Дети испугались не на шутку. Виталька даже на пол спрыгнул.
- Ой, мамочка! Кто это? – взвизгнул Тимка.
- Кто здесь? – громко спросил в пустоту побелевший от страха Виталька.
Табуретка с грохотом упала на пол.
- И никакая я вам не мамочка! И даже не папочка, - проскрипел некто. – И не думайте даже об этом! - и кто-то громко хмыкнул. – Ишь! Размечтались…
- Кто тута? – озираясь по сторонам, прошептал Тимка и медленно опустился вдоль стенки на грязный пол.
Под самым потолком зашевелилась темнота.
- Кто-кто? – опять проскрипело по дому. – Я!
И над печкой зажглись два желтых фонарика. Они медленно приближались. Над ними тотчас засверкали и ярким снопом посыпались мелкие голубые искры, страшно шурша и пугая. А потом показался и сам хозяин всех этих достоинств – Черный Кот.
- Фу, черт! Напугал! – улыбнулся Виталька и с облегчением вздохнул.
- Какой я тебе черт? – обиделся зверь. – Кота от черта отличить не можешь… Дожили!
- Так это ты с нами разговаривал? – одновременно спросили его ребята. – Не может быть!
- Ну, во-первых, не «ты», а «Вы». А, во-вторых, почему это, собственно - «не может быть»? – фыркнул кот. – Нет, вы только посмотрите на них! – крикнул он кому-то в темноту. – Вы слепые что ли, пацаны? Или неверующие Фомы? Перед вами настоящий кот… Не из мультика. Разговаривающий по-русски, между прочим. И даже без акцента, заметьте! А вы стоите, как истуканы, и только глазами – луп-луп… Другие на их месте от восторга визжали бы, автографы давно уж брали бы, - возмущался кот. – А эти… Ладно, - махнул лапкой кот. - Про цветы в знак признания моего таланта я вообще говорить не буду. Про речную рыбку в ассортименте – тоже.
- Так мы… это… тоже завизжим…, - оправдывался Виталька. – Хотите?
Тимка в это время усиленно щипал себя за ногу и тер ладонями глаза. Но проснуться ему никак не удавалось. А верить в происходящее не получалось.
- На кота Ваську из соседнего подъезда похож, - вдруг громко прошептал он Витальке.
- Какой я тебе Васька, грубиян? – повысил голос Черный кот. Слух у него был отличный – мышь в ночной темноте обнаружит. – Меня зовут Василием Макаровичем. Запомни!
- Котов так никто не зовет - по имени и отчеству, - поправил Виталька. – Правильнее называть – Васька, или Черныш или Рыжик.
- Обалдел что ли? – возмутился кот и выгнул спину дугой. – Какой я тебе Черныш или Рыжик? Я что, похож на каких-то бездомных дворняжек? У меня собственное имя есть! Ясно? – проскрипел зверь.
- Нет, - замотал головой Тимка. – Не ясно. Кто так назвал тебя по-дурацки?
- Мама с папой назвали меня так! – кот разозлился не на шутку. – У меня, между прочим, тоже есть родители. Мама – Мурка Мурзиковна, а папа – Макар Барсикович.
- Что за глупые имена? – спросил Тимка и состроил смешную гримасу. – Макар Барсикович…, - и малек прыснул в кулак.
- Нет! Вы только послушайте их! - опять сказал кот кому-то в темноту. – Им смешно, видите ли! Скажи мне, мальчик, ну чем я хуже тебя? У тебя есть папа с мамой. И когда ты вырастешь, то тебя будут называть по имени и отчеству. Поверь мне! Уж я-то это точно знаю! Так почему тебе можно иметь отчество, а мне – нет? Это несправедливо! Ведь родители есть и у меня! Или ты по-другому думаешь?
- Просто я знаю, что ни у котов, ни у собак нет отчества. У них есть простые клички, - оправдывался Виталик перед котом.
- Мальчик! – кот улыбнулся. – Твое счастье, что твоих слов сейчас не слышит наш друг пес Шарик. Но это он только для нас Шарик, запомни! А все другие должны точно знать, что у него есть очень злой и зубастый папа. Немецкая овчарка, кстати, - кот продолжал улыбаться, медленно приближаясь к детям. – И этот папа, которого зовут Джек, очень не любит… Нет, даже не так… Он просто ненавидит, когда кто-то…маленький…сопливый…и противный…обращается к нему не надлежащим образом. В лучшем случае, обидчик убегает домой с разодранными штанами.
- А в худшем? – прошептал напуганный Тимка.
- О! – опять улыбнулся кот. - Второй вариант тебе лучше не знать…добрый мальчик…, - и кот Василий Макарович грациозно перепрыгнул с печки на стол. А потом, зажмурившись, стал смотреть в окно. Солнце вышло из-за тучи и в избе стало немного теплее.
- Скоро осень… Потом Новый год…, - мечтательно произнес кот. – Елка… Подарки…
Он мечтательно прикрыл глаза. Муррр!
Кот грациозно спрыгнул со стола на пол и обошел снежную кучу, что медленно оседала на полу комнаты.
