Часть 1
На залитом еще жарким августовским солнцем дворе, Петровича не было видно. Пришлось открывать калитку, обходить стороной ластившегося, одно только название что, цепного пса и широким шагом, чтоб успеть в обратный путь, ковылять за дом, на двор. Ковылять потому, что я был гружен сетями и веслами- рыбаки уже ушли вперед , а мне еще надо было спросить у монаха благословения. В полуголодном Гдове было плохо с работой и все местные мужики промышляли рыбалкой. Честнее было бы это назвать браконьерством, но у кого в конце 90-х повернулся бы язык на такие определения. Тут даже рыбнадзор выходил на службу только для отчетности, вылавливая пару-тройку «высталенных» сетей. А погранцы- те выходят, если только заметят кого-то, уносимого ветром в море «нарушителя» границы. И то- если будет бензин.Встреча с ними в мои планы не входила: я находился в приграничной полосе на полулегальном положении- не было документов.Даже паспорта.
Я, вообще-то, не рыбак и с тем как выставляют сеть , познакомился только тут. Однажды монах в миру Петр Петрович, у которого я жил, пока проходил послушание для дальнейшего пострига, предложил мне сходить с местным мужиком Павлом «на веслах»: у того напарник не смог, захворал, а ему одному было не с руки.
Только странная в этом гиганте, с лицом Крысобоя из «Мастера и Маргариты» , набожность уберегла меня в тот раз от кончины в пучине волн: я все делал, как назло. Все. Когда мне говорили грести вправо- я греб вправо. Лодка плыла влево. Ладно, тут я хоть спустя время понял, что надо «переводить» лево на право. Потом - сеть: это такое наказание! Она вся спутана. А мне этот божий человек говорит, чтоб я «дал нижний край»(!!!). Откуда я мог знать, что нижний- это тот , что с грузиками? Что привязанные к сети литровые бутылки из-под лимонада с дыркой по середине- поплавки? При том, что собеседник произносит слов не больше, чем он говорил бы в слух, не будь меня вовсе .
Тут должен сказать, что позже я узнал причину такой угрюмости и немногословности этого, изредка заходящего к нам с Петровичем за пустяшной хозяйственной мелочью по дороге на озеро, детины. Оказывается на него наложили епитимию. Он должен был воздерживаться от гнева и разговоров.
В тот день Бог послал ему испытание. Это был Я.
Первые 10 минут он держался достойно- объяснял мне куда надо грести, когда он говорит, что «плывем к сетям»: надо увидеть на поверхности воды расходящиеся круги- будто кто стучит по поверхности озера . Так происходит из-за того, что пластиковые бутылки, выполняющие роль поплавков на краях сетей, рыбаки вынуждены притапливать, чтоб их не заприметил и не вытащил рыбнадзор или «эскимосы». Бутылки привязывают к сети горлышком вниз и заполняют водой так, чтоб они погрузились под воду чуть ниже поверхности и, если не знать где искать , то даже с метра их уже не видно. Но донышки бутылок, заполненные воздушной пробкой, стучат при волне о поверхностно-натяжную пленку воды. Только снизу. Эскимосы тут не при чем. Просто он так выговаривал «эстонцы». Местные называют Чудское озеро- морем. Там есть прибой, есть приливы…И закаты- в море. Как настоящее море, Чудское имеет границу- с Эстонией. Бензина у погранцов было мало, поэтому сети было выгодно ставить там, у границы, где ее раньше не ловили - рыба была не пугана. Поставят сеть на ночь, притопят поплавки и- запоминают координаты. Как? Так: выставил сеть, зафиксировал лодку четко параллельно берегу, сам сел в лодке строго лицом на «нос».Замер и смотришь: что видят твои глаза в этот момент? Ага- маяк. Но не точно в него взгляд упирается, а на палец вправо. Если вытянуть руку. Но это параллель. А меридиан? А тут же, пока напарник удерживает лодку от вращений и качаний под ударами волн, вот ровно в то же мгновение, что выставлен палец, повернуть голову вдоль плеча, глянуть на берег и запомнить отметину- березу ли, валун…
Тело при этом у «пеленгатора» должно быть как камень- не шелохнуться, во избежание погрешности.
