На начальном этапе горбачёвской перестройки, когда руководящие верхи запустили демонстративную самокритику, показушные чистки и громкие обещания, "сытость" и "отвлечённость" проявляли ещё полное равнодушие; "оболваненность", как ей и положено, слушала и верила; недовольная же, откликающаяся часть народа разных направлений восприняла это с положительным оживлением, понадеявшись на исправление общественной жизни в свою пользу, и на короткое время её отношение к новым верхам улучшилось.
Когда стали всё шире нарастать возбуждающе-новые писания и телепрограммы буржуазных демократов, произошла заметная активизация людей, проявлявшая себя в заинтересованном чтении, остром внимании к телевидению, в возбуждённых обсуждениях. Буржуазно-демократическая "гласность" после десятилетий бюрократических тисков опьяняла и будоражила.
Низы не понимали и не могли понимать настоящую подоплёку этих действий верхов. Но сам факт положительного оживления большинства низовой массы, в том числе и пролетарской её части, всплеск страсти к критическим разоблачениям и очень заметное повышение политизации ещё раз доказывает порочную антинародность предыдущей общественной системы.
Но то, что нелюбовь и недоверие низов к верхам сложились уже в прочное внутреннее свойство, доказывается ещё и очень быстрой, очень лёгкой сменой положительного отношения к горбачёвщине на резко отрицательное, как только появились и стали всё более усиливаться новые отрицательные явления. На этой стадии в массу всё более бурчащих недовольных включились и вчерашние "сытые", начавшие утрачивать привычное им благополучие.
Именно на этой стадии два противоборствующих течения, - госкапиталистические догматики и классическая буржуазная демократия, - активизировали свои усилия по использованию недовольства низовой массы в своих стратегических целях. Но первые потерпели в этом полную неудачу, что опять доказывает прочно накопившийся народный антагонизм к ним. Вторые же, мощно играя на прошлом и нынешнем недовольстве низов, быстро набирали очки.
Четыре фактора, - предыдущая активизация, более либеральные порядки, крутое ухудшение жизни и подталкивание буржуазной демократией, - вызвали при дальнейшем развале экономики и росте злоупотреблений чиновников резкий массовый антибюрократический и антигорбачёвский настрой, острое обозление против правящих структур, волну рабочего движения и широкое одобрение этого со стороны народного большинства.
Вот когда бы понадобился авторитетный пролетарский центр, сумевший бы взять в руки это движение и направить его в нужном направлении. Но его не было. Эту волну возглавили и использовали буржуазные демократы.
* * *
Имели ли "перестройщики" с самого начала целью установить классический капитализм или же их к этому шаг за шагом привела объективная логика перестройки? Были ли выкрутасы перестройки намеренными обманными маневрами или же её осуществители действительно неосознаваемо блуждали в её дебрях? Каким, - основным или только вспомогательным, - было при этом значение внешнего, зарубежного фактора?
Попробуем разобраться в этом.
Если в позднем СССР неуклонно падали общая рентабельность и фондоотдача как итог тупиковости государственной формы капитализма, то графики роста валового объёма производства, национального дохода или прибыли будут иметь такой вид: сначала кривая всё круче поднимается вверх, затем крутизна начинает убывать и кривая постепенно разгибается и превращается сначала в идущую всё ещё вверх прямую линию, а затем - в линию, ещё идущую вверх, но уже со всё возрастающим загибом вправо; наконец, эта линия превращается в горизонталь, а затем резко (подчеркиваю - резко) падает вниз. (Жаль, что эту кривую нельзя здесь нарисовать, но думаю, что описал я достаточно ясно. Нарисуйте сами.)
Кто хоть немного понимает в математике, знает, что это - типичный график такой геометрической прогрессии, в которой знаменатель прогрессии не постоянен, а от члена к члену неуклонно убывает на какую-то малую величину. В данном случае дело действительно обстоит именно так; формула аналогична, - знаменателем прогрессии роста производства является именно показатель рентабельности или фондоотдачи. Кто владеет математикой, может проверить.
Вот почему позднесоветские экономические графики, отражая постепенное падение рентабельности, имеют такой вид. Кто поработает с позднесоветскими статистическими справочниками, увидит, что графики действительно таковы.
Если так, то, очевидно, будет нетрудно посчитать, хотя бы приблизительно, на каком именно члене этой прогрессии (число N) кривая национального дохода начнёт переходить в горизонталь с дальнейшим провалом вниз, если падение рентабельности не удастся остановить.
Процесс падения рентабельности начался приблизительно в районе 1970 года, и если подставить в расчётную формулу справочные статистические данные, то получаем, что при таком же падении рентабельности и фондоотдачи, то есть при продолжении хронической кризисности позднесоветской системы, число N, считая от 1970 года, равно приблизительно 13, то есть обвал линии роста выпадет приблизительно на 1983 год.
