Пятое место в Конкурсе "Осенняя песня" Клуба "Слава Фонда"
Осень...Золотая осень...Никогда не видела осени красивей, чем в тот год, последний год уходящего тысячелетия.
Первые дни осени не очень-то радовали хорошей погодой. Дождь лил без перерыва дней десять. Затем, вдруг словно одумавшись, дожди прекратились. Тёплая, и замечательно-разноцветная осень, радовала всех. Лёгкими туманами по утрам, с капельками росы на паутинках, начинавших искриться от прикосновения первых лучей солнца. Тёплым, иногда даже жарким, солнышком днём. И удивительными вечерами, с золотистым дождём листопада, стоило ветерку чуть сильнее качнуть деревья.
Многие, спеша запастись теплом и красками на предстоящую зиму, свободное время проводили на свежем воздухе. Я не была исключением. Моим излюбленным местом прогулок стал парк на окраине города. Это был практически лес, большую часть в котором занимали сосны. Стоило только войти под их шатёр, как тут же стихал городской шум, воздух становился совершенно другим, чистым и прозрачным.
Зимой в парке пролегала лыжная трасса, достаточно протяжённая, в несколько километров. А в остальное время года её использовали как терренкур. Поэтому и прогуливалась обычно по нему, изредка присев отдохнуть на одну из множества скамеек, расположенных вдоль на протяжении всего маршрута.
Особенно часто здесь можно было встретить мамочек с колясками, для них это было идеальное место. Тишина, воздух, умиротворение. Малышам здесь ничего не мешало, и они сладко посапывали в своих конвертиках, давая время и мамочкам отдохнуть немного от каждодневной суеты.
Встречались и компании молодёжи. Вели они себя обычно шумно, курили, пили пиво. Но даже это не раздражало, вызывало лишь сожаление, что сами себя обкрадывают, лишаясь удовольствия дышать чистым воздухом и слушать тишину. Однако, у них это и называлось - «Отдых на природе».
Умиляли редкие пары стариков. Бережно поддерживая друг друга, они медленно брели по дорожке. Останавливались, поправляли друг другу то воротник пальто, то шарф, и опять продолжали неспешно гулять. Торопиться им было некуда, да и нужды особой не было. Они просто наслаждались мгновениями уходящей осени. Возможно, для кого-то, последней осени их жизни.
Как-то раз моё внимание привлекла одна молодая, очень красивая женщина. На вид ей было лет двадцать восемь — тридцать. С ней были две девочки, лет семи. Сначала мне показалось, что они двойняшки. Но потом, приглядевшись, я поняла, что одна девочка явно больна, поэтому издалека и кажется маленькой. Впрочем, её по-детски наивные глаза и беззащитная улыбка навстречу прохожим, делали её прехорошенькой. Бегая за сестрёнкой, она слегка подволакивала ножку, и видно было, что ей с трудом удаётся поднять с земли упавшую шишку, ручки явно её плохо слушались. Мать им постоянно что-то рассказывала, объясняла, и весело с ними смеялась. Смотреть на них со стороны было одно удовольствие. Такой позитив шёл от этой троицы.
Гуляя, женщина всё время оглядывалась, будто поджидая кого-то. Тут из-за деревьев показалась девушка, и дети радостно бросились к ней навстречу, на бегу что-то говоря и показывая найденные шишки. «Мама, - услышала я, - да скажи ты им, чтоб не висли на мне, я же не ёлка!» .
Я с интересом взглянула на женщину: «Неужели эта девушка тоже её дочь? Но сколько же ей тогда лет? Иметь троих детей и так хорошо выглядеть, не каждому дано. Видимо, очень счастливая жизнь у неё, несмотря на больного ребёнка. Вон как она весело смеётся, значит, счастлива и довольна жизнью!»
Но то, что произошло через несколько минут, повергло меня в шок. Видимо, нагулявшись, они повернули к выходу из парка. Проходя мимо скамейки, где до этого сидела молодёжь, распивая пиво, женщина вынула из кармана куртки пакет, и стала складывать туда пустые бутылки. Дети тоже, пробегая по дорожке мимо скамеек, заглядывали в урны, и доставали оттуда бутылки, немало не смущаясь и не стесняясь удивлённых взглядов прохожих.