Сейчас-то я понимаю, что я никогда не пойду с сыном выставлять сети. Потому, что я люблю его и вовсе не хочу стать детоубийцей. Но тогда…
Тогда я просто пошел добыть немного рыбки к нашему постному столу, считая, что честно заработаю тяжелым трудом «вёсельника».
Теперь представьте себе такую картину: я гребу соответственно спиной по ходу лодки. Позади- ее нос, впереди корма. На корме- здоровенный детина сидит в позе туриста, крутит головой, изредка выдавливая «левее», «правее». Когда солнце начинает жечь голую спину и голову, жалею , что отказался взять забытую петровичевской снохой красную плетенную шляпку с полями и розой на них. Розу можно было бы оторвать.
В этот момент человека напротив бьет столбняк и он командует «стоп»! И хочет выколоть мне глаз- ну а как иначе я должен был понять его выставленную руку с торчащим пальцем. Я уворачиваюсь. Лодка кренится, детина валится к борту, потом в другую сторону- лодка черпает воды…
Через пять минут, успокоив качку и сердцебиение, повторяем фокус. Только после команды «стоп» я уже предусмотрительно отклоняюсь на гарантирующую безопасность дистанцию. Но габариты лодченки оставляют желать лучшего- мне одному бы было в ней тесно. Вдвоем же с двумя метрами молчания все это с первых гребков представлялось мне более чем рискованной прогулкой.
-Чуть правее- командует Павел
И вдруг другая напасть- его как будто скручивает от боли: все тело напряжено, а голова резко занимает неестественно вывернутое положение. И в глазах- дикое напряжение. Я тянусь к нему, пытаясь помочь наклониться…Паша валится за борт, успевает зацепиться за край…Лодка черпает воды…
Лодка сбила позицию и надо начинать все с начала. Через три минуты мы повторяем первую часть номера . Все в порядке. Вторая проходит чуть хуже- я был не готов, что и тут будет выставляться рука, но теперь с тремя пальцами. После чего надо будет плыть «вперед», но не теряя при этом из вида предыдущий ориентир. В результате мы попадаем на «три пальца», но теряем «маяк».
Через двадцать минут безуспешных попыток, мы, наконец, на месте . Паша проверил наличие сети друга. Она на месте, но мы не будем ее вытаскивать сейчас –Надо освободить лодку от новой сети. Пришел черед выставлять ее
Такая картина: я на веслах гребу себе «влево» направо, стараясь, не всегда удачно, не намотать на весла опускаемую сеть. Человек-гора молчит, изредка воздевая глаза к небу, в немой мольбе дать ему сил или послать мгновенную смерть , лишь бы прекратить эти мучения в лице посланника Ада, с лицом дебильного 40-ка летнего ребенка, всякий раз смотрящего на него с любопытством- вынесет ли его душа эту муку. А эту? Каждое мое движение приводит то к порыву сети, то к ее запутыванию, то и к тому и другому одновременно. При этом я, конечно же, понимаю, что с этим надо что-то делать и решаю, что надо УГАДЫВАТЬ желание великана. То есть ровно обратное тому, что ждет от меня мой напарник. В момент, когда я замечаю, что бережно выкладываемая и расправляемая по ходу погружения Павлом сеть, оказывается чуть спутанной- так мне в самом деле кажется-, я быстро бросаю одно весло и освободившейся рукой расправляю складку. Сеть цепляется за браслет часов. Павел делает движение из лодки в воду…и чуть вместе с сетью не выкидывает меня. У меня осенью иногда ноет плечо: кажется, до той рыбалки этого не было. В последний момент Павел инстинктивно ловит меня и усаживает на место. Но уже в следующее мгновение я вижу на его лице разочарование. Я следую по направлению его взгляда и вижу, что мое весло, воткнувшись в ячеи, тащит за нами всю уже выставленную сеть. А поскольку другое весло осталось, в момент моего не завершенного полета, в воде, то лодка, вращаясь вокруг него, как Земля вокруг оси, наматывает сеть вокруг днища корпуса.
