Наверное, «Глухарь» - один из очень немногих российских сериалов, в приверженности коим не зазорно признаться в приличном обществе.
Он действительно хорошо сделан. Со смыслом и с душой. Но самое лучшее со стороны создателей – они поняли, когда нужно ставить точку. Ибо, чего греха таить, в третьем сезоне уже чувствовалось, что создатели утомились ментовской рутиной, их то и дело стало заносить в какие-то «параллельные миры», появился какой-то вымученный пафос, поубавилась логика в действиях персонажей и развитии сюжета, ну и в целом сериал «подешевел». Хотя всё равно оставался на уровне куда выше «среднероссийского» и смотрелся с интересом.
Процентов на 80 «смотрибельность» третьего сезона обеспечивалась монументальной фигурой Стаса Карпова в исполнении Владислава Котлярского.
Я почитывал иногда отзывы, сравнивая своё мнение с другими, и аудитория была почти что единодушна: «Глухарь надоел со своими ужимками и дурацкими моральными страданиями/мудовыми рыданиями, Антошин вообще достал со своей нечеловечески тупой Настей, а вот Карпов – это реальный чел. И Котлярский – гений. Надо бы отдельный сериал снять про Карпова».
С одной стороны такое отношение зрителей даёт хороший ответ на вопрос «Почему в России процветает коррупция?» Да потому, что она всех устраивает. Выбор между коррупцией и «диктатурой закона» - примерно то же, что выбор между «дедовщиной» и «уставщиной» в армии. Вменяемые люди – выбирают «неуставные» отношения. Потому что жизнь в строгом соответствии с уставом – в России нахер никому не нужна.
Строго говоря, это не только России касается. Это всех государств касается. Их армии – делятся на две категории: те, в которых нет дедовщины – и те, которые способны воевать (если кто-то думает, что дедовщины нет в американской армии или в Цахале, или не было в Вермахте – это очень наивная мысль). А страны – тоже делятся на две категории. Те, в которых неукоснительно исполняются законы – и те, в которых можно жить (я уже не раз говорил, что иные люди несколько превратно понимают изречение мудреца про «не важно, хороши ли законы или плохи, а важно, исполняются ли они»; правильное понимание: законы всегда плохи и глупы, но если они не исполняются в полной мере – значит, возможно комфортное существование для разумного человека)
Что касается ментовки, в действительности никто не требует, чтобы она самоотверженно и бескорыстно гонялась за жуликами, вывалив язык на плечо (хотя они делают и это). Что от неё требуется – чтобы можно было прийти в отдел и встретить там этакого подполковника Карпова, который за пристойное вознаграждение «порешает вопросы». Деловито, эффективно и не особо стесняясь рамками закона. Именно этим – он и ценен народу. А ещё – тем, что в исполнении Котлярского он получился действительно очень колоритным и обаятельным персонажем. Его мрачноватая медвежья харизма – неподражаема. Не знаю, как где, но в нашей фирме, где многие смотрят «Глухаря», карповские реплики давно раздёргали на цитаты.
«Если ты ещё раз меня не поймёшь – я тебе сломаю что-нибудь… Смотри, дебил: правый клик по экзешнику, вкладка «совместимость», выбираем Виндоуз-95. И так можно запустить Master of Orion на рабочем компе. А кстати, зачем тебе?»
Или: «Юлечка, если этот отчёт не окажется у меня на столе через полчаса – то не будет никаких предупреждений. Будет просто ОЧЕНЬ СТРАШНАЯ СМЕРТЬ».
Ну и мы-то, понятное дело, криминальные отморозки, естественным образом ощущающие идейную близость со Стасиком. Но он едва ли не всей аудитории полюбился куда больше «положительных» персонажей. А сериал, по сути, превратился в рекламу «оборотничества в погонах».
Не знаю, был ли какой-то звонок от поклонников из МВД, или создатели сами решили проявить «гражданскую сознательность», но от идеи дальнейшей популяризации «карповщины» они отказались (хотя сериал про него был бы принят на ура и легко мог бы висеть на топе рейтингов ещё лет пять-семь). Вместо этого Стасика решено было слить. Причём так, чтобы «реабилитация» исключена.
