Славка
Наша встреча произошла промозглым осенним днем на опустевшей улице слепого города. Он сидел на корточках у холодной кирпичной стены, уткнувшись лицом в колени. Узнал его каким-то шестым чувством. Его потухшие черные глаза смотрели в пустоту.
-Здравствуй, Слава! Что ты здесь делаешь? Почему не идёшь домой,- спросил я его.
-А где он мой дом? Мне негде жить и некуда пойти… Я потерял ключи и дорогу. Меня гонят, как бездомную собаку.
-Пошли со мной я покажу тебе, где живёт твоя мама.
-Моя мама умерла. Хочешь помочь мне, тогда неси мою голову.
Он встал, взял в руки свою голову и подал мне. Но странное дело - я не испугался, взял голову, положил её в сумку и сказал:
-Следуй за мной.
Пройдя несколько метров, я оглянулся - боялся, что Слава отстанет. Славы действительно не было, за мной бежала большая лохматая собака. Пёс тоже остановился, и посмотрел Славиными глазами в мою душу. Мне стало холодно.
Пошёл мокрый снег. Он падал большими белыми хлопьями, хороня под собой озноб тщедушного города. «Голова, где его голова?- подумал я». Голова лежала по-прежнему в сумке. Но зачем мне его голова? Отдам её собаке. Пёс понял мои намерения, он угрожающе зарычал, оскалив острые желтые клыки. Рядом стоял столб. Я посмотрел на него и машинально прочитал несколько приклеенных объявлений. Одно объявление заставило меня задуматься: «Куплю волосы, дорого. Хорошо, если бы ещё ногти покупали. А у меня чужая голова. Кто её купит?».
Добравшись до остановки, я вошел в автобус. Все сидячие места были заняты. Серые люди о чём-то напряженно думали. На их бледных, восковых лицах застыла тоска и одиночество, и каждый на коленях держал сумку, точно такую же, как у меня. «Интересно, что они везут, - подумал я». Неожиданно автобус резко затормозил, у пожилой женщины из рук выскользнула из сумки голова, которая покатилась на пол. Я поднял голову и подал женщине.
-Извините, но я ничего не теряла,- запротестовала женщина.
-Чья это голова,- громко спросил я присутствующих.
Но они сделали вид, что не слышат и старались не смотреть в мою сторону. «Ну, и что мне теперь с ней делать, с новой головой, когда я ещё от Славкиной не избавился? Может просто оставить? Так, положить некуда - все места заняты, а на пол вернуть, как-то нехорошо получается!- думал я.- Ну, что это за день такой сегодня выдался! Все хотят избавиться от головы!». Мне ничего не оставалось делать, как добавить ещё одну голову себе в сумку.
-Фабрика звёзд - конечная,- раздалось радиосообщение водителя.
Неожиданно пассажиры проснулись и поспешили к выходу, расталкивая друг друга локтями. Только пожилая женщина, у которой из сумки выпала голова, возможно, её мужа, сидела неподвижно. Из её глаз текли слёзы, а она чему-то улыбалась. Я вышел вместе со всеми. Меня уже поджидала собака, та – которая привязалась ко мне ранее. Кто-то подтолкнул сзади, и толпа увлекла моё тело в пожирающее чрево старого здания, украшенного неоновыми огнями рекламы.
Фабрика звёзд
Нас построили в шеренгу вдоль длинного бесконечного коридора, выкрашенного грязно-голубой масляной краской. Маленький человек с колпаком на голове и бубенцами на рукавах, в длинной разноцветной рубахе по очереди подходил к нам, поднося анализатор, и тут же давал охране распоряжение на сопровождение в соответствующий блок исправления. Рядом со мной стоял парень с грязными жирными волосами.
-Не успел, не успел,- как заклинанье повторял он.
-Перестань, хватит уже! Что ты не успел?- спросил я неопрятного юношу.
-Осень! Опять осень! А дальше долгая ужасная зима!
