ЭКОНОМИЯ ПРОСТРАНСТВА
Когда-то мне казалось, что самое ценное в журналистике – это очерк. Почему? Хоть убей. Не знаю. Поезд Киев - Москва. Конец ноября. Мысли со второй полки. Если бы плацкартные полки могли говорить, то можно было бы оглохнуть или взорваться от услышанного. Они созданы, дабы человек всегда чувствовал свою смертность. Пирамиды построили древние египтяне. Плацкарт – их советские потомки. Лежа на спине, глядя в нависшую крышку гроба, думать о чем-то хорошем может лишь просветленная личность, строитель светлого будущего. Не претендуя на это звание, я просто вижу, как крышка гроба с одной стороны, с другой - является полом для моего большого рюкзака. Вместе со мной в будущее едут вещи, исправно служившие мне в прошлой жизни. Верные джинсы и свитера утрамбованы ботинками, подперты книгами и блокнотами. Я не могу читать и писать, ибо советские египтяне не предполагали, что хозяин вещей – живой человек. Мёртвые, как известно, не читают и уж подавно не пишут. За редким исключением они могут приносить доход своему живому хозяину. Тому яркий пример - Киево-Печерская Лавра.
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ
Цвета пересушенной корюшки старцы, одетые в расписные одежды без конца принимают посетителей, обменявших купюру на свечу с красным маркером. Я тоже однажды наведалась в Лавру. Исключительно ради интереса. Увидеть героя сказок «вживую» не шутка. Теперь не могу отделаться от пришедшего образа. Там на склоне киевского Днепра. В земляной пещере несколько столетий подряд в неизвестном мне направлении едут тела людей, души которых при жизни совершили подвиг. Один лежал 33 года на печи. Зрел. И в момент, когда никто не находил в себе силы, вдруг дозрел, встал и сразил врага. Потом вот снова лёг и лежит до сих пор. Другой – читать любил, но не умел. Поэтому учил всё на память. Тем и заслужил почетное место в узком проходе. Слово Лавра не понятно, похоже на греческий лавровый венок и лаврушку для бульона. Точный смысл слова повсеместно не известен, но какое-то его ядрышко размером с кедровый орешек есть у всех. Если ты в Киеве, то обязательно должен сходить в Лавру, иначе ты вроде, как и не был в Киеве. Это как в Советское время Мавзолей на Красной Площади. Только здесь в Киеве – святые в плацкарте едут, а там в Москве – истребитель церкви один в прицепном вагоне. Какой бы состав ни был, вагон с Ильичом в центре. И дети уже не знают, кто такой Ленин, а он всё едет и едет вместе со всеми. И отцепить его у машиниста рука не подымается. Раньше он был номер один от головы поезда, а теперь в хвосте болтается. Интересная штука голова и хвост. Русский язык всё-таки принял пассажирский поезд, как живность. Взял во внимание то, что хотели скрыть советские египтяне. Превратил бездушное железо на колесах в полезную рептилию.
ВОТ ВАМ РЫБА
Почему-то мысли сами ко мне без стука входят. Есть разновидность мыслей - живые. Такую один разок только пустишь, и начинается. Одна за другой, а иногда - целые брикеты прыгают и раскрываются. Такое чувство, что они просто погреться в моей груди хотят, налиться огнем, превратиться в горячие пирожки и прыгнуть с полки прямо в чьи-то открытые от удивления глаза. Христос молодец. Возле моря проповедовал. Ему крючков никаких не надо было. Все люди итак уже на крючке. И Он исходил из объективной реальности. Удочка в руках Бога. Только им же рыбам-дубинам объяснить все надо, кому вы нужны после того, как вас поймают? Вы же тут в отравленном пруду множитесь, друг дружку поедаете. Вы ж потом никуда негодные. Вами же потом Сам Создатель «травануться» может. Вот вам рыба и хлеб, а вот Другая Рыба, Другой Хлеб. Она в ваших сердцах через века поплывет, и вырастет до огромных размеров. Такого типа размышления одолевали первый час. Глазами я просверлила всё, что было вокруг. Толстую тетку с худым мужем, который подарил ей лаковую сумку за 30 рублей и теперь отдирает от нее жвачку и орёт своей толстой жене, что больше никогда ничего дарить ей не будет. Двух приличных старичка и старушку, строивших в свое время БАМ тоже просверлила. Они катались вдоль Байкала. Ели икру ведрами и заработали зятю стартовый капитал на этой икре. И всё это под стук колёс. Плюс натопили хорошо. Дышать совсем нечем. Крышка гроба, кажется, начала провисать. Я начала въедаться в себя. "Случайно падают звёзды в мои пустые карманы". Живу на съемной квартире. Внештатный сотрудник редакции одного из центральных телевидений. Я не могу развивать себя, потому что на это нет времени. При всём своём «гомосапиенсовом» величии в данный момент я стОю дешевле вот этой таблички с названием промежуточной станции. Мороз по коже и волосы на затылке дыбом. Она заслуживает большего внимания, чем я и миллионы таких, как я. Безымянных ничтожеств. Мы смотрим на эту табличку и ставим в памяти зарубку. Здесь был Вася. Бесконечная жизнь вцепилась в тела вот этих людей на станциях. Они бесконечно смотрят, считают сдачу, берут в руки билеты, отдают их другим. Эти люди. У них медстраховка, временная или постоянная регистрация, паспорт и вечная пара копеек на проживание. На случай болезни – страховой полис, больница, в ней врач. Это в лучшем случае. О худшем не будем. Сейчас вывелась новая порода людей. Неучтенные. Люди в тени. Из них сосет сок мировая экономика. Их низкий уровень жизни позволяет играть на разнице в цене их труда и его результата на мировом рынке. Украина точно кишит такими людьми. Я - такой человек. Паспорт есть. Нигде не значусь. Как-то работаю. Как-то живу. Занимаюсь собирательством историй.
