ЗАЧЕМ НУЖНА ЕЩЕ ОДНА ФОРМАЦИЯ
В ЭФГ (2011, № 15 – 16) опубликован доклад Ф.Н. Клоцвага на академическом теоретическом семинаре "Марксовы чтения" Тема доклада –"Социализм как отдельная экономическая формация". Выступление отражает то состояние марксизма, которое сегодня является препятствием развитию рабочего и коммунистического движения. Автор поддерживает идею о том, что социализм – это не просто первая фаза коммунизма, а отдельная общественно-экономическая формация. Он признает, что у социализма и коммунизма много общего. " Но вместе с тем социализм имеет и ряд существенных специфических отличий от коммунизма, которые вовсе не сводятся к нашим обычным разговорам о распределении по потребности или по труду". Это – самокритика как форма латентной критики классиков; между тем Маркс считал "…вообще ошибкой видеть существо дела в так называемом распределении и делать на нем главное ударение" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 20).
Уже здесь в размышлениях автора проявляются некоторые теоретические странности. Идея отдельной формации провозглашается, но не аргументируется. Естественно, что после доклада последовал вопрос о критериях этой формации. В ответ сказано, что совершенно неудовлетворительно обстоит дело с разработкой и изучением социалистической формации и что ос-новной признак экономической формации – способ производства . "Это соединение производительных сил и производственных отношений. Если у социализма есть собственные специфические производительные силы и качественно отличные от других формаций производственные отношения, то это – отдельная формация. Если нет, то это нельзя считать отдельной формацией".
Так есть у социализма собственные специфические производительные силы или нет? В начале доклада этот вопрос запутывается. Сравнивая производительные силы капитализма и социализма, Ф.Н. Клоцвог игнорирует важнейшее положение марксизма: "Экономические эпохи различаются не тем, что производится, а тем, как производится, какими средствами труда. Средства труда не только мерило развития человеческой рабочей силы, но и показатель тех общественных отношений, при которых совершается труд" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 191). У докладчика иное представление по данному вопросу. Он резонно спрашивает: если социализм – "отдельная формация, то в чем особенность, специфика, отличия производительных сил социалистического общества, чем они качественно отличаются, скажем, от производительных сил капитализма?", но совершенно неверно отвечает: "попытки найти ответы на этот вопрос в чисто технической области – на уровне механизации, электрификации, автоматизации и прочее, ничего конструктивного, принципиально нового нам не дадут, потому что дело не в технических различиях, а в том, что капитализм и социализм имеют принципиальные отличия в своей организационно-экономической структуре". Ф.Н.Клоцвог имеет право на любые суждения, но если он считает себя марксистом, то не может игнорировать программные указания Маркса, например, такое: "Диалектика понятий производительные силы (средства производства) и произ-водственные отношения, диалектика, границы которой подлежат определению и которая не уничтожает реального различия" ((Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 46, ч. 1, с. 46).
Одно из двух: или автор неявно отрицает общеизвестные марксистские истины о соотношении двух сторон способа производства как содержания и формы и подменяет содержание формой, или он не понимает (затушевывает?) тот факт, что производительные силы социализма носят релятивный характер. Но в любом случае его позиция скрадывает полную бессодержатель-ность теории социализма как отдельной формации. Ибо никаких специфических производительных сил социализма нет и быть не может. Социализм первоначально наследует производительные силы капитализма. На протяжении определенного периода их уровень может быть ниже достижений капитализма или тождествен им. Историческое предназначение социализма – обеспечить превращение производительных сил капитализма в производительные силы коммунизма. Иначе говоря, производительные силы социализма должны рассматриваться не только и не столько как самоцель, как нечто достигнутое, сколько как процесс возвышения от уровня, присущего капитализму, до уровня, необходимого для коммунизма. Докладчик же утверждает: "При социализме не происходит технико-технологического сращивания производительных сил в некий комплекс". Это значит, что производительные силы первоначального социализм берутся им в статике, что присущее им состояние как бы экстраполируется на более высокие уровни развития, которые, взятые в тенденции, как задача, просто игнорируются.