- Как хочется на лыжах опять покататься! - и Василий Макарович прыгнул в снег. – Только что был наверху. Вжик! И ты уже снизу. Так здорово!
– Я хорошо помню этого кота, - громко прошептал Тимка старшему товарищу. – Он у Вовки недавно живую рыбу из ведра украл. А тот потом за ним по двору с рогаткой носился – убить грозился.
В темноте над печкой кто-то тоненько рассмеялся, а потом закашлялся.
- Так! Я все слышу! – начальственным голосом произнес страшные слова черный кот. – И чего мы там сидим наверху? Веселимся, да? На концерт, что ли, пришли? И долго я буду здесь один всю эту несусветную ложь про себя слушать и тазами ее рахлебывать? – кот встал на задние лапы и поманил к себе кого-то передней лапкой. – А ну-ка все быстро спустились ко мне вниз! Дважды повторять не буду, если не хотите повторения вчерашнего! Быстро, говорю, сюда!
И перед глазами мальчиков предстали во всей своей красе - облезлый зеленый попугай с золотой серьгой в хохолке, серый испуганный воробей с маленькой дымящейся сигаретой в лапке, блестящий ужик с желтыми щечками и яркой ленточкой на хвосте и огромная паучиха с крестом на брюхе и в солнечных очках о десяти стеклах.
- Так! – протянул противным мартовским голосом кот Василий Макарович. – Четверых вижу. Это уже хорошо… А остальные где? Где остальные, я спрашиваю? Где эти горе-спортсмены? Где эти недоделанные футболисты шестилапые?
- Дык, это… На футболе же, - стал оправдываться попугай, поправляя золотую серьгу. – Четвертьфинал у них.
- Какой четвертьфинал? – заорал на птицу черный кот. – Что ты мелешь, Жорж? Что ты мне здесь сказки рассказываешь? Шехерезаду тут из себя строишь! Они же вылетели из турнирной таблицы, как пробки из бутылки! Всухую! Сам по радио слышал!
- Тут неожиданно такая незадача произошла с их бывшими противниками, что не знаю как и сказать.
- Не тяните кота за… это…, - прошептал Василий Макарович. – Кто-нибудь четко может мне доложить?
- Да, Ваше Высочество… То есть, Василий Макарович… В общем, те, ну…, которые «Черными Ястребами» себя назвали… Ну, прямо, как снег на голову…, - тоненько прочирикал воробей с каким-то деревенским гОвором и закашлялся от сигаретного дыма.
- О! Еще один защитничек нашелся! Курить бросай, чахотка летающая! Чего людей пугаешь своим кашлем с высоты своего полета? Сколько можно тебе говорить: будешь курить – никогда большим не вырастешь. И до ста лет не доживешь!
- Мне б до следующей весны дожить, а Вы мне, Василий Макарович, про какие-то сто лет говорите. Что-то я стал неважно себя чувствовать в последнее время, - и воробей, опять закашлявшись, схватился за сердце.
- Эх, Славик-Славик! Хорошее ты существо, но бестолковое, честное слово. Тебе бы еще и пить бросить – цены бы тебе не было! – тоном учителя говорил кот.
- Дык, это… Воля слабая, Василий Макарович! Никак не поучается бросить. Не выпью с утра – умру! - воробей потупил взор. – Подсказали бы мне, что мне делать.
- Пить, говорю, бросай! Из грязной лужи кто же пьет? Тем более, если по этой луже коровы прошлись. Там же после них чего только не плавает! Фу! А ты эту гадость пьешь! Не удивительно, что у тебя сердце шалит. Советую пить воду все-таки из-под крана. Она хоть какую-то очистку прошла.
- А где ж такую в нашей деревне-то взять? – Славик был не самой умной птичкой.
- В поселке, Славик. В поселке! Там твоих собратьев – видимо-не видимо. А ты чего-то здесь притулился.
- Дык, это… Там какая-то прописка нужна. А где ж ее взять-то бедному гусару? – воробей развел два крыла в стороны. – Нетути!
- Ладно… Давай об этом потом поговорим, а сейчас скажи мне, друг мой – только честно - что там у наших горе-футболистов опять случилось? Им что, опять нужно что ли своих бесчисленных детей в школу собирать? Сколько же можно плодиться и размножаться? Так мы и Китай переплюнем!
- Нет, - прошептал воробей Славик. – Там все значительно хуже!
- Что может быть хуже, чем полчища рыжих маленьких тараканчиков, которых нужно собирать в школу и покупать кучу школьных принадлежностей?
- О! Гораздо хуже! – прошипел ужик с желтыми щечками. – Тут недавно местная санэпидемстанция по всем углам в магазине рассовала какую-то новую отраву. Импортную. Говорят, китайскую!!! «Черные Ястребы» решили, что это им их болельщики в честь победы над нашими «Рыжими Лисами» стол накрыли, вот и наелись ее отпуза. И какой-то там Колой запили. Только, когда эти самые пуза стали болеть, они поняли, что бесплатный сыр только кошке приятен. Теперь всей командой лечиться улетели на какие-то Минеральные Воды. Вот и приходится теперь нашей команде в четвертьфинале выступать и за них отдуваться, чтобы весь чемпионат мира среди домашних тараканов не пошел коту под… Ой, извините! Хотел сказать – чтобы не сорвался.
