсНаз и военного института иностранных языков, поставлявшее исключительно переводчиков. Вот туда на командный пункт в первую очередь и отправились. Идти в штаб, смысла не было, там, в основном начальство, а оно, начальство, как известно и само вызовет, если понадобишься. С офицерами рот в общей массе одновременно познакомиться всё равно невозможно, так как все находятся в разных местах, кто на занятиях, кто в автопарке на обслуживании техники, кто в наряде, короче говоря, в казарме можно было застать максимум кого-нибудь из командиров рот и не более. А вот командный пункт всегда находился на месте.

Площадка с южной стороны одноэтажного деревянного здания командного пункта была заставлена высокими мачтами с протянувшимися в одну сторону, далеко за проходившую рядом дорогу лучами. Лучи веером расходились от верхушек мачт, некоторые их них где-то там внизу пересекались, образовывая сложную паутину.

- Кто, - послышался в громкоговорителе селектора голос.

- Червлянский, открывай.

Сухо щёлкнул электрозамок, и дверь открылась.

Они вошли в полумрак помещения, напротив дверь в кабинет была открыта, на пороге стоял майор лет сорока пяти. Жидкие волосы были уложены, в какую то непонятную причёску, брюки на выпуск, да и весь внешний вид выдавал далеко не строевого офицера, это был зам командира по оперативной работе. Человек очень грамотный, прослуживший в Краснознамённом Дальневосточном военном округе всю свою жизнь и съевший зубы на Китайцах. Его дальнейшему продвижению мешало образование. Закончив в своё время, тогда ещё среднее Череповецкое училище, учится дальше как то, не получилось, вот и заканчивал свою службу в максимально возможном для себя звании, в спокойной должности зама по опер работе.

- Заходи, заходи лейтенант. – Обратился он к Юре. – а ты Червлянский, пока погуляй. Я так понимаю, что в перспективе ты пойдёшь командиром взвода в первую роту, так что начинай знакомиться с её работой. За исключением двух постов телефонистов, здесь на приёмном центре все ваши, из первой роты, а, следовательно, и тебе придётся тут частенько появляться. Какое училище закончил?

- Городское связи, товарищ майор.

- Значит должен быстро освоиться, училище хорошее, пошли, покажу тебе всё хозяйство.

Они прошли в большой зал, где располагались посты перехвата, из комнаты оперативного дежурного выскочил, было, лейтенант, собравшись сопровождать их.

- Свободен Ильюшкин, занимайся своими делами, сам справлюсь, - отпустил майор лейтенанта.

- Здесь у нас почти все посты, в отдельном, малом зале только два поста мех. Перехвата. Хоть и неудобно, оперативному не видно чем они там занимаются, но по другому нельзя, больно шумно там у них. А здесь полная тишина. Вон там, в углу два телефонных поста, это второй роты, остальные телеграфисты, все ваши. Смотри, как работать сразу кинулись как я зашёл, - с гордостью отметил он.

Они вдвоём прошлись вдоль постов. Бойцы занимались работой. Кто записывал радиограмму, кто мелено крутил рукоятки управления приёмников, в поиске новых радиостанций, кто прослушивал магнитофон, сверяя перехваченную ранее радиограмму. Работа кипела.

- Пошли в малый зал.

В малом зале действительно было несколько шумно. Работало сразу толи три толи четыре телетайпных аппарата. На соседнем столе стояло ещё два без кожухов, в недрах которых копался сержант.

- По всей видимости, ты пойдёшь на первый взвод, - немного повысив голос, чтобы перекричать работающую аппаратуру начал майор, - так что этот зал будет твоей главной головной болью. Вся беда в том, что ломаются эти телетайпы с сумасшедшей скоростью, не выдерживают нагрузок, вот и приходится их регулярно чинить. Он, - махнул ЗОР в сторону сержанта, - увольняется этой осенью. Если не подготовит себе смену, чинить эти железяки будет некому, придётся тебе, так, что учти это. Теперь пошли с офицерами познакомлю.

Они прошли в правое крыло здания, где непосредственно и располагался командный пункт.

- Если в том крыле у нас «уши» армии, то в этом кабинете, - открывая очередную дверь, - продолжил экскурсию майор Зорин, - часть её мозга, которая обрабатывает всю полученную «ушами» информацию.

С частью офицеров КП Юра был уже знаком, они жили в общежитии, и он успел пообщаться с ними вчера вечером и сегодня с утра, тех же, кто из них жил в городке он ещё не знал. Это были офицеры в основном в возрасте.

Необъятная страна с её дальними гарнизонами и незаменяемыми округами. Тайга, степь, пустыня. Сколько маленьких частей было разбросано вдоль границ. Тысячи молодых лейтенантов ежегодно разъезжались по гарнизонам, мечтая о карьере, продвижении по службе, высоких должностях и больших звёздах на погонах. Они в срок получали очередное звание старшего лейтенанта и на этом у многих головокружительные карьеры заканчивались. Оказывалось, что для своевременного продвижения по службе совсем не обязательно честно и добросовестно выполнять свой долг. Надо ещё уметь угодить начальству, очень хорошо иметь высокого покровителя и тогда служба в маленьком гарнизоне долго не продлиться, а иначе…

***

Кто-то из них спивался и скатывался всё ниже и ниже, меняя места службы, гарнизоны, но при этом ни на одну ступеньку не поднимаясь по служебной лестнице. В конечном итоге их бросали жёны и к сорока годам кое-как получив капитанское звание они уходили на пенсию, оставаясь доживать свои годы в тех же городках.

Некоторые просто наплевав на дальнейшую карьеру, с опозданием, на год, а то и на два всё-таки получали капитанские должности и звания, но на этом их продвижения заканчивались, и они продолжали честно служить, время, от времени переезжая из гарнизона в гарнизон. В конечном итоге, ближе к пенсионному возрасту оседали где-нибудь поближе к родным местам, считали месяцы и дни до сорока лет и мечтали о том, как выйдут на пенсию, будут ловить рыбу и копаться в саду. Но подходил долгожданный день и они писали рапорт о продлении срока службы снова и снова откладывая своё увольнение. Служили ещё долго после граничного возраста, так как больше просто были не приспособлены к гражданской жизни. Они умели многое, но всё их умение было просто не нужно там, за пределами их воинских частей, а уволиться и остаться совершенно невостребованным, было страшно. В конечном итоге они всё-таки уходили на пенсию, сразу старели и очень быстро покидали этот бренный Мир.

Вот именно эту ворую категорию и представляла из себя вторая, более старая часть офицеров командного пункта.

В первую очередь бросились в глаза два капитана, один сухощавый высокий, лет тридцати семи – тридцати восьми, с шикарными густыми усами, растущими в каком-то хаотическом беспорядке и от того, торчащими во все стороны. И второй примерно такого же возраста, плотно сбитый, от этого, казалось весь какой то круглый. Аккуратно подстриженные «ёжиком», короткие волосы и так же аккуратно подстриженные короткие усики украшали лицо и добавляли округлости образу. Глаза улыбались, и казалось, жили отдельно от всего лица, сдержанная мимика которого совсем не соответствовала этому улыбчивому взгляду. Это были зам. начальника КП Гусев и старший переводчик Синяев. В их сдержанности Юра почувствовал некоторое недоверие к себе, позже познакомившись поближе с этими людьми, он понял, насколько бывает обманчивым первое впечатление. Капитан Синяев, выпускник Киевского ВОКУ, помотавшийся в своё время по дивизионным разведбатам, Краснознамённого Дальневосточного округа, принимавший участие в конфликте на Даманском, был весёлым и общительным человеком, душой компании. Если офицеры собирались в неформальной обстановке пообщаться, выпить и в компании появлялся Синяев, разговорам о работе, которые сами собой начинались после четвёртой-пятой рюмки не могло быть и места. Тут же появлялась гитара, весёлые песни, анекдоты и разговоры на отвлечённые темы продолжались, чуть ли не до самого утра. Казалось, для него вообще не существует таких понятий, как усталость, плохое настроение, он всегда был весел и жизнерадостен.

Несколько более сдержанный, но не менее общительный капитан Гусев, был неутомимым рассказчиком. Он уроженец этих мест любил суровый край и ни в коем случае не собирался когда-либо переезжать туда, куда рвалось большинство офицеров, назад за Уральский хребет. Его весёлые истории из армейской жизни можно было слушать часами и ни разу они не повторялись. Имели ли место описываемые им события в его жизни в действительности или всё это им придумывалось прямо на ходу, не знал ни кто, но рассказывались они всегда с такими подробностями и так живописно, что у слушателей не возникало даже тени сомнения в действительности событий.

Так потихоньку и началась новая жизнь, новая служба. Приказ о назначении на должность задержался до конца октября, и Юра довёл молодёжь до самого выпуска. Ежедневные, многочасовые занятия сделали своё дело. К выпуску, практически вся группа подошла с вполне приличными навыками и вполне могла заменить уходящих «на дембель» солдат.

Осваиваться в роте не пришлось. Назначение на должность командира первого взвода роты радиоперехвата, (первой роты), неожиданностью для Юры не стало. Этого назначения ждали все, в том числе старый ком. Взвода, старший лейтенант Малявкин. Он уже давно переходил все мыслимые и немыслимые сроки до очередного звания, выпускник одного с Юрой, Городского училища связи, он закончил его шестью годами раньше. За эти шесть лет его карьера то делала взлёт, то резко падала, он успел дважды получить звание старшего лейтенанта, но надежда дальнейшего продвижения по службе его ещё не покинула. Он ждал назначения на повышение и прибытие Юры в часть, его ещё больше уверило в скором переезде. Поэтому на протяжении всего прошедшего времени Юра понемногу вникал в дела роты, знакомился со своими будущими подчинёнными, особенностями службы, ходил с ними в наряды, начальником караула. Единственное, что стало полной неожиданностью и несколько шокировало Юру так это количество техники, закреплённой за взводом, а соответственно и за ним. Больше всего поразило количество тех самых телетайпных аппаратов, про которые когда-то говорил ему майор Зорин. Их числилось около сотни, а в наличии стояло на посту три и в мастерской части, в ремонте находилось ещё три или четыре аппарата. Все прочие лежали на складе роты в виде одних оставов грудой металлолома. 
 
Всё это добро надо было принять и дальше на протяжении многих лет списывать, вот только вся беда заклечалась в том, что ломались они куда быстрее, чем подходил их срок на списание.




Глава…

Будни армейской жизни, особенно в частях стоящих на боевом дежурстве, на редкость рутинны и однообразны. Из-за постоянного некомплекта личного состава, солдаты и сержанты, несущие службу на приёмном центре дежурят по графику шесть через шесть и если смены в дневное и вечернее время проходят ещё более или менее спокойно, то в два часа ночи на смену идут как зомби. Не легче приходится и составу, не задействованному на дежурстве, в роте это были в основном водители. Их участь была обеспечение всей жизнедеятельности. И так как полноценных боеспособных подразделений было только два, первая и вторая роты, то и все караулы, внутренние наряди, ложились на их плечи, полтора года не занятые на дежурстве солдаты и сержанты ходили в наряды через сутки. Не на много легче приходилось и офицерам строевых подразделений, ведь кто кроме них будет заступать в наряды с их личным составом.

Так и проходили недели за неделями.

- Пантилеев, - окликнул его начштаба после утреннего развода, - организуешь занятия и зайдёшь ко мне.

- Так сейчас полит подготовка, товарищ майор, самому проводить надо.

- Тогда после политической, жду.

