В небольшом кафе, на обочине оживленного шоссе, но не таком, куда забегают за пончиком с заправки или купить минералку. Тут не было ни ярких слепящих лампочек, не расторопных кассиров, ни больших прозрачных окон, от фундамента и до потолка, ни модных нынче раздвижных дверей, и даже автоматов платежей и ли продажи кофе или шоколадок, не было в продаже и всяких якобы необходимых вещей для автомобилистов. Хозяева старались, и солидно вложилось, в уже не новое здание, но все еще основательное, придав ему вид, романтики. Немного тускловатое освещение, темные занавески на окнах, причудливые люстры и светильники на окнах. В углу достаточно просторного помещения, столиков на тридцать, за каждым из которых легко могла разместиться небольшая компания, стоял пусть и запыленный но роскошный рояль, правда играли на нем только по праздникам. Официант в белом фартуке и передником, уже немолодой мужчина, протирал, бокалы, с подноса, и даже поднос из темного металла, был выдержан в стиле кафе. Почему я рассказываю вам об этом кафе, я часто останавливаюсь в нем, забегаю выпить неспешно, чашку чая и закусить свежим теплыми булочками, в которые хозяйка, всегда от души, кладет корицу и тертые яблоки. Это кафе подкупает своим уютом, тишиной неспешностью, которых попросту нет в моей повседневной жизни.
Дверь тихонько открылась, и я увидел женщину, на первый взгляд ей было чуть больше тридцати, не местная, во всяком случае, в этом кафе она в первые, как и все женщины, она сначала оглядела людей, а уж затем всю окружающею обстановку, уже делая первые шаги. И встретив, глаза официанта, достаточно решительно направилась к нему. Сергей Иванович действительно производил впечатление очень добродушного и милого человека, особенный шарм ему предавали уже седые, но великолепно ухоженные кудри. Мягкие серые глаза, легкая улыбка обращенная миру, и всегда безупречный белый фартук, и руки… Да, сильные твердые руки, но скорее казалось, что созданы они для того чтобы гладить… Утром Иваныч, как его звали, постоянные гости кафе, за глаза, очень часто стоял в дверях кафе поглаживая лакированный косяк. Женщина вышла на свет и теперь я мог лучше ее рассмотреть. Новый яркий плащ, но не вульгарный и не кричащий, светло синий, с голубоватым отливом. Все изящные пуговицы были застегнуты, даже последняя, на воротнике. Наверняка у нее, что то случилось, так застегивают женщины только когда им холодно или они нервничают, даже скорее бояться. Человек явно уютный из под широких рукавов плаща виднелись пушистость вязанного свитера или кофты. Вся одежда выдержана в тоне и в стиле. О чем говорили светло синие туфли, изрядно вымазанные дорожной грязью, значит бежала. И легкий синий, на взгляд шелковый, шарфик. Кожаные темно-синие перчатки, не решенные элегантности. Но самым главным украшением, были густые темные волосы с завитками. Мне всегда нравились такие женщины и ее внешний вид сразу расположил меня к ней. И я готов уже был покинуть уютный угол и проявить участие к ней. В это время женщина попросила, дать возможность ей позвонить. Иваныч провел ее к телефону в коридор. К сожалению в тишине кафе даже невольно я слышал ее голос и то, что она говорила, начиная с почти жалобного и заканчивая уже твердым голосом: «…у меня машина сломалась…да не знаю …я не могу ждать, пришли кого ни будь за ней…я должна, ты успеешь. Почему? Как же так, но ведь это всего пять минут назад было для тебя так важно. Ну что же, я тогда сама доеду. И не проси… Ты сам, что так вышло… тебя предупреждали, тебе говорили, но ты не слышал, а теперь... Да, да поздно, неужели ты еще не понял. А…, ты подумал? Не напоминай… Ты все знаешь, да как ты можешь. Не смей… понял не смей! Значит это мой выбор. Я не твоя и никогда не буду уже твоей. Как ни будь обойдусь» Повесила трубку. Она все еще стояла в коридоре, эмоции захлестнули ее, но только на миг, и вот она снова в зале, все та же аккуратная и растерянная женщина. Поблагодарила официанта, практически на автомате, и приоткрыв небольшую сумочку, которую я заметил только сейчас пыталась, что то в ней увидеть. А может это машинально. Я встал и подойдя, но не слишком близко, шепотом и с еле заметной надеждой осведомился, не нужна ли ей помощь, она подняла, на меня глаза, карие с золотистой искоркой. Нет, извините нет. Я изобразил слабый кивок головой, и собрался возвращаться на свое место, но она, все-таки, остановила меня: «Простите, наверно мне действительно нужна ваша помощь». Грустно слегка улыбнувшись.
