К 110-летию добытой обманным путём (заимствованием патентов принципа относительности Анри Пуанкаре и пространственно-временных преобразований Гендриха Лоренца) и опубликованной в 1905 г. Альбертом Эйнштейном Специальной Теории Относительности — параноидального раздела теоретической физики ХХ века и пока что века XXI.
Пуанкаре затем пытался оспорить приоритет на СТО. Эйнштейн же хранил гордое молчание. Но вскоре, поняв всю несусветность теории, Пуанкаре отказался от неё, заявив: "Господи, какое счастье, что я был не прав!" Правда, это заявление стоило ему жизни: в 1912 году он умер на операционном столе от пустяковой, даже по тем временам, оперции. Это, вне сомнения, было умышленным убийством.
КОСМИЧЕСКА ПРОВЕРКА
РУССКА НАРОДНА РЕЛЯТИВИСЦКА БАЙКА
"Что такое теория относительности. Два жулика уговаривают третьего, что он может понять, что такое теория относительности. То, что мы с Эйнштейном жулики, понятно. А почему же третий жулик? Да потому, что он хочет понять теорию относительности".
Лев Ландау
Давно энто, слышь-ко браток-милок, было. При Сталине ишшо. А началась увсё, так и вовсе давным-давнее. До первой нашей войны с германцем, опосля той войны, шо с японцем у нас была. Тогда у нас в аккурат революция началася, та, шо первая была. В пятом годе, однем словом...
И жили-были тогда где-то-ть у в Германии два таких вучёных - хвизика, дюже шибко вумных. Таких вумных, шо дальшей нема куда! Одного звали Гэйнштэйн, а другого - Гыльбэрц. И к тому ж братья-близняшки они были, близняйцы, или по-другому однояйцевы. Ну, по одному яйцу у каждого-ть, энтое значит. Похожи - ну, як две капли воды з одного ведра. Но хоча и по одному-то яйцу у каждого брательника было, но як по две головы у каждого-ть. Такие вумные, заразы, уродились. Незнамо и у в кого - бо байстрюки они обыдва были.
Один - старшой, шо Гыльбэрц, - попервей вылез внаружу. А другой, которого Гэйнштэйном назвали, дык тот, за пятку первого держася, показался извнутри лезучи на три сцыкунды попоздней.
Но энто тут сцыкунда-другая, пятая-десятая – увсё херня, пустяк. Тут увся жизня, быват, проходит и не заметишь куда она подевалась. А они — братья-то те, то як подросли да повывучивались, то там, где и чем они займаться стали, то там сцыкунда уже не то совсем. Там кажда доля той сцыкунды огромадное значення мает. А займались они обыдва теориею взадносительности, чи зоотносительности... Да не простой к тому ж, а Специяльной котора... Они ж сами ту теорию и выдумали. Точней, то выдумал-то её тот, шо постарше брательник - Гыльбэрц который. Он таки ж поумней молодшенького зачуток был. Он потом ишшо и Общу теорию допридумал.
Но тот да Гэйнштэйн шо, он зато похитрей старшого был. Он ему как-то раз и говорит: «Раз ты уж мне брат родный, то давай, у в таком разе, и скажем увсем, шо энто я первый придумал увсё, раз уж мы братья як-нияк». Но старшой — ни в какую! Мол-де: «Табачок-то, браток-милок, врозь». Хоча и не курили они обыдва, здоровьечко увсё своё берегли. Но молодшенький ему за энтое дело да консерву предложил увкусную оченно. Чачувицу стушёную, да к тому ж - у в стоматно-счесночном совусе. Сподловил момент. Старшой намаялся воднажды на навучной работе, проголодался, ну и не устоял, сблазнился. Так и стала потому ота теория называться гэйнштэйновою...
Да только нихто им у в оту теорию не верил, бо не увмещалось у в головах, шо така херня да может быть на самом деле. Там парасдохсов дюже много-ть было. И один парасдохс у в аккурат про близняйцев як раз. Шо если один близняйц да стоит или сидит, а другой быстро вокруг нёго да лётает, то тот, шо сидит, или лежит даже, старей лётающего на тыщу лет станет за год-другой, або ажник за месяц-два. И нихто б им так и не поверил, кабы не родня у них в Гызраиле. И потому их там обоих по блату у в сцианисты позаписали. У в Ложе патэнтное там якоесь секретное хвармазоньское их пристроили...