[Тому, что Ф.Н.Клоцвог, сетующий на бесконечное цитирование классиков, теоретически оступается, способствует неадекватное восприятие им некоторых марксистских идей. Так, он писал: "при социализме производительные силы общества еще не превращаются в «единую контору, единую фабрику» (В.И.Ленин). Только по мере дальнейшего технического развития при перерастании социалистических производительных сил в коммунистические происходит техническое сращивание предприятий. Формируется единый технико-технологический комплекс. Общество становится «единой конторой, единой фабрикой»" (Теория и практика социализма и перспективы его в XXI веке. М., 2009, с. 94. В отличие от В.А.Ацюковского, Ф.Н.Клоцвог, по крайней мере, не предусматривает революционного перехода от социалистической формации к коммунизму…). В действительности Ленин писал: "Все общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы. Но эта «фабричная» дисциплина, которую победивший капиталистов, свергнувший эксплуататоров пролетариат распространит на все общество, никоим образом не является ни идеалом нашим, ни нашей конечной целью, а только ступенькой, необходимой для радикальной чистки общества от гнусности и мерзостей капиталистической эксплуатации и для дальнейшего движения вперед" (Ленин В.И. ПСС, т. 33. с. 101 – 102). То есть общество как одна контора и одна фабрика есть общество переходного периода и раннего социализма, а не коммунистическое общество, как мыслит Ф.Н.Клоцвог! Кстати,эту ошибку допускает не только он …]
Чтобы не делать свой анализ слишком громоздким, я вынужден конспективно воспроизвести основные мысли автора и последовательно их опровергнуть. Большое значение в докладе придается предприятиям. Именно отталкиваясь от предприятий, выстраивается в нем система социалистических отношений. Предприятия относительно обособлены, их интересы двойственны. С одной стороны, они находятся в народнохозяйственной социали-стической собственности и поэтому их интересы совпадают с интересами всего общества, всего народа. Но будучи народнохозяйственным, предприятие имеет и групповые интересы. То есть интересы предприятия должны совпадать не только с интересами всего общества, но и с групповыми интересами коллектива предприятия. И эту двойственность всегда нужно иметь в виду; проблема управления социалистическим обществом во многом сводится к тому, чтобы обеспечить непротиворечивое развитие этих двух сторон производственных отношений. Особенностью развития производительных сил является сращивание их в целостный народнохозяйственный комплекс. А в чем же специфика социалистических производственных отношений? В гос-подствующем положении общественной, и прежде всего общенародной, собственности, без этого нет социализма. Эта истина аксиоматична, но в ее трактовке была очень распространена ошибка: мы считали, что государственная и общенародная собственность – это одно и то же. Раз она государственная, значит, она общенародная. Ф.Н. Клоцвог с этим не согласен. Своеобразно истолковывая правомочия
"владение", "распоряжение", "пользование", он
распределяет их между тремя субъектами – народом (владение), государством (распоряжение) и трудовыми коллективами (пользование).
Эти построения в целом не выдерживают критики. Предприятия присущи не только социализму, но и капитализму; следова¬тельно, они соответствуют современному уровню развития средств производства и технологии, хотя данное соответствие постепенно становится относительным. Но социально-экономический характер предприятий при капитализме и социализме различен: в первом случае они существуют на основе частнокапиталистической, во втором случае – на основе общественной (в разных формах) собственности на средства производства. Капиталистическое предприятие приводится в действие персоналом, на социалистическом предприятием персонал преобразуется в трудовой коллектив.
Ф.Н.Клоцвог нечетко трактует соотношение предприятия и трудового коллектива. Он то различает, то смешивает их. Последнее недопустимо. Все легальные предприятия в СССР были государственной или групповой собственностью, трудовой коллектив собственностью вообще быть не может.
