Снова напоминаю, что это - длинное, подробное письмо моим родным и друзьям. Может быть, позже оно и станет Литературным Произведением. А сейчас прошу прощения за огрехи изложения – спешу записать, покуда свежи воспоминания
ПУТЕШЕСТВИЕ В СТРАНУ ДОБРЫХ ЛЮДЕЙ И СОВЕТСКОЙ ИСТОРИИ
Фотки этого дня можно посмотреть здесь, откинув в начале и в конце по 3 штуки
7 день, 13 августа 2011 г.
Поднавострившись в зажигании газовой горелки от разнородных извлекателей огня, мы выработали целый ритуал. Сначала запаливали обычной спичкой бензиновую, называемую «вечной». Потом зажигали горелку. При этом желательно присутствие двух жрецов-огнепоклонников. Один делает пассы с разными спичками, другой – крутит кран на горелке и одновременно приоткрывает ветрозащитную стеклоткань, накинутую на горелку. Тут слаженность священнодействия играет очень решающую роль. Включил горелку раньше, чем спичка разгорится, газ её задует. Поднес спичку чуть попозже – она и сама прогорит. Запал спичку далеко от стеклоткани – ветер задует. Иногда приходилось раз 10 – 15 повторять магический ритуал. Возле горелки собиралось небольшое кладбище спичечной рати, павшей в бою за наши обеды. А уж поголовье спичек таяло на глазах.
Тут «вечная» спичка ушла в полный отказ. Уж мы ей и бензинчика подлили по самые уши – попросили у доброго вчерашнего водителя-краеведа. Пытались его взбалтывать. Бензинчик, конечно. Держали фитилек в разных положениях. Ну, не хотела спичка зажигаться и всё тут! А без её долгого горения газ не изволил загораться. Каждый со своим норовом. Попробовали распаливать от большой охотничьей спички. Та, как бенгальский огонь, давала яркое белое пламя и такой же вонючий дым. Гореть она, конечно, горела. Дольше, чем обычная спичка, но не так как бензиновая, шутейно названная вечной. Газ не успевал загореться.
Андрей принципиально не подходил к горелке. И хорошо! Меньше раздоров. Мы с Юлей сами мороковали. Отломали от спичечной коробочки полоску, запалили её, а потом газ зажёгся, как миленький. Новое веяние в нашей газовой мистерии. Голь на выдумки хитра! После этого коробки спичек стали у нас на вес золота. Мы их берегли и лелеяли.
Утром встали в обычное время. Но не торопясь. Чего спешить? Маршрут-то мы уже бесславно закончили. Позавтракали. Вяло поговорили с Юлей о совместном спуске вниз. Андрей снова несколько раз повторил: «Нечего выдумывать. Пойдём все на перевал».
Дочь после завтрака по установившейся традиции пошла сжигать мусор в другой «комнате» наших развалин. Я подошла к ней и вдали от морозовских ушей завела беседу:
- Доча, давай посоветуемся. Если мы все спустимся вниз, как предлагает Юля, то нам с тобой целых десять дней придётся наивсячески развлекать гостей. Я как вспомню, как позапрошлый год, когда мы сошли с маршрута, они у нас жили дома две недели, так что-то меня грусть-тоска охватывает. Не вдохновляет повторение пройденного урока. Шибко я тогда устала.
- Я тоже тогда устала. Это я с ними везде ходила, - ответила Эля.
- Ты ходила, а я варила и без передышки дом и двор драила. Тут дело не в том, кто что делал, а то, что нам снова предстоит костьми ложиться перед гостями.
- Нам в любом случае придётся это делать.
- Да. Придётся. Но одно дело два – три дня, а другое – десять дней!
- Что ты предлагаешь? – уныло вопросила доча.
Я собрала в кулак всю свою волю. Я знала, как доче опостылело общество Андрея:
- Не спускаться сегодня в город, - переборов себя ответила я. -Пойти через перевал в Иссык-Ату и немного побыть на курорте.
- Но ведь они в любом случае будут рядом с нами! – расстроилась Эля, но слова «побыть на курорте» всё-таки подсластили пилюлю.
- Да. Но в горах мы все равны. Они не гости, а мы не хозяева. Нам не надо создавать для них особые условия.
- Ты же сама предложила вчера спускаться вниз!