И отогда у во всех газетах да в джурналах навуковых хвизичных стали писать, шо энтое увсё то правда, то шо братья там понавыдумывали. Да так часто стали их хвалить, шо они и сами - увсе те сцианисты - поверили у в то, шо у тех братьёв там на теории в бумагах получилося. И даже у в то, шо само увремя, як клизьму рвану сжимать можно.
Но увсё равно не увсе верили в энтую их теорию ту. И особливо Гитлер ругал тех братьёв последними словами. Не любил он ни хвизики, ни самих хвизиков, ни мяса не ел. А они к тому ж по ночам на скрипке играли, и спать хвашистам мешали. Приведут баб ночью к себе в лаблаторию хвизичну, так старшой на скрипке-сративаря польку-бабочку семь-сорок давай наяривать, а молодшенький у в бубен ему подстукивает. И бабы те, прямо як свиньи пьяные от шнапсу визжат со смеху и от щекотки. Щекотить-лоскотать они баб сильно любили у в разные места. Промеж ног особливо.
Ну и Гитлер, понятно, злой на них сделался, сам же он гимпопонтемтом был. И увсе хвашисты з недосыпу тоже навзло им стали по ночам с хвакелами ходить и кричать на братьёв, шоб те не шумели так. Но те не слушалися нияк, и Гитлер отогда в одну таку ночь увзял да и повыгнал их ажник в Америку увместе с другими хвизиками-сцианистами взаодно. А ночь оту хвашисты назвали «хрустальна», бо дюже шибко много хвужеров с хрусталя сделанных да на счастье побили, с которых шнапс они в ту ночь да пили. Да только не было им счастья, бо Сталин их потом многих поувбивал, да в плен побрал. Только зря они те хвужера да и побили...
Поэнтому-то вот и захотели они навзло Гитлеру и увсем другим, хто не верил в оту их теорию, увзять да и перепороверить её главный прынцып. А той прынцып, шо главный, про фхуетонов касательно говорит. Там у них у воздухе фхуетоны такие лётают. И быстро-быстро лётают! Аж 300 тысящ километров у в одну только сцыкунду. И сами махонькие-махонькие! Аж глаз их не видит! Глаз-то не видит, а они-то - фхуетоны-то те - свет, мол, людям и дают. Хто ж тут такой фхуете-то, такому бреду сивой кобылы-то, понятно, да и поверит?! Но братья тут, как бараны упёрлись: без фхуетонов, говорят, нихто б не видел ни бела света, и ни вообще б ничего ни хера не видел нихто нигде! Гитлер, так аж белый становился, когда ему про фхуетоны те Гыммлер докладал, або Гэббэльс тем более.
Да ладно б, шо быстро они так лётают, ихние фхуетоны те, и увсё бы тут. Так нет, мало им энтоего споказалося. Братья ещё и говорят, шо главно дело то, шо всегда в любом месте и так вот быстро, шо не видать их, и к тому ж ещё шоб скорость завсегда 300 тысящ километров у в одну сцыкунду им ровно было. Ровно-ровно-ть 300 тысящ! Ты и назувстречу к нему - фхуетону тому - лети, тоже хоть с какой хошь скоростью-швыдкостью, а фхуетонам тем всё равно! У них завсегда ровно 300 тысящ! Ты и улепётывай от них навперегонки с кем хочешь, а они увсё равно свои 300 тысящ дают у в любую сторону! И ни в какую по-другому шоб как! Вот так. Ну ни в каку сторону от них не убегишь, зараз, падлюк таких! И не видно, и не убегишь. А раз не видно, то и не проверить, вот братья-то потому, видать, и накрутили увсё энто, а потом и сами позапутались хто куда летит у них тама.
