Я бродил по берегу этого странного водоема. Кое где в нем проглядывала открытая вода, но большей частью, он был безнадежно закрыт ряской, листами кувшинок и другой водной растительностью.
Когда то в далеком детстве на этом самом месте мы с приятелями ловили пескарей и точно помню, что было здесь довольно сильное течение. Я был тогда в полной уверенности, что это русло извилистой и быстрой в нашей местности Истры. Как выяснилось много позднее, что это не так. И этот развалившийся, для меня теперь уже непереходимый, мосток перекинут через некогда грандиозное гидротехническое сооружение – Екатерининский Волго-Московский канал.
Впрочем, мосток этот был развалившимся и тогда. лет тридцать назад, но в то время он не был для меня таким уж непреодолимым препятствием. В доказательство этого стайка деревенских мальчишек, вынурнув из перелеска на другой стороне канала, лихо форсировала водную преграду, перескакивая по остаткам мостовых конструкций.
-Здравствуйте,- закричали хором ребята, с интересом разглядывая незнакомого человека.
-Здравствуйте,- ответил им я слегка замешкавшись, стараясь не выдать удивления тому, что вот здесь еще здороваются с совершенно незнакомыми людьми и происходит это всего в 10 километрах от города, в котором, даже соседи, подчас, желают друг другу здравия через раз.
Мальчишки задержались лишь на секунду и помчались дальше по своим несомненно важным делам в сторону деревни Большое Снопово, где видимо они и жили, а может просто гостили на каникулах.
«Стоп какое жили, здесь школы то окрест отродясь не бывало», - мелькнула в голове мысль ,- «значит все таки гостят… впрочем нет… где то в Обухово, или в Кривцово до сих пор существует школа – интернат для детей из отдаленных деревень сельского округа… тогда, кто то из них может и местный… Впрочем неважно… Интересно, а знают они, что перемахнули сейчас так ловко? Пожалуй и не заметив даже преграды… А ведь наверняка не знают… А может и рассказал им старый учитель..»
И было это например так:
«-Захар! – голос императрицы звучал в вечернем августовском мареве утомленно.
Камердинер Захар Зотов, посланный за четверть часа до этого узнать когда можно продолжать путь, вынырнул из придорожной канавы, словно водяной на поверхность болота, подойдя к карете с разочарованной миной пожал плечами:
-Так матушка, лошади не напоены, ехать никак нельзя! К речке, близ протекающей, уж послано! Все котлы мобилизованы для такого случая, часа через два двинемся!
-Морока мне с вами, - собрав, свои и без того небольшие губки, совсем уже в точку, что означало крайнюю степень недовольства, Екатерина Вторая – владетельная госпожа всея Руси и малыя и белыя и прочая, вылезла из кареты на вдруг ниоткуда возникший ковер, хлюпнувший под туфлей императрицы, но услужливо оградивший ее сиятельную туфельку от капризов придорожного ландшафта. Впрочем всякому, знавшему придворные обычаи, такое волшебное явление расшитого звездами восточного чуда, было не в диковинку, - проворные лакеи выдвинули его из под кареты, предотвращая вступления императрицы в дорожную грязь.
– Что, хоть мой Сенешаль напоен ли, прогуляться верхом желаю, - окрестности сии обозреть!, - царственный взгляд простерся на барахтающихся в грязном пруду гусей на фоне нескольких кособоких крестьянских домишек. Картина убогого деревенского быта окончательно расстроила ее величество, а неутешительные слова камердинера привели настроение монархини в совсем грозовое состояние:
-Так и Сенешалю вашему ничего не досталось , уж простити, матушка , - Захар склонился в шутовском поклоне,- нельзя непоеного коня седлать, государыня.
- Третий раз проезжаю я края сии… Как ты назвал это место , друг мой Захар?
-Гомзино, ваше величество, на солнечной горе, - ответствовал камердинер.
