Ты когда-нибудь жалел о не содеянном? Например, забил на подготовку к зачету и, в результате, завалил предмет. Или однажды забыл сказать родителям «спасибо», и вот, после твоего переезда, вы не общаетесь больше минуты по телефону. А, возможно, ты один из тех водителей, кто случайно переехал голубя и ходил весь день хмурый. Каждому есть, о чем жалеть. Не сказал, не сделал, не помешал…
- Не подскажешь, где здесь почта?
Я сняла наушники. Передо мной стояла бедно одетая женщина восточной внешности: иссиня черные волосы и брови, большие карие глаза. Она была бы очень красива, если бы не узкий длинный шрам на пухлых губах. Кажется, ее ударили хлыстом или полоснули ножом.
Мне стало жаль ее.
- Да, конечно, - ответила я. – Идите прямо и никуда не сворачивайте. Только идти вам остановки две.
У женщины округлились глаза. Она поджала губы. Перспектива идти по сырым холодным улицам совсем ее не радовала.
Я ободряюще улыбнулась и сделала шаг в сторону. Только тогда я заметила, что за спиной цыганки стояла еще одна: пожилая, с цепким взглядом узких глаз. Она разговаривала по телефону.
- Стой, стой! – женщина со шрамом схватила меня за рукав. – Спасибо тебе за уважение.
- Да пожалуйста, - рассеянно ответила я, пытаясь ее обойти.
- Хочешь, я тебе помогу?
- Ммм…не думаю, что мне…
- Я вижу черное на тебе, детка, - цыганка печально на меня посмотрела. – Не будет тебе счастья, если не сделать ничего.
Я почувствовала покалывание во всем теле и остановилась. Стало совсем холодно. Внутренний голос советовал мне уйти, но он почему-то стал тихим, еле незаметным.
«В конце концов, в кармане только сто рублей. С меня нечего брать…»- думала я, но мысли постепенно немели так же, как и руки.
Я видела только большие печальные карие глаза перед собой.
- Ах, какая ты красивая, - женщина покачала головой, - но вижу, не веришь мне. Ладно, дай монетку, неважно какую.
Я машинально дала рубль.
Она стала мять его в руках, приговаривая:
- Вижу смерть…у тебя ведь дома кто-то тяжело болен…ага, ага, - оживилась она, увидев мой кивок.
- Бабушка, - выдохнула я. Передо мной всплыло воспоминание: ночь, скорая, сердечный приступ.
- Только не реви, - резко сказала цыганка, не отрывая от меня глаз. – Все с ней хорошо будет, а вот мама…
Я побледнела. Жуткий страх зашевелился где-то в области солнечного сплетения. Дышать стало тяжело.
- Маму сберечь хочешь? Счастливой сделать?
Кивок.
- Вооооот, - довольно протянула женщина. – А теперь посмотрим на тьму твою.
Она ловко провела монеткой по моему лицу и торжествующе прошептала:
- Гляди в зеркальце.
Дрожащими руками я достала его из сумки. На щеках ясно выступали два черных креста.
Я сглотнула.
- Теперь веришь?
Кивок.
- Надо колдовать, - уверенно сказала цыганка и, цепко держа меня за локоть, потянула в сторону, подальше от главной улицы.
Потом, вспоминая, я думала, что в этом, в общем-то, не было смысла. Прохожие все равно даже не смотрели в нашу сторону.
Вторая цыганка, не отставая, неожиданно замахала руками и что-то сказала на незнакомом, резком и грубом языке, но женщина со шрамом лишь отмахнулась от нее. Все ее внимание было приковано ко мне.
Я же ничего не чувствовала. Даже как бьется мое сердце. Мне стали в голову приходить глупые мысли, вроде: если оно не бьется, то как же я дышу?
Наконец, мы пришли в пустынный двор.
- Чтобы семье помочь, нужно то, что они тебе дарили.
- У…у меня нет ничего.
Честно говоря, я с трудом вспоминала, что было час назад, до встречи с ними, не говоря уже о далеком прошлом.
- А как же золотая цепочка? – сердито спросила цыганка.
- Точно, - я коснулась рукой шеи.