Если взять статистические данные о национальном доходе и производстве конкретных важнейших видов продукции за 70-е годы и построить в масштабе графики, то мы увидим, что графики действительно имеют описанный вид, и во второй половине 70-х линия уже начала загибаться из прямой в правую сторону, стремясь к горизонтали. Кто не верит, пусть сам построит графики и проверит.
Естественно сделать два предположения. Первое: поскольку другие страны советского лагеря не имеют таких мощных ресурсов и исторически более отягощены буржуазностью, то критическая фаза должна наступить там раньше. Второе: поскольку, конечно, не может быть, чтобы руководство государства не напрягало дополнительные силы, видя близкую перспективу такой угрозы, то падение общей рентабельности и фондоотдачи может несколько затормозиться и число N будет равно не 13, а несколько больше.
(Разумеется, все эти выкладки являются приблизительными и любительскими, но по-моему, суть процесса в позднем СССР они схватывают верно.)
Когда начались массовые протестные события в Польше в 1980 году, когда задёргалась Венгрия во всевозможных экономических экспериментах, когда Болгария стала запрашивать всё больше кредитов у СССР, когда, наконец, в начале 80-х данные по национальному доходу и ВВП нашей страны почти легли в горизонталь, думаю, удивляться этому совершенно не стоило.
И теперь, когда мне говорят, что "пришли Горбачёв и Яковлев и по указке сионизма погубили замечательный социализм", как же я могу относиться к этой ненаучной глупости?
* * *
С самого начала перестройки я начал делать записи о происходящем. Фиксировались события, которые казались мне важными и показательными, и появление каких-то новых позиций в высказываниях руководителей; отмечались изменения в обществе, в экономике, в политике, в расстановке сил. Между записями этих фактов время от времени я подводил какие-то итоги, пытался делать выводы, что-то предугадывать. Затем возвращался к этому на основе новых накопленных фактов, что-то исправляя, что-то добавляя. Эта почти ежедневная работа велась до 1995 года. При просмотре теперь этих мелко и густо исписанных толстых тетрадей у меня, конечно, складывается своё собственное мнение о правильном ответе на поставленные в начале текста вопросы.
Читая то, что пишут на эту тему в своих программах руководители КПРФ и других подобных партий, я не только не могу считать их мнения правильными, но мне ясно становится видно, что именно и как именно они искажают, чтобы обеспечить такой трактовкой свой далеко не пролетарский политический интерес.
По моему мнению, перестройка начиналась не с заранее предполагаемым намерением перехода к классическому капитализму. Но уж конечно, и не с целью приближения к подлинному социализму. Перестройку начинала та часть идеологов, которая хотела спасти государственно-капиталистическую систему путем её модернизации, путем создания некоего гибрида, соединяющего в себе выгодные стороны госкапитализма с выгодными эффективными сторонами рынка и взаимно гасящего их отрицательные стороны.
Разумеется, такая система неосуществима, и только в буржуазно-ограниченных бюрократических головах могла родиться такая утопическая надежда. Госкапитализм неминуемо будет расшатываться и разрушаться приватно-капиталистическим либерализмом, а рыночный механизм будет сковываться и тормозиться остатками госкапитализма. Какие-то положительности обеих форм не смогут проявлять себя именно из-за неполноты этих форм. Вместо сложения положительностей и взаимного гашения отрицательностей двух форм капитализма получится обратное - сложение усиленных отрицательностей и взаимное препятствие этих форм друг другу.
Горбачёвцев обвиняли в отсутствии научной программы перестройки. Но таковой программы просто не могло быть в принципе.
Первоначальный замысел рухнул и не сбылся, и по-другому не могло и быть. Период, когда прежняя система УЖЕ не могла работать, подорванная к тому же гибридными реформами, а рыночная капиталистическая система ЕЩЁ не работала из-за своей неполноты и неприватизированности, искажаемая к тому же остатками госбюрократических вмешательств, этот период неизбежного развала и экономической "махновщины" нам всем, конечно, хорошо памятен.
Вся логика престройки шаг за шагом показала, что никакого эффективно действующего гибрида быть не может. Что вопрос стоит "или-или". Или упорствование в государственно-бюрократической форме и крах, или смена капиталистических форм.
Конечно же, есть и третье "или". Но кто из так называемых "коммунистов" ставил тогда вопрос о поднятии трудящихся на новую социалистическую революцию? Недопущение приватизированной формы, сохранение прежней формы и лишь мирное и реформистское исправление её - вот максимум, до чего додумывались отдельные "верные коммунисты". Тоже утопия, между прочим.
