Искусство и политика. Грузия и Россия
Никогда, никогда, никогда не было так, чтобы смысл произведения искусство исходило из самого арте-факта, тайны его композиции, света, перспективы. Всегда есть вербальные тексты, смыслы, мифы, окружающие произведение, которые управляют тем воздействием, которое оно на нас оказывает.
У Церетели благодаря телевидению есть слава покупаемого, востребованного ликвидного художника, создателя крупных работ, приобретаемых повсюду в мире. Художник-капиталист - это его визитка, созданная Телевидением. Но скульпторов много, художников-живописцев ещё больше. Большинство таковых трудоспособны, очень талантливы, профессиональны. Почему Церетели стал «самым», «оченным», «центровым»?
Да мы увидели, что есть в нём что-то , свидетельствующее минимум о подлинном таланте, также о некоторой его узнаваемой особенности и что-то, что-то, что-то (... искусство не философия, оно не говорит прямо словами или знаками-подсказками… ) в его стиле-манере грузинское. Некие грузинские формы. Важны эти формы, но также важно, что они именно с Кавказа и именно грузинские.
В черном квадрате нет никакой тайны: ни в размере, ни в сером карандаше, никаких оптических фокусов (хотя иные пытаются навешать лапши на уши зрителю) вся тайна в возникшем вокруг него скандале, предании.
ГРУЗИЯ И РОССИЯ
Грузия и её ментальность, геополитическая ментальность. Но везде же есть та или иная ментальность, почему эта оказалась важна. Почему авангардизм, художественная революционность Малевича оказалась важна, нам понятно. А зачем нам, нынешним россиянам-русским, этот «чудесный грузин»?
Мы уж ответили. Церетели и представляемая им Грузия напоминает зрителю Джугашвили-Сталина. Параллель прямая. Церетели - король московского искусства, мощный, известный, востребованный, работающий и имеющий фронт работ. Сталин - красный монарх, создатель СССР, генералиссимус армии-победительницы. Но области разные: искусство и политика. Случайно ли, что в центре двух сфер России оказался грузин? Ленин назвал Сталина «чудесным грузином», когда он ещё был просто Джугашвили и его мало кто ещё знал. Сталин написал статью по национальному вопросу и получил вот такую оценку Ленина. Но позже оказалось, что Сталин не просто стал во главе государства, он его выстроил «от сохи до атомной бомбы» (фраза приписываема Черчиллю), защитил от фашистской военной машины.
Грузия и Россия. Равнина и горы. Бескрайние просторы России – прародина индоевропейских народов (больше и негде было им произойти столь большой языковой семье), а в определенной степени и тюркских и финно-угорских. Нечто огромное, широкое, равнинное, открытой, «бескрайние просторы России». А Кавказ? Горы, изоляторы долин, аулов, множество народов самых разных языков и языковых групп. Армяне, осетины – индоевропейцы. Азербайджанский язык – тюркский. А грузины, абхазы, адыгейцы, чеченцы, балкары не составляют общего языкового единства их объединяют в кавказско-иберийскую группу по географическому принципу. Грузины из этих отдельных, небольших, оазисных народов самый крупный на Кавказе. То есть, грузинское государство и этнос законсервировало, скорее всего, некий древний уклад и быт. Есть такое представление относительно древней истории, что сначала был Урстаат – изначальное государство, а традиционально-трайбалисткие уклады возникли позже, как боковые, инвалидные, поздние уклады древнего общества. Урстаат не мог сохраняться в долинах Тигра и Ефрата, где видимо возник homo sapiens. Это ровное место, открытое для пришельцев, которые неизбежно внесут изменения в древний быт. Лучше сохраняется нечто древнее на островах или в горных изоляторах.
Если Россия мир, где происходили смешения, объединения, комбинирование, развитие, коммуникация, где возникает цивилизационная динамики, то в Грузии сохранилась нечто древнее, закончсревированное. Этот древний человек, первочеловек, первогражданин мира Урстаат был очень конкретен, очень завязан на вещь, природу, на осязаемое, предметное, он был в мире компактном, известном, своём и близком, в микрогосударстве. В России (в широком смысле, как большой советской равнине Норд-Ост) «редкая птица долетит до середины Днепра», Россия – космизм, простор, соборность.
То есть, Россия и Грузия находятся в отношения дополнения. Грузин как лермонтовский «мцыри» стеснен теснинами гор. Обитатель Руси уносится в своих мечтах в запредельную высь, в имигинативный абсолют, в звёздное небо над нами, шамбалу и беловодье . Дефицит конкретики, оформленности, дисциплины, чёткости. Разнополярность.