-Солнышная и безводная, - императрица от безысходности вернулась в филиал зимнего дворца на колесах, где за столиком резались в карты ее новый фаворит Васильчиков и личный секретарь Безбородко.
-Александр Андреевич, будьте любезны, употребить сей стол для дела государственного, - пишите указ! Голос императрицы звучал твердо и не терпел возражений.
Карты со стола вмиг исчезли. Васильчиков, за ненадобностью в таком деле исчез в альковной части кареты, а граф Безбородко, с проворством молодого канцеляриста, изготовился измарать чистый гербовый лист волеизъявлением государыни.
-Так прокопать сюда КАНАЛ от речки ближайшей, дабы кони мои боле не страдали! – Провозгласила императрица.
Секретарь усердно заскрипел гусиным пером по бумаге, привычно добавляя необходимые обороты в строки указа!»…
Пожилой учитель , проводивший урок истории родного края. сделал паузу и внимательно посмотрел на окружавших его учеников с хитрым прищуром, как бы оценивая какое впечатление рассказ производит на ребят.
-Я тоже слышала про это, - мне бабушка рассказывала, - затараторила девочка в сером пальто и красном вязаном берете из под которого выбивались косички с белыми кружевными бантиками , -и озеро тогда же выкопали и назвали в честь коня императрицы.
«и я…и я» затараторили другие ребята.
Группа школьников и учитель расположилась на берегу заболоченной канавы, почти сплошняком поросшей камышом. Ее можно было бы принять за запущенный пруд или омут на обочине небольшой речушки, если бы не ровные, словно по линейке выверенные берега, начинающиеся прямо от железнодорожной насыпи и исчезающие где то вдали, сливаясь с серой моросью унылого осеннего пейзажа.
Когда многоголосый галдеж первого обсуждения рассказанной истории утих, учитель продолжил:
-А ведь я вам сейчас рассказал не историю, а скорее наоборот анти- историю,- учитель улыбнулся и прищурил глаза и, выждав несколько секунд продолжил:
- Это так называемый исторический анекдот -байка, проще говоря. Ибо императрица никогда не отдавала приказа построить этот канал, все случилось гораздо позже. Этот канал был построен по указу совсем другой или, даже правильнее сказать, других монарших особ. Да и название озера никакого отношения к Сенешалю не имеет. Вот ведь странная вещь глупая сказка распространяется и передается в народе из поколения в поколение, а, простите за каламбур, знаменитейшая правда никому не известна.
- Как это знаменитейшая и неизвестна? – спросил учителя мальчик – отличник Коля, как всегда первым сообразивший, что сказанное учителем требует пояснения.
- Хм, - ухмыльнулся учитель, - этот канал – памятник, - памятник русскому разгильдяйству, расточительству и невероятному упрямству, - учитель хитро улыбнулся и продолжил
-Вот послушайте:
«Император Александр Первый, - победитель Наполеона и жандарм Европы, был в бешенстве…
-Что, извиняюсь, милостивые государи, у вас там потекло? Четыре миллиона рублей! Фундамент потек! Куда потек? Куда утекли миллионы! Нет, быть царем в России - дело невозможное.Император сверкнул взглядом в сторону, расположившегося в кресле у окна, Алексея Андреевича Аракчеева. Чо ответило лице высокопоставленного приятеля императору разглядеть не удалось, ибо, было оттенено оконной портьерой,
- Кто в сем недоразумении виновен? Крестник мой? Не поверю!, - император продолжил уже несколько спокойней, смял и бросил на стол докладную записку, которую получасом ранее, вручил ему Александр Лаврентьевич Витберг – архитектор храма Христа Спасителя и крестник императора.
- Позвольте ваше величество, я поясню,- граф Аракчеев поднялся со своего места, явив свое как всегда непроницаемое лицо.