В СССР, несопоставимом по размерам и структуре с европейскими странами, интересы предприятий были не двойственными, а тройственными: помимо интересов страны и трудовых коллективов следовало учитывать интересы регионов, территорий, этнических общностей. Без этого невозможно "технико-технологическое сращивание производительных сил в некий комплекс".
Шаткость позиций Клоцвага усиливается, когда он пытается раскрыть специфику социалистических производственных отношений. Их особенностью объявляется прежде всего необходимость обеспечить непротиворечивое развитие двух сторон производственных отношений, которые выражаются в интересах всего общества и в интересах трудовых коллективов. Но мы установили, что были еще региональные интересы; кроме того, нельзя забывать, что в СССР насчитывались миллионы трудовых коллективов, принадлежавших к различным сферам и отраслям. Полагать, что эта колоссальная система может функционировать и развиваться без противоречий, было бы верхом наивности. Не случайно докладчик связывает природу социалистических производственных отношений с господствующим положением общественной, прежде всего, общенародной собственности. Но эта формула имела смысл, когда шел процесс утверждения социалистической собственности в борьбе против частнокапиталистической собственности и за обуздание мел-кобуржуазной стихии. Над чем, однако, могла господствовать общенародная собственность после своей победы над капиталистической собственностью и ликвидации основного источника ее воспроизводства? Боюсь, что это господство есть неадекватное отражение фактора, не предусмотренного не только основоположниками марксизма, но и Лениным (хотя Ленин опасность этого фактора ощущал и бил тревогу по его поводу до конца своей жизни). Этот фактор, носивший социально-экономический характер с социально-политическим оттенком и имевший свою историю, я назвал ГСБ (государственная собственность + бюрократия). Тем, кому данный фактор напомнит пословицу "в огороде бузина, а в Киеве дядька", я посоветую поразмышлять над тем непреложным обстоятельством, что господствующее положение общенародной (=государственной) собственности более всего отвечало интере-сам бюрократии. Отсюда не следует, что последняя была особым классом и что государственная собственность была особой формой частной собственности; тем не менее, фактор ГСБ со временем приобрел более чем негативное значение.
Ф.Н. Клоцвог бюрократию даже не вспоминает и, следовательно, вольно или невольно покрывает, а в вопросе о государственной собственности примыкает к тем, кто по разным мотивам не считает возможным отождествлять государственную и общенародную собственность. Рисуется благостная картина. Советский народ – владелец общенародной собственности, государство, подобно менеджеру, под контролем народа ею распоряжается, а трудовые коллективы пользуются предприятиями как имущественными комплексами. Однако даже формально эта правовая пастораль неверна. Прежде всего, Маркс указывал, что владение более простая по сравнению с собственностью категория (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.46,ч. 1, с. 39). Следовательно, утверждение, что народ лишь владеет общенародной собственно-стью, явно ограничивает статус народа как субъекта собственности. К тому же трудовые коллективы не были юридическими лицами. Конституция 1977 г. определяет уровень их управленческой деятельности в форме участия, а не субъектности. Наконец, противопоставление общенародной и государственной собственности по сути дела бессодержательно: народ реально может быть владельцем собственности лишь тогда, когда он организован, формой же его организации и является социалистическое государство. Недаром Энгельс писал, что при социализме собственником становится "общество – следовательно, на первое время государство" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 36, с. 361). Но докладчик в противовес этому пропагандирует идеи, близкие по духе теории "революции менеджеров" и другим буржуазным теориям.