И когда мы видим как Церетели-художник и Сталин-политик размещаются в контексте России, мы как раз это и видим эту «чудесность» дополнения, на которую обратил внимание Ленин.
СТАЛИН СКВОЗЬ ЦЕРЕТЕЛИ
Сейчас, конечно, нам важно сквозь эмоционально-выразительный мир Церетели понять Сталина.
Вот речь Уинстона Черчилля в Палате лордов 21 декабря 1959 г. по случаю 80-летия со дня рождения И. В. Сталина:
«Большим счастьем для России было то, что в годы тяжёлых испытаний Россию возглавил гений и непоколебимый полководец И.В. Сталин. Он был выдающейся личностью, импонирующей жестокому времени того периода, в котором протекала вся его жизнь.
Сталин был человеком необычайной энергии, эрудиции и несгибаемой воли, резким, жёстким, беспощадным как в деле, так и в беседе, которому даже я, воспитанный в английском парламенте, не мог ничего противопоставить.
Сталин, прежде всего, обладал большим чувством сарказма и юмора, а также способностью точно выражать свои мысли. Сталин и речи писал только сам, и в его произведениях всегда звучала исполинская сила. Эта сила была настолько велика в Сталине, что он казался неповторимым среди руководителей всех времён и народов…»
Сталин, как большевик и будущий политический лидер Советского Союза, сформировался в подпольной России, где он руководил революционной деятельностью. Его арестовывали, ссылали в Сибирь, он бежал, на него доносили, снова ссылали, он снова бежал. Тогда как его коллеги Ленин, Троцкий катаются на велосипеде в эмиграции, создают в школу для рабочих, спорят об эмпириокрицизме, некая оторванное от почвы пространство между глубокой теорией и «репитиловщиной» . А время-то совсем другое, нужно делать не только теоретически, не только как меньшевики, а даже не как большевики в эмиграции. Делать нужно в конкретике, в реальности, а не в виртуальности. И не просто деятельность, работа, тут риск, отвага. Ошибся - и в тюрьме. И между революционерами тоже конкуренция, даже и у большевиков трения. И не просто пахать, как вол или волк, но и учиться, изучать, обдумывать, исследовать, писать, спорить. Не только Троцкий выдумывал и воображал революцию в Европе, Ленина тоже называли «мечтателем» (Герберт Уэльс).
Но тут в 1917 году, когда Россия погрузилась во мглу, когда она была разрушена катаклизмом Революции и гражданской войны, нужна была самая простая и самая грубая, изначальная конкретика, дух Урстаат. Погрузившейся во мглу стране понадобился «чудесный грузин».
РУССКИЙ ДЕФИЦИТ
Пётр Первый первым осознал, увидел дефициты в русском государственническом типе. Он приобщал в госстроительство практичный, педантичных немцев, жена его была оттуда, наш земляк Де Генин - тоже. Но «что немцу - хорошо, русскому – смерть». Знаменитая русская лень и медленное запрягание не совмещается с европейской педантичностью. Русское его отторгает. Марина Мнишек привезла с собой в Москву вилка, и брезговала ходить в русскую баню. Её и полунемцев Романовых, которые так не научились мыться в бане, есть без вилок и сморкаться в руку, это и погубило. Романовы занимались фотографией, переписывались с Дидро, говорили по-французски, но не знали, что в их стране продают людей.
Вот что делает Церетели. Он в станковых работах делает лепку. Даже маслом. Ему нужна фактура, шероховатость, выпуклость, сгибы, складки, настоящие. Его фигуры некрасивые, неизящные. Зато реальные, настоящие, физические. Это не мост из Маниловки в Петербург. Церетели проходит через стену абстрактного и культивирует фактурность, объёмность, и, например, даже размер. И сами объекты изображенные тоже толстеют, выпучивают глаза и губы. Они и мятые, и резко-контрастные, геометрические неправильные, не гладкие.
Троцкий, Бухарин теоретизировали исходя из прописей марксисткой теории или знакомых социальных схем.
Сталин видит всю мякоть, мышцы, суставы страны. Заводы строить на Урале, чтобы не долетел ни один бомбардировщик. Стране нужна коллективизация, без ней не будет ни механизации в деревне, ни советской власти, ни хлеба. Нужны, танки, самолёты и обязательно социализм: и в деревне, и в городе и в науке-искусстве. Социальная рознь (бедные- богатые, плебеи-аристократы) она сначала ослабит социум, а потом взорвёт... Что-то помогает Сталину всё это понять
Урстаат – это древний социализм. В древности у грузин князь отдавал своего сына на воспитание пастухам. Чтобы он вырос настоящим человеческим существом, умеющим сражаться, джигитовать, питающимся овечьим сыром да пресной лепешкой, а не принцем на горошине, увлекающимся фотографией.