Энто тебе, браток-милок, получается не то, шо когда два паровоза вагоны тянут и по двум колеям рядом едут. И с одного смотришь у в окно на другого, шо рядом-то едет, так думаешь, шо энто стоишь на месте, а не едешь. Ну, бувае так иногда, когда скоростя одинаковы у двух поездов тех, швыдкости у них совпадают одна с одной у обоих. Ну и отогда, понятно, разговор идет у них - у шохверов-мошинистов с той пары паровозов, шо поперед вагонов едуть. Свара начинается. Сначала о том, о сём, шо вот стоят они как навроде один взоотносно другого. Оно интересно, конешно, кабы не заметил каждый из них, шо куда ж тот, гад, другой прёт?! Какого ж ты, мол, хрена назувстречу встречному составу да и едешь?! А тот с другого паровоза орёт, шо энто ты сам мудак, мол, ты сейчас у во встречный состав уврежешься! А первый спорит, шо наоборот, энто в тебя сейчас товарняк жахнет! И так каждый на своём стоит, и едут и едут они увсё себе дальше. И никак они не могут при энтом деле да оторваться один от другого. Или поотстать как-нибудь не сообразят. Шоб и его поезд не побило, когда тот с другой пути у во встречный состав какой уврежется. Туда-сюда, туда-сюда, и увсё никак. Пока не надоест им, и не поспрыгивают они обыдва сразу с помощниками своими с паровозов тех, на насыпь да у в канавы. Да и встречный к тому ж уже покажется, а то и аж два! А пассажиры тех поездов так и думают, шо энто они на месте стоят, глядючи на соседний поезд у в окно. Ну, пока не уврежутся, то так себе и думают, шо они энтое на месте стоят.
Но энто увсё здеся, на Земле. А у братьёв тех увсё высоко у в небе происходило по отой их теории. Даже выше — аж у космоси. Там уже и воздуха-то нема, а один только аввакуум пооставался. Чёрный-чёрный, как сажа с печи. И холодный - дальшей нема куда. Холодней лёду, з гелия-газа который делают. И называется ото место уже не небо, а звёздно мирово просранцво...
И вот повесили те брательники у в том мировом да звёздном просранцве две таких навучных кабины. Два таких больших ящика с дверками, шоб у в них увлезть можна было и сидеть тама, и навукой займаться взаодно. И к тому ж так ловко померяли братья то мирово просранцво штангелём цыркульным. Шоб ровно-ровно им 300 тысящ километров промеж тех кабин было одна от одной. Ну, энто - шоб им считать легчей было, ровно за одну сцыкунду от одной кабины до другой фхуетон проскочит. И потому посчитать им потом легчей будет: 300 на 300 поделить. Само на само себя делить — ровно одиница-то и получится у них. Тоже ж, головы им лишний раз ломать-то не хочется, хоча и вучёные они. Оно, и правда, чё ж такие головы да утруждать зазря.
Потом увзяли они, энтое, часы и посверяли их. Энто они проверяли-то так, на всяк случай только. Бо часы-то те - швейцарски у них, тютелько в тютелько ходят, - точность така. За мильон лет ни на сцыкунду ни на одну не поотстанут от мирового времени. То, шо по радиво пикае когда. И цела шапка тех часов у в них было. Когда их Гитлер с Германии выгонял, то они тех часов там и понавывезли. Навроде как посписанных тогда у в своей лаблатории, некондиция. Гатомны часы. Швейцарска хвирма «Корона» — венюков не вяжеть.
И поразъехались они по тем кабинам, шоб проверить той прынцып и доказать увсем, шо за них правда навучная, а не за Гитлера-гимпопотемптенца. Договорились они промеж собой так, шо Гыльбэрц, шо первый который внаружу вылез, когда рожался, то и тут первый выпустит ровно у в нуль часов фхуетона у в сторону кабины Гэйнштэйна. И взаодно пустит пару сракеток. У в одной будет скорость 150 тысящ километров у в сцыкунду, а у в другой поменьшь — только 100 тысящ километров у в сцыкунду швыдкость её будет. И померяют они энтое время, за когда якое они увсе до молодшенького блязняйца - Гэйнштэйна та и долетять.
