Если хочешь быть любимым, люби.
Сенека
Между тем ушла в прошлое школа, я поступил в институт, она в - университет. В сексуальном плане мы весьма продвинулись за это время – она позволяла мне, когда мы оставались в её квартире одни, снимать с нее кофточку и бюстик. И я мог любоваться её шикарной грудью, купаться в ней, неистово целовать её, вдыхать запах ее кожи и еще чего-то нового, загадочного, притягательного и неизведанного. Фигура и грудь у нее действительно были восхитительными, с нее, можно было запросто рисовать картины. И они бы пошли на «ура», настолько эстетично и красиво было все в этом человеке!
Она же любила губами или подушечками пальцев нежно прикасаться ко мне, касаться моей кожи и плоти миллиметр за миллиметром, обследуя её всю, ну, или почти всю. Могла целовать и покусывать один за другим пальцы моих ног (кто научил, выяснить бы?). И доводила меня этим до исступления и неистовства.
Почему-то, она всегда просила меня, хоть это и абсурдно выглядит, тихо лепетать себе под нос, шептать – главное чтоб тихо, почти неслышно, сдавленно, а не громогласно, свои ощущения, что я чувствую, когда мне особенно хорошо. И я старался, я все время шептал, шептал. Шептал, и слезы упоения любовью и блаженства сами текли по моим щекам!
Она подарила мне и это чувство, чувство вожделения, когда кажется, нет, ты точно знаешь, что через несколько мгновений сойдешь с ума от наслаждения и желания. И при этом ты знаешь, уверен, что желание твое не исполнится.
Теперь она могла рассказать мне историю о каждом кусочке моего тела или, почти, всего. Вот шрам от колючей проволоки, рубец от пореза бутылочным стеклом, темный ноготь, сбитый при подъеме на крепостную стену, шов от операции аппендицита…. И не было, почти, такого места, которого она не коснулась бы пальчиками или губами или не изведала его на вкус.
Незаметно прошел первый учебный семестр. Встречались мы редко – учеба отнимала все время. Её это обстоятельство особенно расстраивало. Моя старшая сестра, которая была к тому времени замужем и нянчила ребенка, жила отдельно от нас на окраине города в хорошей квартире. Когда муж её, моряк дальнего плавания, ушёл в очередной рейс на три месяца, она переехала пожить к нам в родительский дом. Я легко раздобыл запасные ключи от её квартиры, надеясь там уединяться со своей возлюбленной, но, никак не помышляя (поверьте, говорю искренне, прошу!), к чему это приведет.
При первой же встрече показал ключи подружке. К моему удивлению, вместо радости она отнеслась к этому крайне негативно, что-то невнятно буркнув себе под нос и решительно сказав «нет». Я тогда так и не понял её и остался в большом недоумении!
Через неделю опять показал Наталье ключи, предложив побыть наедине. Она была в глубоком раздумье, или хорошо изображала раздумье, борьбу с собой, борьбу желания и морали, похоти и чести. Наконец борьба в её душе закончилась. Увы, порок успешно победил благопристойность и она вымолвила: «Хорошо, после Нового Года!» (до Нового Года оставалась неделя). «А чего ты так не хочешь этого?», - все еще удивляясь, и даже, негодуя, спросил я. «Ну как же, ты разве сможешь наедине удержаться…», - был её ответ. И я понял, наконец, до меня дошло, от чего я не смогу удержаться, а вернее, не сможет удержаться она! Это стало для меня исключительным открытием в понимании желаний и прихотей женщин и величайшим откровением в жизни (дурачок редкий)!
6
Кому удавалось получить поцелуй, заслуживает потерять и то, что ему дали, если не добудет остального. Много ли оставалось сделать после поцелуя для исполнения всех своих желаний.
Овидий
Вы думаете, мы сами что-то определяем в своей жизни? Вспомните себя в молодости, зрелости, может, и в старости? Первую половину жизни мы живем, словно с завязанными глазами, не осознавая и не понимая, что делаем и как, чего хотим и чего добиваемся, к чему стремимся и каким методами это достигаем.
И только к зрелости, концу жизненного пути, Господь Бог срывает с наших глаз незримую повязку и говорит: «А теперь оглянись и смотри, что ты делал и наделал, изваял и свершил!» И тогда приходит Прозрение! Приходит раскаяние за постыдно свершенное и неудачно сделанное, за жизнь, растраченную по пустякам, за обиды, печаль и горе, доставленное любимым, дорогим и близким, да и просто людям, случайно оказавшимся с тобой в пути. А вернуться вспять, переделать, исправить, уже ничего не возможно….