Следует отметить, для этой цели – ход нашли верный. Убить Карпова в перестрелке – было бы половинчатым решением. Ведь Конан-Дойль тоже всерьёз поначалу угробил своего Холмса, когда тот ему надоел, но под давлением общественности – вынужден был достать его из Райхенбахского водопада.
Поэтому решено было убить не самого по себе Карпова, но его харизму.
Для начала, со второй половины третьего сезона его заставили заниматься какими-то странными и одиозными вещами. То прессануть автослесаря-единоличника по заказу конкурирующего автосервиса, то лично метелить таксистов, вымогая деньги с их фирмы, то подстрелить доктора, который недостаточно внимательно отнёсся к его сестре-наркоманке в СИЗО. Поступки странные – и несообразные ни статусу Карпова, ни интеллектуальному уровню.
Было показано, как у него потихоньку съезжает крыша и усугубляется склонность к насилию (зачастую – избыточному беспричинному).
Что понравилось, как психологически достоверная фишка, - стресс, который Стасик испытал, усевшись в вожделенное кресло начальника ОВД.
Я очень хорошо понимаю его ощущения. Он привык быть вожаком серой волчьей стаи, рулить своими операми-бандосами, при всём сходстве их жизненных ценностей (бабло и власть), а тут – ему пришлось отвечать за разномастное сборище каких-то совершенно левых пеписов, следаков, дознавателей, кабинетных всяких девочек. Раньше он их только кошмарил, когда что-то от них нужно было, а теперь – о них надо заботиться. Надо как-то организовывать их работу. И обнаружить, что если продолжать на них клацать зубами, но уже с позиции высшего районного начальства, – то они почему-то разбегаются.
В целом, идея поставить Карпова во главе ОВД – всё равно как назначить лучшего дрессированного медведя директором цирка. Он может быть очень умный, он может замечательно кататься на велосипеде, но его карьера по-любому кончится тем, что он перекусает клоунов и распугает акробатов.
Конечно, для Стаса это было неприятное открытие, новые сложности. Он-то привык себя считать очень толковым и компетентным руководителем, таким, который всегда может легко и доходчиво объяснить подчинённому любую мысль, сунув ему в рыло, и это хорошо работало с операми. А следователи – вишь, почему-то обижаются, интеллигенты вшивые. Да ещё и заявления об уходе подают.
К тому же, работа в СКМ – это всё больше простое человеческое общение (в том числе – в рыло). Бюрократия – по минимуму (да, в теории опера должны заводить дела для внутренней отчётности и даже кому-то их показывать, однако если начальник не маньяк – на это все забивают).
Но руководство ОВД – это, наоборот, такой вал бумажной ***ни, что человека непривычного запросто похоронит и вынесет ему мозг.
Ну и ещё неприятное для Стаса открытие заключалось в том, как расширился круг его общения. На должности начальника СКМ он как бы оставался в тени. Он общался только с непосредственным своим начальством, то есть, с милашкой Зиминой и с каким-нибудь друганом-полканом из округа, по линии угро. Более высокопоставленные шишки – обращались к нему только неформально, когда просили о какой-нибудь услуге.
Но начальник ОВД – это официальный «паж для порки» за все косяки на своей территории и в своём отделе, привлекшие внимание общественности, прессы и высшего руководства. Поэтому к нему запросто может завалиться какой-то старпёр с жирными звёздами на погонах и устроить выволочку. А подполковник Карпов, сверхчеловек и гроза района, вынужден стоять перед ним навытяжку, как нашкодивший школьник перед завучем, и разве лишь желваками поигрывать (да и то не слишком явно).
Конечно, это очень серьёзный удар для огромного карповского самолюбия. Он уже давно отвык от такого общения. Он привык, что люди живут не очень долго, если пытаются на него гавкать. Но генерал-лейтенанту, начальнику милиции всея Москвы, - даже морду бить как-то неудобно (пожилой, всё же, человек).
