В утренних электричках тихо, они живут там, где закрыто метро. Я просыпалась не с ним, да и просыпалась ли? Лихом убрав с глаз дурной сон. Он на кухне, а я с чаем в спальне, не разговариваем, но всё хорошо. И я не громко внутри рыдаю, не громко на столько, что бы он истерику во мне не нашёл. Собираюсь, в сапоги джинсы заправив, взглядом касаясь чужое окно. Он меня до сих пор не исправил, не подравнял плохие привычки, хотя времени много прошло. И опять я толкую о том же, но не о том, собственно как и всегда. Я бы остановилась, но заняты руки, всё ищу «своего» для чужого «конца». На этот раз не провожают, да и можно ли «это» считать за раз? Размазана тушь, и лицо, как пергамент, ни кто не обидел, но ни кто и не спас.
Режут руки чужие глаголы, громким морозом все ждут, когда откроют метро. А я ищу в сердце повторы, но они все похожи лишь на лицо. Как бы не были разные люди, вкус у боли остаётся один. Кто-то показывает на тебя пальцем и громко судит, но а ты сам себе господин. Ты не ищешь в чужих глазах одобрения, слушаешь сердце, но думаешь головой. Сколько ещё в твоей жизни будет мучений? Сколько раз ты вот так вот будешь ещё возвращаться домой? Одни, отключают мозги, искренне улыбаясь, другие плачут так громко, как-будто умер любимый кот, ну а ты внутри себя затихаешь, мысленно открывая черновики и ворд.
03.11.2011.
Мисс Насс