Ничего не предвиденного не должно было произойти, но на всякий случай Юра подошёл к ротному. С командиром роты у Юры с первого дня сложились приятельско-деловые отношения. Человеку, преданному службе сразу пришёлся по душе молодой лейтенант, с первого взгляда, он понял, этот будет служить, на него можно положиться. Дело в том, что командиру роты, старшему лейтенанту Привалову, с самого начала командования ротой не повезло со взводными. Начинал он службу командиром второго взвода роты, первым взводом уже давно командовал Малявкин, и когда Привалову предложили должность командира роты он ни сколько не задумываясь, согласился. Надежды на помощь со стороны командира первого взвода не было никакой, но никогда не унывающий, энергичный, немного замкнутый только получивший очередное звание старшего лейтенанта офицер, взвалил на свои плечи весь груз командования ротой. Через два месяца на должность командира его бывшего взвода прислали выпускника училища, ну уже через неделю службы молодого лейтенанта стало понятно, что помощи от него ждать не придётся. С того момента до Юркиного прихода в роту прошло три года. Командир второго взвода, лейтенант Гайдар за это время то переходил на должность инженера батальона, то возвращался обратно в роту. Но уж целый год перехаживал в звании лейтенанта, и было совершенно не понятно, как он вообще попал, а тем более закончил, командное училище. Чистый технарь, с мягким характером, с удовольствием копающийся в аппаратуре, у него не было ни малейшего желания заниматься личным составом и поэтому Привалову так и приходилось тянуть роту, полагаясь только на себя. Правда время от времени у Малявкина всё-таки случались вспышки служебного рвения, это могло длиться и несколько недель, тогда он безвылазно сидел в роте, а у ротного в это время были дни короткой передышки. Юру он встретил с надеждой и сразу понял, его надежда оправдалась. Наконец пришёл настоящий помощник. 

- Олег Витальевич, зачем-то Меньшиков вызывает, не знаешь по какому поводу?

- Совсем забыл, Юра. Там вчера телеграмма пришла, надо за узлом нашим в Хабаровск ехать, скорее всего, по этому вопросу.

- Тогда понятно.

Закончив политзанятия, и поручив дальнейшую работу сержанту, Юра отправился в штаб.

- Товарищ капитан, разрешите, - Юра постучался в кабинет начштаба.

- Заходи, заходи. Тебя Привалов уже оповестил о командировке?

- Только предположительно и в общих словах.

- Тогда слушай. Берёшь трёх бойцов, продовольствие, оружие, документы я подготовлю, билеты на завтра уже заказаны. Завтра выезжаешь в Хабаровск, на ремонтный завод. Там получаешь из ремонта свой узел и сопровождаешь до части. Вот, в общем, и всё. Подумай, кого из бойцов возьмёшь, и через час дай мне фамилии. По поводу продовольствия к зам по тылу, остальное всё в роте. Иди, занимайся.

Сборы затянулись до позднего вечера. В первую очередь надо было посоветоваться, со всеми кто имел опыт таких командировок, и Юра начал обход. Мнения выслушал самые разнообразные. В первую очередь кого из солдат с собой брать. Одни советовали брать молодёжь, мол, хлопот с ними меньше, ни куда отлучаться не будут, спиртное на полустанках искать не будут, Другие советовали наоборот взять старослужащих, обдумав всё это, Юра остановился всё-таки на солдатах четвёртого периода, решил, что с ними будет надёжнее. Всё-таки молодёжь это ещё дети, которым нужна нянька, а в такой командировке, где нужна и смекалка и кое-какой житейский опыт, выступать в роли няньки для солдат не очень сподручно. На дворе зима, морозы и до сорока градусов иногда доходят, и самое главное будет не технику доставить невредимой, по большому счёту она никому и не нужна, а солдат не заморозить, вернуть в часть бодрыми и здоровыми, а это задача не из лёгких.

Вот и определил он себе в караул троих, сержанта, начальника узла за которым ехали, водителя с этого же узла и солдата из второго взвода.

- Правильно, с этими не пропадёшь, - дал заключение ротный, - неси список в штаб, пусть оформляют документы. Дневальный, - крикнул он в коридор.

- Я товарищ старший лейтенант, - заскочил в канцелярию дневальный.

- Вызови ко мне Тарасенко, Конникова и Павлова.

Минут через десять в канцелярию постучали.

- Войдите, - отозвался командир.

В помещение вошли трое.

- Вызывали товарищ старший лейтенант? – обратился сержант.

- Да, поедете с Пантилеевым в командировку, всё, - это уже Юре, - ставь задачи и вперёд.

- Конников, что там с машиной, ты её отвозил в ремонт?

- Да, я. Мы навесное всё с двигателя сняли, забрали назад, а что, товарищ лейтенант, за узлом едим?

- За узлом, значит доставай всё, проверь, подготовь и пакуй в ящик, чтобы взять с собой. Тарасенко, организуй сбор всего, что может понадобиться, плащ-палаток у старшины по больше возьми, тёплые вещи, паяльную лампу, в общем, ты в курсе. Павлов со мной, возьми ещё пару бойцов, пойдём продукты получать.

- Разрешите, товарищ капитан. – Юра зашёл в кабинет зам командира по тылу.

Капитан Махмудов был в батальоне личностью легендарной. Форма, сшитая из ткани для высшего офицерского состава, была всегда с иголочки. В дальних гарнизонах, в тайге или пустыне, далеко не все офицеры так уж досконально следили за своим внешним видом. Ринат Ахметович был не из этой категории. Толи чеченец, толи ингуш, в этом особо тогда ни кто не разбирался, знали только, что уроженец Северного Кавказа, он очень часто отсутствовал в батальоне, ездил по командировкам, по армейским складам, какие дела и где он проворачивал, не интересовало ни кого. Для командования было главное, что продовольственные и вещевые склады части были всегда забиты под-завязку. Для него не существовало никакого учёта. Придя в парко-хозяйственный день на развод, и увидев в строю двух-трёх солдат в грязных бушлатах, он мог спокойно тут же переодеть весь батальон в новые, а про старые сразу забыть. О фурнитуре вообще не было и речи.

- Чего хотел, - с лёгким акцентом отозвался зам по тылу.

- Ринат Ахметович, в командировку, за узлом еду, мне бы сухпай получить и продукты на дорогу.

- Сколько человек ехать будет?

- Я и три бойца.

- Скажешь начпроду, чтобы сухпаёк выписал на трое, нет, на пять суток на четверых человек, и на десять суток продукты, хотя нет десять маловато, не обернёшься. Куда ехать?

- В Хабаровск.

- Продуктов бери суток на пятнадцать, на складе картошки побольше возьми. Кого из бойцов берёшь?

- Своих старослужащих, Тарасенко, Павлова…

- Понятно. Павлов за продуктами пойдёт?

- Его отправляю.

- Ну, этот мало не возьмёт, голодать не будете. Хорошо, счастливой дороги, лейтенант.

- Спасибо.

Следующий визит к начштаба.

Капитан Меньшиков переводил взгляд то на Юру, то на поданный им список.

- Так, так, так. Команду достойную подобрал, справишься с ними?

- Конечно справлюсь, - уверенно ответил Юра.

- Не самые послушные бойцы.

- Да ни куда не денутся, Виктор Иванович, будут слушаться как миленькие.

- Добро. Завтра поезд в шестнадцать тридцать. Дежурная машина отвезёт. Оружие и боеприпасы в ящик и в четырнадцать часов жду тебя со всем караулом на инструктаж, все документы получишь завтра. Всё иди, собирайся.

Ремонтный завод находился на окраине города, кое-как добравшись туда со всей своей поклажей и доложив дежурному о прибытии, Юра понял, что ни кто их там не ждёт, больше того в караульном помещении скопилось около десятка различных караулов со всего округа, в ожидании своей очереди на отправку. У многих из них техника была уже получена, кто-то прибыл только сегодня на час, два раньше Юры, но все были в ожидании подвижного состава. Постоянный дефицит свободных платформ, а особенно вагонов для караула – теплушек, отказ железной дороги подавать всё это хозяйство в срок, создавали такой нездоровый ажиотаж.

- И что по долгу тут сидят, ждут? - Поинтересовался Юра у дежурного.   

- Да кому как повезёт. Ты откуда прибыл. Амурская область, станция Ледяная.

- Тебе может и повезти. Тут в твою сторону уже три караула собралось, если дорожники дадут в ближайшее время теплушку, то поедете все вместе, да оно и вам веселее будет. Размещай своих людей и иди, получай технику. Если сегодня вагонов не будет, то сможешь в город сходить, посмотреть.

Проблем с получением, не возникло никаких. Узел стоял готовый, опломбированный на площадке для погрузки и ждал своей очереди. Вскрыв с представителем завода пломбы и проверив комплектацию, Юра дал команду загрузить всё своё имущество в кунг и опечатал машину своей печатью. Началось ожидание.

- Юрка, ты что ли? – Окликнул его кто-то сзади.

Обернувшись, Юра увидел приятеля по училищу. Он учился в первой роте.

- Женька, а ты здесь откуда. Где служишь?

- Технику приехал получать. Начальник связи в Возжаевке, в разведбате. А ты?

- Я на Ледяной, командир взвода в батальоне ОсНаз. Тоже за техникой приехал.

- Так значит, это мы здесь тебя ждали, тут ещё два караула из нашей стороны, один до Белогорска, второй до Райчихинска. Теперь есть надежда, что скоро поедем. Ты уже всё оформил?

- Да всё.

- Пошли тогда к дежурному, узнаем дальнейшую судьбу.

На сегодня дежурный ни чем не обнадёжил.

- Вроде дорога обещала на завтра, на утро платформы и теплушку, - ответил на их вопрос дежурный офицер, - так что можете быть свободны до утра. Людей разместили? Сами где жить будете?

- Да людей здесь всех разместили, да и сами тоже у вас в офицерском помещении, там ещё места есть, ответил Юра.

- Тогда идите, по городу погуляйте. Когда ещё из своей тайги в город попадёте.

Хабаровск, столица целого края. Город вытянулся на несколько километров по правому берегу Амура. Женька. Как сторожил этих мест, он сидел здесь уже почти целую неделю, взялся показать Юре город со всеми его достопримечательностями. Но как, оказалось, изучить он успел только одну из центральных улиц. И действительно улица была примечательная. Не понятно чем руководствовались отцы города, но они собрали все злачные заведения в одном месте. Улица просто пестрела различными кафе, маленькими барами и большими ресторанами, просто столовыми, которые в вечерние время превращались в подобия ресторанов. И всё это размещалось на довольно таки коротком отрезке улицы К.Маркса. За время своего пребывания Женя уже успел продегустировать кухню почти всех заведений, и предложить Юре наиболее приемлемый вариант. Коньком всех ресторанов и кафе Хобаровска была красная рыба. Горбуша и кета подавалась во всех видах. Жареная и тушёная, под белым соусом и просто отварная, с какими то Китайскими травами и присутствовала в меню в таких количествах, что найти среди всего этого изобилия обычную свиную отбивную было практически невозможно. Да молодые люди особенно и не искали. Для них достаточно проголодавшихся за день, недавно приехавших в этот рыбный край все эти деликатесы были ещё в диковинку. Поэтому, не долго думая они остановили свой выбор на предложенной официанткой горбуше под белым соусом с отварным картофелем. Среди холодных закусок преобладала та же красная рыба и ребята попросили принести им бутербродики с коленной кетой и лимоном. Отметить встречу, да и запить всё это великолепие, решено было традиционной водкой, тем более, что в отличии от разнообразия рыбных блюд раздел меню «спиртные напитки» был очень краток. В нём значилась вышеупомянутая водка, как обычно в те времена два, максимум три сорта, которые особо вкусовыми качествами да и ценой друг от друга не отличались, и пара сортов вин, в обязательном порядке какой-нибудь портвейн. Хорошо если это были ещё масандровские вина, их хотя бы можно было пить, без вреда для здоровья. Именно ещё и по этой причине молодые люди решили не рисковать и остановиться на водке.

