Наверное, многие замечали, как кто-либо говорит своему собеседнику, что хотел сказать то же самое, что и он, но не успел. «Совпадение», - говорят в таких случаях. И я тоже так считала. Однажды, не желая вмешиваться в разговор, я мысленно ответила за одного из собеседников. И, вдруг, через 1-2 сек. этот человек дословно (с изменением 2-3-х связующих слов) с радостно торжествующим видом высказал мою мысль. Я поразилась, но, естественно, решила, что это –совпадение. Вскоре произошёл случай, который совпадением мыслей объяснить невозможно.
Это было в 1991. Опрашивая пациента, который был в состоянии лёгкого алкогольного опьянения и жаловался на боль в пояснице, я хотела спросить у него: «Что вы пили?», и мысленно произнесла эти слова, но, мгновенно передумав, вслух спросила: «Как вы мочитесь?». Пациент напряжённо, с сомнением долго смотрел мне в глаза и, наконец, ответил: «Я пил только пиво».
Очевидно, он ответил на мою мысль. Но почему он проигнорировал мои слова, было непонятно. Ответа я не находила и перестала об этом думать.
Летом 1997г. я стояла в очереди возле уличного прилавка. Продавщица, молодая женщина, работала спокойно и быстро. Закончив осмотр, я отвернулась и стала напряжённо мысленно репетировать, как я скажу ей: «Мне, пожалуйста, 100 граммов конфет», и представляя себе, как я буду ей это говорить. Покупатель, пожилой мужчина, стоящий через два человека впереди меня, попросил 500гр. конфет, продавщица взвесила только 100гр. Никто в очереди до этого 100 граммов чего-либо не покупал, так что объяснить это машинальным действием невозможно. Покупатель удивлённо и возмущённо повторил, что ему нужно 500гр. Но продавщица с напряжённым вниманием молча всматривалась в лицо покупателя. Покупатель тоже замолчал и только прямо и честно смотрел ей в глаза. Но продавщица, видимо, не верила и его честному взгляду, так как продолжала пытливо смотреть на него.
В очереди было около 10 человек, многие оживлённо общались между собой. Внезапно все замерли. Люди стояли в разных позах с застывшими выражениями на лицах и не шевелились. На их лицах, в глазах и телах был зафиксирован момент движения, как будто время в этот момент остановилось. Например, у ближайшей ко мне женщины на лице и в глазах была застывшая вспышка интереса, с которым она смотрела на собеседницу. Это можно было бы сравнить с фотографией или с голограммой. Я потрясённо смотрела на них, не понимая, что с ними происходит. Сделав вывод, что они здоровы и полны энергии, я стала ждать. Тишина. На улице душно, жарко. Мне было тяжело стоять, и я прервала паузу, сказав, что это мне нужно 100гр. конфет (о чём потом очень жалела). Обстановка мгновенно разрядилась. Все зашевелились и снова заговорили о своём, продавщица спокойно взвесила требуемые 500гр. На меня никто не посмотрел.
Оба достоверных случая передачи мыслей происходили во время общения. Люди реагировали на мои конкретные мысли, обращённые к ним так, как будто я произносила их вслух. Судя по их поведению, никто из них не осознавал, что он отвечает на мысленный вопрос или исполняет мысленную просьбу. И в обоих этих случаях они игнорировали услышанные после этого слова.
Поскольку уловленная мысль резко отличалась по смыслу от услышанных после этого слов, мозг случайных реципиентов прибегнул к проверке. В первом случае пациент долго с сомнением смотрел мне в глаза. И, наконец, ответил на мой первый, мысленный вопрос. Видимо, мой мозг без участия моего сознания (я об этом ничего не знала) подтвердил мою первоначальную мысль, которую уловил пациент (так сказать, природный «детектор лжи»).
Продавщица тоже прибегла к «детектору лжи», глядя в глаза покупателя. Несмотря на то, что его мозг не подтвердил уловленную ею мысль (ибо это была моя мысль, а не покупателя), продавщица всё равно поверила ей! Продолжая не верить услышанным от покупателя словам, повторённым дважды …
Во втором случае это было ещё более непонятно, чем в первом. Ведь все слышали мои слова, что это мне нужно 100 граммов конфет, после которых стало очевидно, что продавщица исполняла мою просьбу, которая до этого не была произнесена вслух, но упорно не хотела исполнить просьбу покупателя, высказанную им дважды. Казалось, никто из них не заметил ни паузы, ни странности ситуации. Но «не заметить» этого невозможно! Очевидно, люди не осознавали происходящего.