Ф.Н. Клоцвог грешит против истины вдвойне, если учесть, что формы социалистической собственности имели две стороны – социальную и институциональную. Бюрократизация управленческих отношений привела к тому, что в обеих формах (общенародной и групповой) институциональная сторона все сильнее преобладала над социальной, но в колхозно-кооперативном секторе это преобладание было все же слабее, чем в государственном секторе экономики, где отчуждение трудящихся от производства ощущалось значительно явственней. И когда в начале 90-х гг. сменился государственный строй и развернулась приватизация, общенародная (=государственная) форма социалистической собственности рухнула в кратчайшие сроки, а колхозы и совхозы в разных организационно-правовых формах кое-где сохранились до сих пор. Впрочем, КПРФ и ее теоретикам такие нюансы недоступны: и в нынешних условиях они преклоняются перед государственной собственностью. Показательно, что коммунисты внесли 25.03.2011 г. в Госдуму законопроект о национализации. Я уже писал (см.: Коммунист, 2011. № 5, с. 115), что этот законопроект бессодержателен: государственные и муниципальные предприятия в России тоже являются капиталистическими, но не частно-, а государственно-капиталистическими.
Докладчик допускает смешение экономической и правовой проблематики, отношений собственности и управления. Сначала он утверждает: " Если мы посмотрим на функции государства, начиная еще с римского права, то они распадаются на три момента: на владение, распоряжение и пользова¬ние". Затем пишет: " особенность экономических отношений социализма состоит в … разграничении функций владения, распоряжения и пользования общенародной собственностью между всем народом, государством и трудовыми коллективами ".
Постоянно возвращаясь к трудовым коллективам, Ф.Н. Клоцвог, на первый взгляд, выгодно отличается от многих теоретиков, годами вообще о коллективах не вспоминающих или вспоминающих для блезиру, а то и для того, чтобы свалить на них вину за поражение социализма в СССР (См.: Архангельская Н.О. О некоторых причинах реставрации капитализма в СССР// Марксизм и современность, 2008, № 1-2). Однако в действительности и ему присуще непонимание роли и значения трудовых коллективов как в советских, так и в современных условиях. Он пишет: " тот факт, что непосредственным пользователем является трудовой коллектив, дает еще одну очень важную черту социалистических производственных отношений – это элемент самоуправления. Самоуправление нужно понимать не в … синдикалистском смысле, как иногда его некоторые подают: предприятия получают средства производства в свою собственность и дальше выступают на рынке как самостоятельный товаропроизводитель. Идеологи так называемого рыночного социализма к этому сводят всю проблему. Это – грубая и теоретическая, и политическая ошибка. Хотя, действительно, социализму свойственно самоуправление, но это самоуправление имеет довольно сложную структуру и предполагает соединение интересов общенародных и общенародного владения, государственного управления и пользования трудовых коллективов".
Истинность положения не возрастает от того, что его постоянно повторяют. Всякий, кто знаком с управлением производством не по писаниям клоцвогов, а практически, знает, что собой представляло самоуправление трудовых коллективов на большинстве предприятий в 70 – 80-гг. Никогда столько внимания не уделяла КПСС обсуждению проблем трудовых коллективов. Был принят закон о трудовых коллективах, созданы СТК. И в эти же годы окончательно обюрократился директорский корпус, дополнивший партийную и советскую бюрократию; таким образом, завершилось становление социальной группы, предавшей интересы социализма и стоявшей у истоков реставрации капитализма в стране.
Это проходит мимо сознания автора. Однако им усвоено, что марксизм несовместим с анархо-синдикализмом. Сие верно. "Стремлением пролетариата, материальной основой его движения является труд, организованный в крупном масштабе… и централизация средств производства…" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 17, с. 556). Решительно отстаивал принцип централиза-ции Ленин, который писал о предприятиях "последовательно-социалистического типа (и средства производства принадлежат государству, и земля, на которой стоит предприятие, и все предприятие в целом)…" (Ленин В.И. ПСС, т. 45, с. 374) Широко известны следующие мысли Ленина: «Задача социализма – переход всех средств производства в собственность всего народа, а вовсе не в том, чтобы суда перешли к судовым рабочим, банки к банковским служащим. Если такие пустяки люди всерьез принимают, то надо национализацию отменить… Мы задачу, цель социализма видим в том, чтобы превратить землю, предприятия в собственность Советской республики. Крестьянин получит землю при условии ее хорошей обработки. Если речники получат суда, то при условии хозяйственного к ним отношения…Если не сумеют – мы их отстраним…» (Ленин В.И. ПСС, т. 35, с. 411).
