Юрий Овтин
Первый закон медицины
Рассказ
Для тех, кто его не знает или запамятовал, напоминаю – сия доктрина гласит: «Лечиться даром – даром лечиться!» – причем, реализует она себя при любой общественной формации.
В том обществе, которое мы, хоть и с опозданием на семьдесят лет, все-таки начали строить, механизм действия этого закона достаточно показательно раскрывается в анекдоте, – когда к врачу на прием с одним и тем же заболеванием легких приходят трое больных. Врач всех спрашивает об их доходах. Первый зарабатывает в месяц пять тысяч долларов, второй – пятьсот и третий – пятьдесят. Первому врач рекомендует санаторий в швейцарских Альпах, второму – дом отдыха в Ялте, а третьему – воздух и только свежий воздух.
Ну, а в обществе развитого социализма, которое мы строили прежде под грохот барабанов и шелест кумачовых знамен, с таким достойным лучшего применения упорством, что в результате камня на камне не осталось...
Короче, был такой случай.
Тридцать лет назад родился у меня первенец. Это сейчас у него рост за два метра, в баскет катает, а тогда...
В общем, у ребенка заболел животик.
Что в таком случае делает любящая мама? Правильно, вызывает участкового врача. Но это только, если мама по профессии бухгалтер, инженер или, скажем, швея.
Ну, а если мама врач? В этом случае, когда ребенок кашлянул или, извините, пукнул, мама-доктор считает своим святым долгом показать ребеночка непременно именитому академику или, по меньшей мере, модному профессору.
Выполнение этой задачи поручается, естественно, мужу. Аргументы железные:
– Не рожал, так хоть что-то сделай для своего ребенка!
...В ту пору я работал начальником отдела снабжения на машиностроительном заводе. Должность не ахти какая, но позволяющая иметь в городе большие полезные знакомства.
Выйти на известного детского профессора не составило для меня сложностей. Мой друг, начальник производства стекольного завода, изготовлял для
профессорской лаборатории какие-то там пробирки и колбочки. Он-то и сделал мне, как говорится, подачу, но предупредил:
– Никаких коньяков и денег предлагать не надо. Профессор этого не выносит. Если ему что-то будет нужно, он сам тебе скажет.
...Профессор нас принял прекрасно. Был ли это мужчина высокий и стройный, черноволосый и с орлиным носом или это был невысокий, склонный к полноте и с проплешинами почтенного вида старец, я уже не помню, да это и не суть важно. Для меня профессор остался сияющим полубожеством, спасающим моего ребенка.
Пока профессор в кабинете в присутствии жены осмотрел малыша и давал необходимые рекомендации, я томился в коридоре.
Наконец, выйдя, профессор пожал мою вспотевшую от волнения ладонь и, похлопав по спине, шутливо произнес:
– Не беспокойтесь, мальчик будет жить. И будет жить долго!
Я растроганно принялся благодарить, обещая в случае необходимости достать для него даже невозможное, хоть луну с неба.
– Ну что вы, – остудил мой пыл профессор, – этого делать не надо, пускай светит. А вот если бы вы смогли достать для нашей лаборатории тонну листового оргстекла, желательно «двойку», я был бы вам весьма признателен. К тому же, не беспокойтесь, мы все это оплатим, деньги у нас есть.
Заверив профессора, что не позднее как послезавтра необходимое количество оргстекла будет в лаборатории, я с ним дружески попрощался и помчался к себе на работу.
Первый же звонок по вопросу оргстекла, который я сделал своему товарищу, заместителю директора агрегатного завода, поверг меня в уныние.
– Дело твое дохлое, листового плексигласа в Одессе нет уже около месяца. На заводе, выпускающем ацетон, основной компонент для изготовления оргстекла, – случилась крупная авария. Когда он возобновит производство неизвестно, – убил он меня наповал своей информированностью. – Так что в городе оргстекла практически нет. Единственное, где ты можешь попытать счастья, – это на фурнитурной фабрике, думаю, что у них могут быть какие-то запасы для изготовления расчесок и пуговиц...
...К директору фурнитурной фабрики, Вере Ивановне Тополевой, интересной женщине бальзаковского возраста, я приехал после предварительного звонка с шампанским, коробкой шоколадных конфет и букетом цветов.
Выслушав мою просьбу, благоволившая ко мне Вера Ивановна всплеснула руками:
– Тонна оргстекла! Да ведь это суточная норма сырья на фабрике. К сожалению, милый мой, ничем не могу помочь!
Я упал на колени и стал умолять, обещая выполнить любую ее просьбу.
– Хорошо, – вдруг улыбнулась она. – Я, так и быть, дам вам оргстекло. Но при условии, если вы достанете мне десять метров ковровой кафельной плитки горчичного цвета – ее недавно завезли в РСУ облремстройтреста...