Ну и финальный аккорд на всё более расстраивающемся пианино карповской психики – выходка Глухарёва, которая, собственно, и стала поводом для генеральского визита.
Я понимаю, что с подачи небезызвестного майора Дымовского это уже стало своеобразным жанром сценического искусства, мусорские стенания на ютъюбе, но кому я больше всего сочувствую в таких случаях – ментовскому начальству. Хотя и то сказать: нефиг было принимать на работу шутов гороховых.
И я ещё понимаю, когда сотрудник боится попасть под пресс, как та кубанская следачка по Кущёвскому делу, и действует на упреждение, привлекая внимание общественности. Я даже понимаю, когда человеку садятся на хвост гестаповцы, вот-вот готовые припечь железными рогатинами за вскрывшиеся его «подвиги», и он решает заделаться «больной совестью МВД», выступая в инете с «конструктивной критикой». В этих случаях – люди спасают свою шкуру, наплевав на честь мундира, поскольку не видят другого выхода (не бог весть насколько моральное поведение, но хоть логичное).
Но вываливать свои «критические» излияния просто от пьяной скуки, от осенней депрессии, от кризиса среднего возраста? «Граждане! Я майор Глухарёв, я работаю начальником следствия, я беру взятки и разваливаю дела на заказ. В этом, конечно, виновата прогнившая, насквозь коррумпированная система. В этом виновато и общество в целом. Ведь могло бы делегировать в милицию честных, порядочных людей. Ан нет: всё какие-то уроды скурвленные меня окружают. Может показаться, что и я – один из них, но на самом деле это не так. Да, я делаю всё то же, что и они, но отличие в том, что мне это очень не нравится. Хотя со стороны мы все в дерьме, но у меня под слоем дерьма – белый костюм и светлая душа. А ещё у меня есть совесть. И ****ый стыд. Поэтому я и решил рассказать вам, как мне больно брать взятки и нарушать законы. Чтоб и вам стало стыдно за то, до чего вы, суки, довели меня, совестливого высоконравственного человека, своим равнодушием».
Честно – блевать от этого хочется. Я вообще никогда не понимал людей, сетующих на то, что им якобы ПРИХОДИТСЯ делать нечто очень противное. «Ты делаешь то, что считаешь неправильным? А зачем ты это делаешь? Ты глупый? Или ты слабый? В любом случае – ты позоришь гордое звание гомо сапиенса».
Ровно так же – я никогда не понимал прелести таких штучек, как «совесть», «стыд», «раскаяние». Некоторые считают, что я шучу или утрирую, говоря, будто у меня нет ни стыда и ни совести, но я просто констатирую факт. И я горжусь тем, что в моей нравственной конституции нет этих животных атавизмов. Я никогда не стыжусь того, что делаю. Я просто не делаю того, чего принято стыдиться. И я никогда не раскаиваюсь в содеянном. Лишь могу сожалеть о допущенной ошибке или несчастливой случайности. А вся эта мура с «покаянием» - по-моему, изобретена была единственно с той целью, чтобы делать глупости и гадости, а потом иметь отмазку: «Да, согрешил, но мне уже стыдно, я уже раскаялся, а потому вы должны простить меня и принять таким, каков я есть. А если я снова вам подлянку кину – так снова и покаюсь. Очень чистосердечно».
Ещё меньше мне нравится, когда люди плачутся на свою жизнь, не будучи ни инвалидами, прикованными к кровати, ни узниками мрачных застенков. «Не нравится, как ты живёшь? Ну так живи по-другому, как нравится. Кто мешает хотя бы попробовать?»