ГРУБОСТЬ, УВЕСИСТОСТЬ
Цветные эмали Церетели. Они красивы, ярки. Но цвет здесь лишь подчеркивает форму, выделяет изгибы объёмных форм.
Это важная выставка. Обычный образ Церетели – придворный монументалист. Но здесь мы видим русский авангард (сходите на Вайнера 11, сравните). Многое оттуда у Церетели. Иное не сводится к этно. Это всё-таки «изм», стилевая доктрина, мышление формой, манерой. Цетелеи может показать очень буйным, южным, повсюду грубоватым, непричёсанным, но не слабым , не неряшливым, а увесистым, чётким. Его грубость – это пыль мастерской, жизнь без марафета. И это самое Церетели сохраняет во всех заказных работах. Это «покупается». Сартр как-то сказал «Поль Валери, конечно, - представитель буржуазной интеллигенции, но не все представители буржуазной интеллигенции - Поли Валери». Настоящее искусство, оно нечто такое, что не исчезает даже если оно впрямую ангажировано политической конъюнктурой.
РОМАНОВЫ
Вот групповая скульптура последних Романовы. Мы понимаем, что тема была актуальной, фактически заказом новой элиты. Но тут Церетели создал совсем не то, что создал Гринберг (скульптор скульптур и Храма на Крови) . Там у храма Романовы - перед расстрелом, и тот монумент ассоциируется с жертвенной героикой. Мы глазами видим, что скульптуры Церетели говорят о чем-то ином. Это убитые Романовы, но и не трупы их, это исчезнувшая династия, исчезнувшая цивилизация. Полунемецкая динстия, не моющаяся в бане, не носящая лаптей, кушающая вилкой, династия безбородых любителей Дидро, масонов, фотографии. Это изваяние социальной гибели. Перед нами мёртвые Романовы. Церетели изобразил темную жуть ТАНАТОСА. Это не героическая гибель, это просто гибель. Николай не был ни Каддафи, ни даже Павлом, ни Александром Вторым. Он был последним монархом исчезнувшей русской монархии. Что немцу хорошо (вилка Марины Мнишек), то русскому смерть. Здесь изображена та смерть.
ПРАВОСЛАВИЕ
Работы Церетели на тему православия интересны тем, что хотя православие в Грузии – то же самое православие, но есть и нечто другое.
В Грузии оно домашнее, детское, добродушное, веселое, почти как и у сербов Кустурицы. В России - по- иному: в России сельские жители просто отождествили себя с Христом и стали называться «крестьяне», то есть, они как бы приняли православие со словами: «Ха, так это мы и есть, мы русские сельские жители в деревнях и полесьях, мы и есть христиане». Русь - священна, она и христианство и марксизм, она всё подвергает обрусению, всё покоряет своей бескрайней открытостью. Если у Пушкина в Руси и тунгус, финн и калмык, то позже у русского и «Африка моя», «у русского парня испанская грусть».
Ведь православие можно назвать сутью Руси-России, но сопоставляя церкви-сестры, мы увидим в этой сути ещё одну суть-матрёшку: Россия - космизм: «он сказал ПОЕХАЛИ и махнул рукой». Грузия - практическое, народное, трудовое, семейное начало, стволовая первичность. Два начала очень контрастных, обособившись, ослабевают. Что сейчас Грузия? Марионетка США. Что сейчас Россия – беззубый член совета безопасности, который вяло пищит «Ая-яй, нельзя нарушать», а их за это ещё и чихвостят по всем мировым СМИ.
Грузия горная, в складках, буграх, древняя, сельская, Урстаат, где царь-князь растёт и воспитывается среди пастухов, где домашняя, семейная аура, без тротуаров, мостовых, овечий сыр, лаваш, свежее вино. Конечно же, тут у Церетели есть наив и примитив Пирасмани, но Церетели сильнее, грубее, он - физический. Но это не примитив Руссо, это, как и у Пирасмани, реальная, сельская простота сохранившая пыль изначальной прямоты.
РЕЛЬЕФЫ
Его бронзовые рельефы. Это для ресторанов, залов. Они сделаны солидно, но если приглядеться, то вяленная вобла , народно-лубочная мультяшность персонажей - она взывает к этой пыльной, мозолистой простоте изначального человеческого быта. Может быть, это уже просто на продажу. Говорят, что он просто делает эскизы, а сами рельефы изготовляет бригада. Он прораб .