-Ну, и что? Это нормально. Успокойся, здесь ничего не поделаешь.
-Нет. Просто я не смог справиться. Нужны ещё люди, много людей, и тогда зима никогда не наступит.
-Не понял, что ты имеешь в виду?
-Всё гениальное просто! Вот, смотри,- сказал парень, поднося руку к моему лицу.
В руке он сжимал тюбик суперклея, который часто продают в магазинах для бытового использования.
-Ну, и….- в ожидание ясности замер я.
-Пока зелёные листья на деревьях не опали, их надо оторвать и тут же приклеить, оторвать и приклеить. Тогда листва не облетит и будет всё время тепло!
-А, изобретатель опять сел не в тот автобус. Рыжий, давай его в блок глобальности,- хлопая по плечу неряшливого, вмешался в нашу беседу маленький человек.
-Оп-паньки, новенький! Сейчас посмотрим, что тут у нас. Рыжий, да это же спасатель!- одновременно разговаривая с рыжим охранником, обратился ко мне маленький шут.
-Понимаете, у меня тут две головы. Я не знаю, что с ними делать.
-Одна голова, две головы… Это, парень, наша забота, а тебе надо о своих мозгах беспокоиться. Рыжий, головы в банк на консервацию, а этого в блок спасателей – спасителей.
-Блок спасателей переполнен, мест свободных нет,- пробурчал Рыжий
-Тады в коридор на раскладушку к девочкам,- сказал шут, и, давясь смехом, пошёл дальше.
-Подождите, господин, меня не надо к девочкам, я, наверное, домой пойду.
-Какой ты шустрый! Домой он пойдёт, а на небе кто светить будет!
Меня подхватили за руки два здоровых мужика, слегка приподняли над полом и перенесли в заданный пункт назначения. Потом бережно бросили на древнюю раскладушку и тут же удалились. Я был не одинок, вдоль стены расположились такие же приспособления для отдыха, на которых лежали девочки. Пожалуй, девочками их трудно было назвать - что-то такое, закутанное по уши в постельное белье с глазами, смотрящими неподвижно в белый потолок.
-Де-во-чки, пора ужинать, все встали и пошли в столовую,- прозвучал голос женщины средних лет, неизвестно откуда появившейся.
Мимо меня проходили девушки в паранджах. «Откуда этот восток в нашей северной стране,- подумал я.- Ох, не нравится мне всё это!».
-Ну, а вы, особого приглашения ждёте или голодовку объявили? Присоединяйтесь, молодой человек,- сказала мне женщина администратор.
В столовой я увидел лица, обезображенные диспропорцией. У одних были невероятно большие губы, у других одно лишь напоминание носа в виде двух отверстий, но самое страшное – это утрированное, маскообразное выражение мимики.
-Не смотри на них так, они не простят тебе этого,- нарушил моё заворожённое состояние чей-то голос.
Я огляделся, но источника голоса не обнаружил.
-Кто вы, и где?
-Помнишь, я тебе писала письма. Я твой друг. У меня нет имени, поэтому ты не видишь меня.
-Я сошёл с ума!?
-Нет, ты попал на фабрику звёзд. Тебя сюда привели.
- Я сам вроде бы пришёл.
-А собака, вспомни собаку. Она вела тебя.
-Я хотел помочь Славке, но он отдал мне свою голову.
-Когда берешь чужую голову, для своей головы места не остаётся.
-Почему они так уродливы?
-Ты находишься сейчас в отделение красоты. Совсем недавно девушки были «первыми красавицами». Все они принимали искусственно созданный вирус, который встраивался в ДНК и программировал заданное изменение внешности. Одни хотели иметь слегка пухлые губы, другие пышную грудь. Результат был достигнут, но через какое-то время, рост или уменьшение численности клеток неконтролируемо продолжилось. Ты видишь ходячих пациентов, в палатах лежат люди с неимоверно большими частями тела.