Иногда в качестве возможной реплики у меня появлялись нелепые мысли, которые я не высказывала, но их сразу же высказывал кто-либо из окружающих меня людей. Приведу несколько примеров.
Вместе с сыном я медленно спускаюсь по лестнице, отстав от него приблизительно на 15 метров. "Иди быстрее", - говорит он. Я подумала: "Ну, да, так и попрыгаю на одной ножке", но не стала высказывать эту мысль. Через 1-2 секунды сын произнёс: "Прыгай на одной ножке!". Затем смущённо добавил: "Я не знаю, почему я это сказал".
Я медленно поднимаюсь вслед за сыном на пригорок. "Ну что мне, на верёвке тебя тащить?", - говорит он. Я мысленно в ответ шучу: "В петле, и лучше за шею". Поскольку я нахожу свой чёрный юмор неудачным, я не произношу это вслух. Сын тут же высказал вслух мои мысленные слова, а на мой вопрос, почему он так сказал, ответил, что пришла такая мысль в голову, и он подумал, что надо её высказать.
Мои подчинённые понимают меня «с полуслова». По словам одного из них, во время работы он настраивался на меня, делая усилие, хотя он не мог объяснить, как именно он это делал. И очень часто они произносят вслух мои незрелые мысли, от высказывания которых я воздерживаюсь.
Например, разговор о продаваемых живых гусях. Говорят о качестве и цене. Мне вспоминаются слова из детской игры: "Гуси-гуси! - Га-га-га!", намерения высказывать эту мысль, естественно, не возникает, но я про себя пропела эти слова. И тут же санитарка из моей бригады (пожилая женщина) с довольным видом громко произносит: "Гуси-гуси, га-га-га". Потом, вероятно, что-то сообразив, слегка смущается и нецензурно ругается.
В другом случае санитарка задала вопрос: "Сколько будет 7х6"? Все задумались. У меня в голове уверенно и чётко прозвучал ответ: "36". Сомнений в правильности этого ответа не было, но чувство собственного достоинства помешало мне отвечать на такой простой вопрос. Прошло приблизительно полминуты. Затем мой фельдшер с насмешливой улыбкой уверенно сказал: "36". Только услышав его слова, я поняла свою ошибку, но говорить ничего не стала. Все напряжённо молчали. Ещё через минуту санитарка, которая задал вопрос, серьёзно сказала: "42".
Все эти случаи похожи на совпадения. Если мне вспомнилась детская игра "Гуси-гуси", то кому-то ещё она тоже могла вспомниться. Разница в том, что моё сознание эту мысль первоначально оценило как неподходящую для высказывания, а сознание собеседницы - только после высказывания, когда она сама услышала то, что сказала. В примере на знание таблицы умножения, если я ошиблась (возможно, потому, что созвучно с "6х6=36"), то и другой человек мог ошибиться. Но здесь, наоборот, я поняла, что мысль ошибочная только после того, как услышала её произнесенной вслух. Было очевидно, что эти мысли высказывались людьми независимо от их ценности и смысла с одинаково уверенным и торжествующе радостным видом. И только услышав свою речь, человек понимал, что сказал то, что говорить не следовало. Последнее заставляет поверить, что люди высказывали не свои мысли, а неосознанно уловленные. Но анализа уловленных абстрактных мыслей, цифр и иносказаний не было. Получается, что в примере «Гуси-гуси» я была индуктором (как и в большинстве описанных случаев), а в примере с таблицей умножения - реципиентом.
Есть ещё несколько интересных наблюдений, известных всем, кто любит и держит животных.
Кот, выпачканный в пыли, прыгает на диван. Я говорю ему: “Ты грязный, помойся”. Кот быстро, кое-как, моется и вопросительно смотрит на меня. Потрясённая тем, что он поняла меня, я разрешила ему прыгнуть на диван.
Во время еды хозяев кот, соблюдая приличия, сидел молча в стороне. Но стоило мне подумать, что надо и ему дать кусочек, как он тут же подбегал и криком подтверждал: «Дать, конечно, дать!». Но самые яркие примеры у известного артиста цирка Юрия Куклачёва, которые он приводит в своих рассказах о кошках. Например, при съёмках фильма “Кот в сапогах” он сказал коту Кеше, чтобы тот прыгнул на поваленное дерево, прошёл по стволу до определённого места, спрыгнул на землю и поднялся на задних лапах. Окружающие “смотрели, как на больного, ” - писал Куклачёв, но кот сделал всё точно так, как ему объяснил хозяин.