Ну и вот, у в нуль часов тот старшенький и пустил фхуетона и тех сракеток. Одну кнопку таку там нажал и они увсе - взжик! - и готово! А Гэйнштэйн - там у себя у в кабине - ждёть. Ждёть... Темнота кругом... Звёзды — с кулак... Страшно-ть...
И вот ровнёхонько через сцыкунду - часы ж точняк - ему фхуетон - раз! - и у в глаз влетает. Аж привстал и откинулся назад он, так ему зазвиздячило - хвингал заработал! И опять ждёть...
Через сцыкунду ему сракетка, та первая котора, прямо у в скулу — бах! Так он уже таперича аж присел, и разогнуться не может, второй хвингал точно будет! И потому вторая сракетка ему у в лоб теперича шарахнула — тут увже аж шишка набежала. И тоже ровно-ровно-ть через сцыкунду после первой. И больно ж ему — увся, считай, морда расквашена, и глаз подбит. Но терпи! Вучёный ж, как никак!
Записал он энтие врезультаты у в навучный блохнот, и посчитал увсё, шо у них там да получилося. Раз такое дело, то здесь лёгко сосчитать, какая скорость тута. У фхуетона — пройденно расстояние 300 тысящ да поделить на один сцыкунд, то так и будет швыдкость у нёго такая ж — 300 тысящ километров у в одно сцыкундо. А потом — для первой сракетки, шо у в скулу гэйнштэйнову запендюрилася. Тут уже да на 2 делить надо те же 300 тысящ километров, и тут как ни крути, а 150 тысящ получится. Ну а для третьей сракетки, шо прямо у в лоб гэйнштэйновский захерачилась — уже 100 тысящ у в сцыкунду скорость только будет — на 3 потому как поделено.
А таперича только и осталося, шо надоть взадносительну скорость тех сракеток и фхуетона да и подсчитать. Ну, энто как у паровозов тех, шо по суседним колеям, по двум путям ехали, а потом у во встречный состав водновременно уврезались, и нихто окромя мошинистов с помощниками не спасся почти. Надо поотнимать скоростя одна от другой. Оно отогда и выходит, шо для фхуетона в сравненьем с первой сракеткой скорость только 150 тысящ километров у в сцыкунду будет, а для со второй - уже 200 тысящ выходит. Тут он как бы пошвыдше бегит. Вот так-то. Вот так и гавкнулся у них прынцып тот, шо главный который.
Ну, оно, им бы перепороверить его, да и додому. Баб там позвать, у в скрипки-сративаря струнцы подтянуть, бубен почистить от жиру. Баранину плов да сало шкварки з гуся да с поросят они любили есть поперед музыкой и щекоткой промеж ног у баб. Да и всё б им! И молчком, шо гавкнулся ихний прынцып. Так они нет! Вдругорядь им мало энтоего споказалося. Тщательнее захотели проверить. Вучёные ж они, вумные.
Таперича энто им заприспичилося назувстречу фхуетону тому полететь. Как навроде тот товарняк увстречный змоделиривать. Шоб на сракете хто с часами у них сидел таперича и мерял им швыдкость фхуетона взоотносительно сракеты той. А хто им энто будет её мерять?! А сами ж боятся с сильной швыдкостью-то лететь...
Ну и придумали они отогда позвать тоже видного вучёного - аж народного акадэмика - Трохыма Глызенко. Из СССР тогда ещё было. Там Сталин на ту пору тогда был, и дюже не любил Гитлера он. Потому как увсё они думали как обдурить один одного, да получшей.
Потому и хвизиков он не увсех посажал-пострелял, а бомбу гатомну хотел, шоб они ему сделали. Но её сделали те хвизики, шо которых Гитлер в Америку повыгонял. Но Сталин тогда американского презерденца Трюменя да и обдурил. И оту бомбу у него да и украл. Правда, счертёж ейный только. А уже по нёму хвизики да под присмотром Берии её собрали и взорвали потом над своими русскими людями на Урале. А не над чужими в Японии, как ото американцы сделали.
