Случилось как-то Михе засидеться на работе допоздна, а тут как назло, начальник его заловил и прогрузил по поводу грядущего великобюджетного проекта и подкинул кучу документации на изучение. Миха в ярости кинул папку с бумагами на стол и вдруг обнаружил, что забыл отдать курьеру диск, который завтра уже должен был быть на столе у заказчика. От ощущения размеров назреваемой катастрофы у Михи началась тахикардия, подскочило давление, и опустилась печенка. В горле пересохло, в мозгах затрещало, а перед глазами «запрыгали зайчики». Надо было срочно что-то делать. Как говорится, не можешь организовать работу, тогда все делай сам.
Миха схватил диск и побежал вон из офиса в надежде собственноручно передать его на охрану в офис заказчика или тому, кто так же, в порыве служебной страсти, верой и правдой продолжает трудиться уже в ночном режиме, и если повезет, передаст диск по назначению. Когда Миха прыгнул в машину, к нему так же резво прыгнул Коля из департамента логистики. С Колей они не то, чтобы сильно дружили, но общались по- доброму. И иногда Миха его подбрасывал куда-нибудь, если по пути.
-Мих, будь другом, хоть до метро подкинь, а то я тут тачку до утра не поймаю!
-Не, Коль, никак, мне сейчас на другой конец Москвы пилить, и там еще плутать, я к метро никаким боком не подъеду.
-Да ладно, я не тороплюсь, с другого конца поеду, а тебе куда именно?
-Да в Строгино. Не знаю, когда вообще туда доберусь. Пробки эти…
-О, да это классно! Мне как раз оттуда до дома недалеко. Во, по пути!
Колька, обрадованный внезапно свалившейся халяве с комфортом, уже пристегнулся и кинул барсетку на заднее сиденье.
Миху, конечно, не особо обрадовала перспектива ближайших двух часов слушать Колькину болтовню про клубы с девками и кровососа начальника, но делать было нечего, не выкидывать же его из машины.
Бесконечно ползущая череда габариток, упражнения «тормоз-газ, тормоз-газ», зычный голос по радио, рассказывающий о нерадостных перспективах в экономической и политической жизни, а так же пулеметная Колькина болтовня на выше обозначенные темы, да нервяк от прожитого рабочего дня с таким неудачным завершением постепенно начали делать свое дело. Сначала у Михи нутро просто медленно закипало, потом начало чесаться где-то в животе, потом руки начали подрагивать, а желваки на скулах похаживать…В глазах стало мутнеть, а в груди что-то сдавило. Гневный стресс начал потихоньку проситься наружу. Сдерживать этот поток ярости, помноженный на усталость, голод и жалость к себе, было уже невозможно.
И в тот момент, когда Коля, рассказывая очередной бред, начал глупо и громко хохотать над тем, что сам себе сказал, Миха вцепился в руль побелевшими пальцами и громко и страшно заорал. Это даже был не ор, это был рык с подвываниями и подхрипываниями. В природе аналогов тому, что издал Миха, просто не существует. Примеров для сравнения нет, поэтому пофантазировать и представить, что это было, предлагаю самостоятельно.
Колька вжался в сиденье, открыл рот и забыл как дышать. От вечно спокойного, рассудительного и продуманного Михи он такого выпада никак не ожидал. Было жутко и хотелось убежать. Но бежать было некуда; в злорадной улыбке на три километра растянулась коварная пробка. Меж тем, Миха, прооравшись, почувствовал присутствие духа, улучшающееся настроение и даже легкую расслабленность в теле. Он настроил радио на волну, чтобы пело, и приоткрыл окно. А тут, как по заказу, и движение пошло, и Колька, наконец-то замолчал, и жизнь, похоже, стала налаживаться.
Миха, уже довольный изменениями в своем положении, дорулил до офиса, отдал диск на охрану (охранник даже пообещал лично отнести диск в приемную и положить на стол секретарю) и собрался распрощаться с Колей, как обнаружил, что бензин у него практически закончился. До дома уже не доехать, это точно. Нужно было срочно заправиться. Благо, заправка была недалеко. Вот тут то и началась вторая волна Михиных испытаний на прочность. На заправке оказалось, что карточка не считывалась, обнаружились некие «технические неполадки», которые случаются именно тогда, когда их совсем не надо. А налички у Михи было «кот наплакал». Миха, естественно, кинулся к Кольке, мол, одолжи до завтра, а у Кольки у самого в кармане только на мороженое и чупа-чупс. Нигде по близости банкоматов не встречалось. Что делать?
-Мих, давай сейчас тогда ко мне поедем, тут недалеко, дотянем. А завтра с утра заправимся и на работу двинем.