- Верно. Но я же не предполагала, что Юля захочет составить нам компанию! Я надеялась отдохнуть, пока Морозовы будут без нас ходить по горам! А потом со свежими силами встретить гостей у нас дома.
- А уже так настроилась спускаться! – огорчилась доча.
Немного помолчала и добавила:
- Куда ты предлагаешь идти?
- Давай мы поставим Андрею такое условие: мы идём на один единственный перевал. С него спускаемся на курорт в Иссык-Ату. Там несколько дней отдыхаем, нежимся в тёплых водах. А потом уж едем в Бишкек.
- Ну, если несколько дней побудем в Иссык-Ате… Ладно. Согласна, - без особого вдохновения проговорила доча.
Эля осталась дожигать мусор, а я со свежими новостями отправилась к Морозовым. Они возле палатки сидели унылые, не зная куда себя приткнуть.
- Мы с Элей посоветовались и решили, что более разумно будет всё-таки всем пройти только один перевал, ведущий в Иссык-Ату. И там, на курорте, отдохнуть несколько дней.
Морозовы очень обрадовались. Андрей услышал слова, ласкающие его слух: пройти перевал. А Юля: отдохнуть на курорте. Тут же начались сборы.
В Бишкеке перед маршрутом, когда мы распределяли продукты и общественное снаряжение, было решено: не распаковывать после самолёта рюкзак Андрея. Он, как мужчина, примет на себя основной груз: палатки, верёвки, карабины, ледобуры и прочее железо. Вес весьма солидный. А женщины поделят продукты, газ и аптечку. Мы с Элей, движимые состраданием к Юле, в первые дни походов всегда жестоко изнуряемой горной болезнью, взяли весь газ – 15 баллончиков по 350 грамм, основную часть продуктов, аптечку, кастрюли. У нас с дочей получалось общественного груза килограмм по девять – десять. Мы договорились, что в первые дни понесём общественное вдвоём, а потом поделим на троих. Сейчас таинственным образом было забыто, что надо перераспределить тяжести. Эта мысль неприятно царапнула, но я её задавила на корню. Периодически она снова заползала ко мне в голову, когда я видела Юлю, резво идущую далеко впереди нас с дочей.
Я не горемыка - великомученик. Просто я знаю наверняка - многократно проверено жизнью, нельзя в голове держать какую-то гнетущую мысль. Ведь в горах идёшь долго и молча. Но какие-то мысли непрерывно крутятся. И если дать волю отрицательным эмоциям, то к концу маршрута взведёшь себя до такого состояния, собаки будут в страхе убегать. Наедине с собой нужно даже насильственно настроить себя на благостный лад. Конечно, тёмные мысли сначала будут усиленно рваться на поверхность, но, постепенно угасая, уйдут куда-то на второй, третий и десятый план. Похоже, что в словах «мысль материальна» заложен глубокий смысл.
Маршрут наш продолжился. И через час мы уже оставили обжитые нами кирпично-глиняные развалины и приветливых людей, которые переживали за нас в непогоду. Мы шли по дороге. Она неспешно тянулась по широкому ущелью. Уже другими глазами мы смотрели на камни, лежащие у обочины – это, ведь, чабаны весной их убрали. Один небольшой поворот сменялся другим. На зеленых склонах мы видели юрты и пасущиеся стада. Они стояли далеко от нас чаще по две-три рядом. Чем дальше мы шли, тем менее обжитым становился район. Дорога поднималась всё выше над рекой, которая серебристой сияющей нитью петляла далеко на многие километры впереди и позади нас.
В одном месте мы опять увидели длинный-предлинный арык, пожалуй, что километра два, по которому текла вода из бокового ущелья к отдалённому стойбищу-джайлоо. Один раз мимо нас проехала более ли менее прилично выглядевшая машина. Для разнообразия это был не народный нарынский «Москвич», а «Ауди» и ещё ко всему прочему не забитая людьми под самую крышу.
Солнце светило, щедро озаряя мир. Казалось, должно было быть жарко. Да мы и шли в футболках с коротким рукавом. Под рюкзаком оно, конечно, совсем не холодно. Но стоило присесть, и тут же ветерок заползал во все щелочки и напоминал, что это, ребята, высокогорье.
