Её никто никогда не станет рисовать...
Зачем? Не остановишь взгляд бульварного повесы
На девушке, которой мало целовали руки,
Которой не клялись пустыми клятвами,
Которая не спустит в ожидании чужого взгляда
Кружево подвязки.
Невинные чуть грустные глаза...
Скажите ж сколько нужно понимания - увидеть как глубина
Сквозит в зрачках подобно ожиданию,
Что в этот омут кто-то поглядит -
Закружит голову ему хмельно счастье.
О, сколько ветреных кокеток промелькнуло,
Ах, сколько женщин роковых прошло виденьем
И эти миленькие ангелы щебеча, прижали пухленькие щёчки
К седости усов.
Но незаметно уходили, не воскреснув,
Все эти девушки – где в белене одежд осталось скорбно невостребованным сердце,
И только кровь кораллов ожерельем, вдруг, проступала у последнего смятенья,
Когда свиданье смерти возникало на этом жизненном прощальном витраже.
Она еще надеется – глупышка – надежда самый страшный в мире грех -
Ты жизнь отдашь - за это звук стегающее слово,
Когда предстанешь перед ними без одежд.
Да пусть была бы ты отчаянной красоткой!
Глядишь и сжалилась бы чья-нибудь рука,
Но твои руки – не нежнейшие на свете,
И остаётся холодна игра...
Каких-то расфуфыреннейших франтов, седых господ, гривастых львов, лжецов,
Возможно, лучше знать слезинку правды – ты им ничто,
И жесткостью веков не облагорожены твои бледнеющие щёки,
И даже жизнь твою стирая в пух и прах – ни у кого не вызовешь участья.
Ты знаешь всё – да будет ТАК.
Иван Николаевич Крамской
Название картины: Женщина с зонтиком