Как оно когда-то было…
Женщины - Надежда и Марта прядут у окна, а что еще остается делать в эту ненастную пору. Мужчины - Иван и Лука тоже при деле. Иван вяжет рыболовную сеть, а Лука вырезает из липы гребенку для пряжи.
- Дедушка, а дедушка, расскажите о том, как оно когда-то было - просит внучка Настя у деда Гумы.
- Лазказите, лазказите - и себе лопочет Галька. Мария ничего не говорит - мала ещё, в колыбельке спит. Дед Гума начинает им рассказывать.
- Ох, детки, ну и велик же мир! От примером, если пойти на Романовку, а потом дальше, то будет село Петровка, а за ней большое село Крынки, а потом местечко Глобино, за ним местечко Градезьк. Оно уже на берегу Днепра стоит. Днепро же . такая широкая река, шире чем от Лубенщины и до Поповой горы, когда Псёл и Хорол в разливе весной. За Днепром я не бывал, но и там и сёла ,и города и люди живут.
В Градезьке есть пристань на Днепре - там пароходы пристают к берегу. Это такие большие лодки, что по Днепру плавают.
- А пароходы -они большие? Какие большие? - интересуются дети.
- А вот какие - если бы взять корыто, из которого у нас скот воду пьёт, да если бы оно стало таким большим, что наш сарай в него поместился, то вот такой и пароход.
- А который сарай - большой или поменьше? - уточняет Настенька.
- Конечно же большой - тот, что на двенадцать дверей.
- Да где же такое дерево выросло огроменное, что из него такое корыто вырезали?
Взрослые смеются.
- У парохода корыто не деревянное, а железное - отвечает дед.
Настенька морщит лобик и снова спрашивает:
-Тогда почему же тот пароход не тонет? Корыто железное, да еще и сарай в нем - должно утонуть! Вон , когда мы до Хорола стирать ездили, то чугунок, в котором воду грели ,утонул. Сначала плавал-плавал, а потом взял да и утонул, потому что воды в него набралось. Настенька прикусила язычёк. Ведь это же она пустила чугун на воду, хорошо,что отец нашёл и достал из дна. Взрослые улыбаются.
- Пароход тоже, если воды мого наберёт то утонет, да там, на нём есть матросы, люди которые следят, что-бы такое не случилось. Так вот, сели мы с бабой Мартой на этот пароход да и поплыли в город Киев, в Лавру печерскую, молится. Киев тот стоит на горе, а в той горе пещер много нарыто , монахи за грехи наши молятся.Мощи там разных праведников есть. Мироточивые и простые. Мы тоже немного мирры там добыли. Помнишь как ты весной на руку кипяток плеснула? Бабушка тебе руку миррой помазала и ожог быстро зажил и не сильно болел? Настенька кивнула.
- А если пойти на Гордийки, а затем на Фёдоровку, а затем на Поповскую гору в Поповку, да спуститься с горы и перейти мост в Прилепке, то можно попасть в Биняковку - там всегда ярмарок знатный. Дальше за Биняковку идёшь, то до монастыря в Козельщину прийдешь. Туда мы с бабой пешком ходили. Оттуда вот монашенки к нам приходят, рушники вышитые носят, иконки маленькие , крестики в монастыре намоленые да граматки церковные всякие - рассказывал дед.
- Про поезд расскажите дедушка! - просит Настя.
- Пло поед, пло поед - повторяет Галька. Настенька смеется.
- Да я же уже рассказывал и поезд вам показывал на Покров, на шляху на колене, или забыли?
- Нет, не забыли! - отвечает Настя. Галька мотает головой - не забыли. А дело было так. На Покров ездили в Остапье в церковь Кравчанским шляхом. Погода была чудесная. Тепло, ясно. Воздух чист , прохладен и прозрачен - ни туч на небе, ни тумана на горизонте. Когда возвращались из церкви, дед остановил подводу на колене ( есть на Кравчанском шляхе такой не крутой поворот, что называют на хуторах "коленом") и долго смотрел из горы вниз , на Остапье. Женщины уже стали нетерпеливо переспрашивать, что же он там увидел, но дед отвечал, что хочет показать девочкам что-то, если удастся. Наконец воскликнул: «Смотри Настенька, видишь вон там за Пслом крест золотой ,на Запсёльской церкви блестит?» - и пальцем указал. « Вижу, вижу, блестит!» - воскликнула Настенька. « А вон на Базилевской церкви крест видишь?» «Вижу!» - отвечает Настя. « Смотри, а между крестами ничего не видишь? Вон там, далеко?» -спрашивает дед. Женщины на подводе тоже присматриваются, а Иван взял на руки дочку Гальку и стал на воз - тоже показывает ей что-то. Настенька присматривается, а затем восклицает « Вижу дым, как из дымохода, когда мама хлеб пекут!» Дед Гума продолжает : « А ну смотри, стоит ли тот дым на месте, или крест Базилевский проминул - двигается?» Настенька восклицает : «Двигается! Двигается! Уже по эту сторону креста!» « Вот это - говорит дед Гума- поезд идёт на станции Сагайдак. Этот поезд не всегда можно увидеть с колена, а только если ясно и чисто вдали, как сегодня.»