Но это, наверное, национальная наша черта – пресловутая русская тоска как склонность к скулежу на ровном месте. Земля наша богата и обильна, и порядка в ней нет, обыкновенно, а когда всё же возникает – всегда есть, куда бежать от него. И не бывает у нас ни землетрясений, ни потопов, ни цунами, ни извержений вулканов, а самая лютая угроза со стороны стихий – замёрзнуть по пьяни в сугробе. Казалось бы, от чего ж горевать при таком благодатном раскладе? Но если не горевать и не кручиниться, а жить и радоваться жизни – то как же быть с загадочной русской душой? В чём будет её «загадка»? Вот и приходится горевать ни от чего конкретного, без какой-либо видимой причины, «экзистенциально». И плакаться так, будто бы мы – реально чуть ли не самая бедовая нация на свете. И жрать горькую, и тосковать от того, как мы обречены(!) жрать горькую и тосковать.
По счастью, конечно, далеко не все русские таковы. Тот же Стас Карпов – он не плачется на горькую свою судьбинушку и на моральные тяготы нелюбимой работы. Это было бы ниже его достоинства (а он имеет представление о том, что это такое). Он понимает, что судьбу сам себе выбрал – и работу тоже. И это для него любимая работа, несмотря на всю нервотрёпку и головную боль. Иначе – он бы выбрал какую-то другую. Ну не на помойке же он себя нашёл, чтобы заниматься тем, что категорически противно. Поэтому – он решает, как делать, и делает – как решил. Безо всяких дурацких угрызений совести.
Но, конечно, и на старуху бывает проруха. Ибо, рациональность рациональностью, но даже у самых разумных людей бывают состояния, когда рассудок отказывает, когда он неадекватно анализирует ситуацию и весьма причудливо выбирает образ действий.
Да, то, что Стас решил поиграть в Евсюкова – это, конечно, трагическая и непоправимая ошибка. И честно скажу, это самый большой кошмар для всякого парня, профессионально связанного с насилием. Что как-нибудь захлестнут эмоции, вкупе с алкогольной или наркотической интоксикацией, мозг откажет, сознание перемкнёт, типа, «кругом враги» – и пойдёшь чудить аки Геракл в припадке ниспосланного Герой безумия. И это вероятность, с которой приходится считаться.
Помню, когда меня бросила первая жена – я даже хотел сдать оружие на время запоя. Но Элфред возразил: «Можно подумать, для тебя проблема отобрать ствол у какого-нибудь патрульного. И можно подумать, тебе так уж нужен ствол, чтобы гасить невинных цивилитиков, если крыша поедет. Нет уж, как раз привычное ощущение железа на тушке – будет тебе напоминать, кто ты и насколько можешь быть опасен. Как бы – дисциплинирует».
Но, конечно, не всегда это дисциплинирует, наличие оружия. Тут важна ещё и некоторая психологическая подготовка, повышающая контроль агрессии в состоянии изменённого сознания. У нас она выражается в том, что ты заливаешься бухлом (или нюхаешь кокс) и идёшь в интерактивный тир. Где пару часиков занимаешься геноцидом, поначалу упиваясь своей беспредельной монстрозностью. Валишь тёток, карапузов и пенсионеров. Они, конечно, «кинематографические», проецируются на стены, но их корчи и хрипы, и разлёт мозгов, и кровища – выполнены очень качественно. Иллюзия реальности – почти полная (тем более – под градусом). Ну и первые минут десять оно прикольно – а потом надоедает. Это неинтересно, неспортивно, в конце концов, валить гражданских, которые не представляют для тебя никакой угрозы, которые даже не пытаются атаковать в ответ, а только верещат и прячутся под столы. Это как охота в кроличьем садке.
К концу сеанса, когда набиваешь положенную тысячу, - и вовсе тошнит от этой тупой, малоувлекательной бойни. А по прохождении полного курса в десять занятий – уже ничего прикольного не видишь в избиении безоружных и беззащитных людей. На уровне рефлексов отторжение происходит. Даже если ты очень пьяный и тебе в кабаке нахамит какой-нибудь дурачок, ты скорее улыбнёшься ему и утешишь добрым словом, чем за пистолет схватишься. Вообще будешь делать всё возможное, чтобы не доводить конфликт до физического насилия.