Домашних животных обычно можно научить понимать 1 – 5 десятков слов, точнее, с определёнными звуками связывать определённые понятия, так как у животных нет центров речи. Но они понимают все слова и некоторые невысказанные мысли, если завладеть их вниманием, войти с ними в невербальный контакт и добиться, чтобы они внимательно смотрели в глаза говорящего с ними человека. При общении с животными важное для понимания значение имело образное представление мысли. Чувства животные, как и люди, понимали сразу.
Я попыталась сделать несколько экспериментов. Вот наиболее показательные.
1. Я еду в троллейбусе и, пристально глядя в затылок молодого человека, мысленно повторяю: "Посмотри на часы, посмотри на часы". Ничего не происходит. Наконец мне это надоело, я отвожу взгляд от его затылка, забываю о нём, расслабляюсь и думаю (по привычке, произнося это мысленно с участием мышц рта): "Интересно, который час?" Парень посмотрел на часы. Не было оснований подозревать, что это не совпадение. Но всё-таки я отметила для себя, что для того, чтобы увидеть эффект, передаваемая мысль должна быть похожей на свою собственную, а не в виде приказа.
2. Я напряжённо смотрю в затылок сыну, стоящему на мосту через канал, и повторяю мысленно: "Повернись! Повернись!". И вновь ничего не происходит. Вспомнив первый эксперимент, изменяю формулу: "Интересно, а что там сзади?", произнеся это один раз мысленно с участием мышц рта и одновременно представив себе, что это очень интересно. Сын тут же обернулся и с большим интересом начал всматриваться в пространство позади себя. Но там был только канал. На меня он не посмотрел (как бывает при восприятии чужого взгляда).
Однако, много лет назад, будучи студенткой, я много раз мысленно "выкрикивала" правильный ответ, сильно желая, чтобы другой студент его "услышал", но ничего не получалось.
Я продолжала наблюдать за общением людей и животных, но долгое время я не могла понять, каким образом поведение людей, очевидно, сознательное, является неосознанным. Опыты по разделению мозга, показавшие существование второго сознания, немого, навели меня на мысль, что существует параллельный способ общения на уровне немого сознания, который является для большинства людей неосознанным, а анализ полученной таким путём информации так же является неосознанным, так как происходит без участия речевого сознания.
Во время случая с продавщицей несоответствие уловленной мысли с мыслями предполагаемого индуктора поставило её неосознанное мышление в тупик. И она остановилась, не предпринимая никаких действий. Видимо, неосознанное мышление людей в очереди тоже пыталось решить эту задачу, что вызвало у них длительный перерыв в осознанном общении и поведении. Очевидно, речевое и немое сознание людей и оба вида анализа (осознанный и неосознанный) работают по очереди, а не одновременно, но в обычных условиях этого не заметно. Я в транс не впадала, вероятно, потому, что моё мышление знало ответ этой задачи.
Мои слова мгновенно всё объяснили. Но не речевое сознание людей отреагировало на мои слова, а их немое сознание, ибо они вернулись в мир осознанного общения, явно не зная о том, что произошло.
В обоих вышеописанных случаях люди общались и мыслили на неосознанном уровне. Но реагировали они осознанно, в первом случае - словами, во втором - делом. Значит, неосознанное мышление людей анализировало конкретные мысли, касающиеся общения, а их речевое сознание получило результат неосознанного анализа и соответственно отреагировало на него.
Описанные наблюдения прямо или косвенно доказывали существование неосознанного общения на мысленном уровне, и наличие неосознанного анализа уловленных мыслей. Но в этом было много непонятного.
У меня есть привычка мысленно проговаривать почти все мои мысли. Но почему люди улавливали не все мои мысли, а только некоторые?
Чем отличались мысли, уловленные случайными реципиентами, от всех остальных моих мыслей, которые ими не улавливались?
Почему люди сразу анализировали конкретные уловленные мысли, касающиеся общения, а уловленные абстрактные мысли могли анализировать только после высказывания, т.е. после того, как они попадали в их мозг обычным путём, через слуховые анализаторы?
Почему они не верили услышанным словам, а верили только неосознанно уловленным мыслям?
Ответы на возникшие вопросы я начали искать с анализа процесса появления мыслей в сознании во время осознанного мышления.
Продолжая внимательно наблюдать за общением людей и животных, я постепенно нашла ответы на свои вопросы. Так родилась эта книга…
-
Это — вторая редакция. Первая - Свидетельство о публикации №2902070497 (7.02.2009) и №2902220412 (22.02.2009).
Продолжение - см."Как мозг управляет поведением? Неосознанное общение", 24.11.2009