Две сестры, две судьбы. любаша. 5 глава

               

Странно устроен человек, тело можно вылечить за месяц, два, а вот душу приходится лечить годами. Василий с отцом Иаковом, сменяя друг друга, приходили в больницу и как могли, отвлекали Любашу с Сашенькой от тяжких мыслей. Но, как они не старались, мать с дочкой на полный контакт с ними не шли.

За все это время Сашенька еще ни разу не улыбнулась, не говоря уже о ее смехе. Девочку перевели в одну палату с Любашей, потому - что она постоянно плакала и просилась к маме.
Пошел второй месяц, как они попали в больницу. По физическому состоянию их можно было уже выписывать, а вот с психикой…

Сегодня батюшка в больницу пришел счастливым, он принес ответное письмо от своего друга из монастыря. Любашу с Сашенькой с радостью примут и во всем помогут. Поэтому можно было уже собираться в дорогу. В этот же день их выписали из больницы.

 Василий привез их домой к батюшке, потому – что в его доме вовсю шел ремонт. Дом готовили под воскресную школу. Женщина из всех своих вещей,которые привез Василий, выбрала самое необходимое и сложила в один чемодан.

 Остальное попросила раздать. Теперь ей с дочкой это уже не пригодится. У них скоро начнется новая жизнь. Перед  дорогой  она подошла к иконам и стала молиться:
-Господи, какой же тяжелый крест. Помоги мне его донести достойно, до конца. Управь наши дела, на Тя Господи уповаю, - Любаша, перекрестившись и получив от отца Иакова благословение в дорогу, села с Сашенькой в машину, где их уже ждали Василий со Степкой.

Батюшка перекрестил всех и долго смотрел уходящей машине вслед. Машины давно уже не было видно, а он все стоял и стоял.
Целую неделю Василий, Любаша с Сашенькой  добирались до монастыря. За всю дорогу ими было сказано не более двадцати слов. Девочку даже Степка не радовал. Но нужно сказать, что дорогу перенесли все хорошо.

В монастыре Любашу с Сашенькой куда – то увели и больше их Василий не видел. Настоятельница монастыря сказала, что они ни с кем не желают больше общаться и передала от Любаши письмо, в котором она просила у всех прощения и благодарила зятя за помощь.

 Домой Василий возвращался с тяжелым сердцем. Что он скажет жене? Единственной отрадой в дороге был Степка. Он уже поправился и ни на шаг не отходил от хозяина. И постоянно своим мокрым, холодным носом тыкался в ладони Василия.
И как в старые добрые времена, пса трепали за загривок, и чесали за ухом. Кота пришлось оставить отцу Иакову. Василий нашел коту его любимую подушечку, постирал и вручил, кот, взяв ее, положил поближе к печке и развалившись на ней, запел песенку. Батюшка долго смеялся над хитрым котом.
-Ну вот, теперь и у меня хозяйство появилось. Слава Богу.

Василий со Степкой подходил уже к дому, а все еще не знал, как сказать жене, о произошедшей трагедии.  А Надюшка, увидев мужа из окна, выбежала ему навстречу, забыв положить тряпку, которой вытирала пыль на веранде. Степка, узнав свою хозяйку, бросился к ней и, выхватив тряпку из рук, подпрыгивая,  стал во все стороны ее трепать. Сколько радости выражало, это бедное животное. Да и Надюшка сильно обрадовалась, увидев собаку.

-Ай-я-яй! Степка, вот, озорник!- смеясь, воскликнула она.
-Ты, только посмотри, как он рад, что мы снова вместе. Здравствуй, родная, - сказал Василий и обняв жену, поцеловал.
-Здравствуй, любимый. А где Любаша с Сашенькой? Почему они не приехали, что случилось?

-Давай потом об этом поговорим. Здесь двумя словами все не расскажешь.
Василий грустно посмотрел на Надюшку, нежно ее обнял одной рукой и поцеловал в висок.
Долгим и очень тяжелым был разговор у Василия с женой. Узнав, что произошло, она расплакалась и сказала, что во всем виновата только она. Впервые женщина  рассказала мужу , что с ней случилось несколько лет тому назад.

 И теперь в случившемся она винит только себя. Надежда рыдала и долго не могла успокоиться. На следующий день, проснувшись рано утром, она твердо решила ехать в монастырь, ей срочно нужно было поговорить с сестрой. Никакие аргументы не могли ее остановить. На работе дали на одну неделю отпуск и она в этот же день уехала.
Приехав в монастырь, Надюшка несколько раз пыталась встретиться с сестрой и племянницей, но у нее ничего не получилось. Ей постоянно говорили одно и то же:

-Ваша сестра, сама ни с кем не желает встречаться. И дочку не пускает. Да и вообще, ее душе нужно обрести покой, не тревожьте ее, пожалуйста.
Так Надежда и уехала, с ними не встретившись. Потом, раз в год,  она постоянно приезжала в монастырь, надеясь на встречу с родными и горячо любимыми ею Любашей и Сашенькой. Но встреч не было.