-Извольте Алексей Андреевич, - царь взглянул на старого министра все тем же пронизывающим взглядом, но вновь не смог ничего разглядеть. На лице опытнейшего царедворца. Аракчеев привычным жестом оправил генеральский сюртук придав ему идеальный вид и чуть потупив взор, стараясь не смотреть своему сюзерену в глаза начал:
- Насколько я осведомлен в делах сего строительства, большое количество средств , отпущенных на оное, потрачено на доставку камня для лестниц и фундамента. Он доставляется из Верейского уезда по реке Сестре до Солнечной горы, а там, телегами, восемь верст до реки Истры. Вот здесь то, ваш крестник, злоупотребления и усмотрел. А что взять с купчин да мужиков, - никакого в них понимания, другое дело солдат…
Император прервал «преданного без лести» царедворца, резко вскинув палец ко лбу, как бы вспомнив что то, он уже более спокойно и даже несколько задумчиво проговорил:
- А не там ли, еще пра прадед мой, канал проложить намеревался?
- Точно так, Ваше величество.
- Ну так заготовьте ка Алексей Андреевич указ, чтоб каналу сему быть!...»
Учитель оборвал свой рассказ и посмотрел на ребят, ожидая вопросов.
- Но тогда почему же канал называют Екатерининским? – вновь опередил всех любознательный Коля и учитель прочитал в глазах всех ребят живую заинтересованность.
-Ааа, - это интересный вопрос и на это, существует еще одна история :
«Поздняя осень вступила в свои права и в воздухе уже кружились белые мухи. Вода в частых лужах и в зеркальной глади канала была темна и студена. На небольшой деревянной пристани сидели два человека. Один – студент института Корпуса инженеров путей сообщения - пухлогубый юноша в шинели и фуражке, надвинутой из за холода на уши, другой – старый солдат в потрепанной видавшей виды «николаевке», перетянутой по парадному случаю плащ-епанчей,свернутой крест накрест на груди. Солдат курил папиросу. Дым струился над водой, окутывал затворы и медленно таял между елок, обрамлявших канал веселым молодым строем. Солдат курил и думал о чем то и вдруг, неожиданно, как будто ни к чему, проговорил:
-Вот так то господин студент, у вас в Питерерхсбурге свой Екатерининский канал, а у нас свой.
-А здесь то он отчего Екатерининским величаться изволит?
-О, брат, -солдат многозначительно поднял вверх палец,- есть тут у нас своя Екатерина Великая .Добрейшей души женщина. Я вот уж с лишком пятнадцать годов как в солдатчине, но теперь осталось недолго перекинусь из грязи, так сказать, в князи. Скоро помещиком станусь.
- Так вы дворянин?
-Да, молодой человек, по молодости лихой набедокурил… Вы, господин студент, про поэта Полежаева слыхивали?
- Это который «Сашку» написал? Слышал, да читать не приходилось.
Солдат с усмешкой взглянул в лицо молодого человека. Пыхнул дымом папиросы в сторону канала и заметил,-
- Ну не приходилось так не приходилось. Там разлихая компания описывалась, разные мерзости творящая, так вот я один из этой компании буду. Сашка Полежаев, не главный в ней негодяй был…
-Так Вы тоже через эту поэму пострадали вас в солдаты отдали и за пятнадцать лет выслужиться не дали?
- Я за другое... за дело. Сейчас бы я себя тогдашнего не в солдаты, в Сибирь за такие выкрутасы отправил. Ну а выслуживаться я и не старался, не того воспитания… Это Сашка- дурак жилы драл, и загнулся , безвременно, сердешный.
- Так говорят его сквозь строй, он и помер...
-Ах юноша, не верьте романтическим сказкам. Екатерина Дмитриевна такого зверства ясное дело не допустила. Только вот Сашку это не уберегло, - от чахотки загнулся.
-Так кто она такая, Ваша Екатерина Дмитриевна?- наивно спросил студент.