Красивые места. Тихие. Привольные. В Киргизии редко встретишь место, о котором можно сказать: широка страна моя родная. А это ущелье как раз и было широким, как в песне. Оно казалось настоящей долиной. И такая неспешная, плавно струящаяся бледно-коричневая, почти белая дорога в зелёном обрамлении травы. Казалось, что на многие километры раскинулся ухоженный газон подстриженный, нет, побритый до бархатного ворса. Кругом ни одного деревца. Когда русские говорят: счастливого пути, киргизы желают: ак-жол. Дословно: белой дороги. Значит светлого пути. Вот такая, как сегодня, хорошая дорога, хорошая погода и есть тот самый ак-жол в прямом и переносном смысле. Я шла и думала: как бы мне хотелось снова попасть в эти места! Но приехать сюда надолго на своей машине. Чтобы охватить как можно больше красивых мест, останавливаться, где понравится, фотографировать всё, что приглянулось, наслаждаться, напитываться этой свободой.
Потом мне вспомнился разговор с чабаном-юристом. Я рассказывала, что когда мы с Годуновым, Лидией Франк и другими туриками были на «тройке» в этих местах в давешние времена, то случайно обнаружили петроглифы. Андрей поинтересовался у чабана-юриста: «В каком ущелье есть наскальные рисунки?». Он, ни доли не сомневаясь, сказал, что здесь во всех ущельях их полным-полно. После этой беседы родился такой план: подойти ближе к перемычке между ущельем Каракол восточный, где мы сейчас находились, и Каракол западный. Там в одном из боковых ущелий по моим воспоминаниям 20-тилетней давности и по словам многих чабанов просто лежбище петроглифов. Хотелось еще раз взглянуть на первобытное искусство в естественной среде. Но теперь, когда наш маршрут укоротился на два перевала, конечно, не о каких перемычках не могло быть и речи. Наша задача на нынешний момент – максимально коротким путём выйти в Иссык-Ату ко всеобщей радости женской части группы.
Тем не менее, я шла по дороге и приглядывалась к камням. А вдруг удача улыбнется.
Долго ли, коротко ли, день уже перевалил к двум часам, я увидела валун размером метра полтора. Его чёрный, так называемый загар, на одной стороне отблёскивал на солнце, как зеркало. Я пригляделась и увидела надпись. Увы, это был автограф из серии «Тут был Вася». Когда я уже почти прошла этот камень, еще раз взглянула на него под другим углом… Ура! Петроглифы! Мы их нашли! Мы их увидели! Меня охватил восторг:
- Петроглифы! Петроглифы! – кричала я. Юля ушла от нас далеко вперёд и ничего не слышала. Эля была рядом. А Андрей по своей привычке ходить быстро всё ещё отсиживался на предыдущем привале, чтоб потом скоренько нас догнать и обогнать, а потом снова сесть надолго. Мы с дочей сбросили рюкзаки и кинулись к камню. Он лежал буквально в пяти метрах от дороги. Люди ходили здесь, ездили, а история была рядом. Ведь этому камню тысячи, а может даже сотни тысяч лет! Я его фотала со всем старанием. Подошёл Андрей. Находка его тоже заинтересовала и взволновала. Мы с дочей к тому времени уже успели налюбоваться на артефакт и собирались идти дальше. Андрей предложил:
- Давайте я тут немного похожу, вдруг найду ещё камни. Зафотаю их. А потом вас догоню.
Мы не возражали. Пошли сами и скоро поравнялись с Юлей, которая ждала нас за одним из поворотов. Она полюбопытствовала: где же Андрей?
- Мы нашли камень с петроглифами. Он остался искать другие и фотать.
Юля очень огорчилась: «А я и не видела ничего». Ну, о том чтоб возвращаться, разумеется, не было и речи. Андрей, увы, ничего больше не обнаружил. Я в очередной раз оказалась везунчиком. Как частенько говорит доча: маме мечтать не вредно, а обязательно нужно – всё сбывается. Кто там что говорил о том, что мысль материальна?