Полной гарантии от слёта башни такая практика, конечно, не даёт (ничто не даёт), но – лучше, чем ничего.
Обычные менты, конечно, таких курсов не проходят. Да и спецназовцы не проходят (у них сейчас тоже появились виртуальные тиры, но они там отрабатывают только стрельбу по «злодеям», насколько мне известно).
Более того, они и вождение в пьяном виде не отрабатывают. А между тем, именно это и стало причиной коллизии Стаса Карпова сначала с другой машиной, потом с гайцами, потом – со всем человечеством.
Ездил человек очень аккуратно, никогда не садился бухим за руль. Соответственно, не имел и такого опыта. А тут расслабился, решил залить свои переживания последних дней, отпраздновать то, как развёл УСБ – да изменил своему правилу. Результат – ДТП и последующий нервный срыв.
Поэтому я всегда говорил: конечно, лучше стараться не ездить в сильно уквашенном или удолбанном состоянии. Но на всякий случай – нужно уметь это делать. Нужно научиться адекватно оценивать степень своей физиологической неадекватности и обуздывать хмельной кураж. А для этого - нужно иметь соответствующую практику. Сначала – на тренажёре, потом – и в реале. Ведь в конце концов, управление машиной по пьяни – способствует и общему самоконтролю.
Если у вас есть ребёнок лет тринадцати – требуйте, чтобы хотя бы раз в неделю он выпивал три-четыре банки пива перед тем, как сесть за свой Нид фо Спид. Ну а с четырнадцати – можно приступать к практике пьяного вождения настоящей машины под родительским присмотром. Чтобы в пятнадцать, когда он будет возвращаться на вашей (или своей) тачке с гулянки – не лихачил и упаси бог не сбил кого-нибудь.
Тем более, конечно, следует прививать навыки пьяного вождения сотрудникам правоохранительных органов. А так же – воспитывать общее позитивное мировосприятие. Учиться не судить людей слишком строго, видеть в них хорошие и ценные черты. Приходить к мысли, что грохнуть-то человека несложно, но делать это следует лишь в случае необходимости, когда он реальную угрозу представляет, а не по причине личной неприязни. А так-то – в каждом человеке есть нечто хорошее, что можно использовать на благо себе и своим друзьям. Ведь в конце концов, даже самый глупый человек – всё равно не тупее домашних животных и может принести не меньше выгоды при правильной его эксплуатации. А значит, убивать людей, которые для тебя не опасны, - нелепое и жестокое ребячество.
Но ещё, конечно, следует избегать чрезмерной замкнутости. Понятно, что специфика работы в милиции, спецслужбах или частных бандформированиях не располагает к тому, чтобы изливать душу до дна даже самым близким товарищам и подругам, но всё-таки важно иметь рядом людей, которые тебя ценят, уважают, которые тебе небезразличны (как и ты им).
Беда таких людей, как Карпов – в том, что они слишком уж «одинокие волки». Вернее, они пытаются убедить себя в том, что у них нет друзей и не нужно, а реально-то – нужно. Подсознательно – они всё-таки ищут какого-то человечного к себе отношения, даже если заявляют, что им интересно только деловое.
Поэтому, думаю, для Карпова был шоком и поступок Глухарёва, и те гадости, которые тот наговорил после драки.
Глухарёв был один из немногих людей, чьё уважение для Стаса было, вероятно, небезразлично, всё же. И по-моему, Карпов мог рассчитывать если не на любовь, конечно, то хотя бы на элементарную человеческую порядочность со стороны Глухарёва. Хотя бы то, что он не будет подставлять давнего коллегу и нового своего начальника этим идиотским сопливым видеобращением. В конце концов, что ему Стас плохого когда сделал? Только помогал всю дорогу. И Глухарёву, и всем прочим «положительным» персонажам, разгребая их проблемы и вытаскивая из дерьма, куда они вляпывались.