Новый год в заботах и хлопотах приближался быстро. А между тем наш незримый Господь Бог, чье истинное имя неведомо людям, продолжал неустанно прясть свою пряжу – сплетать в единое цельное полотно нити и ниточки наших земных судеб.
И вот уже мы с Ней не можем погасить огонь в наших сердцах – прервать великую пряжу, и летим на пламя свечи подобно ночному мотыльку, летим, не зная к чему: к своей погибели, счастью или горю. Но мы должны исполнить им начертанный завет! В созданном им тогда полотне переплелись наши мирские судьбы, её и моя.
Мы встречали Новый Год вместе у нее в семье, много смеялись и шутили, дарили друг другу подарки, а на утро первого января 1977 года (опять две семерки), договорились о тайной поездке.
Вот и «конспиративная» квартира. Я открыл заранее припрятанным ключом дверь, и, зная, для чего мы здесь, сразу провел её в спальню. Наталья вела себя покорно и безропотно, она только быстро огляделась вокруг: двуспальная кровать с прикроватными тумбочками, полированный шкаф, ковер на полу, импортная графика в изголовье, детская кроватка – составляли весь антураж комнаты. Непослушными губами вымолвила сухо всего одну фразу: «Закрой шторки!». Я задвинул тяжелые гардины, и комната погрузилась в таинственный полумрак.
Зная заранее, чем все это должно закончиться, не раздумывая, подошел к ней и начал медленно раздевать, путаясь в женских аксессуарах. Пожалуй, решить любую головоломку, задачу, разгадать шараду для меня тогда было куда проще, чем найти крючочки и пуговки на её одежде. Она стояла недвижимо, безмолвно перенося мои изыскания и эксперименты.
В конце концов, слегка утомившись и запутавшись в одежде, спросил: «А чего ты сама не раздеваешься, я тебе все пуговицы сейчас оторву?» Она ответила сразу, не задумываясь, будто ждала этого вопроса: «А ты не сказал мне раздеваться!» Наверное, у нее в тот миг было просто состояние легкого ступора или шока, вызванного неизведанностью и страхом перед предстоящим.
Пришлось (смешно?) скомандовать, и с вожделением наблюдать, как она ловко снимает блузку, колготки, бюстик и прочие тряпочки, которыми так обильно, как новогодние елки увешаны все женщины. На ней остались только белые трусики (с тех пор я люблю белые трусики), которая она безропотно разрешила мне снять с нее уже под одеялом!
Вот мы и вместе, лежим рядышком, она на спине, сжав ножки, и напрягшись, как перед убиением. Я с левой стороны от нее, на боку, и пристально смотрим друг в другу в глаза. Как будто оцениваем партнера – а того ли я искал, того ли выбрал, о нем ли мечтал всю предшествующую жизнь? Можно ли довериться ему, довериться полностью? А стоит ли ему отдаваться? Не подведет ли он в критический момент потом, после этого?
Хотя давно уже этот выбор сделан, сценарий утвержден невидимым режиссером, роли написаны и распределены, и каждым все для себя решено. Я придвинулся вплотную к своей любимой и прижался к её телу всем своим телом, а этим самым местом к её ногам. Она вздрогнула и затрепетала, задрожав всем своим существом.
Протянул несмело руку и впервые в жизни потрогал женщину между ножек. Вернее ноги у подруги были сведены, и я лишь погладил её пушистый бугорок, но зато долго, с неизмеримой лаской и любовью! Сейчас все начисто выбривают это место, оно чистое, как тушка кальмара! Или делают замысловатые прически, сам видел в каком-то журнале для молодёжи (во, нравы, в молодежных журналах печатают такое, а мы стесняемся всё!).
Тогда было все по-другому и «райский сад» моей избранницы выглядел изумительным оазисом мелких пушистых кудряшек, переплетающихся друг с другом, и свивающим неразгаданный узор, мягкий как детская плюшевая игрушка. Которую можно гладить, ласкать и лелеять, наслаждаясь вечно и бесконечно!
7
Можно и прекрасное любить постыдно.