До поворота на Бытый северный - ущелье, которое поведёт нас в Иссык-Ату, мы дошли уже в третьем часу. Возле обочины, в живописной ложбинке, расположились на обед. Сразу же утеплились – высота тут была уже больше 3000 метров. Невдалеке по обеим сторонам речки стояли юрты. Возле них бегали дети-дошколята. Мы неспешно обедали больше часа, но никто из взрослых не вышел ни из одной юрты. Этому было только одно объяснение – взрослых просто не было дома. Не такое в этих местах оживлённое движение и столпотворение, чтобы аборигены не обратили внимания на необычную группу, расположившуюся в пятидесяти метрах от их жилища. Юля поражалась: «Надо же! Оставили маленьких детей дома одних, а сами уехали! А вдруг они в речку упадут?!»
Из одной юрты с ведром вышла девочка-подросток и пошла доить стреноженных лошадей, что паслись чуть поодаль. Мелкая детвора, доселе стоявшая стеной, разглядывая издали нас - чужаков, тут же кинулась гурьбой за дояркой.
Если по дороге наша группа растягивалась на полкилометра, то по Бытыю северному мы шли кучно, недолго и неспешно. Часа через полтора в широком, плоском месте встали на бивак. Это маленькая долинка образовалась перед древним выносом конечной морены – огромной кучи камней, смешанной с грунтом, которую ледник незаметно для глаза двигает при своём движении. Когда наступает потепление климата, ледник начинает отступать и остаётся вал, перегораживающий ущелье. Вот как раз такой взлёт и был перед нами.
Чудо! Андрей разрешил женщинам самим выбрать место под палатку. Каждый раз его выбор нам не нравился: то камни под палаткой, то вода. А тут настоящий разгул демократии: женщина, понимаешь, – друг человека.
Мы уже поднялись в зону высокогорных альпийских лугов. Погодка здесь суровая. Высокие травы не вырастают. Им бы хоть от земли подняться, не до жиру – быть бы живу. Однако лошади и коровы тут пасутся. Жёсткая трава им, вероятно, нравится.
И площадка, которую мы облюбовали, им тоже ранее приглянулась. Прежде чем поставить палатку, мы развлекались профессиональной туристической игрой – кизякболом.
Объясняю правила игры. Бойцы все в равных правах. Берутся подручные ударные орудия: палки, ледорубы или подножные – ботинки. И каждый боец, размахивая со всей дури выбранным орудием, норовит не только сдвинуть кучу кизяка с места, и зашвырнуть её подальше, но и не попасть в соратников по борьбе за чистоту. Побеждает, конечно, дружба.
Покуда дамы упражнялись с кизяком и палаткой, Андрей пошёл на разведку.
Пока его не было, проблема: где справлять естественные потребности, не возникала. Но потом мы с дочей были озадачены: куда схорониться? На совершенно плоском пятачке диаметром сто метров с низкорослой, прямо-таки микроскопической растительностью не просматривалось никаких ямок! Вот она – оборотная сторона медали. Чаще всего приходится сталкиваться с обилием неровностей и спать на наклонном или бугристом месте. А тут такая радость – ровная-преровная окрестность. Проведя более тщательную рекогносцировку, мы выявили-таки посадочную площадку! Правда, сидящий там мог смело декламировать известный стишок: выйдешь в поле, сядешь с…ть, далеко тебя видать!
После ужина мы с Элей пошли на речку мыть посуду. Не упустили случая обсудить сегодняшний день. Главным нашим наблюдением было отсутствие наездов и ругани со стороны Андрея. А ещё мы договорились сами поднять вопрос о передаче Юле части общественного груза. Эту миссию я опять взяла на себя. Морозовы были поражены глубиной нашего нахальства. Они потрясённо молчали. Потом Юля выдавила: «Хорошо. Давайте». Я чувствовала себя последней хамкой. Но газ мы с дочей ей всё же отдали.
Опять мы с ребёнком наступили на те же грабли, что когда-то попались под наши ноги на маршруте с Лисуновыми. Тогда Сергей, разгрузив свою большую семью, не счёл нужным перекинуть парням часть общественного груза, который несли мы с Элей. Да, те вещи принадлежали нам, но пользовались ими все. После того маршрута мы твёрдо знали, что Лисуновыми больше в горы не пойдём.
И тут опять двадцать пять. Так и вспоминается мультик «Чертёнок № 13». Там ведьмочка учила бестолкового заглавного героя: «Себя любить надо! Себя!!!»
Я чувствую себя духовным ископаемым мамонтом. Ну, кто ещё руководствуется в жизни такими раритетными понятиями, как взаимопомощь, совесть, честность?