Прошло десять долгих лет, как матушка Серафима, впервые переступила порог монастыря. Первые годы в монастыре были для нее самыми тяжелыми.
 В то время большиство монастырей и храмов были разрушены, нужно было все восстанавливать, а денег на это не было. Не было денег не только на ремонт, не хватало денег даже на продукты. И что бы хоть как – то заработать их, после тяжелого рабочего дня и вечерней службы монашки садились за рукоделие, кто шил, кто вязал, кто – то плел макраме.

 А потом все это везли на рынок продавать. Деньги были небольшие. Но все- таки, хоть что – то. Какие – то копейки, да получали. Тогда всем было тяжело и в монастыре, и в миру. В стране был полнейший разгром, хаос.
 Каждый выживал, как мог, как подсказывала на то его совесть. Появились первые беспризорные, ни кому не нужные дети. Именно тогда и решили построить в монастыре для детей приют. Открыли трапезную для всех обездоленных и нуждающихся.

 Тот год был самым тяжелым. Лето было жаркое и засушливое. На полях, все горело. Земля от засухи трескалась. В расщелину спокойно входила ладонь. А на картошку, которая из-за такой  жары росла хилой, напал колорадский жук. Два раза в день выходили монашки на поля собирать жуков. Но их, казалось, становилось еще больше. Однажды, собирая их, кто – то с грустью в голосе пошутил:
-Как было бы хорошо, если бы и картошки было столько, сколько этих жуков, надо же, с каждого куста по пять, шесть пар снимаем, а их меньше не становится.

Если лето в тот год было засушливым, то осень наоборот. Всю осень шли проливные дожди. Ни одного дня не было, что бы хоть часа на три он остановился. Делать было нечего, пришлось под  дождем копать картошку.
Трактора на поля выехать не могли, поэтому выкапывали ее лопатами. Стоя в вязкой, по щиколотку, грязи, искали, в буквальном смысле горох. Потому – что самая крупная картошка была с куриное яйцо.

 Любаша из последних сил держалась, ее всю трясло, она понимала, что этот день просто так для нее не пройдет, да и многим другим тоже. Но как она ни старалась держаться, дойти до конца поля ей так и не удалось. Пришлось вызывать скорую помощь прямо на поле, но машина остановилась на дороге, напротив поля и дальше уже на носилках Любашу донесли до машины и увезли в больницу. После того дня многие из монастыря попали в больницу.  Тяжелое было время…

Но вера и любовь к Богу, а также огромный труд, принесли свои плоды. Прожив два года в монастыре, Любаша приняла монашеский постриг. И нарекли ее, в честь Серафима Саровского, Серафимой.
 А через восемь лет жизни в монастыре,  матушку Серафиму назначили игуменьей этого монастыря. За эти годы монастырь расстроился. Он имел три здания в два этажа, храм и приусадебные хозяйственные пристройки.

 В одном здании были кельи для монашек и послушниц. Другое здание  делилось на два крыла, в одном крыле  находилась трапезная с кухней и комнатами для паломников. В другом крыле был приют для детей.
 А в третьем здании были мастерские. На территории монастыря был хороший сад. И сейчас, весной, так красиво смотрится монастырь. Среди цветущих деревьев возвышаются золоченые купола церкви. Кругом посажаны цветы, которые с ранней весны до поздней осени радуют глаз.

 Скоро лето и матушке Серафиме нужно ехать выбивать для детей путевки в лагеря. Она дала различные указания матушке Михаиле и только собиралась выйти из своего кабинета, как в дверь постучали.
-Кто-то чужой, - подумала она и открыла дверь.
Перед ней стояла Надюшка.
-Ты?
-Я. Прости, специально не стала сообщать о своем приезде, побоялась, что опять откажешь в свидании.
-Я не могла с тобой встречаться, у меня был обет.
-Да, знаю . Любаша, мне нужно с тобой поговорить.
-Запомни сестренка, здесь Любаши нет, она давно умерла.
 
-Хорошо матушка, но мне на самом деле нужно с тобой поговорить, простите, с вами.
-У меня сейчас нет времени. Пойдем, я провожу тебя в трапезную, там тебя накормят. Сейчас там должна быть Александра, вот и будешь на ее попечении.

Сашенька очень обрадовалась, увидев свою крестную. Она стала высокой, стройной девушкой. Длинная коса была спрятана под платком, и какого цвета волосы совсем не было видно. Зато огромные синие глаза, обрамленные лохматыми ресницами, никуда не спрячешь.
Сашенька была просто красавицей. И если бы не монашеская одежда, Надежда никогда бы не подумала, что перед ней стоит девушка, которая большую часть своей жизни прожила в монастыре.

 Сашенька была живой и веселой. Она не смеялась, нет, она шутила и застенчиво улыбалась. А движения у нее были, как у лебедушки. Когда девушка ходила, то казалось, будто  она и земли то не касалась, просто плыла.

