Старая фотография

Таня Фетисова
На фоне фонтана снималось семейство:
Брат,  папа и мама,  я - с детством в соседстве.
Уютное место - прохладные струи,
И виден Тянь-Шань, и все дует и дует
Тот плотный и теплый, и благоуханный,
И странный, и свежий ветер желанный.

Тот ветер из сумерек, ветер из детства,
С тех пор я жива им, и детское сердце
Навек пленено им, и ирис вечерний
Метет по ногам на тропинке весенней.

Те длинные влажные гибкие стебли
В нежнейшем свеченьи зеленого неба
Сквозь сладостный воздух,сквозь сумрачный ветер,
Под крупными звездами в странном балете
Что кружатся в выси таинственной сетью.

Или другое  -  аэродромный
Гул пчел над акацией нашей огромной.
Нет листьев, на фоне сияющей сини
Мед желтый и белый запекся красиво.
И с ног опрокидывает и валит
Цветов аромат, что растекся в квартале.

И серый гранит, и стрела горизонта,
Особенности атмосферного фронта,
Цвет мака и камня, луны и развалин -
Мне облики счастья тогда показали.

Купаюсь в арыке, и пестрого зонта
Спасительна тень, и купаются розы
И мальвы,  полынь и другие растенья.
С тех пор и живут у меня в средостеньи
Подснежник предгорья, и вешние грозы.

И если я сделать хоть что-то могу,
Найдено это на берегу
Илистой речки с водой заилийской,
Поющей, поящей, совсем  италийской,
А может, кастальской. В ней вечером пряным
Купаются звезды, пылая престранно.
Пылают  призывно ловящие душу,
Остановись и немного послушай.
И неутолимо,  приходит желанье
Их танец исчислить в кругу мирозданья.

А  звезды  горят и мерцают, и тают,
И горный туман предрассветный летает.
От утомленья легка голова, струится листва
И мерцает гора в колдовском фиолетовом  свете,
Что душу вбирает в себя на рассвете.

Так бывает  при  высокой  прозрачности на протяжении всей ночи,
когда удается  сразу  отснять  большую  часть  программы
после  мучительного  двухнедельного  ожидания  хорошей погоды.
Но это происходит уже много позже и является результатом того, 
что началось в прошлом. А  тогда  -

О,  как же тогда они в небе горели,
Кружились и падали в нежном апреле!
Полетность души,  за пределы влеченье -
С тех пор не боюсь я ни мора,  ни  черни,
И памятью давней и благодарной
Я охраняю мой Град лучезарный.