Ф. Петрарка
Не выдержал, улегся на эту мягкую подушку, расширенными ноздрями впитывая сладковатый терпкий запах созревшей самки, аромат просыпающейся в теле любви, свежесть юности и непорочности! Не заметил сам, как отыскал губами нижнюю точку цветочного сада и несколько раз мягко приложил губы. Особо там было не расцеловаться, так как ноги её были плотно сжаты, но все же, мне это удалось. Она вся задергалась, будто в судорожных конвульсиях, заметалась, задрожала. Приподнял голову и посмотрел ей в лицо. Её личико разрумянилось, покраснело, зарделось, наверное, от стыда, она даже боялась или стеснялась смотреть мне в глаза.
Тогда я уже перестал сдерживаться и неспешно и аккуратно накрыл её пушистым одеялом своего тела. Она обняла меня своими крохотными ручонками, как бы подтверждая право безгранично распоряжаться ею, и положила мягкие и горячие ладошки мне на спину. Мои же руки беспрерывно гладили её бархатистую кожу везде, где только могли добраться и где хотели, по изгибам бёдер, выпуклостям груди и фигуры. Особый экстаз во мне вызывало соприкосновение моего упругого живота с её нежным и мягким животиком. Тела наши, как будто слились в единое тело, соприкасаясь всеми его частями и членами, всей кожей и всеми клеточками, а души воспарили к небесам блаженства.
Я упивался ею, упивался её прекрасным роскошным телом, её нежнейшей бархатистой кожей, запахом жасмина, исходящим от волос, её покорной детской беспомощностью в моих грубых объятиях и слепой, безграничной доверчивостью.
Сказать по правде, мне ничего более в тот миг и не надо было. Видите ли, в таком возрасте, пока механизм производства мужских половых клеток не запущен и не поставлен на поток, вполне можно обходиться и довольствоваться малым. И я довольствовался малым. Мне ничего больше не надо было от нее. Не верите? Поверьте на слово, прошу!
Лежали так мы минут тридцать-сорок. Впрочем, точно и не знаю, может и дольше. Время остановилось для нас двоих, Вселенная перестала существовать, Земля остановилась, зависнув в пространстве! Природа притихла, затаившись, как побитый пес в будке! Все вокруг замерло и замолчало, будто ожидая чего-то необычного и непривычного. Что это? Отлив перед ударом цунами, грозное затишье перед бурей, смерчем, катаклизмом, ураганом чувств, эмоций, страсти?! Или мне просто это так тогда представлялось?
Гнетущая тишина давила, рождая необъяснимый страх перед еще неизведанным, незнакомым, в её глубинах любопытство неистово боролось с робостью. Желание с вожделением, спрятавшись по углам, выжидали своего выхода на сцену. Вот тут-то из забытья меня вывел тихий голос Натальи: «Возьми меня…, что же ты?» - шептали её уже хорошо покусанные мною губы.
Черт подери, что в меня вселилось в тот миг, то ли помутнение рассудка, то ли какой-то кураж, то ли это был моторный ступор или осознанный страх возможных последствий, то ли еще что-то, я так до сих пор и не понял, но я глупо, по-идиотски ответил: «Я не хочу этого» (Вот дурак-то, о Господи! Девушка сама себя предлагает, а я кочевряжусь! Как в песне: «Сняла решительно, а он не попросил…»).
Она ничего не ответила, только медленно закрыла, затуманенные опиумным дурманом глаза, и мы опять погрузились в Нирвану.
Не поверите, но именно с Ней, в тот день, те минуты я почувствовал великое прозрение, постиг Истину, что самое главное в жизни – это любовь. Об этом говорят нам и опыт, и Священное Писание. В той мере, в какой в жизни человека есть любовь, в той мере он осуществляет свое призвание человеческое.
Что такое любовь? Ответ на этот вопрос есть в голове у каждого человека, но большинству из нас приходится его пересматривать снова и снова в течение всей жизни, особенно после любовных разочарований. Почему человечество за свою столь длительную историю так и не нашло более менее универсального определения? Почему именно любовь, которую испытывают чуть ли ни все люди, является одним из самых абстрактных понятий на свете? Выходит, у разных людей представления о любви разные.
8
Любовь слишком великое чувство, чтобы быть только личным, интимным делом каждого!
Бернард Шоу
Но девушке, видимо, в тот день очень хотелось стать женщиной. Она опять, негромко, но настойчиво прошептала мне в ушко, хотя кто нас там мог услышать: «Сделай это, прошу тебя…»? Тут у меня внезапно проснулся дар красноречия Цицерона: «Я боюсь, милая, вдруг, будет ребёнок, что тогда делать…?», - скороговоркой, как нашкодивший ученик, залепетал я.