Эти положения часто цитируются, но не анализируются. Между тем, в них четко фиксировано тождество общенародной и государственной собственности. Они формулированы тогда, когда еще не стоял вопрос о бюрократизме, который впоследствии стал для советского строя подлинной саркомой. (Хотя подозрения Ленина на сей счет хорошо известны.) В то время никто и по-мыслить не мог, что в процессе социалистического строительства не только сохранится, но и приобретет массовый характер отчуждение трудящихся от производства. К концу советского периода отстранить всех, кто плохо хозяйствовал, было даже физически невозможно, да и некому. Как итог, страна сохранила господство государственной собственности, но утратила социали-стические завоевания.
В чем же дело? Ф.Н.Клоцвог помимо воли приоткрывает истину. Он верно считает, что в СССР было слишком централизованно управление производством, но не понимает, что причина этого коренилась в существовавших отношениях собственности. Впрочем, в Югославии степень централизации управления экономикой была значительно ниже, что не предотвратило крушения социалистических отношений, основанных главным образом опять-таки на государственной собственности. Но последняя под брендом распоряжения общенародной собственностью есть для докладчика предел, его же не перейдешь.
Вопреки всем его правовым упражнениям, монополия государственной формы социалистической собственности была эффективной лишь в период, когда СССР преодолевал отставание от передовых капстран. Но решив в основном эту задачу, страна оказалась перед гораздо более трудным рубежом – достичь такого уровня развития производительных сил, который невозможен при капитализме и который позволяет постепенно перейти от раннего социализма к социализму полному, эволюционирующему к высшей фазе коммунизма. Практика показала, что решать качественно различные задачи прогресса социалистического общества, основываясь на одной и той же форме централизации средств производства, – ошибка. Эта ошибка была отягощена тем, что, столкнувшись с экономическими трудностями, руководство страны вместо реформирования отношений социалистической собственности с 60-х гг. стало развивать товарное производство, которое на рубеже 80 – 90-х гг усилиями части бюрократии, комсомольского актива, цеховиков и т.д. превратилось в средство буржуазного использования и преобразования как государственной, так и кооперативной собственности.
Действительный же выход состоял в том, чтобы, сохранив ведущую роль государственной собственности на средства производства (земля, природные богатства, народнохозяйственные системы и т.д.) и приоритет общенародных интересов, исключив, таким образом, синдикалистские извращения, передать основную массу предприятий в собственность производственым коллективам. Кадровый потенциал, техническая оснащенность и возросшая самостоятельность предприятий, превращение трудовых коллективов в собственников, оптимизация и демократизация системы управленческих отношений могли стать реальной основой технологического обновления, интенсификации экономического развития и наступления на бюрократию. Таким образом, следовало как раз свести к минимуму распорядительную деятельность государства. (Напомню, что при переходе к НЭПу ставилась зада-ча: "Оставим непосредственно себе поменьше область работы, лишь то, что абсолютно необходимо… Больше почина и самостоятельности местам, больше сил туда, больше внимания их практическому опыту…" Ленин В.И. (ПСС, т. 44, с. 108 - 109). Однако негативные изменения, происходившие в стране на протяжении нескольких десятилетий, оказали слишком большое воздействие на еще хрупкое здание раннего социализма, вызвали кризис движущих сил развития. Суть этого кризиса состояла в том, что роль веду-щей силы общества от рабочего класса перешла к бюрократии, потенциал которой основывался на государственной собственности.
До революции рабочему классу была присуща активность главным образом в политической сфере, но не в сфере труда. После социалистической революции, когда рабочий класс становится правящим, он должен активизироваться во всех областях действительности и прежде всего – в сфере произ-водства. И это действительно произошло в Советской республике. Рабочий класс стал трудиться совершенно иначе, чем до 1917 г. Но если сначала его самодеятельность развивалась всесторонне, то усиление бюрократии привело к тому, что постепенно ведущая политическая роль рабочего класса превратилась в формальность, в нечто показушное, практически была утрачена. Этим и объясняется та легкость, с которой страна была переведена с рельсов социализма на рельсы капитализма в общем-то ничтожными силами.