Должен сказать, что Человек гора был мне странен во всем. Поэтому я не сильно удивился, что он МНЕ предложил сидеть на веслах- странно это, чтоб греб слабейший, когда в лодке сидят 130 килограмм сплошных мышц. У него ладони были- не надо никаких весел. Ну и тем более чего тут удивляться такому пустяку, если тебе до этого сказали, что он НЕ УМЕЕТ плавать и боится воды?
Ну…Рыбак! Вода!- две ж вещи не совместные, это я мог понять. Он же не на подводную лодку звал меня или в акваланге плавать. Хотя я знаю одну особу, которая до встречи со мной тоже не умела плавать. Но хвасталась фотками с подводных съемок: в акваланге не считается! Видимо и там была та же история- никто не собирался тонуть и умение плавать было не обязательно. Но это до моего появления.
Теперь, когда сеть поймала нашу лодку от носа до кормы аж по два раза, угадать, кто будет нырять за ней, у меня получилось впервые сразу.
Долго рассказывать, сколько раз я , выросший на море человек , запутавшись в сетях, в тот день прощался с жизнью. Павел просто не должен был вынимать меня из них. Но он каждый раз вытаскивал меня. В последний момент, когда я уже зажмуривал глаза, чтобы впустить в свои легкие вместо воздуха серую чудскую воду, я чувствовал как клешня экскаватора сжимала мою голову и тащила вверх к свету. За мной тащилась плотно намотанная на руки и ноги сеть. Наверно Павел вырабатывал такой метод тысячу или полторы лет, иначе трудно будет объяснить, как человек, сидящий в лодке, может чувствовать «последний миг» того, кто скрыт от него толщей мутной воды, да еще и находится где-то под килем. Пока я выправлял измученные легкие, тяжело дыша с закатанными глазами, он отдирал от меня ячейки сети и укладывал их в какой-то, ему одному, понятной последовательности. Когда мне казалось, что я начинаю приходить в себя, то уже слышал его лаконичное:
-Давай теперь с этой стороны.
И я падал за борт, прекрасно понимая, что тот раз это будет последний. Не КРАЙНИЙ.
…..
Это был первый час нашей рыбалки. Вообще-то, сами мужики , обычно выставлялись за 2 часа: это значит вытащить вчерашний улов, и выставить на ночь новую сеть.
Мы рыбачили в тот раз 4 часа
Мне повезло- тот раз мы только выставлялись. Хотя… Может Павел тоже полагал, что повезло ему. И уж точно повезло той рыбе, которую мне не пришлось вынимать из сетей. Но не на долго: уже через пару дней ушедший в запой напарник Павла попал в спецучреждение и на месяц выбыл из строя. Со всеми вытекающим для меня последствиями . И для рыбы.
За месяц я все-таки насобачился. С Божьей помощью. И с Павла «инструкциями». И с благословения Петровича. Но о благословении еще поговорим.
Мы выставили сеть, Павел «записал пеленг» (маяк- два пальца вправо, красный валун- два пальца влево). Плывем к сетям друга, которые выставлены ближе к берегу: рыбу надо обязательно вынуть сегодня, иначе она задохнется.
Как РЫБА может ЗАДОХНУТЬСЯ?
Я не понимаю, но с расспросами не лезу. Мое дело маленькое- греби себе и помалкивай.
Хотя, признаюсь, больно смотреть, как деревенский увалень , с ладонями лопатой , сидит смольненской барышней, а ты, авторитетный в определенных кругах человек, ее катай! Ну гордыню, положим, я смирить могу, но как объяснить, что , поглядывая на вдруг появившиеся облака, человек начинает тебя тревожно поторапливать, но сам при этом на утлом сиденьице только пуще хватается за борта, а помочь тебе и не думает? Я решил с ним поговорить «по мужски», когда уже будем на берегу.