- Мда… Вот учишь-учишь вас, балбесов, а толку – никакого. Даже простейшие пословицы и поговорки так переврете, что смысл их даже человек понять не может. Надо же – бесплатный сыр и кошка! Горыныч! Какой же сумбур в твоей голове. Сколько же там мусора! А еще змием зовешься!
- Не змием, а змеем, - обиделся уж Горыныч.
- А! – безнадежно махнул лапой кот. – А ты сам-то видишь разницу-то в этом?
- Ну, не всем же так повезло, как Вам, Василий Макарович! Мы же университетов не заканчивали! – подала голос паучиха. – Нас в институтской столовке свиными котлетками никто не приваживал. И консервами в красивых упаковках не угощал.
- Так, Брунгильда! Все! Замолчала! Хватит тут мне сразу десятью шашками махать! – зашипел на нее кот. – Никто ж не виноват, что ты опять без мужа осталась со своим выводком на руках. А ты, между прочим, сама во всем виновата!!! Нечего было своего мужа Зигфрида есть на ужин под чесночным соусом! Тоже мне – Черная Вдова нашлась! Начиталась всяких энциклопедий и думаешь, что сразу умной стала? Повторять за другими особого ума не надо! Теперь смотри, каких «впечатляющих» результатов ты достигла - стала вдовой, а дети твои – сиротами. Довольна, да? Ты ж паук другого вида – неужели не понятно?! Совсем не плотоядного! – тут кот Василий Макарович обратился ко всем. - Признавайтесь! Кто дал ей эту энциклопедию? Задушу на месте.
Пестрая компания угрюмо молчала.
- Откуда ж я знала, что так все получится? – прослезилась плотоядная вдова.
- Зато теперь знаешь! – поставил точку в их разговоре кот. – Учись на своих же ошибках. Кстати, а ты чего на лоб очки-то нацепила? Солнце-то уже почти село.
- Так, это…, - замялась паучиха Брунгильда. – Я сейчас не при красе, Василий Макарович!
- Так я тоже не из парикмахерской, - и кот вытянул шею, стараясь рассмотреть себя в зеркале.
- Что - правда, то – правда, - прошептал Тимка, усаживаясь на шаткую табуретку.
- Хи-хи-хи, - тоненько засмеялся воробей Славик.
- Так! Что за смешки среди присутствующих? – опять повысил голос черный кот.
- Не слушайте Вы ее, Василий Макарович! – опять захихикал воробей. – Врет она все, как всегда! Красавицей ее назвать всегда было трудно. Она себя сильно переоценивает. Ее Зигфрид ей об этом тоже часто напоминал. Вот она и отомстила ему таким способом - сожрала. Но перед тем как покинуть нас, грешных, он ей таких красивых и ярких фонарей понаставил под всеми десятью глазами, что теперь любо-дорого смотреть. Никакой косметикой так не нарисовать! Сам слышал сцену их прощания. Теплое было расставание, - и Славик ехидно посмотрел на Брунгильду. – А прощальные слова!... Их стОит послушать!
Паучиха медленно сняла очки, и все увидели, что Славик говорил правду.
- Хорошо повеселился? – она зло смотрела на воробья. – Все сказал?
- Ага! - Славик широко улыбался.
- Но вот какая незадача, дорогой мой Славик…, - Брунгильда стала медленно перебирать лапами, приближаясь к серенькой птичке. - Какой-то внутренний голос мне упорно подсказывает, что я опять очень сильно проголодалась.
Улыбка моментально покинула Славика, как ее там и не бывало.
- Все! Брэк! – Василий Макарович встал между ними. – Обалдели что ли? У нас же гости! Лучше бы убрали из избы эту снежную кучу. Извините нас, ребята!
И кот вымученно улыбнулся.
- Да ладно…, - и мальчишки переглянулись между собой.
- Эй, вы! – обратился кот к своей компании. – Не слышали что ли? Спускаемся все вниз и прибираемся в доме. Этот снег нужно убрать из избы.
Развеселая разношерстная компания под угрюмое бубнение спустилась с печки на пол и стала сгребать подтаявшую снежную кучу ко входной двери, намереваясь вытолкать всю ее наружу.
- Эх! Сейчас бы этих футболистов шестилапых сюда в помощь, - с сожалением пробормотал кот Василий Макарович. - Вот где они болтаются, скажите мне на милость?
Вдруг Брунгильда громко вскрикнула и отпрыгнула в сторону:
- Ой, мне дурно! Там, под снегом чья-то рука. Она синяя и очень холодная. Не выношу покойников…
- …Сказала она и сожрала своего мужа. Какие мы чувствительные…, - прокомментировал ее слова воробей Славик.
Но было совсем не смешно. Было уже страшно.
На полу из-под снежной кучи высовывалась чья-то безжизненная рука с голубыми ногтями.
(Продолжение следует)