Большая Умытья, речка причудливая для рыбака. И не потому, что любит заводить нас в непроходимую лесину или в глубокие гати. Нет. На вид обычная сибирская речка-ручеек, весной разбежится вширь на мили, а летом еле-еле свое русло метра три-четыре прикрывает, аж хочется ведерко другое водицы с собой прихватить, да спасать ее. А вот осенью от дождей оживает, наполняется, бревнами ворочает, устраивает свое дно для зимней жизни всякой водяной живности и зовет ее в свои ипостаси из крупных рек. Самое время рыбачить.
Да уж, только многие едут сюда для отдыха, редко кого угостит Умытья крупным язем, окунем, щукой. Рыба эта бывает в реке, но, проходом. Знать бы точное время его начала, то богатым будешь. А так, как всегда, ищешь язя, как иголку в огромном стоге сена. Хотя, есть ребята, которым знакомо место, где лежит игла, и идут за ней с маленькой удочкой зимней, тенью пробираясь к тем местам, только им известным, к коряжникам с омутами, к быстринам, выворачивающим под кустами ямы с пещерами. Но и тут не всегда удача тебя ждет.
Но сегодня я верил в удачу. Борька вчера из своей машины выложил целлофановый мешок с горбачами-окунями да язями. Увидел в окно, аж дух захватило. А вечерком дождался, когда с собачкой сосед выйдет на прогулку и – вылетел на улицу, да так, спокойненько, никуда не торопясь, так, мимоходом, пожаловался Борьке, что пустой с рыбалки приехал. Поверил тот, в ответ махнул рукой, мол, тоже не очень доволен Умытьей, мелочь шла.
Еле сдержался я, прикусив губу, покивал головой ему, а сам, удерживая безмятежное спокойствие, прогулочным шагом шел домой. А в подъезде уже запрыгал от ожидающего счастья, значит, зашел крупнячек в Большую Умытью. Видел же я у Борьки и язя в мешке не меньше килограмма, и горбача. Ух, хитрюга! Ну ничего, теперь и я завтра перед ним с мешочком пройдусь, позавидует.
…Правильно сделал, что болотники надел, а так бы зачерпнул в трясине не раз воды. Дожди до самого верху напитали болота, что и клюква всплыла с кочек, красными шариками рассыпана на воде. А идти еще и идти, может с час, до того «стога с иголкой». А на отдых времени жалко, язь рыба редкая здесь.
…Пот щиплет глаза, но стереть его боязно, рыба сразу заметит мое движение, и поэтому, потихонечку пробираюсь на коленях по скользкому бревну к рогатине. Там глубина метра два, все дно из коряг, но под ними, если попасть в оконца, удача рыбная, точно будет.
Тяжеленная мормышка с силою тянет за собою леску, а та - сторожок удочки, но он накрепко прикреплен, и с легкостью пропускает через себя коричневую нить. Вот и остановилась она, повезло, с первого разу попал в оконце, теперь можно и поиграть. Но не успел, резко, что-то сильное дернуло руку с удочкой, и с большим трудом упершись рукой и коленями на мокрый ствол дерева, наполовину утопающем в воде, ищу равновесие. Дух захватывает!
К счастью удержался, и присев на пятки, что есть мочи борюсь с силою тянущую в глубины удочку, и, придавив её между ног, тащу на себя леску, и с силою вырываю из воды темно-серебристого язя. Вот это рыбина! С силой бьет по лицу своим хвостом и с размаху уселся на бревно, с шумом сбросив ноги в Умытью, а язя, как назло, и удержать не удается, пружиной заходил он в сжатых руках, и… ушел с удочкой.
Минуту в себя прийти не мог, и только, крик сорок на лиственнице разбудил с холодком, потянувшимся с ног от воды…
На том берегу, за ольховым кустарником тоже болото, с трудом пробираюсь к вылезшему наружу пауку – огромному корневищу завалившейся в лес старой сосны. Под его «лапами» вода крутится на месте, раззадоривая в танце вальса желтую и красную листву. Леска быстро бежит за мормышкой, увлекаемая в воду. И снова повезло, не дала мормышке упасть на дно какая-то рыбина. Сильно сопротивляется, но теперь я нахожусь в лучших условиях, чем несколько минут назад. Это горбач! Точно горбач, вон как водит, это только он так может? Это окунь! Окунь! Окунище!