Я смотрел в ее глаза и ждал продолжения, а она явно не готова была продолжать, и я решился, взяв ее под локоть, говорят, что этот жест располагает и успокаивает, я провел ее к столику и пользуясь ее послушностью посадил. Сам я сел на против, и не отпуская уже теперь кисти ее руки, предложил ей чаю, увидев одобрение в глазах, я изобразил, соответствующий знак свободной рукой Иванычу. Знакам он нас всех приучал, это намного проще чем звать его через весь зал, и ждать пока он неспешно подойдет вернется и принесет, и все это из-за кружки чая. Несолидно и крайне, до стыдливости, неловко. А жест, просто и удобно всем. Я выпустил ее руку только когда принесли чай и она с радостью сделала первый глоток. Чай был отменный богатый вкус с цветочным букетом послевкусия. Обожаемый мною вот уже три с лишним года. Женщина слегка расслабился и я ей представился, стараясь мило улыбаться, насколько, я вообще это умел: «Виктор». В ответ, я получил приятную улыбку, и прекрасный взгляд, свое имя она произнесла, несколько растянув, слегка задумчиво: «Надежда». Как имя давно знакомого человека о котором, ничего не слышала пару лет, а вот сейчас ее спросили. А затем она спохватилась где то там, внутри себя: «Проводите меня до ближайшей остановки, мне нужно, пожалуйста, если вам несложно, в область». Я расплатился и повел ее. И все таки, она красавица. Такая вежливая, это не наигранно, и черты у нее очень приятные и одета со вкусом да и человек наверно в целом хороший, опять же самообладание, и женственность, даже редкая ныне женственность. Первое слово характеризующие ее, что пришло на ум, леди. Остановка и путь до нее от кафе были мне прекрасно знакомы, и поэтому, я полностью был поглощен своей спутницей. К тому же мне было по пути, две остановки точно. Так как это был мой путь до дому. Автобус мы ждали не долго, но поздняя осень, не самый теплый период года особенно вечером, я видел, что моя леди замерзает а согреть как, я не знал. При входе возникло маленькое недоразумение, в кошельке мой новой знакомой были только банковские карты и немного мелочи, так, что я еще раз выручил мою спутницу. Попав же в автобус я предложил ей снять перчатки, чтобы я мог согреть ее руки своими, я неловко растер, ее руки были ледяными и я решил согреть их дыханием. И потихоньку в них вернулось тепло, после чего перчатки вернулись на место, а меня одарили самым нежным взглядом в моей жизни, после взгляда моей матери.
«Вы одиноки?» Это было скорее утверждение чем вопрос, я только кисловато улыбнулся: «Как вы догадались?». «Это просто, вы дарите столько тепла и внимания, едва встретив человека, значит это происходит, крайне редко». «Вы только не подумайте…» «Не бойтесь я так не думаю…» И снова улыбка, такая приятная, задевающая что-то давно забытое в нутрии.
«Скажите куда вы едите, если не секрет?» Я немного осмелел. Раньше я обычно терял дар речи, при виде таких женщин, старею и тут же внутренне осекся, мне 26. «Не секрет, я еду к своему отцу, у него сегодня день рождение, мне еще три остановки». Предлагать проводить ее было глупо, да и она была совсем не из моего социального круга. Да и вряд ли, даже если вдруг подумать, что я ей мог предложить, разделить уют однокомнатной подмосковной малометражки.
«Знаете мне на следующей выходить, вот возьмите» Я протянул ей купюру, чтобы хватило на проезд на электричке или автобусе. Она, немного поколебавшись, приняла ее. И поблагодарила. Перед выходом я попрощался и пожелал ей и ее отцу радостного праздника и удачи в жизни. И пошел к выходу. Надя взяла меня за рукав, и я обернулся: «Виктор, я верю, что у вас все будет хорошо, и вы обязательно кого ни будь встретите, и ваше одиночество… Я уверена, что вы не останетесь одиноким, это не утешение. » Я только улыбнулся и поблагодарил. Ведь мы оба знали, что это утешение, ничего уже не будет. Разве можно, встретив леди и осознав свое неравенство с ней потом, даже думать, что у тебя получиться, построить отношения с такой женщиной. Да и встретить такую женщину большая удача, а остальные, что мне теперь остальные. Автобус уходил, унося легкий запах ее духов и ее милую улыбку. Меня ждала грязная холодная осень, противный мелкий дождик, темная холодная квартира. Но все же я был рад, моих воспоминаний у меня уже ни кто и никогда не отнимет. Это все, что у меня есть, но даже это наверно много. Раз так мне дорого.