Слеза увеличивается, и даже лучше вижу,
Как будто выспался; она как линза, но динамична.
Или это чувства жалости к Австралии, её сейчас топит,
Смывает людей и машины и их дома, не выдерживает
Дамба, рассчитанная на умеренность природы и её
Благосклонность к сохранению кораллов, но они – её дети,
Эти рыбки декоративные, звёздочки, крабы – она решает,
Когда им умереть, а мы тогда чьи? Не знаем…
Но уже не её, её мы предали давно, от того и страшно
Видеть на экране как братья высшие погибают, зная – ты
С ними одной крови, и их раны – твои. Зависли в пространстве,
И времени не осталось ошибки исправить... а на другом канале
Женщины раздеваются, а раньше танцевали, пели под
Фонограмму, теперь привлечь нечем, кроме тела пока молодого –
Логично, умно, мерзко... от того слеза ещё больше, и вижу глубже,
Но от реальности часто устаёшь, и хочется найти оправдание тем
Особам, которые предпочитают ярко ядовито красить
Волосы в ущерб коже – она, как правило, у них бледная
И выделяется, может это и есть – жертва красоте, а что до границ
Противоположностей – установи хоть одну и где угодно,
И будет поле для сравнения, и тут же борьба за совершенство
Одной из... и тут начинается неопределённость, или смерть времени.
Но я ничего не могу сделать как для утопающих, так и замерзающих,
Голодных и под сосульки попавших, да и никто не зовёт о помощи,
или я оглох. Выхожу в коридор, там темно, нехорошее предчувствие,
И следом визг кошки, я её чуть не задавил, и сам откровенно,
Чувствую, погружаясь в темноту, как раздавленный кем-то...
Фактом рождения, прожив 21 год в одиночной камере
Цивилизованного режима – думаю, смогу просуществовать так же
И следующие 20-ть, а там уже многое отомрёт, и не будет тянуть
По назначению, и язык устанет, в 50-ть же можно погребение справлять,
без аплодисментов и благодарностей.