Советский общепит времён застоя, разве можно его сравнить с тем сервисом и с тем выбором, что предлагает сфера обслуживания сегодня, конечно нет. Очень скромное меню, из которого зачастую больше половины блюд числились только номинально, и заказать их было невозможно из-за элементарного отсутствия продуктов для их приготовления. Катастрофическая нехватка посадочных мест для всех желающих только лишь из-за того, что количество ресторанов в городе и величина залов строго регламентировалась и привязывалась к численности населения, отсутствие у обслуживающего персонала элементарного уважения к клиенту, всё это были характерные черты, пожалуй, всех ресторанов страны, если конечно не брать во внимание столицу. Но был и плюс, этим плюсом были цены. Ресторанная наценка была не столь велика и на десять-пятнадцать советских рублей, можно было заказать очень приличный стол и тем более не стоит даже говорить о том, что для вырвавшихся в цивилизацию офицеров, с их не маленькими по тем временам зарплатами, такие суммы были совсем не в тягость. По большому счёту при заказе молодые люди даже не обращали внимания на цены. 

Вкус этой рыбы остался в памяти Юры на всю жизнь. Может потому, что горбушу в рестораны Хабаровска, да и всего региона поставляли свежую, а не замороженную. Может потому, что он её никогда не ел, а может и от того что, вот уже почти пол года питался, пусть и в офицерской, но всё равно столовой части. Конечно повар, отобранный для столовой лично капитаном Махмудовым, готовил хорошо, но всё-таки это был солдат, без особого опыта.

Так в дружеской беседе, за рюмкой водки и хорошим столом незаметно пробежали несколько часов. Время было ещё не позднее, и товарищи решили прогуляться по вечернему городу. Слегка захмелевшие они дошли до набережной Амура. Великая река лежала у их ног закованная льдом, противоположный берег терялся, где-то далеко в снегах и темноте. С противоположной стороны населённых пунктов не было, и ни один огонёк не освещал бесконечную белую пустыню. От этой ледово-снежной бескрайности стало как-то холодно и неуютно. Немного постояв, ребята как по команде дружно развернулись и направились в обратную сторону, в направлении ремонтного завода.

На обратном пути лейтенанты посетили ещё один приглянувшийся им бар, немного обогрелись, выпили по чашке кофе с рюмкой коньяка и окончательно отправились на завод. До места добрались уже за полночь, поинтересовавшись у дежурного, как вели себя их подчинённые, не было ли в их адрес замечаний и, получив успокоительный ответ, отправились на покой.

Следующий день выдался хлопотным. Железная дорога всё-таки выполнила обещание и с самого утра подала на погрузку платформы. И хотя погрузка техники входила в обязанности завода, всех убывающих сразу предупредили.

- Товарищи офицеры. На заводе свободного личного состава нет, - рассказывал начальник отдела отправки, - поэтому, максимум, что мы сделаем, это затянем тягачом вашу технику на платформы, дальше ваша забота. Колодки, гвозди и проволока лежит в углу на рампе. Берите, крепите, но к пятнадцати часам, ко времени подачи теплушки машины должны быть закреплены, а вы готовы к убытию.

Именно с этого момента Юра понял, что правильно сделал, остановив свой выбор при отборе людей в командировку, на старослужащих. Его бойцы моментально сориентировались в обстановке, раздобыли где-то кувалду и пару ломов и к моменту, когда их узел окончательно устроился на платформе, уже готовы были приступать к крепежу.

Совсем другую картину представляла, из себя молодёжь, приехавшая с Женей. Они ходили кругами не зная, что им делать, где взять инструмент и чего вообще от них хотят.

Но общими усилиями всё-таки справились и к пятнадцати часам машины стояли на платформах, закрепленные. Начальник отдела отправки внимательно осмотрел крепёж, заставил подтянуть несколько растяжек и остался доволен.

- Хорошо, теперь свободны все. Командиры, вам находится в караульном помещении, в любое время могут подать теплушку на обустройство, а там и тепловоз может подойти.

Теплушку, правда, подали ближе к вечеру. Всё хозяйство пришлось принимать Юрке, он ехал дальше всех. Это был довольно таки поношенный деревянный товарный вагон, одна сторона в котором была отгорожена подобием стены, в дальнем конце присутствовало два уровня нар, по середине этого отсека стояла «буржуйка». Как хорошо, что Юра взял достаточное количество плащ-палаток. Всех их как раз хватило, чтобы обтянуть отсек из нутрии и хоть как-то защитится от сквозняков и сохранять тепло. Обустроившись таким способом и оставив Павлова приглядывать за хозяйством, юра со всеми остальными ждал отправки в караулке. Тепловоз подали среди ночи, быстро собравшись, забрав из «оружейки» свои ящики с оружием все четыре караула загрузились и ждали отправки. За время дежурства, Павлов успел где-то по соседству раздобыть дров, скорее всего, разобрал соседский забор, натопить печку и сидел в вагоне уже как у себя дома.

- Товарищ лейтенант, чай будете, - встретил он их вопросом.

- Михаил, дай хоть разместиться, ты уже и чайник успел вскипятить? Тебе ж говорили на территории завода печь не разжигать.

- Так я немножко совсем, товарищ лейтенант, надо ж было согреться.

- Согрелся?

- Согрелся.

- Вот на первой остановке и пойдёшь остывать на пост первым.

- Товарищ лейтенант, я для всех старался.

- Ладно, это я учту.

Тепловоз коротко гуднул, дёрнул и легко потянул коротенький состав в сторону сортировочной станции. По дороге до сортировки состав часто останавливался, судя по состоянию заборов эти остановки, были предусмотрены специально. Заборы в этих местах светились, где дырами, а где совершенно свежими досками. Создавалось впечатление, что для завода было проще регулярно ремонтировать и восстанавливать заборы по пути следования караулов, чем обеспечивать караулы дровами. Убывающие не стали исключением, на каждой остановке они запасались дровами, и при подъезде к сортировке в дальнем углу вагона уже скопилась приличная куча досок. Часть из них тут же пустили на строительство и дальнейшее обустройство временного жилища. Там же в дальнем углу соорудили импровизированный санузел, отгородив уголок и прорубив в полу дыру. Умывальник повесили в отапливаемой части вагона, в общем, потихоньку теплушка приобретала вполне жилой вид.

Дорога. Расстояние в тысячу километров, которое скорый поезд преодолевал за сутки, а пассажирский за полтора они ехали уже больше недели. Их останавливали и пересортировывали на каждом мало-мальски значительном полустанке, по долгу формировали очередной состав и в конечном итоге они больше стояли, чем ехали. Таким образом, очень малой скоростью, на восьмое утро пути, но благополучно добрались до станции, где отцепили последний караул. Попрощавшись с товарищами, порадовавшись за них, что они, в конце концов доехали, что им осталось разгрузиться и уже совсем скоро будут в части и уже сегодня смогут смыть с себя всю грязь и копоть железной дороги, Юра со своими бойцами, выставив пост, стал ждать и выглядывать когда их будут цеплять к следующему составу. До их станции оставалось совсем немного, около ста километров до сортировки в Свободном, а там уже маневровым тепловозом, должны без особой задержки докатить и до Ледяной.

 По станции их протаскали из стороны в сторону ещё целый день. Цепляли то к одному составу, то к другому, постоянно к их вагону прибегали железнодорожники и шумно что-то обсуждали. Наконец их прицепили в самой голове состава, Юра стоял в наполовину открытом грузовом проёме вагона и курил, ждал отправления. На улице давно стемнело, а стрелки часов неумолимо подходили к десятичасовой отметке, когда к отсеку подошёл железнодорожник.

- Привет, командир, - обратился он к Юре, - закурить не будет?

- Угощайся, - протянул Юра пачку сигарет.

- Ты командир, со своими бойцами, как ехать будете, поглядывай на переднюю ось, ежели чего заметите, то стреляйте в сторону локомотива. Добро?

- А что там такое? - заволновался Юрка. 

- Да ничего страшного, вам ехать-то недалеко, даст Бог всё и обойдётся. Спасибо за сигаретку.

Железнодорожник развернулся и стал уходить. Юрка выскочил из вагона и схватил того за рукав.

- Погоди, мужик. Что с вагоном-то?

- Да ось нам не очень нравиться, как-бы не загорелась в пути, но менять сейчас сам понимаешь, ни кто уже не будет, авось доедите. Ты только шум не поднимай. Начальство вообще сказало ничего вам не говорить, а я таки думаю, дай предупрежу. Еже ли спать будете, а оно загорится, то на скорости в миг вагон вместе с вами, да и половиной состава сгорит. Не хорошо не предупредить. Так что смотрите, если чуть дымок, стреляёте, я локомотивщиков тоже предупредил. Всё бывай, командир, даст Бог, доедите.

И уже окончательно развернувшись, пошёл дальше, а Юрка так и остался стоять, совершенно ошарашенный, сказанным. С боку, что-то загремело, и он только тогда понял, что стоит на земле, состав уже потихоньку движется, а в проёме висят его солдаты, кричат и машут ему, что бы скорее запрыгивал в вагон. Поезд двигался совсем медленно, Юра в несколько прыжков догнал вагон и ухватившись за протянутую ему руку, запрыгнул в середину.

- Что там, товарищ лейтенант? - хором выпалили подчинённые.

- Да можем не доехать, друзья мои. Значит так, одеваться, лица закутывать полотенцами и по очереди, по пятнадцать минут следить за передней осью, если вдруг кто заметит появляющийся дымок тут же звать меня. Павлов, ты сегодня на кухне? Что там с ужином?

- Всё готово, сейчас только чайник поставлю подогреть.

- Ну, тогда пошли братва есть и на дежурство.

Последний перегон поезд прошёл достаточно медленно, но без остановок и к двум часам ночи благополучно дотащился до станции Свободный-2, товарной. Здесь уже все немного успокоились и начали мечтать, как к утру будут на своей Ледяной, разгрузятся, и обедать, гарантировано уже предстоит в части, и к этому действительно были все предпосылки. Быстро ушёл электровоз, их подхватил маневровый и весело покатил в сторону дома. Счёт времени уже шёл на часы, минутки весело летели, спать никому не хотелось, наговориться за проведённое в поезде время все наговорились, поэтому кто сидел у печки курил, а кто просто лежал на опустевших нарах. Веще в основном были собраны во время стоянки в Свободном и заняться было практически нечем. Керосин в лампе давно уже кончился, и отсек вагона тускло освещал каганец, сооружённый из пустой консервной банки, ватного жгута и заправленный простым подсолнечным маслом. После непродолжительного пути коротенький состав начал сбрасывать ход, ехать всё медленнее и медленнее и наконец совсем остановился.

- Похоже, приехали, Тарасенко пойди, посмотри, что там, дома уже или просто остановка?

- Нет не наша станция, товарищ лейтенант. Куда приехали не видно, вокзал далеко, но не домой точно, - доложил вернувшийся сержант.

Внезапно вагоны дёрнулись и медленно покатили в другую сторону. Здесь уже все не выдержали и побежали смотреть, что происходит снаружи. За это время тепловоз успел переехать в конец состава и тащил их к ближайшей стрелке. Минув стрелку остановился, коротко гуднул и поехал снова вперёд, но почему то стрелки переключились и составчик начал верно сползать в сторону от основного пути, всё дальше и дальше, пока не остановился в тупике. Не успели пассажиры даже сообразить, что произошло, как он отцепившись быстро набирая скорость исчез в темноте ночи, только свет габаритных фонарей ещё некоторое время был виден, но потом пропал и он.