-Мы не забыли, но ещё расскажите, как вы на поезде ехали! - повторяет Настенька.
- Если пойти из Остапья через мост на Запсёлье, потом на Шиловку, а потом на Подол, а уже там и до Сагайдака, до станции недалеко - продолжает дед. Насыпана там такая гребля, как на Лайлячем пруду. На той гребле лежат колоды дубовые , одна от другой на расстоянии так как до печи , а на те колоды привинчено железные такие толстые и длинные рельсы. Это такая дорога для поездом. Колёса стоят на этих железных рельсах и ни сюда, ни туда, только по рельсах едут. У поезда есть паровоз и вагоны. Паровоз ну совсем как Бирёзячая паровая машина- молотарка. Только она не молотит, а вагоны тянет.Вагоны- это такие домики на колёсах, как вот кибитки крытые у цыган. Только у цыган они полотняные, а у поезда деревянные и побольше. В тех вагонах лавочки, там люди сидят и в окна смотрят, а паровоз тянет эти вагоны. Для простых людей то и лавочки деревянные, а для панов - панские, с подушками. В Сагайдаке влезли мы в поезд да и поехали в город Харьков. Это тоже большой город - такой как и Киев. Там поезд постоял долго, а потом двинулся дальше и мы в нём дальше. До местечка Банного. В этом местечке тоже есть монастырь Святогорский и церковь на горе и пещеры в горе, а гора та из белой глины. Мы с бабушкой Мартой и там молились, что бы Бог нам ребёночка послал.
- Хорошо же вы молились - Бог нас вам и послал - с серьёзным видом говорит Настя.
- Да вот и послал! - смеётся дед и улыбаются все в хате…
Смотря и слушая вспомнила Надежда и своё детство…
Так и она со своими братьями и сёстрами просили своего дедушку, отца матери, деда Игната с Остапья, когда гостили у него, или он у них:
- Дедушка, дедушка, расскажите о том, как раньше было.
- О чём же вам рассказать? - спрашивает бывало старенький дед Игнат.
- О том, как в москалях были! Про Крым! Про энерала! Про столицу. О том, как нашу бабушку в плен брали! - кричат со всех сторон дети.
- Да я же вам всё давно рассказал, вы всё знаете. - говорит дед.
- Ещё, ещё расскажите дедушка! Кричат внуки.
- Да ладно, расскажу. Отвечает бывало дед и начинает свой рассказ.
Как был смолоду крепостным пани Базилевской, как родители рано умерли, царствие им небесное. Как с малолетства работал на кирпичном заводе пани Базилевской - носил от печи горячий и тяжеленный , жёлтый, почти квадратный кирпич с клеймом ЕБ - «Елена Базилевская». Этот кирпич был черезвычайно крепок и твёрд, аж синий внутри. Как сироту , когда вырос, отдали в москали, на двадцать пять лет служить. Сначала была муштра великая, что бы порядки военные знал, что бы приказы разные понимал. С оружием что бы умел справляться - не только стрелять , а и со штыком в атаку ходить и ещё оружие в порядке содержать разбирать и чистить. Через два года началась война с турками и послали солдат в Крым воевать. Там, у Крыму , дед Игнат нашел в покинутом доме молоденькую девушку - думал басурманка, а она нашей веры - православная, хоть и гречанкой оказалась. Имя у неё Демитря, а по нашему Мотря.
Девушка была сирота ,как и Игнат, он пожалел её, так она к нему и прибилась. В одном бою тяжело поранили Игната - контузия была и два пальца на правой руке оторвало. В лазарет,где лежали солдаты, сам єнерал приходил, хвалил солдат и распорядился, что-бы непригодных к службе списали домой, а тем кто был крепостным велел письма выдать к их хозяевам, о том, что бы на волю отпустили значит.
Вернулся Игнат домой с Мотрей, но не сразу отвёз её в Остапье, а оставил у родственников дальних в другом селе. Когда же пани Базилевская выдала ему грамоту про волю, тогда забрал Мотрю и обвенчался с ней. Это было сделано из-за того, что боялся Игнат раньше венчаться, потому как пани Базилевская могла признать Мотрю за крепостную и забрать её.
В Остапье сразу стали Мотрю называть Чубиха, из-за густых и кудрявых волос- очипок на голову ножно было шить не маленький, чтобы все волосы убрать под него…
…На улице стемнело. Надежда увела детей в свою половину хаты и уложила спать на печи. Сама же где-то витала в мыслях - путешествовала теми же дорогами, что и Гумы: плыла по Днепру и ехала поездом, молилась в монастырях, в пещерах о своём счастье, пока не уснула…
( продолжение следует)
На украинском языке рассказ помещен на сайте Стихи.ру
http://www.stihi.ru/2011/10/29/8143