Колькино предложение выглядело единственным рациональным вариантом на тот момент времени. Миха решил, что, пожалуй, он так и поступит. Тем более, что усталость и желание поесть хищно шипели прямо в ухо: «Соглашайся, соглашайся!!!»
-Коль, а у тебя есть чего поесть?
-А как же! Я вчера суп сварил!
-А кроме супа?
-Не, кроме супа больше ничего. Может, кусок паштета остался…Не помню.
-Все понятно. Показывай, куда ехать.
Колькиным жилищем оказалась маленькая съемная клетушка-душегубка. Что там была за обстановка, Миха даже и не понял. Вглядываться в темноту из-за отсутствия света в коридоре ему не хотелось, да и сил уже на осмотр «апартаментов» не было.
-В ванной воды нет, слесарь завтра придет. Руки на кухне помой,- весело сказал Колька,- а я сейчас придумаю, как нам разместиться.
-Ты лучше поесть дай, потом придумывать будешь!
Колька возник на кухне и извлек из допотопного холодильника маленькую кастрюльку. Похоже, с супом. Миха приземлился на единственную табуреточку около стола и прислонился к стене. Больше всего в жизни ему хотелось есть и спать. И заснуть он был готов прямо сейчас, на табуретке, но воющий желудок ломал ему все планы.
-Мих, ты суп какой будешь: с картошкой или с морковкой?
Миха не то, чтобы не понял вопроса, он вообще не уловил смысловой составляющей в такой диковинной формулировке.
-А это как?
-Ну ты из супа что будешь есть? Картошку или морковку?
Миха снова не въехал в суть вопроса, но на всякий случай сказал, картошку. Потом снова пристроился к стене и закрыл глаза. И у него уже слегка поплыло справа налево, и в теле приятная гибкость образовалась, и Миха потихоньку начал переставать ощущать пространство…
-Приятного аппетита!- веселым голосом вернул Миху к реальности Коля. Вот супчик, с картошечкой, пожалуйста.
Когда Миха открыл глаза и глянул в тарелку, он с минуту тупо пялился на единственную картошку, окруженную желтоватой водой. Кроме этой картошки и воды в тарелке не было НИЧЕГО. Миха перевел взгляд в Колькину тарелку и узрел одну единственную морковку, которая так же одиноко покоилась в окружении желтоватой воды. Колька с аппетитом, и причмокивая, хлебал воду, не трогая морковку. Он, ее, наверное, решил съесть потом, как бы на второе…Михе так хотелось есть, что он, молча, без рассуждений на тему Колькиного кулинарного таланта, взялся хлебать воду. По примеру товарища, картошку решил оставить на потом.
-Коль, а хлеб есть?
-Не, не успел купить. Есть кусок паштета, но он уже заветрелся, если хочешь, я его обрежу, а ты съешь!
-Нет, спасибо. А чай или еще чего?
-Не, чая тоже нет. Есть остатки варенья, можно с водой развести и будет морс.
-Ты мне лучше просто воды налей. Хотя, нет, не надо. Пошли спать.
Когда они вошли в единственную комнатку, у Михи как-то неестественно задергался глаз, а нутро сжалось. Он наблюдал, как Колька хлопотал о ночлеге. Дело было в том, что тахта в комнате была всего одна. И та какая-то перекошенная. Коля, как гостеприимный хозяин, предложил ее Михе, а сам пытался разложить кресло-кровать, года семидесятого. Кресло никак не хотело раскладываться, а когда Миха подключился, дабы оказать помощь, и потянул за спинку, спинка так и осталась в его руках, а Колька отлетел с оставшейся частью кресла и ударился о шкаф. От удара от шкафа отвалилась дверца, с грохотом упала на голый дощатый пол, а со шкафа на Кольку посыпалось разное пыльное барахло: какие-то старинные журналы, виниловые пластинки и чемодан. Тотчас по батареям принялись стучать разъяренные соседи, послышалась ругань с проклятьями, за окном завыла чья-то сигнализация.
Миха стоял и спокойно наблюдал, как в куче, придавленный куском кресла, копошился Колька. На полу валялась дверь от шкафа, а в шкафу была одна-единственная полка, на которой покоился ворох белья. Из этого вороха озорно и живописно выглядывал одинокий зеленый носок. На окне вместо шторы было натянуто байковое одеяло, а в углу стоял магнитофон с коробкой, до верха набитой кассетами. Вот, в общем-то, и вся обстановка. Ах да, на стене, поверх старых обоев был наклеен кусок других обоев, совершенно инородных по форме и содержанию. Дырку, наверное, заклеивали… И еще картинка висела в облезлой рамке. Похоже на «Девятый вал» Айвазовского. Миха вздохнул, пожелал Кольке поскорей выбраться из кучи и пошел спать в машину. Идти искать ночной магазин ему совсем не хотелось. Да и сил уже совсем не было.