ПОДАВИЛАСЬ ЧЕЛОВЕКОМ
Мне надоело бредить в одиночестве, и я спрыгнула с верхней боковушки. Напротив меня сидит девушка. Ей здесь явно тесно. Но это не стеснение от поездки в плацкарте. У нее взгляд затравленного зверя. Смотрит вдаль. Но за окном темно и видно чуть дальше носа, а она все равно смотрит куда-то далеко. И видно, что это далеко ей сейчас очень даже и близко. Как обычно, проявляю участие.
- Я за чаем. Вам взять?
- Чай? Можно.
Качаясь поперек плацкартного вагона, творя эквилибристические чудеса, я принесла чай с печеньем. Стаканы стукнулись о столик, чай колыхнулся было вверх, но успокоился и поджидал своего триумфального часа, слегка подпрыгивая, но, не доходя до края стекла. Желанный или дежурный, но горячий глоток случается.
- Хорошо. - Выдохнула девушка.
-Угу. Ничего ведь необычного в этом чае, а в подстаканнике он кажется вкуснее, - говорю абсолютно затасканную истину.
-Да.
Она пристально на меня посмотрела и улыбнулась.
- Вот так ничего, а когда за окно, то у вас взгляд затравленного зверя.
- В душу лезешь?
- Нет. Просто это взгляд загнанного в угол человека. Причем, как я понимаю, угол чисто виртуальный. Что-то личное.
- Подавилась я. Понимаешь? Человеком! Не могу терпеть. Больно, - она потерла рукой область сердца, - Такого еще не было. Прямо жжёт. Выкинуть его из себя не могу.
Я смерила её взглядом и весело сказала то, чего говорить, может быть, и не стоило.
- Предлагаю услуги душевного хирурга. Нужно вытащить то, что давит и выбросить, либо заново пережевать, чего не советуют душевные диетологи! Лучше всего - вселить туда что-то новое. Вот мои уши. Одно из них волшебное. Оно ничего не слышит. Я буду слушать вас им. Я смотрела с участием, но без лишнего интереса. Брови свела, поглядывая на чай, типа он какой-то чрезвычайный.
- Только что рассталась с человеком, который был частью меня много лет. Мы мечтали вместе жить и работать, но не жили вместе и всего разок поработали. У нас была общая мечта. На ней держалось моё всё. А теперь её нет. Пусто. И мне не за что больше держаться.
- Что же случилось?
- Он начал мечтать с другой. Понимаешь, мы - длились 10 лет. Мы были одной электросетью. Питались с одной подстанции. Сгорел какой-то предохранитель и вместо того, чтобы починить его, он просто перекинул свои провода на другую фазу. Это если вкратце.
В пять утра мы прекратили разговор и легли спать. Когда я проснулась, девушки в поезде уже не было, но её история до сих "животрепетала" во мне.
- Надо же: подавилась человеком. Хорошее выражение. Надо запомнить. Русский язык такой интересный,- начала я снова думать.- Подавилась человеком... Надо было её по спине постучать. Что ж я не додумалась. Язык столько лекарств в себе накопил, что впору словесную аптеку открывать. А что? Может, и открою. Вот приеду и открою. - перевернулась я на другой бок и спокойно уснула.
2010