Именно в этот период, естественно, усилились позиции всей и всяческой буржуазии классического образца; именно в этот период из среды горбачёвских реформаторов стала выделяться та часть, которая по своим свойствам была более склонна соединяться с этой буржуазией; и именно в этот период резко усилилась вспомогательная роль внешнего, зарубежного фактора. Дальнейший исход стал уже предопределён и объективно, и субъективно.
* * *
Нередко приходится слышать утверждения, что в ходе перестройки низовые трудящиеся намеренно подстрекались "антисоциалистическими элементами" в лице буржуазных демократов к разрушительным для экономики забастовочным действиям.
Эти утверждения,исходящие от липовых "коммунистов", искажают истину и не в последнюю очередь имеют целью перевести вину с себя на "неразумный" народ.
Конечно, буржуазно-демократические активисты сыграли здесь свою роль с пользой для себя. Но будет неправильно спутывать два различных вопроса: причину массового подъема и то русло, которое ему было придано.
Когда моряки на парусном судне устанавливают парус так, чтобы использовать ветер нужным для них образом, из этого ведь не следует, что и возникновение самого ветра - тоже дело их рук.
К тому же марксисты знают, что при отсутствии мощного объективного фактора никакими подстрекательствами массовое движение вызвать невозможно.
Правда, по-видимому, состоит в том, что к концу 80-х в обществе объективно сложилась революционная для пролетариата ситуация (или, если выражаться более осторожно, ситуация близкая к революционной), но только при абсолютно полном отсутствии необходимых пролетарских организаций.
(Революционную ситуацию часто описывают словами: "низы не хотят жить по-старому, а верхи не могут управлять по-старому", - тем самым как бы ставят эти два признака на один уровень. Правильней будет поставить второй признак на более важный уровень, так как низы могут очень долгое время "не хотеть", и некоторые - даже очень остро, но никакой массовой активности из этого не выйдет, пока управляющая машина государства работает без сбоев.
Одной из главнейших функций буржуазного государства является пассивизация народа. Когда это мощное воздействие государственного механизма осуществляется успешно, пересилить его нечем. Но когда строй входит в положение, нарушающее интересы каких-то частей правящего класса, между частями правящего класса начинаются внутренние распри, в которых к тому же противники усиленно взывают к народу друг против друга. В результате тот механизм, который прежде усыплял народ, теперь невольно начинает работать на возбуждение народа, открывая активный выход накопившемуся недовольству. Чем шире, острее, значимее эта кризисная для верхов проблема, тем в большем размере отражается это на обществе, и чем больше накопилось недовольства в низах, тем более сильно и массово оно выходит наружу.
Нелишне будет добавить, что низовая мелкобуржуазность является величайшим тормозом активных массовых действий, если капитализм ещё способен давать ей возможность приспосабливаться. Низовая мелкобуржуазность чрезвычайно широка при любой форме капитализма и, в отличие от крупной буржуазности, существует не отдельно от рабочего класса, а пронизывает его, захватывая какую-то часть души каждого отдельного рабочего. И пока мелкобуржуазность в обществе удовлетворена, масса подняться не может. Мало недовольной пролетарскости, нужна ещё резко активизированная недовольная мелкобуржуазность. Вот почему Ленин говорит о "нехотении" не именно пролетариата, а вообще "низов". Вот каким образом перспективы пролетариата определяются не только ЕГО положением, но и положением других классов общества.)
Наблюдая ход перестройки, нельзя было не заметить боязни верхов бесконтрольно активизировать массу. Были очень хорошо видны явные усилия не дать массе всплеснуться, и тем более, - боже упаси, - не допустить её самостоятельного движения. Даже буржуазно-демократические активисты, в момент наиболее активных подстрекательств, бешенно гасили всякое движение, как только оно стихийно выходило из их русла на собственный самостоятельный путь.
Возбудить массу лишь в такой мере, чтобы привлечь к себе, но не возбудить её так, чтобы она почувствовала себя независимой силой, - вот цель обеих частей перестроечной буржуазии.
Но сложившаяся к концу 80-х ситуация, экономический и государственный развал, столкновения разных частей буржуазии, резкое ухудшение материального положения и невозможность мелкобуржуазного приспособления (во всяком случае в прежних, привычных способах) не могли не вызвать против их воли временную вспышку низового движения. Несмотря ни на что, правильней будет считать это положительным, а не отрицательным явлением нашей истории.
Один из моих знакомых, Виктор Шпаков, попытался тогда сделать подытоживающие заметки по горячим впечатлениям о массовых шахтёрских забастовках конца 80-х. Считаю нужным в следующей записи опубликовать их здесь.
(mvm88mvm@mail.ru)