МЕСЯЦ НАЗАД
Тягостное молчание затянулось, и пауза уже давила так, что казалось, ушные перепонки лопнут.
Тамара хмурая мыла посуду в тазике, споласкивала под краном и ставила на стол. Бабушка с мамой вытирали её, складывали в стопки и отправляли в сервант. Они то и дело тревожно переглядывались, бросая быстрые взгляды на Тамару, и тщетно ломали голову: что же приключилось с Томочкой? Торжество вроде удалось, все остались довольны, уходили весёлые, искренне благодарили. Может, переживает, что закончилась школа и уже завтра начнётся новая взрослая жизнь? Но переживали все и их переживания были пропитаны грустью. Нет, у Тамары нечто другое: грусть так не гнетёт. Или, может, с парнем проблемы? Хотя Тамара всё время была на глазах, никто с ней не уединялся. Да и есть ли у неё парень? Друзей-мальчишек море…
-Всё!- неожиданно повернувшись, выкрикнула Тамара.
Бабушка и мама вздрогнули, бабушка едва не выпустила из рук тарелку.
-Хватит! Я… - Тамара шумно задышала, закипая, а в следующее мгновение грохнула об пол кофейную чашку. - Я больше не могу! Или вы сейчас всё расскажете, или я переколошматю всю посуду!
Мама побледнела, охнув, тяжело опустилась на стул. Бабушка, подавив горестный вздох, ухватилась за край столешницы:
- Посуда-то причём?
-Ни причём! Но вы будете виноваты, когда я её перебью. Я сыта вашей ложью и хочу знать правду. Почему Ольга не приехала?
Бабушка, смахнув краем полотенца выступившую слезинку, глянула на дочь, словно спрашивая: ты расскажешь или мне начать? Та сидела поникшая, опустив голову и лишь лёгкие вздрагивания говорили, что женщина беззвучно плачет.
Бабушка тоже присела, сложила на колени полотенце, а поверх него натруженные руки, сцепив пальцы, чтоб не видно было, как они дрожат.
- Только без вранья! - жёстко напомнила внучка, продолжая пыхтеть, как закипавший чайник.
Тамара спрашивала о старшей сестре. Она помнила её смутно, как и отца, который умер вскоре после отъезда Ольги. Всю жизнь был здоровый как бык, недуги обходили стороной, даже когда вся семья грипповала, он не заражался. А тут пошёл на пруд порыбачить, а через четверть часа прибежали мальчишки: »Там дядь Коля упал и лежит как мёртвый». Он и был мёртвый. Врачи потом скажут: » скоротечный обширный инфаркт». Жить в деревне после этого стало невозможно: показывали пальцами, шептались за спинами. Когда стало невмоготу, решились на переезд: продали дом и перебрались поближе к райцентру.
Здесь все эти двенадцать лет Тамара донимала маму и бабушку вопросами: куда уехала Оля, почему? Те, пряча глаза, всякий раз придумывали новую отговорку. И сулили обещания, что к следующему её дню рождения обязательно приедет. Но проходил один, другой, пятый, а от Ольги ни слуху, ни духу. И опять мама с бабушкой придумывали веские причины, которые помешали Оле приехать. Но не было и писем, и телеграмм. И на это у бабушки с мамой находились ответы.
И вот сегодня Тамара отметила свой восемнадцатый день рождения. А вчера получила аттестат об окончании школы. Тамара до последнего ждала, что в такой-то день сестра просто обязана приехать. Не приехала. И никакой весточки. По последней придуманной версии, Ольга живёт в Канаде с мужем сыроваром, у них вроде большие финансовые проблемы. Допустим, но телеграмму-то могла бы прислать? Или совсем безбожно нищие?
Весь сегодняшний день и во время торжества Тамара думала об этом и, неожиданно, её осенило: а ведь мне всё время врали! Вспомнились все отговорки, которыми её пичкали эти двенадцать лет. Господи, да они все шиты белыми нитками!
- Что молчите? Вы будете говорить, или мне приступать к битью посуды? - для убедительности Тамара взяла со стола стеклянную салатницу.
- Тома, ты присядь,- вздохнула бабушка.- Ты абсолютно права: хватит скрывать правду. Ты уже не ребёнок, вот совершеннолетие отметила… Тебе тогда ещё и шести не было, когда всё случилось…