А Трохым — тот тоже головастый был, хоча и не хвизик, а вагроном только. Но такого тоже понавыдумывал, шо как у в теории взадносительности парасдохсы у в нёго были. Он з ёлки яблоню мог сделать. А з гуся — слона ростил. Пашеница у нёго росла — як ота пальма кукосова. Ветвиста, такой сорт у в неё был. Ну, вот они его и пригласили. Подумали, шо раз не хвизик, то и голову ему задурить легче будет. А увсе другие поверят - народный ж акадэмик як-нияк!
Ну а тому-то тоже ж, считай, приятственно, шо такие да мировы светила да его позвали проверять оту свою теорию ихню. Он даже книгу про оту теорию ихню прочитал. Даже вывучил, оту, котору Специяльну. Потом хотел и Общу ещё увсю вывучить, да поленился до конца вучить. Но посмотрел, полистал. Да и схитрил немного. На руке записал для навсякого такого случая хвормулку оттудова. Шо котора E = mc2. Но он, конешно, словами энтое записал, шоб понятней оно было. Да и не забыть шоб, когда говорить у вслух придётся. «Йе равно эмцой кводрат». Ну а рука у него мозолиста, трудова, чай, от земли ж как-никак, тёмно-коришнева, как у в гамне прямо. Но он выкрутился, сообразил. Белым мелком ту хвормулу черканул на руке у себя. Хорошо стало аж здалёка её видать...
Ну и вот садится он у в отую сракету. А брательники ему говорят, мол: «Ты не боись! Энтая сракета никакая не сракета. А стринажор такой американский, для от похудання, для жиру сбрасывання, чи там набирання. И он стоит, а не летит.» Не стали энто ему близняйцы говорить, шо он полетит со скоростью 100 тысящ километров у в одну сцыкунду назувстречу фхуетону. Энто Гэйнштэйн, похитрей брат который, так наудумал сказать. Шоб не обделался со страху тот акадэмик народный у в сракете той. Потом прибирай там за ним. Сам же он не станет гамно за собой прибирать, а только их да и пообвиняет. Кому ж энтакое да захочется?
Ну и вот он и полетел - Трохым Денисович-то - у в нуль часов тоже ровно. Как стемнело совсем у в космоси. А Гэйнштэйн ему назувстречу да фхуетона запендюрил с ящика светового. И тоже у в нуль часов ровно. И Трохыму ему тоже часы давали такие же - швейцарски те. Да он не увзял. У нёго свои были, «Командирские». Сам Сталин подарил ему их за пашеницу ту евойную ветвисту. Ну, проверили, так они тоже хорошо ходют, не хужей швейцарских. Только разве шо шибче клацают.
Ну и сидит он энто в сракете, летит... И тут фхуетон ему у в харю, у в глаз и звиздячит. Он увремя-то и засекает по часам своим. Шо от Сталина подарок — «Командирским». Прилетел, вылазиит з сракеты, а там уже брательник сидит. Близняйц, такой же точно, копия прямо. Ну и Трохым сразу-то и не понимает, шо энтое не тая самая кабина-то. Шо энто его да разыграли тут. Думает покамест, шо энтое Гыльбэрц перед ним. Но туточки второй брат - настоящий Гыльбэрц - да и подлётывает, кабину свою подтягивает.
— Ну и скоки тама у вас получилося ?! Скоки увремя у тебя тама было?!
— Та осисё - без четверти як сцыкунда! — Трохым отвечает. И не споказывает виду, шо забиделся он на то, шо близняйцы его разыграли. А уже понял он энтое-то дело.
— Значит, с каковой же энто скоростью к тебе фхуетон тот да летел? — Ну, ещё обидней Трохыму стало, шо думают, шо он да не разделит 300 тысящ да на три четверти! Но виду старается не подавать:
— 400 тысящ километров у в сцыкунду! За кого ж вы энто меня тута приймаете?! — Энто он уже у в злость слегка сорвался немного. Шо ж он им, ежели вагроном, то и дробей тогдыть не знает теперь?!
Тут тогда Гыльбэрц и говорит брату своему:
— Скорость-то фхуетона повзоотносительно сракеты Глызенки и будет 400 тысящ километров у в сцыкунду! Вот таковой увывод! Сохрат мне друг, но истина ж дороже станет!