Тут наш разговор прервала мелодия колыбельной песни. « Пора спать, дружок,- прозвучало на последних нотах». Все встали и послушно пошли на свои раскладушки. Меня же любезно пригласили на приём к главному редактору, так здесь называли специалиста по коррекции души и тела.
Меня встретил человек с радужной улыбкой на лице; его улыбка заполняла всю комнату. Стол два стула и этот человек. Я сел напротив него с немым вопросом: «Что будет дальше?». Он долго смотрел на меня молча, потом неожиданно встал, подошел к окну, распахнул его, резко повернулся и сказал:
-Не желаете?
-Простите, не понял,- ответил я.
-Прыгнуть не хотите?
-Куда, за окно? А что там?
-Свобода - полёт, а потом асфальт! Не правда ли, романтично! Красное на чёрном. Сверху падает белый снег, как саван, и стеклянные глаза, неподвижно смотрящие в небо, да, да ещё улыбка, застывшая на посиневших губах!
-Нет, что-то не хочется, да и зачем.
-Зачем! Затем, чтобы убить одиночество. Ах, да – вы же спасатель! Вы забыли, что одиноки и заняты куда более важным делом – спасаете этих маленьких людишек, таких несчастных и замкнутых на своих переживаниях. Да они просто играют, неужели вы не заметили, любезный! Им нравится быть несчастными. Это самый лёгкий способ добыть для себя жалость, утверждая при этом свою важность. Изощрён род человеческий!
-Но какая радость от страдания?
- Радости мало, но каково искушение! Страдаю я, страдайте вокруг меня. Все страдают, и одиночества становится меньше! И вы – спасатели, только потакаете им, беря на себя часть их страданий. А что в итоге? Люди не могут быть счастливы вообще, и это надо понять, чем скорее, тем лучше.
-А как же любовь? Разве любовь не делает человека счастливым?
-Слишком много разговоров о любви. Если бы любовь была, люди просто бы любили, а не говорили о ней, задавая бесчисленное число раз один и тот же вопрос: «Что такое любовь?». Может, Вы знаете, что такое «Любовь»?..
Он говорил и говорил, его речь резала воздух. Я не мог ответить на его вопрос сразу. Как это не печально, но в словах Редактора была правда! Может, это правда от дьявола! И действительно, если для счастья нужна только любовь, то остается дело за малым, но вот ведь какая беда – мы ищем избранных, тем самым лишая себя способности любить всех. Но, найдя избранника, не можем остановиться и ищем в нём дальше подтверждение нашей любви. Поиск – это как свойство, от которого не избавиться. И всё равно я был не согласен с ним.
-Спасатель! Видите ли, он спасатель! Спасаете Вы лишь потому, что таким образом убиваете своё одиночество. А я не спасатель, я доктор. Я лишаю людей любви. А раз, нет любви - нет и ненависти. Ну, так что будете прыгать или вам помочь! Молчите. Хорошо я помогу вам!
Редактор залез на подоконник и исчез в белой мгле летящего снега.
-Стой, не подходи к окну! Хочешь остаться в этом мире, не заглядывай в бездну,- прошептал голос.
- Это ты? Скажи, что мне делать?
-Друзья не говорят, что делать, они только предупреждают. Иногда, когда ты находишься в растерянности, лучше просто подождать.
Я был потрясён. Прежний мир таял у меня на глазах. Рушились все законы логики, а на смену приходила другая логика, непонятная для моего ума, рождающая страх и беспокойство.
-Чего ты испугался? Странное дело: людей не смущают потерянные головы,
но когда события становятся непредсказуемыми, они впадают в панику.
В ожидании время тянется медленно. В каждой минуте час. Голос замолчал. А я сидел на стуле и ждал. Ждал долго, как ждут, когда нарыв созреет и наступит облегчение. Меня как будто все забыли. Открой я сейчас дверь, и там окажется пустота, в которой можно раствориться безвозвратно. Я посмотрел в очередной раз на окно, но окна не увидел - глухая стена. Когда моему терпению пришёл конец, я встал и подошёл к двери.