Ветер усиливается, но мы уже на месте. Начинается повторная попытка найти сеть. Чего , спрашивается ради, мы сюда плыли в первый раз: что бы изменилось, обнаружь мы пропажу сейчас? Меня уже давно гложет мысль, что это выражение лица у Павла врожденное.
И поведение начинает мне все больше не нравится- ну не получается у меня на усилившейся волне удерживать лодку в нужном положении достаточное время- я ж не капитан Врунгель, честно сказал, что на веслах не ходил. ЗАЧЕМ? Зачем ходить на веслах: мы что- в Древнем Риме? У нас что- галеры? Я рабом не нанимался… Но у них видите ли- нерест. В смысле – нерест у рыбы и моторки запрещены. А то что в нерест рыбу ловить нельзя- это мы не знаем! Ага. И лодочка потому у нас не из тех, что просмоленными боками блещут на берегу, а это корыто для пятимесячного младенца. Ну ясный пень- на тех номера регистрационные, через учет пограничников проведенные- в бинокль можно разглядеть, а потом выписать штраф. А на этой- ловить можно. Будто на «номерных» замки с притороченных цепей спилить нельзя. Нет вот- гребите Шура, гребите…
Я уже выбился из сил, выгребая на нужное место. Павлу каким-то чудом удается захватить поплавок. Но он от средней части сети. И тем не менее он решает вынимать её. Ну, принимая во внимание опытность бригады гребцов нашего эсминца, решение, наверно было правильным. Хотя при этом сеть бы сильно замоталась. А резать орудие промысла- смерти подобно. Но, сказано- сделано. Я стараюсь работать только одним, дальним от сетей веслом. Плечи ноют от непривычной работы, а ее прибавилось- волна уже не шуточная, на некогда чистом голубом небе уже в полную хозяйничают облака. И у вновь набегающих с северо-запада, цвет уже не такой белый, что у первых. А на горизонте- там вообще что-то черное мерещится.
-Хмара- говорит, к моему удивлению, Павел, перехватив мой взгляд на небо
Я не переспрашиваю- и сил нет, и так понятно- какой-то местный ветер, который берется вдруг . ниоткуда. Весь вопрос только в скорости его приближения. Судя по нервным движениям Павла, скорость обещает быть нужной для аврала. Как тонут запутавшиеся в сетях я уже знаю- разом больше, разом меньше… Но Павел другого мнения на этот счет- ему в воду не хочется совсем и та часть сети, что оказывается у нас под ногами, не настолько заполнена рыбой, чтоб стоило человеку, боящемуся воды, испытывать судьбу. Тем более, что воды уже полно и на дне лодки.
-Можешь выставиться еще раз?- перекрикивая ветер спрашивает Павел. И мне показалось, что я слышу в его голосе просьбу
-Попробую- ору в ответ я и из последних сил налегаю на весла. Павел при этом как мог выпростал назад сеть и замер в позе «пеленга».
-Все, -кричу я, но Павел и сам видит, что лучше не выйдет и выкидывает руку вперед- маяк два пальца влево. Пока мы пытались бороться с волной , сеть сместилась со старых отметок и надо запомнить новые.
-Березы- справа один.
Да хоть 21… Я уже устал до сонного состояния. Мне не холодно, но это только от количества физических усилий- остановись я на мгновенье и у меня начнется лихорадка. Но меня уж ничего не трогает- я готов принять все. Только не этот огонь в ладонях- мозоли уже лопнули и я растираю красное нежное мясо до сукровицы.
-Давай к берегу
Как? он не заметил, что я уже давно гребу туда?
