Мечта

Он с детства хотел стать… «волсебником». Взрослые, улыбаясь, спрашивали: «А нам тогда наколдуешь чего хорошего?» И малыш, важно надув щёки, кивал. От него не отставали: «Кто такой -  волшебник?» Посопев, он отвечал: «Кто всё мозет, и у кого всё есть». Только один взрослый уточнил: «Ты добрым волшебником будешь?» И услышал: «Доблым…»

Мальчик рос, а вместе с ним и Мечта. Когда он уже в школе говорил, что будет волшебником, то это принимали, как шутку. Однако он не шутил.

Молодым человеком он остался верен своей Мечте, продолжая над ней трудиться. Разумеется, никто не принимал это всерьёз. Одни считали его просто повёрнутым на астрологии, хиромантии и нумерологии, другие лишь пожимали плечами, узнав о его интересе к колдовским обрядам, заговорам и каббале, третьи недоуменно поднимали брови: «Магия? Чтобы людей дурить?..»

Время шло своим чередом, а он, не взирая ни на что, шёл к своей цели. Хотя давно пора было поменять жизнь, став солиднее, подобно сверстникам, обзавёдшимся семьями, детьми и пивными брюшками.

Удивительно, но непостижимым образом этот одержимый женился. Правда, продержался его брак недолго. Ровно до того момента, когда, по заявлению супруги, незадачливого волшебника увезли в «жёлтый дом», откуда его вызволила мать, в тайне согласная с мнением бывшей половины сына. Друзья тоже махнули на него рукой.

О нём уже все забыли, и большинство полагало, что этот странный тип закончил свою жизнь под забором или в «дурке», тогда как для него настал день награды. Он достиг желаемого.  Конечно, не всё его слушалось, или было доступно, но и то, что он теперь мог – было фантастикой. Ни к чему оказались заговоры и секреты цифр, дело было вовсе не в них. То, к чему он пришёл, установило с ним контакт на уровне ощущения – верно угаданного им, и каждый раз, настраиваясь, наш маг извлекал из него всё, в чём нуждался в данную минуту.

Осознав это и проверив, новоявленный волшебник даже закрыл глаза от счастья, и, подняв вверх голову, послал потолку блаженную улыбку. Он явственно слышал высокую чистую ноту, то ли звучавшую с небес, то ли уходившую туда. Волны восторга накатывались на него одна за другой. Неужели это свершилось? Я смог!..

С чего начать? подумал он, оглядывая узкую конуру в коммуналке, которая досталась ему после развода с иногородней супругой. Ладно, дворец подождёт, пойду-ка, обрадую мать. И наш маг надел на себя куртку грязного цвета с несколькими дырками и в следах белой краски, а на голову связанную матерью шерстяную шапочку и, не заперев дверь комнаты, где нечего было брать, отправился на улицу.

Там он от радости совсем расшалился и принялся дарить, возникавшие из воздуха розы встреченным женщинам, которые почему-то шарахались от бомжеватого вида гражданина, заросшего седой щетиной до глаз, ничего хорошего от него не ожидая. Лишь пожав плечами после пятой или шестой неудачной попытки, он бросил цветы на скамью, решив, что, вероятно, люди совсем одичали и не способны поверить, что приятный сюрприз не таит за собой какой-то подляны. Что ж, тем хуже для них… В чудеса надо верить, только тогда они и происходят.

И, не замечая ветра, хмурой погоды, зашуршал дальше подошвами по опавшим листьям…

2.
Поднимаясь по лестнице, он сосредоточился на вИдении сквозь стены, то усмехаясь, то кривясь от подсмотренного. На кухне одной коммунальной квартиры инвалид на коляске, воровато косясь в сторону коридора, обжигаясь, ел ложкой из кастрюли недавно сваренный соседкой борщ.