Тут Гэйнштэйн да аж на дыбы увспенился:
— Дык зачем же энто я тебе да чучавицу скармливал!? Ежели да хана энтоему прынцыпу-то моему?! Да у в совусе ж счесночном спомидорском!! Да я б сам её тогдыть схавал бы!!!
Да у в зло так энтое говорит, шо как будто-ть брат его сторож ему какой на довольствии у него. А на Глызенку и не смотрит даже. Як и нету ему там никого у в той стороне.
Посмотрел Трохым по сторонам, но никакого такого друга Сохрата или ещё б кого такого не заметил. Понял только, шо энто его увсё дурять и дурять. И истины ему тут не видать, як своих вушей. Но неудобно ж говорить, шо тем более, шо побоялся бы он лететь, знай бы шо и как. Так он у в отместку до теории отой ихней придрался:
— Шо ж, энто, братцы-хватцы вы мои дорогие-родные, теория такая у вас получается неправильная?! Не истинная такая ни на миляграмц?! — Энто он специяльно энтое такое мудрёное словце «милюграмц» уввернул. Шоб им свою тем истинную навучность доказать. Шо он, мол, не лыком шит, шоб лаптём борща-то хлебать! — На хера ж я её вучил тогды?! Голову себе забивал хернёй энтой вашей?!
С энтими словами намотал он вуши тех близняйцев себе на руки, да лбами-головами их как жа-а-ахнет друг об дружку изо всей силы! У них аж фхуетоны, як медяки новые, з глаз посыпались! Аж засверкало им увсем у в кабине!!
Сел отогда после энтого Трохым у в сракету, да и улетел на Землю. Но поперед тем как улететь, он канаты с тех кабин навучных да и перерубал сокиркой, шо увзял с собой на всяк такой случай. Так шо и звизданулись те лаблатории у в мирово то звёздно просранцво вместе с близняйцами теми.
Но, конешно, Глызенко тоже хорош! Они ж энтое не со зла сделали, а от завумности своей. Для Навуки ж! Но акадэмик про то своё чёрное дело молчал, чай, убойца ж, як-нияк... По-пьяни только как-то повыспросил у него про энтое дело, да разболтал кому-то какой-то шибко языкатый джурнализд, которого потом застрелили. Не то Глистов, не то Гневсерьев... Лимитщик... По тиливизору у в рулетку играл... Чи з Масквы, чи з Сам-Петербурху... Ишшо по 600 сцыкунд в хвутбол на большие деньги з банкирами да политиками любил играть... Доигрався...
Но вот слухи увсё ж таки пошли про оту теорию взадносительности. Шо херня, мол, энто увсё, шо сцианисты оту теорию придумали для того, шоб людям головы морочить... Но они увсё ж не всознаются. Оно и понятно. Шо ж энто, вумней увсех себя считают, аж самим Богом вызбранными, а у в таку херню да и поверили. Тоже ещё, называются, вумники. Поди ж ты, стыдно ж им. Хоча и нет у в них стыда....
Так шо нихто и не говорит об энтой проверке. Так увсё оно и пооставалось в хвизичной навуке по-прежнему. 300 тысящ одних фхуетонов, и везде куда ни кинь, всегда их ровно 300 тысящ. Увсё дурять и дурять сцианисты людям головы, брешуть и брешуть... А сказать шо кому про энтое дело, — дык со свету ж сживут! Шибко не любят они, когда им правду про них говорят. Бог бы таких никогда не вызбрал бы, энто они тоже, видать, брешуть...