Я заворачиваю голову как можно дальше назад, и вижу, что плывем мы ВДОЛЬ берега
И тут мой аутизм пробивает электрический ток от догадки- ветер дует с берега! Облака движутся с моря, а ветер им навстречу…
Меня не парадокс векторов в тот момент поразил. А простая в своей ужасности мысль, что при таком ветре я до берега не догребу. Были бы вторые весла…
Я , разварачивая лодку в один прием , посмотрел на Павла
-Давай, греби, если на землю хочешь
-Чем? Весел же нет
-Руками . Хреном. Чем хочешь. Или я тебе щас по башке дам веслом- одному будет легче плыть
Мы налегли- я греб, сильно откидывая назад корпус, забыв про огонь в ладонях. Апатия сменилась на страстное желание борьбы за жизнь, борьбы с силами природы, борьбы с самим собой. Я греб через силу, не чувствуя усталости: гребок – и спина коснулась носа лодки, взмах весел, новый гребок.
Павел греб ладонями, выполняя роль руля, попеременно работая то с одного борта, то с противоположного. Мы в общем-то и были не далеко от берега: с сетями - метров сто. Когда мы налегли «на весла» расстояние было около 50 метров. Мне казалось, что оно ни сколечко не сократилось: при каждом извлечении весел я видел, как лодку буквально бросает назад напором ветра. Я делаю гребок, и лодка прыгает вперед на метр. Вынимаю весла- почти такой же отскок назад. На безлюдном вначале берегу , собралась небольшая толпа «болельщиков» из числа дачников. На взгорке холма, окаймляющего границу озера и суши я мельком увидел и сухонькую фигуру Петровича, которого узнал по одеянию- на голове у него была красная шляпа с розочкой. Спустя время , я понимаю, что выигрываю у ветра при качественном гребке сантиметров 20 . Теперь ими я измеряю шансы на спасение. Меня уже нет- есть только РАЗ …И-И-И…ДВА- которые я себе мысленно командую.
Через сорок минут, показавшейся мне вечностью, я увидел четко береговой камыш- значит осталось метров 20 до берега.
Если посмотреть на карту мирового океана, то можно понять, что темно синий цвет на ней обозначает особо глубокие места, а чуть светлее- менее. Чем голубе от синего будет цвет- тем мельче водоем. Чудское озеро на карте обозначено почти белым цветом: средняя глубина этого «моря» 4 метра. Я нырял в рекордных прыжках на глубину 15 метров. Это я не хвастаюсь, а к тому лишь говорю, что выпрыгнуть из лодки и доплыть до берега для меня было естественное желание. Я так оправдываюсь. Потому что, увидев камыш, я так и сделал…
Я , не отталкиваясь от дна лодки, просто свалился за борт…
…и испытал такое блаженство на своих ладонях, что захотел, в отличии от Садко, остаться тут на всегда.
Но я вынырнул.
Павел греб с выпученными глазами. Мне показалось, что он обрадовался мне. Но может это только показалось- у меня не было времени на сантименты: я схватил носовой вырост (до сих пор не знаю его название на лодчном носу ) и потянул лодку за собой к берегу. Глубина была выше моего роста, но можно было, нырнув и оттолкнувшись от дна, использовать инерцию толчка , чтобы дальше проталкивать лодку к берегу. Я увидел боковым зрением, что Павел вытащил из уключины весло и что-то нехорошее на миг шевельнулось внутри, но в следующий вынырк я увидел, что он им отталкивается от дна. Почему-то так и не сев на весла! Спустя минут 10 я почувствовал под ногами дно- мне надо было просто тащить лодку к берегу, от которого нас отделяло каких-то 15 метров. Когда я стал верить, что мы выберемся на него , я услыхал:
- Нельзя туда. Давай налево.
-Чего?- мало веря в реальность услышанного , поинтересовался я
- Там рыбнадзор.
Я глянул на берег- лодку сильно тянуло в море, но это не имело значение: я, как якорь цеплялся ступнями за дно, пытался разглядеть на берегу рыбнадзор.
Очень хорошо был виден Петрович, с театральным биноклем, направленным на меня. Еще десяток праздных дачников, легко определяемых по купальным костюмам.