Подход Ф.Н. Клоцвога к причинам поражения социализма несостоятелен, что объясняется рядом обстоятельств. Связывая это поражение с законом соответствия производственных отношений характеру производительных сил, автор упрощенно трактует сам закон, слишком жестко подчиняя форму способа производства его содержанию; Маркс же имел в виду взаимодействие между ними (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч.3, с. 52). А главное, поскольку социализм возведен в ранг особой формации, его развитие берется как нечто самодовлеющее. Докладчик утверждает, что производительные силы растут и развиваются непрерывно, и где-то в середине 60-х годов они достигли такого уровня, когда нужно было соответственно развивать и производственные отношения. А производственные отношения были законсервированы на стадии раннего социализма, "Застой был не в том, что у нас не было экономического развития, не было роста, а в том, что у нас не было развития производственных отношений, что производственные отношения замерзли на стадии раннего социализма, а нужно было двигаться дальше… Есть глубинные причины поражения советской системы, можно много назвать разных причин, но общей глубинной причиной является то, что мы законсервировали наши общественные отношения, производственные отношения на стадии раннего социализма". В этих мыслях немало верного, но в целом они глубоко ошибочны.
В действительности подъем производительных сил 30 – 50 гг. сменился их застоем, в результате которого появились и стали углубляться серьезные социально-экономические трудности. В 70 - 80-х гг. СССР все больше отставал в технико-технологи- ческом отношении от капиталистических стран, стало все сложнее обеспечивать должное повышение уровня жизни широких слоев населения. Следовательно, необходимость развития производственных отношений определялась не достижениями развития производительных сил, а насущными потребностями их прогресса, который терял темпы, принимал все более экстенсивные и неадекватные формы. Если Советская власть начинала свое экономическое восхождение в условиях отсталости относительно передовых стран, которая затем в основном была преодолена, то в 60 – 80 гг. наступила новая фаза отставания, особенно парадоксальная на фоне задач, легкомысленно поставленных 22 съездом КПСС. Кстати, и третья программа партии, и изобретенный в СССР "развитой социализм" свидетельствовали о том, что партия и ее теоретики просто не знали, что делать с реальным, пусть и ранним, социализмом. Таков был результат развития марксизма в нашей стране.
Суть застоя в развитии советского общества состояла в том, что оно попало в порочный круг: в неадекватном состоянии находились и производительные силы, и производственные отношения. Более того, поскольку технологический уровень советского производства не только не обгонял, но даже все сильнее отставал от технологического уровня производства в капстранах, постольку существовали и множились различные риски вплоть до реставрации капитализма. Ленин учил, что подобные противоречия прорываются уточнением стратегии и обеспечением мощного подъема активности широких масс. Но КПСС в период своего перерождения не могла обеспечить ни того, ни другого. Что же касается Ф.Н.Клоцвога, то он просто эту ситуацию не видел и не видит: коль скоро для него социализм – особая формация, развитие производительных сил социализма перестает соотносится с логикой перехода от капитализма к коммунизму . Социалистический способ производства вообще приобретает у докладчика странный вид. Производительные силы, сведенные к народнохозяйственному комплексу, наделяются производственными отношениями; однако последние суть не отношения собственности (с ними все было в порядке?!), а управленческие отношения. Они более всего и интересуют автора, как и многих других экономистов. "Совершенствование социалистических производственных отношений сводилось к изменению хозяйственного механизма, то есть к изменению их поверхностного слоя, при сохранении в неизменном виде отношений собственности – сущности производственных отношений" (Дафермос М. Политическая экономия социализма: история и реальность. Интернет- ресурс. Режим доступа: ilhs.narod.ru/vip26.htm). Стоит ли удивляться, что Ф.Н. Клоцвог, по существу придавая социалистической формации бюрократический оттенок, видит ос-новную причину поражения социализма в том, что руководство СССР не справилось с управлением (См.: Теория и практика социализма…, с. 215). Воленс-ноленс получается, что идея особой формации прикрывает роль гробовщика социализма, которую сыграла бюрократия советского покроя. Она вроде, как бы виновата, но без вины.