-Стой! А ну, сядь на место! Куда это ты собрался? От смерти убежать хочешь? А разве от смерти голым бегают? Голыми рождаются! Посмотри на себя,- раздался голос редактора за моей спиной.
Я обернулся и увидел, что редактор по-прежнему стоит у открытого окна, за которым падал снег, потом я оглядел себя почему-то голого. Но как только я сел на стул, одежда вернулась ко мне.
-Что вам от меня нужно? Чего добиваетесь? Нашли объект для экспериментов?
-Нет, это вам, милейший, нужно что-то от нас, а что именно я пытаюсь выяснить.
-Ну, и как, выяснили? Устроили здесь цирк! Нет, с меня достаточно, я ухожу!
-Идите, вас ждут с нетерпением, с распростёртыми руками! Вот, у них будет экземпляр для насмешек! А они любят посмеяться - убедиться, что не последние твари в этом мире!
-Ничего, переживём – от насмешек ещё никто не умирал. Не я первый, не я последний!
-Скучно будет, заходите,- громогласно засмеялся редактор в ответ на мою реплику.
Я поднялся со стула, уже голый подошел к двери, дернул за ручку и…
Лабиринт
Коридор был узкий и длинный. Я шел быстрым шагом вдоль равнодушных стен, из которых тянулись множество рук, пытающихся меня схватить и утащить в плоскость своего существования. Мне казалось, что это уже не просто стены, а спрессованная субстанция из человеческих тел. Субстанция постоянно меняла свою форму и что-то шептала вперемешку с хихиканьем. То и дело на стенах возникали рельефы лиц, искривленных до ужасного безобразия. Моя беззащитность, выраженная в наготе, была прекрасной мишенью для всеобщего зрелища и насмешек! Вырваться из «комка пластилина» и стать отдельной единицей невозможно, Ты всё равно остаешься «комочком пластилина», но уже поменьше. Да и кто скажет, где, именно, твои границы в этом месиве. «Должен же быть выход,- спрашивал я себя.- Поворот за поворотом, а ничего не меняется». И тут я вспомнил, что мне говорил голос; надо просто подождать, ничего не предпринимая, перестать сопротивляться, и использовать грубую силу противника против него самого. Но здесь нет видимого врага! Значит, мой враг находится внутри меня. Да, но сейчас агрессия настолько активна, что уже неважно, где находится твой враг! Может не надо бояться, подавить чувство страха, чего бы это тебе не стоило, попытаться взглянуть на происходящее событие отрешенно, но не забывать уклоняться от этих кровожадных рук. Прошло несколько минут и стены стали принимать свой обычный вид. Так, что же делать дальше? И что происходит?
-Не убегай от редактора, найди его и доведи дело до конца,- опять прозвучал голос друга.
-Что это мне даст? Мне не нужен редактор. Я хочу покинуть это странное заведение и больше не возвращаться сюда никогда! Ещё недавно ты говорила мне, что друзья только предупреждают, а сейчас ты советуешь, что делать. Как это понимать?
-А где ты видел, чтобы действительность соответствовала тому, что говорят.
-Так значит ты мне не друг? А может, назовёшь своё имя. Если честно, то я не помню тебя, мне многие писали письма!
-Смешной человек! Эти «Все» были одним мной, точнее, ты сам писал себе… Имя? Называй меня Лентой.
-И где теперь искать этого редактора?!
-Однообразие судьбы – это тот плен, куда мы загоняем себя сами. Трудно найти выход, когда все двери заперты, и остаётся только одно – идти по узкому коридору, сворачивать туда, куда тебе предложит его траектория и умереть, так и не став свободным.
-Не говори загадками. Новые глаза не приделаешь, а глядеть по-новому собственные глаза не способны! Может, взять и сломать стену вдребезги, и там будет выход, или опять такой же бесконечный коридор?!