В самом деле, предохраняться от нежелательной беременности тогда было просто нечем, кроме народных средств. Презервативов в аптеках не было! Мне, потом, друзья купили где-то десяток, но они рвались как первомайские шарики на ветру, создавая еще больше проблем. А познания в этой области черпать было просто неоткуда!
«А ты не переживай, я специально так время подобрала, чтобы ничего не было!» - заявила она. Вот так новость! Оказывается, и такие дни бывают - отметило юношеское сознание! «У меня только что кончились эти дела – и дня четыре боятся нечего». Слова эти долго доходили до меня, но я уже до их усвоения и понимания просунул сначала одну ногу, потом другую, между её нежных лапок, и не стесняясь, силой раздвинул ей ножки. «Ой, какие у тебя острые коленки», - прошептала она, морщась. Никогда не думал, что у меня острые колени! Колени как колени, как у всех! А дальше, вот, все пошло не так просто!
Я опустился пониже, чтобы найти её изюминку, и уперся своим скипетром куда-то в промежность. Куда? А кто его знает? Глаз там нет. А давить не зная куда – очень не хорошо, можно сделать девочке очень больно и вообще, отвадить её от соития! В то время понятия о женских половых органах были у меня, как и у сверстников весьма поверхностные. А где ты увидишь вагину, или кто её покажет? В то время для девушки показать парням, даже случайно, трусики было величайшим конфузом. И я со стыдом, краснея и бледнея, спросил у своей избранницы: «А куда-а-а???», чем, кажется, весьма развеселил её!
Короче, как говорят в народе, «попал впросак»! И в прямом и в переносном смысле. Один мой знакомый полугинеколог – полуфилолог, как-то долго убеждал меня, что слово «просак» есть анатомический термин и обозначает промежуток между входом во влагалище и задним проходом у женщин. Кто у нас подкован в этом плане? Так ли это? Я не знаю! Тогда выражение «попал впросак» становится очень понятным и значение его очевидно. Сколько человек, порой представительных или интеллигентных, употребляют это выражение публично, с экрана телевизора, с трибун, на митингах, в школах, да и просто в разговорной речи, не понимая, как низменно они выражаются!
«А ты возьми и посмотри», – озорно, дерзко и неожиданно ответила она. Делать было нечего, я понимал, свои проблемы надо решать только самому! Приподнялся, встал на коленки. Находясь у нее между раскинутых ножек и поглаживая нежно рукой пышные волосики райского сада, начал рассматривать то, что мужиков во все времена сводило с ума, приводило в неописуемый восторг. То ради чего они бьются насмерть на дуэлях, смертельно рискуют головой и репутацией, лишаются карьеры, состояния, а порой и жизни, зарабатывают и теряют миллионы или, что еще хуже, затевают массовые бойни войны.
А вы знаете, зачем Князь Игорь ходил в земли половецкие? Раньше мы изучали «Слово о Полку Игореве» на старославянском языке и многое было современнику непонятно. Теперь оно в школьной программе переведено на современный русский язык. Только сейчас я прочел, что пошел он в тот поход «за девами половецкими». Опять за этим же! Мало ему было «прелестей» Ярославны для забавы! Нет, ему импортную «игрушку» подавай!
Я впервые смог потрогать это удивительное место, где одновременно сплелись и присутствуют наше прошлое, настоящее и будущее и в деталях рассмотреть его. Некстати вспомнил великого Пушкина, во всяком случае, эти слова приписывают ему: «Я пью за здравие ворот, откуда вышел весь народ!» Да и я когда-то оттуда вышел, из этих ворот.
Ворота представляли собой весьма пушистую кудрявую игрушку украшенную лепестками стыдливой алой розы. Надо сказать, что, как потом оказалось, у всех женщин этот орган несколько отличается друг от друга, имеет свои специфические черты и свою конституцию. Но мне было тогда не до их классификации, я уже изнемогал от низменного желания!
А ведь без него, без этого органа, самого главного органа на планете, жизнь на Земле была бы совсем иной. Эволюция, к примеру, могла заставить нас размножаться почкованием или делением…. И мужчины бы не обращали внимания на женщин, а женщины на мужчин, если б такое деление существовало вообще, не дарили им цветы и подарки, не старались завоевать и покорить, заработать миллионы и бросить мир к ногам возлюбленной. И все деньги мира в их кошельках потеряли бы тогда своё значение и мигом превратились в бумажную труху….