2009 (5770 по еврейскому летосчисленю) г. Подслушал и записал мастер Ицхак Хаим Гойц
ПРИМЕЧАНИЯ И ПОЯСНЕНИЯ
сцианисты – сионисты, иудомасоны
фхуетоны – фотоны, частички света
скрипка-сративаря – скрипка Страдивари
вызбранные – богоизбранные евреи, как выясняли учёные и теологи, выбрал евреев дьявол для несения зла людям
сцыкунда – секунда
Теория взадносительности – ТО, теория относительности, вздорная выдумка еврейского плагиатора патентоведа Эйнштейна
Не то Глистов, не то Гневсерьев... джурнализд – знаменитый одно время еврейский журналист Влад Листьев, ведущий телепередачу «Поле чудес», убитый такими же корыстными одноплеменниками (потому и не «поймали» убийц), видимо, Лёнькой Якубовичем из-за «полечудесных» денег
лимитщики – лимитчики, некогда понаехавшие в Москву (и в другие крупные города СССР, затем России) мигранты, в основном русские деревенские жители, сейчас же - это чучмеки, хачики, чурки, негры, арабы, ходи и прочие не прижившиеся у себя на родине паразиты
Трохым Глызенко – Трофим Денисович Лысенко – советский селекционер, создатель ветвистой пшеницы, идеологический противник ботаника Николая Ивановича Вавилова
Одного звали Гэйнштэйн, а другого - Гыльбэрц. – /не/умышленная ошибка рассказчика, речь идёт об Альберте Эйнштейне, братьёв не имевшего, а только - сообщников, таких же жуликов - псевдоучёных
релятивисцка – искажённое слово «релятивистская». «Релятивизм» - «теория относительности»
Гызраиль – Израиль
УКРАИНИЗМЫ
брешуть – врут, лгут
шо, шоб – что, чтобы
обыдва – оба
чи – или, не то
бо – потому что, ибо
байстрюк – незаконнорожденный, бастард, ублюдок, вы****ок
мает – имеет
хв… в начале слова – ф
дуже – очень
як, нияк – как, никак
лоскотка – щекотка
швыдкость – скорость
гамно – говно
да осисё – да вот
сокирка - топорик
з – с, из
2010 (7518 г. по русскому летосчислению). Добавил примечания инженер-хфизик Диденко-Кравченко
Неопровержимое опровержение Теории Относительности
А) Специальная Теория Относительности, СТО. Скорость света якобы не зависит от приёмника, и она всегда равна 300.000 км/сек.
Включаем свет, и рассматриваем всего лишь 2 (два) любых фотона, полетевших в противоположные стороны. Через 1 (одну) секунду они будут находиться на расстоянии 600 000 км друг от друга. Следовательно, скорость одного фотона по отношению к другому равна 600 000 км/сек. В «Космической Проверке» лётят фотоны и ракеты, и сравниваются их относительные скорости.
Б) Общая Теория Относительности, ОТО. Инерционная масса якобы тождественна массе гравитационной, и никаким способом их нельзя различить. Другими словами, если находиться в эйнштейновой (изолированной, зашторенной и «зашоренной») кабине, то совершенно невозможно определить, отчего происходит притяжение находящихся в них Эйнштейнов к полу – от гравитационного поля Земли или же оттого, что эта кабина движется с ускорением g = 9,8 м/сек2.
Вешаем два отвеса (грузики на тонких нитях) у противоположных стен эйнштейновой кабины. Если кабину притягивает Земля, то нити натянутся по направлению к центру Земного Шара, по радиусам, т.е. под неким углом по отношению друг к другу. Если же кабину релятивисты тянут с ускорением g, то в таком случае нити будут параллельны друг другу. Остаётся лишь внимательно измерить углы.
И, кроме того, как долго смогут релятивисты тянуть свою кабину с означенным ускорением? Час? Два? Сутки?
Пусть всего лишь один час (3 600 сек). Тогда:
V = a*t = 9,8 м/сек2*3 600 сек ; 35 000 м/сек
Скорость эйнштейновой кабины, таким образом, за всего лишь час возрастёт до 35 000 м/сек = 35 км/сек. Первая космическая скорость, как известно, равна лишь 8 км/сек.
В) Парадокс эйнштейновых близнецов.
Если раздать сколь угодно большому числу однояйцевых близнецов хорошие часы (например, атомные или хотя бы фирмы «Ролекс») и сверить их, то куда бы они потом ни полетели, с самыми что ни на есть сумасшедшими скоростями, когда они вновь встретятся, то у всех часы будут показывать одно и то же время!
Таким образом, Теория Относительности — полная чушь! И летели бы все они с Земли с любым ускорением!