В шестом зале Третьяковской галереи было малолюдно.
Обычный день.
Никаких новых экспозиций.
Никаких перемещений.
Ничего не украли.
Даже не попытались…
Обычный, в общем, день.
То там, то сям слонялись одинокие любители искусства.
Некоторые – откровенно скучали, перемещаясь от полотна к полотну медленными, шаркающими шажками.
Кто-то – напротив, подолгу стоял у общепризнанных шедевров и, почёсывая бороду или, за неимением оной – усиленно хмуря косматость бровей, - рассматривал картину, мазок за мазком, то ли и вправду что-то в этом понимая, то ли, выпендриваясь перед редкими группами экскурсантов.
Вот и сегодня, перед «Чёрным квадратом» Малевича, стоял детина, одежда которого, должна была сразу давать понять, что её хозяин – художник с большой буквы «Х».
Небрежность, безразмерность и нелепость надетого, могла объясняться только этим.
Человек стоял у картины уже около часа.
За это время к полотну подходили несколько посетителей и неизвестно каким образом, мужчина умудрялся вклиниться не только в разговор, но и в одиночество приходящих, непременно убеждая их в собственной гиперинформированности.
Кто-то спорил…
Кто-то, решив не портить удовольствие от посещения галереи – ласково посылал умника и уходил…
Самодовольство мужчины выросло так, что его можно было разглядеть даже со спины.
Надо же было мне подойти именно к этой картине и именно сегодня!
Я подошла и стала позади огромного дядьки, чтобы, ненароком, своими пятидесятью килограммами, не загородить ему мировой шедевр.
Постояв с минуту, в очередной раз поразилась собственной примитивности и непониманию великого и решила ретироваться.
Но, Он, казалось, меня унюхал.
- Не понравилось?
По интонации было понятно, что от моего ответа может зависеть моя жизнь.
- Я не специалист…
Ни потерянное время, ни сломанная челюсть, не входили в мои послеобеденные планы.
- Тогда – зачем ходите? Для галочки? Или в салоне красоты – сандень?
«Так…надо срочно заканчивать» - подумала я – «Господи, сохрани мою задницу одним куском!...»
- Ну, почему же – для галочки? Просто считаю, что из всех четырёх квадратов, этот удался Малевичу хуже всего.
И пока мой визави глотал воздух, как выброшенная на берег селёдка, добавила:
- К тому же – висит вверх ногами…
Уходя, я услышала глухой короткий стук.
И подавила в себе желание обернуться, чтобы до конца жизни думать, что это была его челюсть…