Глава 17.
Амин тяжело перенес весть о смерти матери. Почему она ушла навсегда, не попрощавшись с ним, ребенок понять не мог. В первое время Эракх часто находил сына, который обнимал волка, сидящим в углу. Заплаканные глаза, осипший голос.
- Ты должен быть сильным. Бог создал нас. Бог и забрал вашу маму.
- А нас почему не забрал? - спрашивал Амин.
- Мы еще не закончили свои дела. Это Аллах лучше знает, когда и кого ему забирать, - пытался объяснить сыну. И только, когда Амин спросил, почему Аллах не присылает им другую маму, Эракх согласился жениться на молодой вдове, которую нашла для него Рапат.
Рапат слыла не только хорошей повитухой и целительницей людских душ, но и свахой, несмотря на то, что сама старая дева. Сгорбившаяся под ударами судьбы с длинными костлявыми пальцами и двумя большими клыками, выпирающими из нижнего зубного ряда она больше напоминала Жоьра-бабу, о похождениях которой не раз слышали дети. Несмотря на свое внешнее уродство, Рапат быстро находила с людьми общий язык, и они сами раскрывали ей темницы душ. Удивительно добрая, отзывчивая старуха находила слова утешений для каждого, с кем она пересекалась на своем жизненном пути. Ее советы выхода из крайне тяжелых жизненных испытаний оказывались самыми верными. Чужую беду она принимала за свою, поэтому, наверное, и жила не только своей, но и чужой судьбой.
Цуца - младшая из семи дочерей старого мельника сама намекнула Рапат, что желает найти свою судьбу во втором браке.
- У отца тяжелый характер, и он не уживается со мной с дочерью, обвиняя в смерти мужа.
Бусу не могла найти себе место, когда Гуда начинал ворчать и придираться к дочери.
- Не могла выйти замуж как все. Надо же! Зачем разрушать чужую семью? Прокляли ее и мужа. Вот он и погиб. Кому я оставлю мельницу? Для кого я копил это добро?
- Не гневи Аллаха. Такова ее судьба. Ты же знаешь, что покойный зять жил в бездетном браке. Кто же мог предположить, что так все закончится?
Гуда распрямлял острые плечи, долго отряхивал одежду от пыли кукурузной муки, прикусывал кончик языка и извилистой тропой, опираясь на клюку, шел на пасеку. Каждый раз искренне каялся в своей несдержанности, боясь гнева Аллаха. Старшие дочери, хоть и не красавицы, вышли замуж рано. Гуда дал им приличное приданное, но они в чужих селениях. По молодости Гуда, говорят, поклялся, что если жена родит ему еще одну дочь, то разведется с ней. Услышав об этом, сельский мула просил:"Если Аллах пошлет тебе сына без руки, ты сможешь ему ее дать?"
- Я и половину мизинца не смогу ему дать. Кому же я оставлю наследство? Мне бы сына!
И каково же было удивление Гуды, когда родилась кроха-дочь без правого мизинца! Он бы все отдал, чтобы не слышать, как соседские дети дразнят девочку, называя ее Цастарг. Со временем это имя закрепилось за его дочерью, а Гуда согласился со своей участью.
- Внук заменил бы сына. Не знаю ни сна, ни отдыха. Не пропускаю ни один намаз. Бывает, что опаздываю. Эх, даже поделиться не с кем, - ворчал он часто себе под нос.
http://www.proza.ru/2011/11/25/154