- Непонятно, - Юра стоял в задумчивости. – Значится так. Тарасенко одного на пост, смену через каждый час, остальным отдыхать. Разбираться будем утром, как рассветёт, а то в этой темноте и ноги можно к чертовой матери переломать, пока по путям скакать будешь.

Бойцы разошлись, а он ещё долго курил у открытого отсека. Творилось что-то непонятное и самое непонятное в этом было не то, что их загнали в тупик не известно на какой станции. Самое удивительное было то, что по оживлённой, загруженной до максимума Транс-Сибирской магистрали, за этот час с небольшим, пока он курил, не прошёл ни один состав. Это было действительно непонятно, обычно составы шли с перерывом три-четыре минуты, а сейчас такой застой. Ладно, нечего гадать, утром разберёмся, решил Юра и отправился в натопленный караульный отсек.

До утра так ни одного состава и не проследовало ни в одну сторону, только несколько дрезин пронеслись на запад и обратно на восток. Только рассвело, Юра отправился в сторону станционных построек, во-первых, выяснить, где всё-таки они находятся, а во-вторых, узнать, что случилось и долго ли им здесь стоять.

- Разрешите, - распахнул он двери в диспетчерскую станции.

- Что Вы хотели, вообще-то посторонним сюда нельзя, - уставшим голосом ответила диспетчер.

- Да я только узнать.

- Слушаю, говорите скорее. – не поворачиваясь в его сторону продолжила диспетчер.

- Я с тех вагонов, что сегодня ночью к Вам в тупик загнали. Где мы хоть находимся, и как долго придётся стоять? Локомотив уехал, движения, почему-то нет никакого, что вообще происходит?

- А Вы тот военный, что к нам притянули, - то ли спрашивая, то ли утверждая, произнесла женщина, осмотрев Юру. – Понимаете на следующем перегоне авария, какая то, вот движение и остановлено, но Вы не волнуйтесь, уже заканчивают и к обеду точно откроют движение. Вы даже не представляете, сколько составов скопилось по обе стороны. Хорошо хоть дальние товарники в объезд по БАМу пускают. Устала за ночь страшно, - напоследок пожаловалась она. – Вы стойте спокойно, как только движение наладят, то и вас отправим.

- Спасибо, немного успокоили, а то я уж и не знал что думать. Спасибо ещё раз, не буду Вас больше отвлекать, пойду к своим.

И действительно часа через два прошел первый состав, а за ним как прорвало, поезда один, за одним и путешественники воспряли духом. Подошёл вечер, за ним наступила ночь, обычное время для движения мелких составов между перегонами, показался маневровый тепловоз, он бодро пролетел мимо станции с парой вагонов в одну сторону, затем пустой в другую и на этом всё движение закончилось, нет, составы шли в обе стороны, а вот маневрового не появлялось. Прождав всю ночь, Юра снова отправился в диспетчерскую.

- Доброе утро, какие у нас перспективы? Когда двигаться будем?

- Не беспокойтесь Вы так сильно, - ответила девушка, лет двадцати – двадцати пяти, - сортировки уже разгрузились, если про вас не забудут, то сегодня уедите.

Девушка как в воду глядела. Про них действительно забыли и забыли на долгих четверо суток. Юра регулярно бегал в диспетчерскую, просил дать им возможность разгрузится здесь и добраться своим ходом, требовал запросить маневровый тепловоз, но все усилия были тщетны.

Необъятная страна, на её просторах часто терялись не только отдельные вагоны, но и целые составы. Железная дорога нещадно штрафовала за простой подвижного состава, если только не дай Бог не укладывались в срок с разгрузкой или погрузкой, но в тоже время уже загруженные или наоборот разгруженные вагоны могли неделями простаивать в тупиках, забытые всеми. Такая участь постигла и Юркин караул. На вторые сутки они уже прилично обжились, запаслись дровами, соорудили лестницу, чтобы постоянно не прыгать в вагон и обратно из него, разузнали, где ближайший магазин. Продукты были на исходе и если картошки и круп было ещё достаточно, то такого, как чай, сахар и самое главное хлеб и сигареты катастрофически не хватало.

Станция была маленькая, и магазин на ней своим разнообразием не радовал, но основные продукты в нём были, и это вселяло надежду на то, что голодать не придётся. Когда, наконец, пришёл тепловоз, для путешественников это стало полной неожиданностью, они уже смирились со своей участью, забытых на полустанке и привыкли к существованию в теплушке.

Горячий душ, Юра ещё никогда в жизни так не радовался этим обжигающим тело струям. Он стоял, и стоял под ними, смывая с себя, казалось, въевшуюся за полторы недели грязь и копоть Российских дорог.



Глава….

Неделя началась как обычно, с утреннего совещания и заслушивания оперативной обстановки, которую докладывал оперативный дежурный.

Заслушав обстановку и задав несколько вопросов дежурному командир батальона обратился к офицерам.

- Товарищи офицеры, вопросы к дежурному есть? – все молчали, - ну тогда у меня есть вопросы к вам. Пантилеев?

- Я, товарищ полковник, - Юра вскочил с места.

- Ты, почему ещё здесь?

- А где я должен быть?

- Ты мне вопросами на вопрос не отвечай, разболтались совсем. Ты что не знаешь, что ты с пятницы в отпуске?

- Никак нет, товарищ полковник. С какой пятницы?

- С прошедшей конечно.

- Товарищ полковник, так сегодня уже понедельник.

- Вот я и спрашиваю, почему до сих пор ещё здесь, а не дома. Скобелев, - обратился он к молодому переводчику, - тебя это тоже касается.

- Товарищ полковник, - подскочил Леонид, - так разве…? Ни кто ничего не говорил, я же вчера ещё в наряде был.

- Это тебе зачтётся, на трое суток раньше из отпуска вернёшься.

Ребята стояли в недоумении.

- Садитесь, чего стоите? После развода к начальнику штаба, оформить документы и чтобы к обеду я вас в части не видел.

Лейтенанты молча сели, настроение упало совершенно.

После общего развода они вместе отправились в штаб.

- Да не переживайте вы, - успокоил их начальник штаба, - это у комбата с утра в понедельник шутки такие. У вас по графику в январе отпуск, можете уехать в конце недели, чтобы домой на Новый год попасть. Что у вас с нарядами, есть ещё на этой неделе?

- Я уже все в этом месяце отстоял, - ответил Леонид.

- А я ещё в среду, двадцать шестого заступаю, в четверг меняюсь.

- Вот с двадцать восьмого и пишите рапорта. Завтра машина в Свободный пойдёт, одного из вас могу отправить старшим, заедите билеты купите и вперёд.

- Спасибо товарищ капитан, - хором выпалили ребята.

- Нечего, идите работать, рапорта по команде не забудьте подать.

Зима не самое лучшее время для отпусков, но для молодых лейтенантов за пол года истосковавшихся по своим семьям было совершенно всё равно зима это или лето. Самое главное, что уже через неделю они будут дома.

Хотя был ещё один фактор. Если офицерам выпадал отпуск зимой, то проводить его они предпочитали именно в январе месяце, и не потому, что Новый год, а по той причине что январь в Амурской области славился самыми сильными морозами и доходили они в их местности иногда и до пятидесяти градусов. Поэтому коль уж выпадало зимой то надо было извлечь из этого максимальную выгоду и самые лютые морозы переждать на Западе, или в крайнем случае дома, в тёплой квартире у телевизора.

Неделя пролетела незаметно, в хлопотах и сборах, в четверг Юра сменился из караула, сдал оружие и прибежал в общежитие. Начальник штаба был в этот день ответственным по батальону и пообещал отправить молодёжь ночью, непосредственно к поезду, чтобы они не сидели на вокзале. Импровизированный стол в комнате был накрыт. Как-то повелось, что все общехолостяцкие мероприятия проводились в их с Борисом комнате, поэтому комната, практически не закрывалась, в ней постоянно кто-нибудь находился. Ещё одной причиной тому был телевизор. Борис Был единственным среди холостяков обладателем этого чуда двадцатого века и соответственно телевизор смотрели все. Так было и в этот раз. Ребята, пришедшие из подразделений пораньше, уже накрыли нехитрые закуски, достали водку и были готовы провожать отпускников.

Веселье набирало силу, кое кто уже достаточно захмелев перестал обращать внимание на виновников торжества, когда Юру окликнул нач.фин.

- Юра, - язык у работника финансов несколько заплетался, - ты классный парень, и служба у тебя получается, вот только с начальством ты как-то не очень дружишь.

- Серёга, а чего мне с ним дружить?

- Не ты не понимаешь службы, - Золотарёв прослужил ровно на год больше Юры, - ты сейчас возьми водки и пойди к Виктору Ивановичу.

- Не Серёга не по мне всё это…

***

- Ты не понимаешь, на вот бутылку, иди, представься по поводу убытия, всё будет хорошо.

- Серёга, так я же не один уезжаю, Лёнька вместе со мной.

- Юр ты чего не понимаешь? Он переводчик, Москвич, он тут долго не задержится, всё равно в Москву уедет, а может и дальше. Это нам здесь расти надо. Короче не спорь, иди.

И Юра сломался, видимо сказался алкоголь.

Капитан Меньшиков был у себя в комнате отдыха.

- Разрешите, товарищ капитан, - постучал Юра и приоткрыл двери.

- Да заходи, что случилось?

- Товарищ капитан, лейтенант Пантилеев, представляюсь по случаю убытия в очередной отпуск, - отрапортовал Юра, как советовал Золотарёв и достал из-за спины бутылку водки.

- Ну, проходи, - несколько озабоченно глядя на Юру, ответил Меньшиков.

От этого взгляда Юрке стало окончательно не по себе. Стыдно и мерзко ни когда он себе не позволял ранее, а теперь понял окончательно, что никогда не позволит и в будущем даже малейшее подхалимство.

- И кто тебя надоумил этому? – спросил начштаба, доставая стаканы и нехитрую, армейскую закуску – хлеб и тушёнку, - сам, я точно знаю, ты до этого не додумался бы.

- Да, товарищ капитан… - замялся Юра.

- Не иначе, как Золотарёв, здесь и спрашивать нечего. Ладно, давай Юра по пятьдесят грамм, за хорошую дорогу, - он налил водку в стаканы, - и никогда больше так не поступай. Ты хороший офицер, потенциал есть, солдаты тебя приняли, а этим, не верь нач. финну, уважения не добьёшься. Служи так как начал и всё у тебя пойдёт хорошо и правильно.

- Спасибо, Виктор Иванович, сам не знаю, как затмение какое-то нашло с этим финансистом, извините меня.

- Всё проехали. Водку забирай, с ребятами там допьёте, я сам знаешь сегодня на службе, - с этим словами, Меньшиков протянул Юрке руку, - иди, счастливого пути.

- Спасибо, товарищ капитан, до свидания, - Юра крепко пожал протянутую руку.

- Езжай с Богом, и запомни мои слова.

Господи как было стыдно и противно, как он мог пойти на поводу, у этого совершенно беспринципного, изображающего из себя великого служаку финансиста.

- Граждане пассажиры наш самолёт совершил посадку в столице нашей Родины, городе Герое Москве,- раздался в динамиках  голос стюардессы,- в аэропорту «Домодедово», прошу не отстёгивать привязные ремни и не подниматься с места до полной остановки самолёта, к выходу вас пригласят.

