ОСТРОЖНО: ВЕРБЛЮДЫ В НЕБЕ!
(Из тетради поэта-переводчика)
Это было в Одессе много лет назад, в семидесятых годах прошлого столетия. Мой сосед по дому №16 на улице Франца Меринга, моряк Вилен Александрович Фёдоров, работавший помощником капитана на паруснике «Товарищ», привёз из Барселоны огромный том произведений Федерико Гарсиа Лорки на испанском языке “Obras completas” (Полное собрание сочинений).Книга эта, изданная на тончайшей белоснежной бумаге,стала для меня настоящей реликвией, предметом особого поклонения.С разрешения Вилена Александровича я приходил к нему в гости и тщательно переписывал лирические стихи Лорки в купленную для этой цели толстую тетрадь, после чего, вооружившись словарями, не жалея сил и времени, пытался переводить строки великого и любимого мною лирика Андалузии на русский язык. Я был уже знаком с книгой Лорки на русском языке, которую называл военной, так как издана она была в ОГИЗе в 1944 году (тираж 20 000 экз.) и привезена отцом с фронта. Особенно мне нравилась бесподобная «Гитара» в переводе Марины Цветаевой. Вернее, плач гитары:
Так плачет закат о рассвете,
Так плачет стрела без цели,
Так песок раскалённый плачет
О прохладной красе камелий.
Между прочим, хочется заметить, что в эксмовских изданиях Г. Лорки 2004 года строчки цветаевского перевода несколько искажены: в книгах печатается «как ветра ПОД снегами – плачет» вместо «НАД СНЕГАМИ». Не знаю, как могла возникнуть такая грубая ошибка, но, думаю, что никто не сомневается в том, что ветров под снегами быть не может.
Так как вся поэзия Лорки насыщена цветами и благоухает их различными видами,название
этого цветка меня очень заинтересовало. Он растёт в Японии, в Крыму, на Кавказе. Сперва этот цветок был символом богини солнца, затем символом Иисуса Христа, а также символом долголетия. С этим цветком связаны некоторые загадочные истории, мифы, поверья и легенды. По преданию, камелия – эмблема красивых, но бессердечных женщин, которые, не любя, завлекают и губят. Таких женщин называют камелиями, но не из-за названия этого цветка бесстрастия, а согласно героине известного романа А. Дюма-сына «Дама с камелиями», в основе которого лежала подлинная история... В пятнадцатом веке говорили: кто из самураев прикоснётся к цветку цубаки, будет обезглавлен. Поверье это связано с тем, что этот цветок имеет свойство не осыпаться на землю дождём, как роза, пион или мак, а падать целиком, как отрубленная голова. Странно и то, что в Америке в прошлом веке члены расистской организации «Ку-клукс-клан» японскую камелию использовали как символ белой расы, называя себя «рыцарями белой камелии». В 1820 году бельгийский поэт Норберт Корнелиссен написал сказку под игривым названием "О судьбе камелии в Европе, поэтическая шутка". А вот что пишет в своей научной работе «Цветы в испанской поэзии» участница Международной научно-практической конференции, кандидат филологических наук Марина Викторовна Кутьева (Москва): «Камелия считается как бы антитезой розы - гораздо более холодным и более сдержанным, чем роза, цветком. Как правило, камелия выступает символом вечной, бессмертной дружбы, а не пылкой страсти. Гитара Лорки плакала так, как «песок раскаленный плачет о прохладной красе камелий» (перевод М.Цветаевой): "Arena del Sur caliente / que pide camelias blancas".
Любопытно, что этот необычный махровый цветок лишён запаха. А назван так Карлом Линнеем в честь чешского ботаника Георга Йозефа Камела (1661 – 1706), работавшего на Филиппинах аптекарем и врачом. Интересно, что первое письменное упоминание об этих цветущих кустарниках датируется первым веком нашей эры, когда губернатор острова Кюсю расправился с главарём банды преступников при помощи дубины, сделанной из древесины этого японского растения, которое называли цубаки. Цветки дерева горели ярко-красным цветом. И даже поле, где состоялась битва, называли кровавым. Первый в истории белый цветок этого вида появился лишь спустя шесть столетий. Камелии бывают пёстрые, розовые, багряные, жёлтовато-лимонные, бледно-лиловые, кремового цвета. А какого цвета камелии в стихах Гарсиа Лорки? Никакого цвета, никакой окраски в переводе Цветаевой нет. Зато в испанском подлиннике указано, что камелии белые (camelias blancas). И я осмелился совершить дерзкий поступок: попытался дать свою интерпретацию строк «Гитары». Кстати, этот мой перевод был опубликован в одесской областной газете «Комсомольська іскра» (№66, 6 июня 1968 г.):
ГИТАРА
Начинаются всхлипы
гитары.
Брезжит утро
червонной масти.