За что – всегда получал исключительно скотское отношение вместо «спасибо». Очередной заряд хамской ругани на предмет того, какое он беспринципное чудовище. Что ж, тот самый случай, когда «назовёшь человека сто раз свиньёй – на сто первый он захрюкает». В нём отказывались видеть что-либо, помимо чудовища – он и стал чудовищем (когда нервы сдали, когда обстоятельства одолели). Действительно, трагедия. И я понимаю, что для сценаристов такой финал был неизбежен, поскольку надо было закругляться с сериалом, но Стасика – реально было жалко.
Жалко ли мне майора Дениса Евсюкова, «постальщика» IRL?
Да его-то я не знаю, как человека, а потому – пофиг. Может, он неплохой парень был, а может – гнилой. То, что он устроил себе сафари на цивилитиков – ничего не говорит о его моральном облике. Говорит лишь, что а) он привык к оружию и насилию (что неудивительно для мента); б) у него помутился рассудок, пусть временно. И когда так, когда человек доказал, что у него до такой степени может помутиться рассудок – конечно, нет выбора, кроме как изолировать его от общества до конца дней (хотя другой выбор – сбросить с парашютом на какой-нибудь вражеский город, но у нас нынче, вроде, и войны-то ни с кем нет).
Но Стас Карпов, за эти сто с лихом серий, мне почти родным стал. Когда он сидел в камере - так хотелось протянуть руку через монитор, похлопать его по плечу, подбодрить. «Ты не напрягайся, мужик! И не смотри, что эти чистоплюи из Пятницкого тебя ненавидят. На самом деле, есть много людей, которые тебя ценят, уважают, и даже любят. И хотя не одобряют твой срыв, поскольку невозможно такое одобрить всерьёз и находясь в здравом уме, но – понимают причины и сочувствуют».
Идиоты на этом месте обычно спрашивают: «А вот если бы такой Карпов (или Евсюков), мент-беспредельщик с поехавшей крышей, в своём припадке грохнул кого-то из твоих близких? Ты бы тоже ему «сочувствовал»? Ты бы разве не требовал, чтобы его нашинковали тоненькими-тоненькими ломтиками, перед этим обжарив на медленном огне, а перед этим – выпустив кишки, выколов глаза и отдавив яйца тисками?»
Вопрос, конечно, поразительно тупой (что неудивительно для идиотов). Самое в нём глупое – напыщенная уверенность, будто он реально может озадачить и поставить в тупик. То есть, идиот фактически говорит: «Я – полуживотное, безмозглый троглодит, чьи решения очень сильно зависят от эмоционального состояния. И я не только не пытаюсь лечиться от этого, но считаю нормой. И я не мыслю, что может быть как-то иначе. Раз убили твоего близкого – значит, ты должен озвереть и начать требовать всякий кровожадный вздор».
Отвечать, впрочем, приходится вежливо:
«Чел, а если б моего близкого человека сожрала белая акула – я бы тоже не требовал, чтоб её замучили. Достаточно – чтобы её нейтрализовали. И я не такое малахольное истеричное чмо, чтобы требовать от государства чьего-то убийства, пусть я и очень огорчён утратой близких. Если можно упрятать на пожизненное по закону – я этим вполне удовлетворюсь. Мне даже не нужно, чтобы этот монстр страдал. Да пусть хоть как Наполеон на Св. Елене живёт (и Наполеон-то был повинен в смерти сотен тысяч людей)! Мне нужно лишь, чтобы этот персонаж больше не представлял опасности. Но если по закону закрыть его нельзя – я его сам прикончу. Банально и быстро. Следуя правилу «убивая – убивай!», священному для всякого уважающего себя человека».
А вообще, наверное, всё-таки можно сделать сериал, где бы Карпов сидел в «Белой Сове» и писал мемуары, анализируя своё прошлое и становление мрачноватой своей личности. Могла бы неплохая получиться криминально-психологическая драма. Котлярский не согласится снова играть Карпова, во избежание слишком прочной ассоциации с этим образом? Да уже свершилось! Как Тихонов остался Штирлицем, как Безруков теперь для истории Саша Белый, на все времена, так Котлярский – подполковник Карпов. Се ля ви.