- Рукописи не горят...рукописи не горят... - шептал парень разгребая завалы сгоревшего всего несколько часов назад дома. Одежда его было старой, и рваной, потерявшей начисто цвет и форму, больше походившей на тряпки, хоть в них и можно было узнать джинсы и теплый вязанный свитер. Его глаза бегали по освещаемому рассветом полю обгорелых обломков и пепла. О что это были за глаза. Глаза цвета предгрозовой тучи. Тяжелые, серые, и совершенно безумные. Его руки, истертые в кровь и измазанные сажей не умолимо продвигались в глубь руин, откидывая обугленные доски и прочие мелочи в сторону. Он искал нечто, представлявшее особую, высшую ценность.
Возле руин появилась девочка. Маленькая, тоненькая, и настолько хрупкая, что казалось, неверно брошенный уголек разобьет ее как фарфоровую статуэтку. Она подошла к мальчику.
- Макс. Все сгорело. Пойдем. - сказала "фарфоровая" девочка положив руку на плече мальчику. Тот остановился. Повернулся лицом к ней и еле слышно прошипел с отчаяньем в голосе - Рукописи не горят.
- Макс, ведь это не важно. я все равно люблю тебя! - не унималась девочка, пытаясь отвлечь внимание Макса от возобновленных раскопок, - разве ты не понимаешь, что все что там было - сгорело?
Мальчик не ответил.
Мальчик копал. Все неистовее и неистовее отшвыривая мусор в стороны он уже по плечи ушел в яму и почти не слышал девочки. Да и не хотел.
- Остановись, Макс! - закричала девочка, и парень вдруг послушно остановился, сел возле ямы обняв ноги, и возрился в одну точку. - Понимаешь, Лина, это не просто рукописи, это мои чувства. Мои чувства к тебе, к себе , к миру. ко всем. Что мне делать без всего этого? как мне любить тебя, если моя любовь сгорела в пожаре? - прошептал парень.
- Полюби меня снова глупыш. - Прощебетала Лина, нежно обнимая парня за плечи.
А уже днем по телевизору передавали, что ночью состоялся страшный пожар. Сгорел жилой частный дом Где жили 73х летний Миксим Мартынов, знаменитый писатель и поэт, и 68и летняя Лина Мартынова, его супруга и помощница.