Чуть в отдалении стоял мотоцикл с люлькой и рядом с ним какой-то недобрый тип. С полевым биноклем.
Это был конец
Я так и сказал. Я так и крикнул в лодку , захлебываясь волной, что меня это….ну что-то вроде как не очень беспокоит.
-У нас же рыба!
На дне болталось с пол-ведра рыбы, выпавшей из сетей, при неудачной попытки их вытаскивания.
-Да выбрось ее на хрен!!!
-Нет! Он увидит и все равно составит протокол
….
Просто у меня не было в руках весла.
Просто весло было у него. И он им греб
«Пусть будет, что будет»- решил я , опять теряя пассионарность и впадая в прострацию.
И мы еще минут двадцать отворачивали от такого близкого берега в какие-то камыши, где не было удобного причала , и где, по той же причине, не мог пройти пеший человек. Когда воды стало по колено, Павел совершил подвиг- выпрыгнул в воду и потащил лодку вместе со мной. В том смысле, что я упал на дно лодки, а он тащил ее вместе со мной, лежащим у нее на дне.
Потом мы укладывали рыбу в свои рубашки. Я предложил, было, выбросить ее, пока никто нас не видит, но Павел резонно сказал свое сакральное:
-Зачем, нас же уже не видят!
Потом мы прятали эти рубахи в воде под камнями у выхода на плес , где толпились «зрители». Я еле шел, волочя ноги. С взгорка навстречу нам спустились мужчины, которые подхватили нас под мышки и помогли подняться наверх. Петрович, сняв шляпку с розочкой, перекрестил нас.
-Надо забрать рыбу- услышал я слова Павла, адресованные Петровичу
«Мужику , видимо, сорвало башню»- решил я, и напомнил ему:
-Нельзя же сейчас…- инспектор
-Не…Нет инспектора- я обознался
……………….
-
Вечером, продувая легкие, в которые я все же нахапал воды, засиделся на воздухе, где мы обычно трапезничали под слабым светом фонарного столба, привычно отмахиваясь от слетавшейся мошкары. Усталости не было, была какая-то опустошенность, навалившаяся валуном на плечи, давившая к земле и выжимавшая из меня что-то такое, о чем мужчинам не хочется рассказывать. Даже «завязавшему» братку. И тогда я спросил монаха:
-Петра Петрович, а почему ты благословил меня на рыбалку- ведь это браконьерство?
-Ты тоже так считаешь?- чуть спустя спросил меня старик
-Я? Я- что ж… Закон!- у меня уже вызрел план мести: притча о динарии Кесаря
-Что ж Закон?
-Ну как что?- Закон определяет: что и как нам делать. Если мы будем выворачивать Закон по нашему усмотрению- наступит беспредел
-Что такое «беспредел»?
-Ну…- я стушевался. Собираясь вовлечь старика в западню спора с заповедной притчей, сам оказался в своих капканах: как объяснить ему, праведнику, что есть «НАШ МИР», с его вывернутой наизнанку моралью, со своими понятиями, со своим лексиконом?- Есть такое слово «чёрт». Оно образованно от слова «черта». Черт- это тот, что за чертой. Черта является тем пределом, за который нормальному человеку ходу нет. А беспредел- это жизнь без этой черты
-Так ты считаешь, что я тебя за черту послал?
-Я просто спросил твое мнение
Мы молчим. Петрович на дубовой разделочной доске шинкует полбу- ею он кормит пса: нарубит небольшое ведерко, перемешает с комбикормом, которым кормим кур и зальет сверху ложкой растительного масла, чтоб настоялось в ночь. Никогда прежде я не видел собак-вегетарианцев.
-Дело же , конечно, не в том, что я благословил тебя на рыбалку с ним, а в принципе: мы не должны были брать у них рыбу, как плод нечестного труда?
-Ну да… Они нарушают Закон. Даже милостыня от уворованного не принимается. Так ведь?