Короче говоря, после недели изнурительных переговоров о встречных поставках различных дефицитных материалов мне удалось, наконец, соединить воедино все звенья этой путанной длинной цепочки и получить заветное оргстекло.
Профессор, когда заветный контейнер доставили в институт, был поражен – он не верил своим глазам и в порыве откровенности признался, что высказал мне свою просьбу наобум, на всякий случай, – необходимый для лаборатории плексиглас ему не могли достать ни обкомовцы, ни БХСС, ни даже всемогущий КГБ, в которых тоже работали заботливые отцы семейств, чьи детишки были в свою очередь его пациентами.
Эту историю я вспомнил совсем недавно, в связи с приездом из Прибалтики одного моего давнего приятеля, ныне известного бизнесмена.
Он возвращался домой через Одессу после делового средиземноморского круиза, и здесь с ним случилась неприятность: разошлись швы старой раны на животе и нужно было срочно прооперироваться, дабы избежать возможного перитонита.
Георгий – так звали прибалтийского гостя – умолял отвезти его к хорошему хирургу, уверяя, что отблагодарит за операцию по высшему разряду.
К счастью, такой человек среди моих знакомых был. Помимо того, что он занимал пост главного врача одной из городских больниц, он имел прочную репутацию как практикующий хирург, попасть к нему на операцию было не так-то просто.
Обрисовав Георгию благоприятствующие перспективы, я при этом отметил, что в нашем кругу принято рассчитываться не деньгами, а услугами.
– Что за варварская страна! – стал возмущаться Георгий. – Ну почему у нас до сих пор нет частных медицинских учреждений! Вот у моего друга в Италии жена должна была рожать. Помимо того, что там и муниципальные больницы вполне приличные, он, как человек состоятельный, определил ее в частную клинику. Отдельная палата, индивидуальное обслуживание, специальное питание, не говоря уже о таких мелочах, как цветной телевизор и видеомагнитофон. По его желанию он присутствовал при родах. Сопереживал, как у них принято. Почему же я, имея деньги, не могу получить высокопрофессиональное медицинское обслуживание?
– Ну а как на это посмотрят тысячи неимущих граждан, также нуждающихся в медицинской помощи? – осторожно попытался возразить я ему.
– Но живут же богатые люди в шикарных виллах, а не в «хрущебах», ездят на дорогих иномарках, а не на трамваях, и питаются не хлебом и водой. Так почему же только в медицине все уравнены в правах?
Не найдя нужных аргументов, я только беспомощно развел руками.
...Главврач принял нас благосклонно. Осмотрев Георгия, как хирург, он скомандовал немедленно готовить его к операции.
– Доктор, я вас отблагодарю, – попытался было внести ясность во взаимоотношения Георгий, – сколько бы это не стоило: пятьсот долларов, семьсот, тысяча ...
– Не беспокойтесь, любезнейший, – отвечал доктор. – Ничего лишнего мы у вас не отрежем. Все будет в порядке. Ну, а насчет благодарности, когда поправитесь, сходим, посидим в ресторане. А вот к нашему общему другу у меня будет небольшая просьба, все-таки он заместитель директора крупного завода, и связи у него большие...
– Какая просьба? – сразу же насторожился я.
– У меня в больнице марли осталось всего на два дня. Прозондируй по своим каналам, где можно достать хоть пару рулонов. Деньги есть, – у нас после операции лежит директор сталелитейного завода, он обещает оплатить любой счет.
Мы с Георгием обменялись долгими задумчивыми взглядами.
...Сижу я у себя в кабинете и размышляю, где же достать эту злополучную марлю, как вдруг заходит институтский товарищ, Рома, он сейчас работает заместителем директора в одной богатой частной фирме, зарплату в долларах получает.
– Выручай, старик, – обращается он ко мне. – Нам для изготовления в офисе подвесного потолка срочно нужно двести квадратных метров листового алюминия, говорят, что в городе его только у тебя можно достать.
А я смотрю на него так задумчиво и говорю:
– Да ты знаешь, Ромаша, что алюминий – это стратегическое сырье, он идет на изготовление самолетов и ракет?
– Какие там ракеты! Говори – сколько, и мы даем любые бабки зеленью!
Смотрю я на него, как на несмышленыша, и улыбаюсь:
– Да при чем здесь твоя зелень. Ты, Ромчик, первый закон медицины знаешь?
Он непонимающе на меня вытаращился, думает, что у меня крыша поехала.
– Это хорошо, Ромчик, что еще не знаешь. Долго проживешь! Алюминий, нужный тебе, я дам при условии: ты должен мне достать два рулона марли. Где достать? Это твои проблемы! Затраты оплатим любые. Деньги у нас есть...