-Эх молодость, другой бы давно догадался… Про полковых дам небось не слыхивал, - Екатерина Дмитриевна Загоскина, брат –супруга начальника нашего, корпуса путей сообщения генерала Загоскина , да вот ты ее сейчас сам лицезреть изволишь:
В далеке послышалось тяжелое цоканье копыт ломовых лошадей, втягивающих в давно приготовленный открытый шлюз баржу . Издалека было видно, что баржа была празднично украшена, по центру ее стоял распахнутый «шатер шамаханской царицы», где среди группы штатских и военных чинов мужского пола монументально возвышался силуэт женщины.
-Ну господин студент, навались, -с этими словами солдат вскочил и с удивительной бодростью подскочил к рычагам колеса управления затвором, -мне сейчас оплошать пред начальством никак не можно. Колесо с легким скрипом поддалось и завертелось под напором ловких рук шлюзового.
Тяжелая створка затвора закрылась за баржей
-Открывай ! - прокричал солдат студенту занявшему свой пост у у другого колеса - управления заслонкой сброса воды, и деловито направился к механизму выходного затвора. Вода быстро спадала опуская баржу на уровень нового участка. Когда выходной затвор был открыт солдат скомандовал вознице, тоже солдату:
-Трогай.
Свистнул кнут , кони напряглись страгивая баржу с места и поволокли дальше. Солдат вытянувшись во фрунт уже отдавал честь разношерстной компании проплывающей мимо.
- Похвально Дмитрий Сергеевич, - улыбнулась женщина, повернувшись лицом к солдату и мявшемуся рядом студенту.
Топот копыт постепенно затих, унося баржу к последнему переходному шлюзу из которого дальше выйдет в реку. Это была первая сквозная баржа на канале. Там у последнего шлюза возле специально к этому случаю выстроенной часовни, освященной в честь великомученицы Екатерины уже были накрыты столы, стоял строй солдат – строителей, дородный поп из Спасской церкви разминался, перед торжественным молебном с волостным головой горькой перцовкой, прочищая горло, как сам любил объяснять свое пристрастие к крепким напиткам. Развивались хоругви и флаги, в уже почти морозном воздухе пахло праздником и ладаном...»
Морок моей фантазии развеялся от неожиданной мысли молнией сверкнувшей у меня в голове, вмиг исчезли все выдуманные и не выдуманные мной персонажи, исчезла и сама история расколовшись в осколки. Я вернулся к суровой реальности, а реальность эта была такова, что часом ранее я безрезультатно пытался вытащить из болотистого грунта свою волгу. Подкладывал под колеса доски, подкапывал хлипкую грязь и газовал, и газовал, врезаясь колесами в трясину все глубже. И в какой то момент ,когда обороты достигли 8 тысяч двигатель заглох, и все. Стартер уже не мог даже стронуть с места вал двигателя .
Я почему то решил, что произошло худшее и двигателю моему пришел полный капут. Пришлось отправить супругу за восемь километров в город – искать помощи и спасения, а самому вот заняться созерцанием природы, буйно раскинувшейся по берегам старого канала. А мысль была простая и как оказалось вполне гениальная.«И с чего я решил что у меня заклинило мотор?»
Что происходило дальше я помню смутно, за какие то минуты я определил, что заклинил вовсе не двигатель, а насос гидро усилителя руля, , за следующие пять минут я по какому то наитию понял как вытащить тяжелую машину из трясины. Вывесив застрявшее заднее колесо на всю длину домкрата и толкнув машину вперед я с потрясшей меня легкостью освободил ее из плена коварного болота. Еще через пять минут я уже катил на малых оборотах обратно к Солнечногорску навстречу уже выехавшей спасательной экспедиции в лице соседа дяди Коли, на своей копейке, моего отца и верной супруги.
Я ехал и размышлял, зачем Всевышний забросил меня на берег этого забытого им самим и людьми канала, зачем заставил вспомнить все эти истории, зачем подарил эту встречу с детством. Нет все это не могло быть случайностью, здесь была какая то цель, Он что то хотел от меня, что то чего я не понял тогда в тот, как мне казалось, злополучный осенний день.
Теперь кажется знаю.