И на одном дыхании вытаскиваю его на себя, поднимаю, и – не верится, чудо рыбина, черный горбач от ила! С силою придавливаю его к груди, и насмотреться не могу. Вот это удача! Еле залез он в кулек, и, подвесив его на ветке корневища, наживляю нового червя на мормышку.
…И снова рывок, что-то тяжелое заходило под водой, с трудом удерживаю удочку в руках, и тянет-то как, словно автомобиль. Да что же это?
Пришел в себя и никак не пойму, почему сижу в воде под корнем-пауком, и что-то на лице саднит. Провел рукой, ветка уперлась в щеку от паука, мягкая и мокрая, отпустил ее. Все понятно, когда удочку стал на себя волоком тянуть, леска оборвалась, вот и улетел назад. Хорошо, шею не свернул, когда с паука в болото падал. Бывает же, а…
Вода булькает в сапогах, носки собрались на пятке, но время терять, чтобы снять с себя болотники и просушиться, не охота, поэтому и иду к пауку - чвяк-чвяк. Может все-таки плюнуть на все и костер развести, да просушиться?
Глаза бегают по островку неизвестно откуда появившемуся. А может и был он, весь засыпан щепками, древесной строганиной. Кому-то видно нечем было заняться здесь, вот и топором «чесал» пень осиновый, а вон еще такое же «копье» осиновое из земли торчит, и далее. Что за люди, и что им эти деревья.
Собрал щепки в горочку, разжег, потянуло кисловатым дымком. Костер медленно разгорается, похрустывая осинками, а больше в него и нечего подкинуть. Ну и… Нет, времени совсем нет, еще бы парочку язей с горбачами поймать, а в лесу, у машины тогда и настоящий костер разведу, согреюсь.
Трясясь от холода достаю удочку и чавкаю до «паука». Мормышка скрылась в чае Умытьи, и тут же поклевка, мощная, сильная, аж удочку выдирает из крепко сжатой ладони. Ох как дергает, и только сейчас замечаю, что подо мною ветка огромная, видно за нее рыбина леску завела, не удержать. Но ничего, мы сейчас. Вот-вот, но ветка скрывается под водою и уходит куда-то под паука. Как это?
И снова сижу в болоте, и никак очухаться не могу. Как такое может быть, ветка ушла куда-то под вывороченный корень. Может действительно там течение огромную пещеру вырыло и утягивает за собой ветку? Скажи кому, не поверят.
Последняя удочка в ящике осталась. Забрался на «паука», осматриваюсь, веток нет, и опускаю под него лапы мормышку. Легонечко, подергивая, опускаю ее ниже и ниже, и от неожиданности или испуга, бросаю удочку. Вот эта невидаль, огромнейшая крыса, и не одна, выглянула из воды…
Стараясь унять одышку, упершись спиною в автомобиль, сползаю с него на землю. Как пробежал эти километр-два, не помню. На костер и сил не хватает. Что же это было? Встал, осматриваюсь. Еле удалось прийти в себя, в ногах хоть и прошла тряска, но тяжесть навалилась на все тело усталостью, и, не снимая сапог, залезаю в машину. Работающий двигатель согревает воздух, расслабляюсь и только сейчас обратил внимание на прибитую к столбу доску с рисунком бобра и надпись: «Не губите природу!»
Бобер. Да уж. Бобер? Погоди-ка, погоди-ка, да это же бобер!
Вылез из машины, зачвякал к столбу, присмотрелся, точно бобер нарисован. Ёклмн, та вот это кто под тем «пауком» из воды выглянул. Сел на землю и смех раздирает. Бывает же, а.
Нет уж, за ящиком завтра к тому «пауку» вернусь, может и рыба не пропадет, на улице то уже совсем осень.