- Юрка прилетели, - толкнул его в бок Леонид, - у тебя самолёт дальше всё равно только завтра, сейчас ко мне, по Москве погуляем, а завтра я тебя провожу дальше.

За спиной осталось девять тысяч километров, девять часов полёта за счёт
парадоксов часовых поясов превратились в три, и у них получился впереди ещё целый день.

Москва, Юра ещё никогда не видел зимней Москвы. Раньше он с родителями часто бывал здесь. У матери в Москве жила двоюродная сестра и они по дороге к родителям отца, в Свердловск часто останавливались у неё на несколько дней передохнуть, посмотреть Москву, а при удаче и купить, что ни будь дефицитное из обуви или одежды. Москва всегда была яркая, чистая, ухоженная, какой и положено быть столице. Тётка жила в центре и это были уютные дворики, окружённые пяти - семиэтажными домами сталинской постройки. Лёнька же жил в новостройках, Щёлковское шоссе уходило стрелой к МКАДу и по нему беспрерывным потоком в обе стороны шли машины. Но всё-таки это была ещё старая, знакомая Москва. Перестройка ещё не началась, танки ещё не расстреливали «Белый дом». Суетливая Москва оставалась старым мещанским городом, заселённая в основном москвичами не в одном поколении и она была узнаваема. Всё остальное было ещё впереди. Митинги и демонстрации протеста, колонны танков на улицах, разделённые на два лагеря людьми, Новая Рублёвка с её выставляемым на показ богатством, на фоне общей нищеты, взрывы в домах и заполненные БОМЖами вокзалы. Москвичи привычно ходили по магазинам, не представляя даже, что когда-то полки гастрономов могут опустеть, а вслед за этим опустением вновь заполниться товаром, но уже по таким ценам, что среднестатистический Москвич, просто не сможет позволить себе купить даже к празднику ста грамм такого привычного некогда «Сервелата». Всё это будет впереди, а пока Москва жила своей привычной жизнью. Москвичи спешили с утра на работу, а вечером домой, в уютное тепло квартир, по вечерам кто-то посещал театры и кино, кто-то оставался дома у телевизора, а в выходные дни вся Москва дружно выезжала за город, на дачи или просто в лес, к озеру.

Юркин самолёт отлетал на следующий день во второй половине дня, а посему всё это время было решено посвятить отдыху и адаптации к цивилизации. Ребята посетили знаменитые Сандуновские бани, а затем надолго задержались в пивбаре, наслаждаясь хорошим «Жигулёвским». И к полуночи были совершенно измотаны всеми благами цивилизации, так неожиданно свалившимися на их головы.

Вот и двери родного дома. Юра достал из кармана заранее приготовленный ключ и потихоньку открыл замок. Его не ждали, да и заметили не сразу. Все сидели в зале за столом и ужинали. Несколько секунд Юра стоял в дверном проёме и смотрел на эту такую знакомую, такую умиротворяющую картину, вдруг Лиза почувствовав его взгляд, подняла глаза и застыла, казалось она просто не верит своим глазам. Вслед за ней вся семья обратила свои взоры к двери и уже в следующее мгновение комната наполнилась радостными возгласами. Все засуетились, забегали, только Лиза так и осталась сидеть на стуле за столом не в состоянии подняться. От переживаний ноги стали ватными и непослушными и она, не отрывая от Юрки взгляда, только шептала: «Юра, Юрочка мой приехал», а из глаз по щекам катились слезинки.

Юрка бросил чемодан, скинул на пол шинель и бросился к ней. Опустившись на колени, он нежно смахнул со щёк слезинки, обнял и поцеловал, успокаивая Лизу, а со всех сторон их уже обступили все домочадцы. Мать, наспех обняв и поцеловав, побежала на кухню за дополнительным прибором. Брат достал из серванта рюмки и графинчики с водкой и великолепным домашним бальзамом, который ежегодно делала мама, на протяжении всего лета и осени собирая различные цветы и ягоды, засыпая всё это сахаром и заливая водкой, строго в пропорциях, известных только ей одной. А они так и сидели друг против друга, держась за руки.

- Юра, Лиза, - вернула их на землю бабушка, - хватит уже, ещё налюбуетесь друг другом. Юра раздевайся и к столу. Ужинать будем.

- Да, бабуль, иду, - ответил он поднимаясь.

- Руки не забудь помыть, - скомандовала вдогонку бабушка, главный командир в доме. Для неё он давно уже выросший и ставший совершенно самостоятельным мужчина, так и оставался навсегда маленьким мальчишкой, за которым нужен глаз да глаз.

Ужин затянулся до позднего вечера, разговорам и расспросам, казалось, не было конца. Каждая мелочь интересовала всё семейство.

- Всё, хватит, - подвела итог мать, взгянув на часы,- врем уже за полночь, завтра наговоритесь, Юра вон засыпает уже. Давайте уже спать расходитесь. Алексей, - это старшему брату, - ты, что на работу завтра не идёшь?

- Мам, иду, конечно, всё закругляемся.

Так начался отпуск. Как всё-таки хорошо было приехать домой и вновь почувствовать себя не ответственным за пол сотни бойцов, заботливым командиром, а беззаботным мальчишкой, окружённым родительской заботой и вниманием. 

Вообще-то отпуск получился суматошный. Лиза сдавала сессию, умудрялась побывать на работе, в промежутках между этим всем надо было и у её родителей погостить. Вот так и ездили весь отпуск от Юркиных к Лизиным и обратно, задерживаясь везде по несколько дней. Вот так и пролетели полтора месяца, и когда настал день отлёта, Юра с Лизой ни как не были готовы к новому расставанию. Утешало одно, через пол года Лиза заканчивала учёбу и уже тогда, Юра был уверен, они всегда будут вместе.



Глава…

Весна пришла бурная и внезапная. Ещё вчера были морозы, и снег весь март и апрель не таял, а испарялся на морозном воздухе под, уже тёплыми лучами солнца. Первые дни мая пришли с неожиданным теплом, и буквально за два дня исчезли остатки снега, и буйно зазеленела трава, почки на берёзах налились и в один момент распустились молодой, нежно зелёной листвой  сопки, дубы враз сбросили прошлогодние листья и следом за берёзами оделись в весенний наряд, а затем расцвёл багульник. Сопки окрасились в нежно-розовый цвет. Удивительный кустарник рос повсеместно и во всё время года был практически незаметен, если конечно не приходилось пробираться сквозь него по сопкам. Но весной он просто преображал тайгу, распускаясь несметным количеством не очень крупных, бледно-розовых цветов и сопки, сколько видел глаз, преображались, и принимали такую же, удивительную раскраску.

Эта весна была для Юры особенной. Неделю назад он в суматохе, ни чего толком не поняв, среди ночи привёз Лизу в городок, в роддом, а сегодня уже стоял на пороге этого здания и молодая, улыбчивая медсестра передавала ему в руки большой свёрток – его первую дочь. Рядом с ней стояла счастливая Лиза и весело наблюдала, как Юра неуклюже взял этот бесценный груз, боясь потревожить завёрнутую в одеяло, мирно спящую, маленькую дочечку. Юра заглянул в открытый уголок свёртка. Девчушка мирно спала посапывая и пожёвывая соску, ни малейшего беспокойства не отразилось на маханьком, толстощёком личике, только немножко покряхтев во сне и поворочавшись, поудобнее устраиваясь в надёжных отцовских руках она продолжила свой сладкий сон.

- Ну что родители, придумали уже, как звать дочку будете? – поинтересовалась сестричка.

- Конечно, придумали, - не задумываясь, ответил Юра, - Ольгой назовём, да Лиза?

- Юра… - только и смогла промолвить в ответ молодая мать. Она с удивлением и растерянностью смотрела на него. Ведь до рождения ребёнка они даже предположительно не обсуждали, как назовут малыша, а после ещё ни разу не виделись и тем более не говорили.

Но в этом был весь Юра. Он мгновенно принял решение и выдал его как давно принятое на семейном совете.

Забот сразу прибавилось. Комната в общежитии наполнилась новыми звуками. Почётное место в ней заняла детская кроватка, правда первое время Юра видел дочь только спящей. Когда он уходил, она ещё спала, приходил – уже спала, да и в обеденный перерыв малышка тоже спала. Правда, Лиза иногда жаловалась, что по ночам Лиза плохо спит и бывает, капризничает, но Юра этого не замечал. Служба выматывала и добравшись до подушки он засыпал мгновенно и на столько крепко, что ни какой шум в ночи не мог его разбудить, да и Лиза, понимая это старалась как можно быстрее успокоить волнующегося ребёнка.

А дочь росла и в редкие выходные Юра с удивлением для себя открывал каждый раз что то новое. Вот она уже осмысленно смотрит на мир, следит своими глазками за ним, а когда он начинает с ней разговаривать, улыбается и машет ручками. А в следующий раз только начинает плакать и кажется что вот-вот разразиться настоящий скандал Юра берёт её на руки и Оля сразу успокаивается, затихает и как то по-особому смотрит на него, знает, что в этих руках спокойно и надёжно.

Лето подходило к концу, а вместе с ним заканчивались и переводы офицеров. Для молодёжи, живущей в общежитии, это был волнительный период. Распределялись освобождающиеся в городке квартиры, и очередь на получение жилья потихоньку двигалась. За частью в городке было закреплено определённое количество квартир, и выйти за пределы этого лимита было практически невозможно. Правда, был ещё  неучтённый фонд, некоторые офицеры получали квартиры непосредственно в расквартированной там, ракетной дивизии, которой и принадлежал сам городок. Вот эти квартиры и могли потом нелегально передаваться другим офицерам части, минуя и превышая установленные лимиты. Соответственно и очерёдность на такие квартиры не распространялась.

- Юра, зайди ко мне как освободишься, - несколько неофициально окликнул Юрку начштаба.

- Я сейчас только задачи людям поставлю.

- Хорошо жду.

Рота стояла в наряде, и занятий в этот день не было. Командир две недели назад уехал в отпуск, а на Юрку были возложены его обязанности. Свободных людей осталось несколько человек, всевозможных же хозяйственных работ в подразделении была масса и поэтому постановка задач несколько затянулась. Старшина просил хоть кого-нибудь себе, надо было и на закреплённой территории порядок наводить, и в расположении что-то подремонтировать. Техник роты просто требовал двух оставшихся водителей в своё распоряжение, ссылаясь на то, что опят поломался мазутовоз, закреплённый за ротой, и его надо срочно приводить в боевое состояние.

- Значится так уважаемые, старшина, задачи по расположению ещё вчера были поставлены, чем наряд ночью занимался?

- Всё что им было поручено, всё сделали.

- Так что ты ещё хочешь, куда тебе людей?

- Товарищ старший лейтенант, а территория, вон какая трава повыростала, давно уже скосить надо, это ещё начштаба не видел…

***

- Ну и что вы предлагаете? Как я вам трёх человек распределю по два каждому?

Тут завелись оба, наперебой начали доказывать, чья работа важнее.

- Всё? Выговорились, - прекратил Юра дискуссию, - теперь слушайте меня. Володя, берёш одного водителя в помощь, закатываешь рукава и сам под машину, но чтобы к концу дня «мазутка» была готова в рейс, не будет готова, значит, будешь работать всю ночь, а я тебе «помогу», понял? Вопросы?

- Да какие тут вопросы, всё понятно.

- Вот и славненько. Теперь ты старшина. Вся трава на территории должна была быть скошена ещё вчера, почему не сделано?

- Так ведь, товарищ старший лейтенант, задач поставлено было других столько, что еле управилась.