«Когда это я сняла шарф?»
- Мне бабушка прислала из деревни на восемнадцатилетие…
- А серьги?
- Серьги…серьги мне подарила…мама, - шепотом ответила я.
- Не реви, я тебе говорю. Слезами делу не поможешь, - деловито заметила женщина.- Лучше снимай. Сейчас все беды отведем от них.
Я смертельно устала и почти не чувствовала рук. Мой взгляд упал на лысые кроны деревьев, затем на сухие грязные листья под ногами.
- Я не понимаю…зачем вам помогать мне?
- О, милочка, - вздохнула цыганка. – Я тебе добро сделаю, а Бог мне потом еще больше добра пошлет. Так заведено.
Зажав свои единственные драгоценности в кулак, я снова посмотрела на женщину.
- Ну, - она улыбнулась. Растянувшись, шрам исказил ее лицо, превратив в неприятную гримасу. – Теперь повторяй…
Очнулась я уже дома. Все произошедшее казалось сном. Только вот «проснулась» я без золотых украшений, и даже жалких ста рублей в кармане не нашлось. Слезы покатились сами собой. Чем дольше я плакала, тем легче мне становилось, будто железная рука, сдавливающая мои внутренности, медленно разжималась.
Потом я провела в душе больше часа, чуть не сдирая кожу губкой, стараясь смыть липкие прикосновения цыганки…
Почти год спустя
Я ехала в институт. В автобусе была ужасная толкучка.
Внезапно я почувствовала, как мою сумку утянуло вместе с выходящей толпой. Я в панике дернула ее на себя и точно – замок был раскрыт. К счастью, я быстро нащупала кошелек и телефон и, успокоенная, стала смотреть в окно.
На следующей остановке мне пора было выходить, как вдруг на улице я увидела парня в обществе двух цыганок. Он стоял спиной ко мне и, как марионетка, раскинул руки в стороны, пока женщины торопливо ощупывали его карманы.
Боковым зрением я заметила еще троих цыган в метре от них. Они безмятежно разговаривали о чем-то.
Прохожие же будто ослепли, и только я с ужасом наблюдала эту сцену.
У меня было около тридцати секунд, чтобы решить, что делать.
Я представила, как выбегаю из автобуса, толкаю юношу в спину и кричу: «Очнись!»
Цыгане осыпают меня проклятиями, а парень приходит в себя.
Я дернулась и…застыла.
Сердце сильно ударило изнутри и замерло. Я не могла пошевелиться.
Двери закрылись. Неприятная картина стала удаляться, пока совсем не исчезла.
Выйдя из автобуса, я села на лавочку рядом с корпусом и часто задышала, словно задыхаясь. Слезы градом покатились по щекам.
Я попыталась взять себя в руки, но тут ко мне кто-то подсел.
- Нина? – услышала я мягкий голос.
Уж лучше бы это был чужой человек, а не лучший друг. Теперь остановиться не было сил. Я завыла, как маленькая, и прижалась к нему.
- Боже, да ты вся дрожишь.
Немного успокоившись, я сбивчиво рассказала, что произошло.
Саша сразу отмел мое предложение вернуться.
Он провел рукой по моей щеке:
- Ты страшно бледная.
Я, не мигая, смотрела в одну точку.
- Я только что могла спасти человека...и не спасла, - эта мысль съедала меня изнутри. – Я…я так испугалась…
Слезы снова покатились по щекам.
- Я…его не спасла.
- Маленькая наивная девочка. Ты все сделала правильно, - Саша приобнял меня за плечи, но я вывернулась из его рук. Он покачал головой.
- Послушай меня. Тебе не в чем себя винить. Возможно, правильней было бы помочь, но оцени ситуацию трезво. Ты миниатюрная девушка, а их было пятеро взрослых, опытных в таких делах людей. Ты бы, скорее всего, пострадала сама и еще неизвестно, чем бы дело кончилось.
- Меня, - тихо ответила я, - меня тоже никто не спас…все проходили мимо.
Саша говорил что-то еще, но его слова с трудом достигали моего сознания.
Ты когда-нибудь прощал себя за не содеянное? А, знаешь, это самое трудное.