- От уворованнго- да. Но не к ворам
- А я за них и не говорю. Их я как раз понимаю. А вот за благословение твое- нет
-А ты не спеши их в воры записывать.
-Ну, тем более- речь об нас
-Так если они не воры, и если они ничего чужого не берут- что ж грешного с ними стол разделить?
-Они зашли за черту Закона?
-Кесаревого?
-Пусть- Кесаревого, но зашли или нет?
-Зашли
-Значит- преступники?- я в шаге от победы, заведя старика в логический тупик
-Перед Кесарем и ответят. А перед Богом: семьи свои спасающие от голодной смерти- радетили
Я в нокдауне смотрю на него. У меня нет слов. Да, у такого собака должна быть вегетарианкой ! А как же иначе?
-Знаешь ,что они с рыбой делают?- чуть спустя спрашивает Петрович
-Едят?
-Ну, это само-собой… Ну а остальную?
-Ну денег же нет- продают наверно?
-Вот то-то и оно – продают. Вот то-то я тебя и вопрошаю- знаешь ли?
-Ну, догадываюсь
-Хм… А как ПРОДАТЬ рыбу, когда ДЕНЕГ НЕТ ни у кого, а у всех ТОЛЬКО И ЕСТЬ , ЧТО ТВОЯ РЫБА?
Я в нокауте. Бизнесмен продвинутый… А как, в натуре?
-А как, в самом деле?
-А что ты меня спрашиваешь- я тебе только тайное могу сказать, а явное- сам смотри
Меня уносят с ринга. Я иду спать, а на заутренней молитве я уже твердо знаю, что и эта тропка в моей судьбе не случайная, что ткнулся я в нее как слепой кутенок в поиске мамкиной титьки. Богохульствовал, топ…Не зря. За дело. Меня, как того кутенка, вынимала руце Божья, и длань свою прострав , давала еще один шанс. На спасение.
Надо не спать- смотреть этот мир: он настоящий и не прячется в книжках. Это хорошо написано в одной из них: Бог- это нравственный закон внутри меня и звездное небо надо мной.
Я знаю, что такое нравственный закон. Давно знаю- много читал о нем. А звездное небо я перестал знать.
Настало время свести их вместе.
Помоги Боже, борони от Зверя, сидящего во мне, не отведи от меня лица Своего
Но перед сном я еще успеваю спросить:
-Петра Петрович, а за что на Павле епитимия?
-Нельзя про такое спрашивать. Но раз уж так у вас вышло, скажу: он кошку повесил
-????????????
-Он был не пьющий, работящий. А тут работа закрылась. Ну и стала его жена пилить, что денег нет. Первое время он еще где-то как-то подрабатывал- парень здоровый, работал за двоих. Но потом и это закончилось. Он стал рыбачить- жена еще в больший крик, что ей деньги нужны: за все ж платить нужно- свет, газ, дите…
- А сколько же ему лет, что дите у него?
-Да не много, 38, моложе тебя. Что ты так смотришь? -это он после того случая так постарел
-Ничего себе «постарел»- я думал лет на 10 старше! А что ж он на весла , бугай, не садится?
-Ему что-то кололи такое, что нельзя ему физическую нагрузку - может сорваться, врачи сказали.
-Зачем кололи?
-Да, вот так…Жена долго его донимала. Раз утром будит и говорит, чтоб с рыбалкой завязывал и шел искать работу- рыба его никому не нужна. Кошка, мол, и та есть не хочет.
-Ну?
-«Ну»! Он ей- Схочет! И ты- схочешь! И вы все – схочете! Вернулась жена- а на люстре кошка висит, вместо лампочки
-И?
-Милиция пришла, нашли его потом на рынке, с рыбой…В больницу положили. Психическую.
-Так он что…того?
-Кто знает, кто знает…
-Стой, погоди….-я стал таким белым, что это стало видно Петровичу даже в темноте,- ты это что ж…меня отправил с ним…и ты знал, что он… Ты…ты
- Ну что ты, что ты! Я же молился за вас