Поднявшись ещё на марш, он внутренним зрением поймал сцену в другой квартире. Здоровенный мужик, матерясь, бил кулаком женщину, к ноге которой жалась девочка. Женщина, боясь испугать ребёнка, не кричала. Вот она упала… Наш маг замер, растерялся, не зная на что решиться. Но, нецензурно пожелав «сдохнуть её… отродью», пьяный не стал бить ногами лежащую, а ушёл, со всей силы треснув дверью комнаты.

Волшебник перевёл дух. Женщина пошевелилась и, держась за скулу, поднялась с пола. Покрутив головой, новоиспечённый маг вздохнул. Вот они – невидимые миру слёзы. Поневоле пожалеешь об обретённом даре.
Он пошёл дальше, с опаской ожидая того, что могло встретиться на следующей площадке.  Однако там оказался приятный сюрприз: парочка влюблённых пыталась расстаться, но была не в состоянии это сделать. Он – то надевал пальто, то снимал. И поцелуи, поцелуи… Опять ушли в комнату и принялись раздевать друг дружку…
Маг улыбнулся и двинулся дальше, не желая подглядывать. 

Перед дверью материнской коммуналки он остановился, раздумывая, что же подарить? Конечно, чуть позже он изобразит богатея, чтобы расселить квартиру, и под таким соусом, либо оставить мать полной хозяйкой уже привычного ей жилья, либо перевезти во что-то сногшибательное с видом… Пускай единственный близкий человек поживёт напоследок в роскоши.

Он просверлил взглядом стену. Сосед Стёпа пил с кем-то у себя, мать вязала, глядя в телевизор. Больше никого не было. Что ж…
Входил он с большой тяжёлой сумкой, набитой пачками крупных купюр. Показавшаяся из комнаты на звонок пьяная морда Стёпиного собутыльника с удивлением воззрилась на выпавшую из сумки толстую пачку, которую маг, к сожалению, заметил и поднял. После чего уединился с матерью.
- У тебя, Стёп, тут «новые русские» живут? А нам на водку не хватает!.. Попроси у него взаймы.
- Чё? – не понял его дружок.
  - А ни чё! К Митривне, что нам одолжить отказалась, ферт пожаловал с авоськой бабла.
- Что втираешь? Она на п-пензию живёт и ещё сынка кормит.
- Тогда это могёт быть сынок…

В то же время Анна Дмитриевна расширенными от ужаса глазами взирала на содержимое сумки. Вдруг она упала перед сыном на колени, обхватила его ноги руками и стала молить:
- Пойди с повинной, Лёня, всё верни, может, условно дадут!
- Ма… да ты что это? Я только что наколдовал… хочешь праздник устроим? В магазин сбегаю, деликатесов накуплю, икры. Хотя, зачем бегать? Не привыкну никак. Желаешь скатерть-самобранку? Сейчас стол накроем, отпразднуем. Получилось у меня! То, на что жизнь положил… Вот скажи, что ты хочешь? Исполню тут же!
Но мать ничего была не в состоянии ответить. Слёзы текли по морщинистому лицу, сердце словно сжимала чья-то злая рука, которая то приотпускала, давая вздохнуть, то снова сдавливала.
Леонид подумал, что лучше ей забыть о деньгах. И она забыла, тем более, что он тут же стал извлекать из рукавов и карманов разные вкусности и складывать на стол. Мать только ахала, не веря глазам.
- Лёнь, ты, наверное, в цирк устроился?
- Да, мам, - вздохнув, отвечал он, между тем задвигая сумку ногой под кровать, - теперь я - иллюзионист высшего класса.
Напоследок он сотворил огромный букет чёрных, отливающих фиолетом, золотых в розовый крап, изумрудных и голубых, дымчато-бело-розовых с искрой, прежде не виданных цветов, светившихся в темноте, и водрузил их в нефритовую вазу с водой, от чего Анна Дмитриевна окончательно потеряла дар речи.