- Это меня особо не волнует, всё должен успевать, теперь как хочешь, хоть сам бери, коси, этот вопрос закрыт, и я про твою траву больше слышать ничего не должен. Вот этих оставшихся двоих до обеда задействуешь в расположении. Ремонт в бытовой комнате сегодня должен быть закончен, завтра комбат приходит с проверкой, вопросы?

- А смена ещё?

- Про смену забудь. Смена, сейчас час занятий и отдыхать, готовиться к заступлению. Всё, занимайтесь, я к начальнику штаба.

Юра резко развернулся и пошёл в направлении штаба. По пути заскочил на командный пункт, пообщался с дежурным, проверил посты и побежал дальше.

- Разрешите, товарищ капитан, - начальник штаба оторвался от стола и поднял голову.

- А Юра заходи. Ты у нас в очереди на квартиру первый с маленьким ребёнком?

- Да вроде, а что, уже ведь все разъехались.

- Вчера на Квашина приказ на перевод пришёл, правда, у него квартира дивизионная, не наша. Так, что бери его, машину транспортную и людей на погрузку контейнера он всё равно у тебя просить будет. Грузишь свои вещи, он выезжает, а ты въезжаешь, и что бы в течении недели всё это провернули, понял?

- Конечно, понял, спасибо, Виктор Иванович, а как документы?

- Расчетными книжками пока его пользоваться будешь, пропуск на территорию у жены есть, она ведь у тебя до декрета в городке работала, а на тебя я сейчас ходатайство подготовлю, причину какую-нибудь уважительную придумаем, отвезёшь в бюро пропусков и получишь пропуск. Всё занимайся, и не затягивай.

Юра выскочил из кабинета как на крыльях. Такого он не ожидал. Переводы действительно уже закончились и в общежитии все успокоились до следующего года. Он стрелой побежал домой, надо было срочно поделиться радостной новостью с Лизой.

- Лиза, - ворвался как ураган Юра в комнату.

- Да тише ты сумасшедший, Олечка только заснула, что ещё случилось?

- Лиза, ты не представляешь, нам квартиру дали.

- Как квартиру, чью? Ни кто ведь не собирается переводиться, да и заседания комиссии не было.

- На Квашина вчера приказ пришёл, а у него квартира дивизионная, не наша. Будем переселяться нелегально.

- А через КПП ходить как?

- Лиза куда тебе там ходить? До отпуска ещё далеко, а на речку или в лес все ходят не через КПП, а сзади. Все остальное хождение исключительно в пределах городка, да и в конце концов у тебя пропуск есть.

- Да я и не о себе, тебе каждый день на службу и домой ходить.

- А мне Меньшиков пообещал пропуск оформить. Всё я побежал в роту, а ты начинай потихоньку собираться, по пути к Квашину забегу, переговорю на счёт переездов.

Капитан Квашин, старший переводчик второй роты был уже не молодым офицером. Его перевели в батальон полтора года назад из Уссурийского суворовского училища, за какие заслуги, или вернее сказать прегрешения он попал служить в батальон, никто не знал, да и сам он особо не распространялся на эту тему. Водку он пил, как и все, по крайней мере не на службе, правда уже больше года длилась антиалкогольная программа Горбачёва и под её шумок в алкоголики и пропойцы могли записать кого угодно, даже совершенно не пьющего человека. Стоило только попасть под горячую руку замполита, и всё судьба могла быть искалечена навсегда. Наверное, что-то такое произошло и с Кашиным. Он приехал в батальон зимой и как-то очень быстро пробил себе в дивизии квартиру, а сейчас на  него совершенно внезапно пришёл приказ о переводе. Правда, с переводчиками, закончившими Московский ВИИЯ, часто творились совершенно не предсказуемые вещи. Приказ о их переводе мог прийти в самый неожиданный момент, и переводились они в основном в распоряжение, без указания конкретных частей.

Новость разнеслась по батальону даже быстрее, чем Юра успел дойти до казармы и он сразу стал предметом зависти всех семейных пар, живущих в общежитии.

Квашин хоть и числился переводчиком второй роты, но практически работал на командном пункте и в роте не показывался, как ни старался командир привлечь его к участию в ротной жизни, поэтому и рассчитывать на помощь в переезде своей родной роты он не мог. И когда Юра зашёл на КП он уже его ждал.

- Юрка, привет, я как раз собирался к тебе идти, - начал Квашин разговор с самого порога, - я слышал, что тебе предложили в мою квартиру вселиться?

- Андрей, как раз я по этому поводу и зашёл. Когда ты планируешь поковать вещи?

- Хотел сегодня съездить в Свободный, контейнер заказать, сдавать, мне сам понимаешь, кроме бумаг нечего, а это дело нескольких часов, так что на конец недели.

- Так сегодня у нас вторник, давай планируй на пятницу, у меня рота как раз свободна будет, я и людей смогу выделить, и машину.

- Хорошо на этом и порешим, поехал я тогда в Свободный, закажу на пятницу контейнер.

 Переселение прошло быстро и без каких-либо эксцессов. Квартира была угловая, однокомнатная несколько запущенная и Лиза сразу начала планировать в ней ремонт. Надо было поклеить обои, покрасить полы, окна, двери, в общем, придать жилой вид, а посему в первый же выходной день они отправились по магазинам в поисках всего необходимого, и если с краской для пола проблем не возникло, то белая краска в магазинах отсутствовала. Выбор обоев тоже был очень ограниченный и, хотя особо ничего не понравилось, всё равно пришлось выбирать из того, что было. Ремонт Лиза полностью взяла на себя, от Юры толку не было совершенно никакого, он уезжал на службу в семь часов и возвращался зачастую после двадцати, это если не брать во внимание наряды, которых тоже хватало. Выходные если и случались, то были не чаще чем один раз в месяц, а то и того могло не быть. К тому же в конце сентября планировались большие учения и все были заняты подготовкой к ним, что дополнительно отнимало и без того ограниченное свободное время.

На Юркиной ответственности было только перемещение мебели и подготовка рабочих площадей. Слава Богу, большим количеством мебели ещё обзавестись не успели, и всё это было очень легко перемещать по квартире, чем Юра и занимался по вечерам. К концу недели квартиру было не узнать. Свежеокрашенные полы сверкали, обои скрыли все недостатки стен, за отсутствием белой краски окна и двери были тщательнейшим образом отмыты. Конечно, ещё много нужно было сделать по мелочам, но тем ни менее квартира приобрела жилой и вполне приличный вид.



Глава…

- Товарищи офицеры, - расширенное совещание у командира батальона проводилось в связи с предстоящими окружными учениями. – Через две недели начинаются окружные учения. Наша часть будет задействована в объёме усиленной мобильной группы. Боевое дежурство не сокращать, но максимально уплотнить на период учений графики. Сейчас начальник штаба ознакомит вас с приказом по части, прошу всех принять к сведению и немедленно приступить к подготовке к учениям. Виктор Иванович, прошу Вас.

- Приказ командира части. В связи с проведением окружных учений, привлечением к ним мобильной группы батальона приказываю: сформировать мобильную группу в составе. Штаб группы: начальник – начальник штаба батальона, капитан Меньшиков, зам по политчасти группы – парторг батальона, майор Кравчук. Командный пункт: группа в составе шести офицеров, из них четыре помощника началиника КП и два переводчика роты радиоперехвата и пеленгации УКВ, старший группы начальник КП капитан Красько, Две машины КП, объединённая группа радиоперехвата в составе, командир группы, командир роты радиоперехвата капитан Привалов. Состав группы: одна приёмная машина один радиопеленгатор с экипажами роты радиоперехвата и одна транспортная машина, командир первого взвода, две приёмные машины и два радиопеленгатора с экипажами роты радиоперехвата и пеленгации УКВ. Группа связи: командир группы – командир первого взвода роты радиоперехвата старший лейтенант Пантилеев, состав: две командно-штабные машины с экипажами. Группа технического и тылового обеспечения: старший группы – заместитель командира батальона по тех. части, майор Гульев, состав группы: начальник продовольственной службы батальона, лейтенант Самойлов, машина МТО-АТ с экипажем, бензовоз, транспортный автомобиль и одна полевая кухня. Общее руководство мобильной группой возлагаю на себя. Командир батальона, и подпись.

- Товарищи офицеры, вопросы будут?

- Товарищ подполковник, - поднялся Юра, - а как я оказался в руководстве группой связи?

- А кого ты предлагаешь поставить, - поинтересовался начштаба, - прекрасно знаешь, что новый командир взвода связи только прибыл, он ещё и взвод толком принять не успел, так что его назначить, чтобы без связи там остаться? Да и ЗАСовскую аппаратуру брать придётся, ключи и всё остальное.

- Ничего страшного Пантилеев, - поддержал его комбат, - вспомнишь училищные годы, ты же у нас связист. А технику и людей взводный тебе подготовит, так что принимай над ним командование и не слазь, пока всё готово не будет.

- Так мне ещё свою технику и людей готовить.

- Хватит вопросы задавать, справишься, - подвёл итог комбат, - ещё есть вопросы по существу? Нет? Ну, вот и хорошо. Прошу всех отнестись к подготовке с полной ответственностью. Все свободны. Пантилеев, ты, что там всё бурчишь, ну-ка задержись.

- Да нет, я молчу, товарищ подполковник, - попытался уйти Юрка.

- Задержись, задержись. Ты что не понимаешь, что учения ответственные. Мы считай за всю армию сработать должны и что, хочешь, чтобы только прибывший из училища молодой лейтенант всё завалил? 

- Да нет, я не хочу, просто я тоже был совсем молодым, и ни кто меня особенно не спрашивал, справлюсь я или нет, ставили задачу и требовали её выполнения, а с этим настоящий детский сад.

- Вот и погоняй его, научи технику готовить, с людьми работать, чтобы в следующий раз за него снова не ехать. Всё понял?

- Так точно всё.

- Вот теперь иди.

Из штаба Юра направился прямиком во взвод связи. Жил личный состав взвода в их расположении и фактически негласно во внутреннем распорядке подчинялся командованию роты, поэтому всех солдат и сержантов взвода Юра знал отлично, да и они его считали почти своим командиром. За всё последний год, Юрке не раз приходилось оставаться за командира роты, а старый командир взвода связи частенько отсутствовал то в отпуске, то в какой то непонятной командировке, вот и получалось, что взвод связи фактически был четвёртым взводом их роты и частенько находился под его командованием.

По дороге Юра нагнал ротного с командиром второго взвода и командира взвода связи, они направлялись в расположение.

- Олег Витальевич, ну и как тебе всё это нравится? Что это у нас вдруг молодых так оберегать стали.

- Юра, да ты не кипятись. Ты же прекрасно понимаешь, что от него, - он махнул головой в стороны шедшего рядом лейтенанта, - толку пока никакого. Ничего справимся. Сейчас вместе с ним собери людей, поставьте задачи, а потом только проверяй, ну а ротой вместе заниматься будем.

- Да я конечно умом то понимаю. Но в душе всё равно возмущаюсь. Ладно, прорвёмся. Витя ты сейчас взвод построй в расположении, посмотрим на них, подумаем, кого задействовать и вперёд, времени совсем не много.

- Смирно!

Офицеры вошли в расположение роты.

- Вольно, - дал команду ротный, - дневальный, общее построение роты через двадцать минут в расположении.

- Товарищ капитан, а смену отдыхающую поднимать?

- Я сказал общее построение, что непонятно?

- Всё понял.

- Дневальный, и взвод связи тоже, - добавил Юра.

- Пошли все в канцелярию, пока люди соберутся, распределим, кто, чем заниматься будет. – Позвал офицеров ротный.