Это было настолько диким и неправдоподобным зрелищем, что я даже растерялась. Как так? Вид бомжей, собирающих бутылки, уже никого не удивлял, все к этому давно привыкли. Но такая милая дама с детьми, и роется в мусорках?!
Поймав мой обескураженный взгляд, дама улыбнулась.
- Проводим операцию «Хрусталь». Всё лучше, чем сидеть у перехода с протянутой рукой и петь надоевшую всем, и раздражающую песню: «Помогите, мы сами не местные!» Этого уж точно никогда не будет. А так, мы сдадим бутылки, купим хлеба и молока, вот и ужин.
- Но как же так? Глядя на вас, ни за что бы не подумала....- я не договорила.
- Так никто и не догадывается, как нам тяжело живётся. Попрошайничать и жаловаться я не привыкла, а жить-то как-то надо? - она присела на скамейку. Глаза у неё враз потускнели и стало видно, что ей действительно уже не тридцать, а гораздо больше, лет.
История оказалась довольно-таки банальной. Их семья — вынужденные переселенцы, волей судьбы попавшие в наш город. Родных и близких в России у них не было, поэтому уезжать от войны из бывшей союзной республики было всё-равно куда. Лишь бы увезти детей. Денег, что удалось выручить от продажи кое-каких вещей перед отъездом, хватило лишь на дорогу и снять жильё на некоторое время. В надежде на помощь, обещанную государством. Но, как оказалось, помощь им оказывать никто не спешил, то мотивируя тем, что у них нет регистрации, потом низким доходом семьи. Мол, им нечем будет отдавать ссуду, выданную на приобретение жилья. Муж, не выдержав трудностей, исчез в неизвестном направлении, и осталась она одна, с тремя детьми. Один из которых инвалид с детства.
- Вот на её пенсию мы и существуем пока. Работы нет, старшей дочери пришлось забрать документы из института. Платить-то мне нечем за учёбу. Ладно, я хоть шить и вязать умею, - она улыбнулась, и опять помолодела. - Так что дети одеты. В школу ходят. В первый класс. Та, что на инвалидности, в коррекционной учится. Их кормят хорошо, и завтрак, и обед есть. Иногда и домой что-то с собой дают, спонсоры у них хорошие...
- А бутылки собирать...Так это даже не я придумала. Познакомились мы тут с одной семьёй. Такие же переселенцы. Так вот они-то и придумали эту операцию «Хрусталь» проводить. А по пятницам мы собираемся все вместе и танцуем. Хорошо! Главное, войны нет. Вертолёты над головой не летают, и выстрелы не слышны. Ничего, всё наладится и у нас. - Она поднялась и, попрощавшись, ушла.
Я же долго сидела и смотрела им вслед. Это какой же сильной нужно быть, чтобы не озлобиться, не опустить руки, а продолжать жить и радоваться даже тому малому, что даёт эта жизнь? Невольно впомнились слова из песни Ю. Шевчука: «И если вокруг - одно лихо,
И если кругом - слишком тонко, Люби всех нас, Господи, тихо, Люби всех нас, Господи, громко.»
Люби нас всех, Господи....
Спустя много лет, я случайно встретила эту женщину на одной родительской конференции. У неё действительно всё наладилось. Правда, из жилья ей досталась только восемнадцатиметровая комнатка в общежитии, но она и этому была рада. Отпала нужда скитаться по съёмным квартирам, где хозяева поднимают плату чуть ли не ежемесячно. Вернулся муж, дочь поступила учиться, а она сама нашла работу по душе, помогая тем, кому плохо. Стала председателем совета детей-инвалидов.
Осень....Золотая осень последнего года уходящего тысячелетия.....
И пока ничего, ничего не случилось,
Я вчера еще помнил, что жизнь не приснилась,
Этой осенью стала она.
И если вокруг - одно лихо,
И если кругом - слишком тонко,
Люби всех нас, Господи, тихо,
Люби всех нас, Господи, громко.»
Ю.Шевчук
картинка взята из интернета