3.
Позже, когда она отведала яств, принесённых им, и он налил в рюмки безумно вкусного мускатного вина, то призналась, что просто счастлива, ибо давно не верила в сына, которым теперь будет гордиться.
- Пригласишь меня на свой концерт?
Он усмехнулся. Придётся для неё договориться.
- Считай, уже пригласил.
- Скажи тогда, почему ходишь в старье?
- Чтоб эффект был сильнее. Разве могла ты ждать от оборванца чего-то подобного?
Слегка захмелевшая, восхищённая мать засмеялась:
- Ох, и хитрец ты! И когда научился?.. Но борода?
Леонид провёл по лицу рукой, словно бритвой. Седой щетины, как не бывало!
- Это совсем просто, - сказал он, разинувшей рот, матери.
И тут маг услышал: за дверью стоит, раскачиваясь, Степа с другим забулдыгой. Просить пришли. Спать! – приказал он, не открывая, - Два часа. Марш к себе! И усмехнулся, увидев сквозь - шествие по коридору этих двух зомби.

Через час с лишним он ушёл. Мать задремала, а потом, будто куда-то провалилась.  Ей снились необычные цветные сны, где она путешествовала по заморским странам, о которых говорил сын, и каталась на слоне.

На площадке Леонид сменил одежду на приличную, не привлекавшую внимания. Этажом ниже он уже застал сцену полной победы чувства. Пара явно решила больше не расставаться. Растроганный, маг захотел что-то подарить им в такой светлый день, и размышлял что лучше и как, когда услышал разговор одного из влюблённых – мужчины – по телефону. Он врал жене, что задержится на работе, а потом придётся везти начальство… В конце он спросил о Славике и его успехах в школе. Влюблённая же была разведена…

Эге… наивный ты дурак, а не волшебник, - пробормотал маг, погрустнев, - и ни черта не понимаешь в этой жизни.
И принялся спускаться.

Пройдя несколько ступенек грязной лестницы, он опять вспомнил о матери и захотел сделать ей сюрприз, которого она никак не ждёт и никогда не видела. Леонид сделал лестницу настолько чистой, словно её вылизали. Потом раскрасил каждый этаж в свои тона, а пыльные стёкла и фанеру на окнах заменил витражами, повесил занавески, а на белоснежные подоконники поставил горшки с яркими цветами.
Оглядел всё. Побелил потолки, покрасил решётку и перила, заменил лампы на этажах. Хотел постелить ковровую дорожку, но не стал: «Сопрут!» Не посадишь же в этом коммунальном раю привратника. Затем, хихикая от предвкушения реакции здесь живущих, побежал вниз, прыгая через ступеньку.

На воздухе он глянул на дом. Ничего, если она здесь останется, тогда и покрашу.

Было ещё не слишком поздно, и одичавшему магу захотелось посмотреть какую-нибудь комедию. Уцелел ли тот кинотеатр поблизости? Он ускорил шаг и скрылся за углом.

4.
Тем временем Стёпа с собутыльником проснулись и жаждали добавки. Приятель, как человек более тёртый, придумал план, в котором Степану нужно было ждать его на площадке. Тот безропотно отправился туда курить. И… замер, решив, что попал не на свою лестницу.

Его кореш поскрёбся в дверь Анны Дмитриевны, потом приоткрыл её и обалдел от голубоватого света от цветов. Увидев, что «старушенция» спит, он на четвереньках прошёл внутрь и около её кровати рукой наткнулся на сумку… Вытащив груз в коридор и прикрыв дверь, вор жикнул молнией сумки и воззрился на пачки крупных купюр. Первоначально он собирался попросить, нет, так украсть пачку-другую, которые и сунул во внутренний карман. Но что-то ёкнуло у него внутри, взгляд перешёл на доски, стоявшие в прихожей для ремонта…