- Сергей, начал ротный с командира второго взвода, - на тебе подготовка техники, от твоего взвода идёт 40-я машина, в качестве транспорта и резервный радиопеленгатор, от первого взвода 322-й узел, через неделю докладываешь о готовности машин к пятисоткилометровому маршу. Проверить весь такелаж, чтобы не оказалось, что начнём разворачивать, а у вас ни растяжек нет, ни лучей, ни кольев. Буссоль в пеленгатор не забудь положить и разметочные шнуры. Юра продумай, кого лучше из людей взять с собой, особенных специалистов там не надо, перехват сам понимаешь, будет в основном телефонного режима, если найдём открытые каналы связи и всё на русском языке, но развернуть узел и пеленгатор они должны будут в кратчайшие сроки. Кстати, обязательно, провести занятия по развёртыванию в составе тех экипажей, кто поедет. Витя, ты тоже своих погоняй хорошенько, у Юры особо времени не будет ими заниматься.

- Товарищ капитан, разрешите, прервал ротного дежурный по роте, постучав в двери канцелярии.

- Да что тебе?

- Товарищ капитан, рота построена.

- Хорошо, иди. Пошли, товарищи офицеры, людям задачи ставить.

Две недели пролетели как один день, и вот уже колонна готовая к маршу вытянулась от автопарка к штабу. Последнее построение мобильной группы, приказ на совершение марша и вперёд. Учения начались рано утром с общей тревоги, введения в оперативную обстановку и постановки задач на период учений. И вот теперь техника готова к маршу, а личный состав построен в голове колонны.

- Приказываю, - зачитывает приказ командира, начальник штаба, - совершить марш по ранее намеченному маршруту, место дислокации части – район проведения учений, головная машина – машина связи, старший машины, командир мобильной группы, замыкающая машина – машина связи, старший машины, старший лейтенант Пантилеев. Командиру группы связи обеспечить связь по колонне на марше по двум независимым каналам на УКВ и КВ частотах. Средняя скорость движения на марше – 30 километров в час, максимальная не более 60-ти. Дистанция между машинами соответственно скорости движения. В район учений прибыть к 20-ти часам сегодня.

- По машинам, заводи, - командует командир.

- По машинам, - дублируют команду старшие групп.

Люди разбежались по машинам, мерно заурчали двигатели, и колонна медленно двинулась, минуя КПП, растягиваясь как, большая гусеница и постепенно набирая скорость, сразу за КПП свернули на просёлочную дорогу и взяли курс в направлении первого контрольного пункта, города Свободный.

Пока двигались по лесной дороге, колонна шла достаточно компактно, но только стоило выйти на трассу, сразу сказалось разнообразие автомобилей. Если 131-е ЗиЛы ещё выдерживали задаваемый 66-м ГАЗном темп, то для 157—х ЗиЛов, на базе которых в основном и были узлы перехвата и пеленгаторы, этот скоростной режим был, не приемлем. При ровном движении они ещё вполне нормально шли в колонне, но стоило головной машине притормозить, а потом резко набрать скорость, «старички» сразу сдавались. Их низкооборотистые двигатели в принципе не могли так быстро набирать скорость. Поэтому колонна двигалась на подобии большой гусеницы, то сжимаясь до минимума, то неимоверно растягиваясь, из-за этого замыкающая колонну машина, в которой ехал Юра шла практически всё время на предельных скоростях. Такой режим движения, в конце концов, таки сказался. Дорога шла от Свободного в сторону границы, она извивалась то в право то влево, с одной стороны огибая крутые сопки, с другой стороны повторяя извилистое русло Зеи, вдоль которой она собственно и проходила. На одном из таких поворотов водитель, шедшего в хвосте колонны транспортного автомобиля с продуктами, не справился с управлением, и машина въехала прямиком в сопку. Юркин водитель на силу успел отвернуть и таким образом избежать столкновения. Это была первая потеря и, слава Богу, последняя. Из людей ни кто не пострадал, но машина дальше двигаться самостоятельно не могла. Пришлось давать команду всей колонне останавливаться, быстро перегружать продовольствие, а тех обеспечению разворачиваться и тянуть повреждённый автомобиль обратно в часть. Конечно, остаться без тех обеспечения это было рискованно, но другого выхода просто не было. Но был в этом происшествии ещё один минус, группа выбилась из графика движения, а, следовательно, надо было нагонять.

В место развертывания прибыли всё-таки с небольшим опозданием и тут же комбат потребовал связь с армией. Обе станции развернулись в кратчайший срок, но что только не делал Юра со своими бойцами, на выделенных частотах была гробовая тишина.

- Пантилеев, что связи так и нет?

- Нет, товарищ подполковник, тишина в эфире полная, я уже и на резервных частотах искал, результат нулевой.

- Плохо, ладно сейчас берёшь донесение, Меньшиков уже заканчивает паковать, и едешь в штаб армии, донесение доставишь в разведотдел, заодно там, на месте и со связью разберёшься. И смотри быстренько, одна нога здесь, вторая уже тоже здесь.

- Понял товарищ подполковник.

- Завтрака не жди, возьми сухой паёк, в дороге позавтракаете, ну всё занимайся.

- Самойлов, Витя, - позвал Юра сержанта, - едешь со мной, Васютин, ты здесь остаёшься за меня. Едем на Дешке. Сейчас отстроиться на наших частотах, чтобы всю дорогу связь была. Витя, получить на кухне сухпаёк, завтрак будет на ходу. Всё, выезжаем через двадцать минут. Я в штаб.

- Смотри, Юра, - начштаба разложил на столе карту. – Мы находимся здесь, штаб вот в этом квадрате, ехать лучше вот этим маршрутом, - он указал на карте маршрут движения. По дороге не останавливайся, ни кого не подбирай и не подвози, могут быть разведгруппы противника, хотя я не думаю, что они уже начали какие либо активные действия. И постоянно будь на связи. Всё, бери пакет и вперёд.

По ходу короткого инструктажа, Юра сделал пометки у себя на карте, забрал пакет и пошёл к своим. Машина уже была готова к выезду.

- Заводи, поехали, все по местам.

Юра заскочил на пассажирское сидение, и машина тронулась.

66-й весело бежал по дороге и уже через час они, без каких либо задержек прибыли в район дислокации штаба, армии. Без особого труда найдя палатку разведотдела, Юра передал начальнику пакет с донесением, доложил обстановку в батальоне и отправился к связистам. Полк связи расположился рядом в соседнем лесочке. Картина, открывшаяся ему была далека от боевой. Создалось впечатление, что полк связи выехал на пикник, а не на учения.

В тенёчке возле машины сидела группа офицеров, чуть в стороне от машины горел костер, на огне стояла сковорода, и от неё во все стороны разносился аромат жареной картошки с грибами. Грибы были собраны тут же, в осинничке, где развернулся узел связи.

- День добрый мужики, - подошёл к ним Юра.- Сориентируйте, кто связи для разведки даёт?

- А ты откуда, - поинтересовался один из офицеров.

- Из ОсНазовского батальона, всю ночь пытался связаться с вами.

- Да бесполезно всё это было, мы только сегодня с утра разворачиваться начали, - продолжил разговор тот же офицер. – Лёня, - позвал он кого-то.

Из-за машины вышел ещё один офицер.

- Лёня, твои на разведку работают?

- Да мои, а что?

- Вот разведка интересуется, когда у них связь будет. А вообще ты особо не надейся, для нас основная задача, с верхом устойчивые каналы, а с низом как получится.

- Леонид, - представился Юрке, протягивая руку, подошедший старший лейтенант, - что за проблемы у тебя?

- Юра, - крепко пожал протянутую руку Юрку, - да всю ночь пытался с вами связаться, безрезультатно, сейчас донесение в отдел привёз, и к вам решил заглянуть.

- А ну тогда пойдём, взбодрим бойцов, вообще-то мы только сегодня с утра развернулись, вчера поздно приехали, и командование решило, дабы избежать травматизма, ночью не разворачиваться, вот только с рассветом и начали работать. Кажется эта, - они подошли к 145-й станции, и Леонид постучал по броне. – Вылезай, кто живой есть.

Из аппаратного отсека показалась голова молоденького солдатика, видимо второго периода, по его заспанному, отсутствующему взгляду стало понятно, что на устойчивую связь рассчитывать не приходится.

- Любушкин, ты что спишь там? Ты разведке связь даёшь?

- Так точно товарищ старший лейтенант, я.

- Так почему твою …. Связи нету.

- Не успел ещё товарищ старший лейтенант.

- Чтобы через двадцать минут канал наладил и сдал разведотделу. Пошли, пока перекусишь с нами, картошка уже готова. Ты я смотрю с раннего утра на ногах, не завтракал, небось ещё?

- Да нет, перекусили с бойцами в дороге сухпайком, но от картошечки не откажусь.

- Тогда пошли.

Они вернулись к машине, где сидели офицеры. Импровизированный стол уже был накрыт. Главное место заняла сковорода. Её видимо только сняли с огня, и картофель ещё шипел в жиру, от сковороды вверх поднимался ароматный дымок и разносился по округе.

- Ну что выяснили? – поинтересовался капитан, с которым Юра первоначально общался. Это, по всей видимости, был командир роты.

- Да выяснили, - ответил Леонид, - Любушкин у нас на этом ответственном посту.

- Любушкин говоришь, тогда прямо тебе скажу, связи не жди, ты сам его видел, молодой, бестолковый, да и один он там, так и будет все учения безвылазно жить в станции. Так что извини братишка, взбадривать мы его, конечно, будем, не без этого, но подменить некем.

- Ладно, присаживайся, перекуси. Старшина, - окрикнул он прапорщика, - неси, что у нас там к завтраку есть.

Из кунга показался уже не молодой прапорщик с флягой в руках. Он потряс ею возле уха.

- Что-то тут совсем маловато Егорыч.

- Там в вещмешке ещё одна должна быть, доставай.

Прапорщик снова скрылся в кунге и уже через мгновение спрыгнул на землю с двумя флягами в руках.

- Товарищи офицеры, прошу к столу.

Капитан открыл, поданную старшиной флягу и разлил понемногу в стоявшие на столе кружки.

- Ты спирт, как разбавленный пьёшь, - обратился он к Юре, - если да то вода в термосе.

- Нет, можно не разбавлять, но запить всё-таки желательно.

- Ну, тогда за знакомство и сотрудничество, поехали.

Юра выпил одним большим глотком, жидкость приятно обожгла пищевод и потекла дальше по всему телу. Наспех закусив, капитан начал наливать по второй.

- Нет, я больше не буду, спасибо, - отказался Юрка, - мне ещё с начальником общаться, да и боец ваш вон уже бежит, наверное, наладил уже канал.

И действительно к ним подбежал уже знакомый солдатик.

- Ну что Любушкин, всё сделал, - не дожидаясь доклада, спросил ротный.

- Так точно, товарищ капитан, всё готово.

- Иди тогда продолжай дежурство, и смотри мне, чтобы связь была бесперебойно, если меня ещё раз из-за тебя потревожат, пеняй на себя. Всё понял?

- Понял, - несколько понуро ответил боец и отправился к своей аппаратной.

- Спасибо мужики за всё, я побежал, счастливо оставаться, - попрощался Юра.

- Ты особо-то не благодари, и на долго не прощайся, ещё не раз к нам приедешь, - несколько «успокоил» его капитан, - я же тебя предупредил, что на него, - махнул он головой в сторону убежавшего бойца надежды мало.

- Тогда буду к вам заглядывать, что поделаешь, ладно всё побежал.