-Боже, - подумала Надежда, - неужели такая красота будет чахнуть в монастыре?
-Крестная, милая, да вы меня не слушаете. Совсем я вас притомила.  Пойдемте, я отведу вас в комнату, отдохнете. Вы же с дороги.
Сашенька взяла сумку и отвела тетю в комнату для паломников. Проснулась Надежда от колокольного звона. Женщина проспала три часа. Она встала, умылась и расчесав волосы, пошла в храм, на ходу повязывая платок. В храме были монашки, паломники и местные прихожане, которые недалеко жили от монастыря.

Службу вел молодой священник с очень красивым низким голосом. И на клиросе так пели, что Надежда полностью растворилась и улетела куда-то далеко-далеко, высоко- высоко. Каждое слово у нее откладывалось на сердце. Никогда ей еще не приходилось слышать такой красивой службы.

 И эти два часа службы пролетели незаметно. После общения с монашками, детьми из приюта и такими же паломниками, как она сама, Надежда поняла, насколько она ошибалась по поводу того, что Сашенька здесь зачахнет. Здесь жизнь бурлит, как горный ручей. Бурлит и течет своим руслом. Два дня она прожила в монастыре, два дня полной монастырской жизни.

 Надежда даже не заметила, что пришло время собираться в дорогу. С матушкой Серафимой ей толком так поговорить и не удалось. Зато все эти два дня Сашенька была закреплена за крестной.
И девушка все рассказала, как они прожили все эти десять лет. И ни разу она не проронила, ни слова об отце, будто его, и не было в их жизни. Только перед самым отъездом Надежды, в комнату вошла матушка Серафима, со всеми поздоровалась, молча взяла сестру за руку, как в детстве, и вывела во двор. Там они также молча пошли в сад. Сели на скамейку под куст сирени и не знали с чего начать разговор. Обеим сестрам было очень тяжело.
-Скажи мне, Ванечка, сын Антона?
-Да…
-Ты его любила?
-Нет, что ты! Нет! Это произошло…
И Надежда рассказала, как все случилось.
И то, почему она не рассказала обо всем Любаше, потому – что видела, как сестра любила своего мужа. Она не хотела разбивать их семью. И если бы Надюшка знала, во что может вылиться ее молчание, то она не раздумывая, посадила Антона. Ведь ей тогда не было еще и восемнадцати лет.

-Любаша, сестренка, прости, меня!
-Да, что теперь говорить. Мы обе виноваты. Я из-за своей слепой к нему любви ничего вокруг не видела, а может быть не хотела видеть.
 Я ведь не сразу поняла, что происходит. А когда стала догадываться, испугалась и говорила, что не может этого быть, старалась гнать от себя эти мысли подальше.

 Как страус, думая, что спрятав голову в песок, защитишь себя от беды. И в отношении тебя так было, и в отношении Сашеньки. Не хотелось верить, что человек, которого ты любишь, негодяй.
Здесь, матушка Серафима, немного помолчав, смахнув выкатившую слезу и проглотив комок в горле, хриплым, от волнения, голосом  сказала:
-Все, хватит об этом. Как Ванечка? Василий?
-Мы с Васяткой работаем там же, в санатории. Я иногда езжу по области с сольными концертами.
-Концертами?
-Да, я стала петь.
-А-а-а, - улыбаясь, чему-то, сказала матушка, когда ты была маленькой, ты всегда что-то мурлыкала себе под нос. Помнишь, тебя еще дядь Володя как-то назвал мурлыкой?
-Помню, - теперь улыбнулась Надежда. Ты знаешь, они такой дом отстроили, на месте бабы Шуриного дома, в три этажа. После смерти тети Нины, дядя Володя со своим старшеньким, Юркой, переехали из города в наш дом… Интересно, в наш… может этот дом и на самом деле нам стал отчий, потому что мы в нем выросли, а? Ведь другого дома я не помню. И баба Шура была нам вместо матери.

-Не знаю. Ведь я хорошо помню, как мы жили нашей семьей - с папой и мамой.И я их очень люблю. Конечно, я и бабу Шуру люблю, часто вспоминаю их всех. Царствие им Небесное. Ну, а Ванечка как? Ты о нем так ничего еще и не рассказала?
-Заканчивает одиннадцатый класс. Собирается поступать в мореходку.
-Молодец. Он всегда был смышленым. Пойдем, сестренка, на чайку попьем.
-Да, мне пора уже собираться. Я сегодня уезжаю.

-Знаю. Успеешь. Тебя отвезет наша машина. Я уже распорядилась, - сказала матушка и посмотрев на часы, добавила, -  у тебя до поезда еще два часа.
Две сестры зашли в трапезную, а там, у стола хлопотала Сашенька. Она быстро подбежала к матушке  и получив благословение, подскочила к крестной и чмокнула ее в щечку.
 У Надежды набежали слезы. Когда они теперь опять увидятся? Помолившись, они сели за стол. Молча попили чай с яблочным пирогом. После трапезы пошли к машине и только здесь, у машины, матушка Серафима обняла свою младшую сестренку и со слезами на глазах, перекрестила ее в дальнюю дорогу:

-Да, благословит вас Господь, родные мои, да благословит вас Господь.


                2011/март/