-У тебя есть преимущество.
-Какое?
-Ты по настоящему голый, пока спокоен.
-Что это значит?
-Что-то похожее на априори.
«Где же мне искать этого редактора,- думал я.- Какое тут к чёрту спокойствие!»
Негодуя, я в ярости ударил кулаком в стену.
-Да, да войдите,- послышалось за стеной.
Я дотронулся осторожно до стены, и мои руки беспрепятственно прошли насквозь.
-Слава, сынок! Нашелся!- в слезах кинулась ко мне женщина, находившаяся в комнате.
-Мама?! Что ты здесь делаешь?
-О чём ты? Что с тобой случилось, сынок? Это наш дом. Где ты был всё это время? Какой ты стал худой, и одежда совсем никакая. А глаза всё те же - чёрные и глубокие, как бездонные колодцы, и холодные.
Ох, Слава, Славочка. Как мне было плохо без тебя!
-Мама…
-Что, Слава?..
-Мама, я хочу спать. Мне надо немного поспать.
-Сейчас я тебе постелю, а покушать?
-Потом, мама… Не сейчас…
Когда я проснулся, мама сидела рядом.
-Мама, а где моя сестра? Она тоже ушла из дома? Почему ты молчишь?
-Сестра там.
-Где там?
-Ну, там.
-Ты её тоже не пускаешь домой, как когда-то не пускала меня, помнишь… Я стоял под дверью без ключа, ты опасалась, что я вынесу что-нибудь ценное из дома или приведу плохую компанию. А мне даже некуда было сходить в туалет.
Ты хотела держать всё под контролем и посадила меня «на цепь». А сидящий «на цепи» всегда будет стараться освободиться от неё. Как ты могла, мама! Как ты могла! Ты всё время думала, что я плохой, и я не стал лучше. Прости меня, мама, я знаю, ты не хотела мне зла.
-Слава, страх заставлял меня это делать. Если бы такое было возможно… Да, я бы хотела, чтобы ты оставался всегда маленьким ребёнком. Я много, что хотела в этой жизни, но жизнь не хотела меня. Приходилось не жить, а выживать, и я ждала свою награду. А когда радость проходила мимо, я требовала, чтобы она и на меня взглянула. Разве, отдавая, не справедливо требовать возмещения ущерба? Я не хочу быть одинокой жертвой!
-Мама, а добро, как же добро?
-Ну, почему мир так жесток?! Добро не может быть жертвенным! А получается, что так! Ну, скажи мне, сынок?
Мама заплакала, потом вдруг посмотрела на меня и сказала:
-Добро! А ты был ко мне добр? Даже, когда я умерла, ты не пришел попрощаться со мной, сказал: «Пускай моя мама останется у меня в памяти живой».
-Ты хочешь сказать, что ты мертва, а как же я? Я тоже мертвый?! Ты врёшь! Я чувствую, вижу, слышу… Разве, смерть может быть такой?!
-Найди Редактора,- ворвался в моё негодование голос Ленты.
Мама не слышала голос, она тихо отошла к окну и смотрела, как падает белый снег.
-Я умер, зачем мне Редактор.
-Так родись заново. Смерть – это абсолютная потеря памяти, когда не помнишь не только своё прошлое, но и так же как выглядит мир, в котором ты пребываешь. Нельзя увидеть то, что ты не помнишь, нельзя придумать то, чего нет. Прислушайся к миру, он разговаривает с тобой, и найди своего Редактора.
Я не помню, сколько прошло времени после нашего последнего разговора с Лентой: минута, час, сутки. Однажды я открыл глаза и увидел себя в слепом городе, одиноко сидящим на карточках у холодной стены кирпичного дома.
-Здравствуй, Слава! Что ты здесь делаешь?- обратился ко мне прохожий человек.
Это был Редактор.
1. 11. 2011г.
Фото Здислава