- Счастливо, - ответили офицеры почти хором.

Заскочив в штаб и доложив начальнику о том, что связь с батальоном налажена, Юра отправился в расположение части. Задача была выполнена, но некоторые сомнения всё равно не покидали его, и было это не напрасно. Как и предполагали связисты, радоваться налаженному каналу пришлось недолго, уже ближе к вечеру армейский узел замолчал,  и все попытки докричаться до него были тщетными. Правда, на некоторое время, в скорее после ужина та сторона вышла в эфир и комбат даже успел передать в штаб вечернюю сводку, но после этого снова наступила тишина и теперь уже, кажется на долго, скорее всего, Любушкин просто лёг спать.

С утра доложив во всех подробностях командиру обстановку на армейском узле связи, Юра предложил организовать свой независимый канал. Будучи в штабе, он присмотрел, недалеко от палатки разведотдела очень удобную позицию, где можно было развернуть свою станцию. Предложение было достаточно разумным и комбат, недолго посовещавшись с начштаба, согласился с ним.

На сборы времени ушло немного. Конечно, в этом плане были свои недостатки, и в первую очередь бытовые, но командно-штабная часть учений должна была длиться всего четверо суток, одни из которых уже прошли, а следовательно оставалось пробыть на месте ещё трое суток, а это не так уж и много. Дальше должна была следовать фаза войсковых манёвров, а в этом мобильная группа батальона уже участия не принимала. Работа разведки заканчивалась вместе с первой, командно-штабной фазой.

Штаб армии развернулся в лесу на небольшом пригорке, здесь же на опушке леса, не вдалеке от палатки отдела Юра и развернул свою станцию, замаскировав её от посторонних глаз. Протянув линию и установив телефон в отделе, он несколько успокоился, теперь связь с батальоном была гарантирована.

Дни пролетели незаметно, время от времени Юра посещал узел связи, поболтать с офицерами, расписать партейку в преферанс, да и просто посидеть вечером у костра. Канал связи работал безукоризненно, бойцы поочерёдно дежурили, и ему по большому счёту делать было на станции нечего. Вся работа сводилась к контролю за подчинёнными и ежедневной смене ключей в аппаратуре. Пришло время сворачиваться, штаб перемещался в район проведения второй, войсковой фазы учений, а мобильная группа батальона отправлялась в сторону зимних квартир. Всё время, пока станция стояла на позиции, Юру одолевали какие-то смутные сомнения. Штаб расположился на небольшой возвышенности, но, не смотря на это и совершенно сухую погоду, грунт на пригорке был слишком влажный. За трое суток колёса 66-го даже немного вдавились в землю. Но, только свернув станцию, и попытавшись, отправиться в путь Юра понял, что не давало ему покоя. Все четыре колеса дружно буксонув по свежей траве, сорвали дёрн и машина начала медленно оседать, остановилась лишь после того, как легла на оба моста. Из прорытых ям на поверхность выступила вода, под дёрном было болото. На всю оставшуюся жизнь и службу на Дальнем востоке Юра запомнил эту особенность местной природы. В местах вечной мерзлоты, которая доходила до этих широт, нельзя было просто надеяться на возвышенность, обязательно надо было проверить состояние грунта, прежде, чем разворачивать узел и устраиваться на длительную стоянку. Болото могло оказаться в самом неожиданном месте.

На помощь звать было некого, связисты были заняты своими делами, а больше в этом районе войск не было, штаб уже давно свернулся и уехал. Осталась надежда только на свои силы. Пониженная передача, блокировка колёс, передний мост, включено было всё. Под колёса бросались свежесрубленные ветви, и это всё дало свои результаты. Машина медленно, но уверенно двигалась вперёд, оставляя за собой две глубоки колеи, которые тут же заполнялись жижей. В конце концов, ухватившись передними колёсами за твёрдую почву, 66-й выбрался из колеи. Казалось, автомобиль вздохнул с облегчением и уже значительно веселее покатил к просёлочной дороге. Проехав с пару километров по просёлку и выскочив на трассу, остановились, осмотреть машину и очистить от грязи, а заодно и позавтракать.

Батальонная колонна уже стояла в готовности к отправлению, ждали только их, быстро дозаправившись, Юра занял своё место, и колонна тронулась в обратный путь. Машины весело бежали в сторону дома, двигатели весело урчали, и казалось не только люди, а и техника радуется возвращению и скорому отдыху.



Глава…

- Товарищ, старший лейтенант, - в канцелярию постучался дневальный, - Вас командир батальона вызывает.

- Где он?

- Только что из штаба звонили.

- Хорошо.

Октябрь только подошёл к середине, а зима уже полностью вошла в свои права. Морозы, хотя пока и небольшие, но устойчивые не давали таять выпавшему первому снегу, хотя солнышко ещё и грело достаточно хорошо. Немного подумав, Юра решил не одеваться, всё-таки мороз ещё не очень сильный, а до штаба идти совсем недалеко. Выскочив из расположения, он быстрым шагом направился в сторону штаба.

- Разрешите, товарищ подполковник, - Юра постучался в кабинет, комбата.

- Заходи, заходи.

В кабинете собрались все заместители, это несколько удивило. Откуда такой интерес к его скромной персоне. Но с первых же слов комбата всё стало понятно.

- Ты что это себе надумал? - Командир тряс перед собой каким-то листом бумаги, - это кто интересно знать подсказал тебе такие рапорта писать?

Листом оказался его рапорт о переводе. Вот уже восьмой год шла война, совершенно бессмысленная, никому не нужная, но она шла, а следовательно человек, избравший своей профессией армейскую службу, просто обязан был пройти через это, так считал Юра. Поэтому и написал рапорт, с просьбой о переводе его в Афганистан. Рапорт около месяца лежал у командира на столе, но решение по нему всё-таки надо было принимать, вот и собрал он по этому поводу всех.

 - Никто, товарищ подполковник, не советовал, сам решил. Я считаю, что нельзя стать настоящим профессионалом, не пройдя через боевые действия. А куда мне ещё тогда проситься, в Анголу? Так туда точно не пошлют. Афганистан это реальные боевые действия, а судя по поднятому, вокруг него шуму в прессе, скоро мы будем оттуда уходить, так, что это у меня последний шанс.

- Ты с семьёй посоветовался? – в свою очередь задал вопрос замполит. – Что жена по этому поводу думает, согласна с тобой?

- Нет, конечно, не советовался, толку то с этого, Вы считаете, что жена может поддержать такое решение? Я уверен, что она будет против. Будет перевод, поставлю перед фактом. А если не переведут, зачем понапрасну волновать?

- В этом ты конечно прав, но если не возражаешь, я всё-таки с твоей женой поговорю.

- Возражаю, давайте немного отложим разговор. Командир даст ход рапорту, на верху утвердят, придёт приказ о переводе, вот тогда пожалуйста, я поговорю, Вы поговорите, а пока не стоит.

- Ну хорошо, давай повременим, - согласился замполит.

- Ладно Пантилеев, - вступил вновь в разговор комбат, - я не могу не дать ход твоему рапорту, хотя сам понимаешь, душа у меня не лежит. Конечно и на войну посылать нет желания, да и хорошего офицера терять не хочется, но коль решил, дело твоё.

- Да ничего страшного, товарищ подполковник, если всё нормально будет вернусь назад через три года, куда я денусь?

- На том и порешим, подписываю я твой рапорт и сегодня спецпочтой отправлю в армию, а там как будет.

- Спасибо, товарищ подполковник, разрешите идти?

- За что спасибо-то? Ладно иди занимайся. И не расслабляйся особо, ещё не факт, что в армии дадут ход рапорту, да и вакансии может не быть. Так, что лучше на работу настраивайся, а не на войну.

Но не смотря на всё рапорт был удовлетворён достаточно быстро, и уже через месяц пришёл приказ о переводе. Начались сборы, надо было собрать и отправить к родителям семью, не оставаться же им здесь на это время, да и потом, кто его знает куда переведут дальше, хотя большинство возвращалось по старым местам службы, но были исключения. Юра надеялся, что через три года он вернётся в свой, ставший уже родным батальон. Всё-таки специфика части достаточно жёстко ограничивала возможные места службы исключительно приграничными округами. Всё закрутилось очень быстро. Сдавать взвод было некому, пришлось всё передавать ротному, а он прекрасно знал обстановку и поэтому весь процесс сдачи заключался в формальном написании и подписании актов.

Сложнее было с семьёй. Лиза ни как не хотела верить в то, что Юру переводят, перводят туда, куда она с маленькой дочкой ну ни как не сможет поехать вместе с ним, переводят туда где идёт война и гибнут люди, как ни старался он убедить её, что их части стоят на месте, под надёжным прикрытием, что ни какие рейды ему не грозят, всё было бесполезно, она так и не успокоилась, но поделать было уже ничего нельзя, машина запущена.

Сдав все дела и собравшись, Юра взял десять суток отпуска, чтобы отвезти семью. Ключи от квартиры передал друзьям-холостякам. И ребятам будет повеселее, чем общежитии, да и квартира будет под присмотром, а если назад не суждено будет вернуться, то и контейнер упакуют, и отправят по нужному адресу.

Короткий отпуск проходил невесело. В воздухе постоянно витало какое-то напряжение, и хотя Юра просил Лизу не говорить родителям куда его переводят, мать всё-равно догадалась, но старалась тщательно это скрывать, не подавать виду. Все ходили какие то задумчивые и молчаливые и только маленькая Олечка весело щебетала на своём, только ей понятном языке у отца на руках. Ей было уютно и надёжно в этих крепких, любящих руках. Но видимо и она на каком то ментальном уровне ощущала общую тревогу и иной раз её взгляд застывал на Юркином лице, становился не по-детски серьёзным и тогда ему становилось совсем не по-себе. Сразу начинали ворошиться сомнения, а правильное-ли решение он принял, не ошибся-ли и так уж необходимо было писать этот рапорт. Но ещё и ещё раз обдумав всё он убеждался в правильности принятого решения. Он давным давно раз и на всегда выбрал себе профессию, а значит должен стать профессионалом своего дела.

С тяжёлым сердцем пришлось уезжать. Лиза так до конца и не поверила, что его перевели по разнарядке, как Юра ей говорил. Она хорошо его знала и была уверена, что рапорт он написал сам, сам попросился, а слова о разнарядке, только для её успокоения. Прощались в аэропорту наспех, вроде и уезжал на пару дней, так недалеко. Лиза держалась до-последнего, старалась шутить, улыбаться, а в глазах всё равно читались боль и страх, страх за него, страх за семь, за дальнейшую жизнь и так не хотелось его отпускать. Уже прошла регистрация, уже объявили посадку, а она обняла его и всё шептала на ухо одно.

- Только вернись, прошу тебя, вернись.

Самолёт резко взял высоту, заложил крутой разворот на курс, а Юра не мог оторваться от иллюминатора, старался рассмотреть родные дома, окраины Города как будто мог увидеть с высоты там внизу маленькие фигурки провожавших его родных.

Самолёт выровнялся, ушёл за облака, и лёг курсом на Москву, а там Ташкент, Термез, Кабул.

Воспоминания, воспоминания, как хорошо, что он решил идти пешком, так много припомнилось. Казалось, часть жизни пролетела перед глазами за эти полтора километра такой некогда знакомой, а теперь так изменившейся дороги до родного училища. Вот уже и КПП, ворота распахнуты, готовые принять всех посетителей, всех тех, для кого эти стены в разные времена становились родным домом, домом, давшим путёвку в жизнь тысячам молодых людей, воспитавшим из них мальчишек настоящих мужчин.