Начинаются всхлипы гитары.
Невозможно её утешить,
невозможно её унять.
Монотонно рыдает гитара,
как вода дождевая, плачет.
Как рыдают ветра в ущельях
над лавинами талых снегов.
Невозможно её утешить.
И рыдает она оробело
об утрате своих иллюзий.
Так пески раскалённого юга
бредят камелией белой.
Так рыдает стрела без цели
и вечер без веры в завтра,
так на ветке весенняя птица
заливается вдруг слезами.
О гитара!
Ты ранена в сердце
пятью
рапирами
пальцев!
Камелия. Лорка любил этот цветок. И мы находим его даже в «Мадригале городу Сантьяго», написанном по-галисийски, где солнце в небе светится белой камелией:
А дождик в Сантьяго всё льётся,
но в сердце любовь жива.
Солнце камелией белой
сквозь тучу брезжит едва.
(Перевод Анатолия ЯНИ)
Среди переписанных мною в квартире моряка-соседа испанских оригиналов меня привлекло и стихотворение «Закат», которое никогда никем не переводилось. И именно в нём я обнаружил этот же цветок – камелию, которая вдохновила меня на перевод.
ЗАКАТ
На изящном небосводе,
что лилово-фиолетов,
есть изорванные тучи,
что камелиям подобны,
где желанье сизых крыльев
чуть коснулось гор холодных.
Там закат окрашен в сумрак,
ночь безмерную пророча, –
ветерок не шелохнётся,
и путей-дорог не видно.
(Перевод Анатолия ЯНИ)
Долгие годы я интересовался переводом этих стихов на русский язык, но, к сожалению, никто, кроме меня, не отваживался их переводить. Однако через много лет долгожданный перевод всё же возник, и я его обнаружил. И принадлежал он моему тёзке Анатолию Михайловичу Гелескулу, которого московский историк перевода Евгений Витковский назвал в связи с переводами из Лорки «самым знаменитым поэтом-переводчиком в своём поколении».
Осенью 2004 года в Москве, в издательстве «Эксмо» вышел сборник стихов Федерико Гарсиа Лорки «От любви умирают бутоны» дополнительным тиражом в три тысячи экземпляров (Заказ №4843). И здесь меня очень заинтересовало стихотворение «Закат» (с. 265), отмеченное звёздочкой. Лишь по нескольким пейзажным словам (закат, небо, тучи, ночь, дороги) и по количеству строк с большим трудом я сумел догадаться, что это и есть вольный перевод того самого стихотворения из Гарсиа Лорки, где серые, бесцветные камелии облаков, видимо, ошибочно превращены известным поэтом-переводчиком в сизых верблюдов. Верблюды - в небе! Что может быть более нелепое в утончённо-изысканной пейзажно-акварельной лирике великого андалузца?! В книге этой указано, что «стихотворения, отмеченные звёздочкой, печатаются впервые». Меня это удивило, так как в сборнике Гарсиа Лорки «Стихотворения», выпущенном этим же издательством на несколько дней ранее и тоже дополнительным тиражом, но не в три, а в четыре тысячи экземпляров (Заказ №5162), опубликовано это же стихотворение (с. 277). Значит, надо понимать, рекламное извещение о первой публикации лживо?! Более того, стихотворение это, тот же самый «Закат» в переводе того же Анатолия Гелескула, вроде бы впервые опубликованное в 2002 году, я уже читал ранее в июньском номере журнала «Иностранная литература», приуроченном к 100-летию со дня рождения поэта, ещё в прошлом веке, в 1998 году:
ЗАКАТ
По краю небосвода
крадется непогода.
Как сизые верблюды,
бегут по небу клочья.
Закат, повитый тьмою,
грозит недоброй ночью.
Сошла тоска по крыльям
на горные отроги.
Глухая будет полночь —
ни друга, ни дороги.
(Перевод Анатолия Гелескула)
Особенно поразили меня в этом поэтическом переводе верблюды, которых я в этих стихах Гарсиа Лорки не встречал. Как же они появились и почему? Оказывается, всё дело в одной буковке. Camelia – камелия, а camella – верблюдица. Вместе с тем, справедливости ради, следует отметить, что верблюды имеют право на жизнь, но только в других стихах Гарсиа Лорки: их можно встретить в книге "Поэт в Нью-Йорке". Но цветы превращать в верблюдов не следует. Вспомнилось, что подобный случай произошёл в 1974 году с московским поэтом Леонидом Мартыновым, когда он взялся переводить «Пьяный корабль» Артюра Рембо. Стайку плывущих за бортом корабля морских коньков советский поэт перевёл на русский язык с французского толпой бегущих по морю бегемотов. И произошло это тоже из-за досадной халатности, невнимательности к буквам оригинала. Hippocampe – морской конёк (рыба), а hippopotame – бегемот, гиппопотам.