Дальше он уже ничего не мог с собой поделать. Нет, будь он трезв, никогда б не решился… Но трезвым он почти не бывал в последнее время.
 Одну бумажку из пачки он вручил Стёпе.
- Бери пузырь, встречаемся у дальнего, где раньше пивной ларёк был, там помойка. Сейчас я туда приду.
Окончательно ошалевший от вида денег, Стёпа почти кубарем понёсся вниз, более ни на что не обращая внимания.
А вор вернулся, попытался закрыть сумку, но молнию заело. Тогда он накрыл сверху содержимое газетой. Остальные газеты, сложенные для клейки под обои, он скомкал по отдельности и тихонько положил у окна комнаты матери мага. Поджог их, выбрался в коридор, а дверь подпёр досками. Подумают, что упали. Перегрузить бы из сумки… пока никого нет. Но поздняк метаться. Раньше надо было. Бежать! И он ринулся со своим богатством прочь из квартиры, хлопнув дверью.

Кто знает, как там было… Задохнулась ли во сне старая женщина, и лишь потом сгорела, или металась, обезумев, крича и пытаясь, то открыть припёртую дверь, то кидаясь к окну, объятая пламенем, чтобы выбить стекло…

Её сын, ничего не подозревая, тем временем в полупустом зале улыбался фильму «Окно в Париж».

5.
Чёрный джип с тонированными стёклами стоял, заехав на тротуар напротив проёма между домами. Люди огибали его, не решаясь выражать своё недовольство. Ясно было, что ничего хорошего из такой машины вылезти в ответ не могло. Кого там ждали или о чём договаривались – неизвестно, но по курсу машины, рядом со свалкой старого барахла у помойки, трое пили литровую бутыль «белой». У одного на плече висела тяжёлая синяя сумка, явно мешавшая ему, которую почему-то он не ставил у ног.

Да, это был убивец-поджигатель, который первоначально предполагал, отослав Стёпу с благой целью, отправиться на вокзал, чтоб оставить деньги в камере хранения. А может, и махнуть в тёплые края, к морю?.. Но купюра была уж больно крупной, и он решил забрать сдачу, да и выпить глоточек-другой на ход ноги. В месте встречи обнаружился общий приятель, которому нужно было срочно подлечиться. Вскоре убивцу показалось, что тот нечестно разливает в единственный стакан, обижая друзей. Стёпа попробовал скомандовать: «брэк!», но язык, как и ноги, его уже не слушались, и вышло «бряк». Убивец споткнулся об него и упал в грязь, выронив сумку, откуда посыпались пачки…

Сидевшие в машине, до того игравшие деньгами на деньги – сверяя номера вытащенных из карманов банкнот, уже с ухмылкой делали ставки на противников у помойки, но вывалившиеся наружу купюры их заинтересовали больше.
- Крот и Ава, заберите деньги! – скомандовал главный, и двое бритоголовых бандитов вылезли из джипа.

Они не спеша подошли к сцепившимся телам, пнули их несколько раз, но те, не обращая внимания, душили друг друга.
Сумка была доставлена в салон машины, когда главарь распорядился захватить и её хозяина. Надо ж узнать, где взял, может, там ещё есть.
Кастет и бита оказались достаточными аргументами, и вот уже оглушённое тело убивца погружено в багажник, а два его собутыльника, лёжа, плюются зубами.

Джип уже завернул на соседнюю улицу, когда, наконец, послышались сирены пожарных машин…

Очнулся убивец прикованным к батарее. Мутило и болела голова, с челюстью тоже было что-то не так. Вывихнута или сломана?.. Где он? У ментов? Но помещение на «обезьянник» не походило, да и свет не горел. Лучше бы попытаться снова уснуть…

Когда из него стали извлекать информацию про сумку, всё понял и юлить не стал. С трудом ворочая языком, поведал.  Мол, украл у одного ферта, который оставил её в прихожей хаты, где отмечали с приятелем.  Пьян был, не знал, что там внутри. Рад, что деньги вернулись опять к хозяину.
Двое, что вели допрос, с усмешкой переглянулись.
- Где квартира-то, в которой брал?
- Так адрес не знаю, но покажу.
- «Ферта» узнаешь?
- Вряд ли. Один раз мельком видел. Есть человек – тот узнает. Только про сумку ему не надо.