Кс тати, если вглядеться в изображения Ствлина, он тоже напоминает прораба. Как и что Сталин сказал о перманентной революции, об эмпириокритицизме, о важности диалектики Гегеля для подлинного понимания марксизма? Он построил электростанции, заводы, на заводах построили трактора, танки, Катюши, самолёты, бомбы, ядерную бомбу . Он построил современное сельское хозяйство. Укротил ненасытную российскую бюрократию, перед которой были беспомощны Александры, Николаи, разбил двунадесять языков, вторгшихся на Русь под знаменами фашизма. Вот прорабский марксизм Сталина.
СААКАШВИЛИ
Саакашвили – проект США по разрушению РОССИИ. Но как трусливый и подлый Мишико может что-то сделать огромной России, если он даже не может что-то сделать маленькой Абхазии?
«Легче всего – учил Сталин, - можно взять крепость изнутри». Чтобы разрушить Россию, разрушить СССР, нужно дезавуировать Сталина, ибо именно он СССР и создал.
ЦРУ-ФРС-США-НАТО пожалела оторвать Грузию от России, чтобы ещё и так дезавуировать Сталина, чтобы у русских появился ещё один повод разлюбить своего самого великого «русского царя» грузина Сталина.
В русской ментальности очень важное место занимает миф о «добром царе». «В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь…» Легенды о Петре, создаваемые народом, крутились вокруг того, что он был царь-плотник. Но Сталин был и плотник и сапожник, и солдат, «и здравница, и житница, и кузница». Если Ленин был мудр в своём понимании как устроить страну и социализм, и страна могут быть разрушены. Об этом его статья по национальному вопросу 1913 года. Поэтому такая массированная бомбардировка Сталина, умершего 58 лет назад.
Интуиция, художественный вкус народа, наитие, сердце выстраивают броню. Поэтому Церетели. И не только Церетели. Эта тема «Россия и Кавказ» изображалась многими. Пушкин:
На холмах Грузии лежит ночная мгла;
Шумит Арагва предо мною.
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
Печаль моя полна тобою,
Тобой, одной тобой… Унынья моего
Ничто не мучит, не тревожит,
И сердце вновь горит и любит – оттого,
Что не любить оно не может.
...
Грибоедов. Лермонтов. Толстой.
Маяковский, который вместо рифм-размеров стал горбатить строку лесенкой, родился в Грузии.
Незабвенный Шурик, покорив сердца советского человека своей операцией «Ы», поехал собирать тосты на Кавказ. Высоцкий возник из фильма «Вертикаль», где пел: «Ведь это наши горы, они помогут нам». Акунин.
ЦРУ-США-НАТО-ФРС подготовили Мишико Саакашвили , чтобы взорвать духовное звено, связующее великую евразийскую страну,
колыбель коммунизма.
Вот картины Церетели «Картины АНГЕЛ МОЙ УТЕШИЛ МЕНЯ» или вот «Старец Зосима». Прочту стихотворение возле них:
Ходил он от дома к дому,
Стучась у чужих дверей,
Со старым дубовым пандури,
С нехитрою песней своей.
А в песне его, а в песне,
Как солнечный блеск чиста,
Звучала великая правда,
Возвышенная мечта.
Сердца, превращенные в камень,
Заставить биться сумел,
У многих будил он разум,
Дремавший в глубокой тьме.
Но вместо величья славы
Люди его земли
Отверженному отраву
В чаше преподнесли.
Сказали ему: “Проклятый,
Пей, осуши до дна...
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!
Смотря на работы Церетели мы можем лучше понять эти юношески стихи Иосифа Джугашвили. И не только стихи, но и его самого, его роль и миссию. Сейчас нет Сталина-вождя, Сталина-генералиссимус, верховного. Сейчас он – лишь ангел.
Церетели , оказываясь на вершине современного русского искусства, уже просто напоминанием собою Сталина, его «нехитрые песни под звуки пандури», делает нечто великое. Наверное, Церетели совсем простой и обыкновенный работяга без каких-то особенных модных заморочек, но дух народа выбирает-таки его, и элита держится за этого «чудесного грузина», просто потому, что его художественные стиль, манера, тематитка и так далее принципиально «грузинские», то есть, складчатые, шершавые, грубоватые, мятые, твердые, простые как овечий сыр и лаваш.
«Они» хотят развалить страну, но искусство Церетели мешает. Вот я посмотрел на эти картинки маэстро Зураба и понял товарища Кобу, понял его душу, его ангела, понял, что не трубка и усы – главные атрибуты Сталина, а «пандури» и эти «наши горы», которые «помогут нам», равнодушие к «отравленной чаше», к забвенью и бесславью.