Нельзя не видеть, что докладчик оправдывает и реставрационные позиции большинства современных коммунистических организаций России, рисующих социалистическое будущее с непременным господством государственной собственности, которое неизбежно будет сопровождаться новой ре-дакцией бюрократического всевластья. Оборотной стороной этой медали явится задвинутое положение производственных коллективов. Обещания, что все изменится и будет по-другому, ничего не стоят: нужны не формальные, а экономические гарантии. А это предполагает широчайшее распространение групповой формы общественной собственности с сочетанием ведущей роли государственной формы.
Увы, пока нет никаких признаков, что марксистские организации способны избрать такой курс. После августа 1991 г. их отношение к трудовым коллективам изменилось скорее в худшую, чем в лучшую сторону. Среди многих причин этого отмечу следующие. Прежде всего, КПРФ унаследовала от КПСС неумение и нежелание работать с рабочим классом и особенно с трудовыми коллективами. К тому же коммунистические лидеры в России не понимают, с каким рабочим классом они имеют дело. Поражение социализма для них означало, что все вернулось на круги своя: рабочие опять стали ординарными наемными рабами капитала, у них неразвито классовое сознание, они не способны даже на экономическую борьбу, необходимо превратить их из "класса в себе" в "класс для себя" и т.п.
Такое восприятие борьбы рабочего класса России ограничивает ее профсоюзным уровнем, придает ей социал-демократический, а по сути дела буржуазно-реформистский характер, подчиняет рабочее движение электоральной тактике КПРФ, т.е. вписывает его в процессы, присущие капитали-стическому строю. Между тем рабочий класс и другие слои трудящихся в советский период обрели новую форму бытия, трудовые коллективы, а также новое отношение к труду как главному делу жизни человека. То и другое были серьезно деформированы еще в 70 – 80-гг., но, тем не менее, сохранились и обнаружили себя после крушения социализма, не исчезнув до сих пор. Однако комдвижение ни в малой степени не задумалось над тем, как связать сохранившиеся в рабочей среде ценности социализма с традиционными задачами классовой борьбы пролетариата при капитализме. Это нанесло огромный ущерб рабочему классу, причем никто и не думает о его возмещении. Отсюда немало парадоксов в рабочем движении: пущенные на самотек, стихийно существующие в нем архетипы (т.е. базисные элементы культуры) социализма иной раз мешают борьбе за ближайшие интересы рабочих, например, отрицательно сказываются на пролетарской солидарности. Слабеют и вымываются идейные, нравственные, психологические устои коллективизма в производственных коллективах.
Лидеры КПРФ не понимают, что трудовые коллективы – социальное воплощение прошлого и будущего социализма в России. Более того, в будущем им отводится та же роль, что в прошлом. А в настоящем времени их пытаются использовать лишь в электоральных целях. Но здесь далеко не все получается. Не потому ли Ф.Н. Клоцвог и сетует на политическую пассивность трудовых коллективов? Но он практически обходит молчанием тот факт, что повинны в этом сами коммунисты, превратившие трудовые коллективы в жертвы парламентского и институционального кретинизма.
Таким образом, независимо от того, что думает и к чему стремится Ф.Н. Клоцвог, его творческие позывы, стремление отрешиться от догматизма и бесконечного повторения классиков на поверку противоположны задачам дня. Провозглашение им социализма особой формацией объективно обеляет грубейшие теоретические и практически-политические ошибки КПСС, при-ведшие к поражению советского социализма, и пороки стратегии и тактики КПРФ, вызывающие все более резкие протесты и нарекания.
.