Поднялись. Главарь приказал Кроту:
- Отстегни! Пристегни его к себе. И рот заклей.

6.
Стёпу нашли во дворе. В квартире находиться было невозможно: стёкла полопались, всё, что не сгорело, было залито водой и пеной, разломано в поисках тления. Нижние этажи пострадали уже от тушения тоннами воды.

- Им нужен этот ферт, Митричны сын, - мрачно прошепелявил Стёпе в машине убивец, освобождённый от кляпа.
- Он, что ли поджёг? – всполошился Степан.
- Можа…
- Вот гад-то! Матери не пожалел… Ты, когда к ней входил, он там был?
- Да. От кого, думаешь, тогда деньги на выпивку?
- Ну, конечно…
- Покажешь им его?
- Само собой! Но мне бы только слегка поправиться… хоть стаканчик… Мне и идти даже теперь некуда. Сгорело ж всё…

Главный, не оборачиваясь, спросил:
- А где её сын живёт, знаешь? Получишь на бутылку!

Стёпа порылся в памяти:
- Помню только, что в нашем же районе. Недалеко.
- Опиши, как выглядит.
- В рваной куртке ходил, небрит. Немного за сорок, пожалуй… Роста примерно среднего. Волосы длинные, тёмные.
- Особые приметы есть? Шрам, хромает, может?
- Нее…
- … Фамилия как его матери? Имя-отчество и точный адрес! И где прежде работала…
- Митрична-то? Гилянская. Анна Дмитревна. Адрес: Зверинская, дом…

Джип уехал.

Степан стоял рядом с убивцем, разглядывая деньги. Пожалуй, и на две бутылки хватит…
- Ну, что пойдём в пивбар?
- Лучше б взять с собой. Только куда идти? Мне жить-то теперь негде…
- Пойдём ко мне. Дрянь моя пропала… три дня как нет.
- Пойдём.
Они повернулись и побрели со двора.

7.
Мать хоронили в закрытом гробу. Почти никто не провожал её. Только сын, заказавший панихиду, да её старая подруга и седой до белизны двоюродный брат погибшей. Цветов было море. В храме горели все свечи.

Служба шла вовсю, когда к собору подъехала целая процессия тёмных машин с острыми носами и чёрный джип. Часть прибывших осталась ждать, а главарь в строгом чёрном костюме, сопровождаемый четырьмя, нёсшими за ним венок с надписью: «Невинно убиенной», пошёл в церковь.
Там он приблизился к сыну и тихо сказал:
- Соболезную, Леонид. Случайно прослышал про тётю Аню…
Тот, сквозь слёзы, посмотрел на него.

Выходили они из церкви вместе.

Гроб поместили в автобус, куда сын помог подняться подруге матери.   Его дядя чуть помедлил, с удивлением оглядывая ряд машин с недобрыми мОлодцами, перед тем, как воспользоваться рукой Леонида.
- Лёня, помнишь, я тебя в детстве спрашивал: каким ты будешь волшебником?
Племянник кивнул.
- Ты ответил: Доблым.
- …
- И как же?
- Кажется, я передумал. Садитесь в автобус.

Леонид двинулся к джипу, откуда ему приветливо махали. В машине главарь указал на сумку в ногах:
- Вот твои деньги!
Маг покачал головой:
- Из-за них мать умерла страшной смертью. Оставь себе.
- Может, ты хочешь в глаза посмотреть этому гаду? Найдём, не сомневайся, и пожалеет, что на свет появился.
Маг молчал.

- Что ж, сам это сделаю… несколько жизней из него выну. Коньяка будешь?
- Давай!
Выпили. Потом главарь распорядился:
- Держись за автобусом!

Процессия растянулась до Биржевого моста, затем въехала на него и скоро скрылась из виду.