Это произведение создано по заголовку, по просьбе автора любезно подсказанному грамотным человеком в зрелом возрасте.
Многие слова в русском языке многозначны. Для упомянутого заголовка автор выбрал из словаря следующие значения слов: история --- совокупность фактов и событий, связанных с кем-, чем-л.; жизнь --- установившийся порядок в существовании кого-либо.
Начало июня 1978 года. В колхозе «Рассвет», расположенном в Черноземье, на работу водителем служебного автомобиля председателя колхоза приняли демобилизованного парня Сергея Даниловича Ковалёва. Он имеет рост 1 метр 86 сантиметров, красивое телосложение и физически сильный. Через несколько дней новый водитель повёз председателя Михаила Валерьяновича Понамарёва на двое суток в областной центр. Выехали из своего села в пять утра и спустя два с половиной часа въезжали в областной центр по широкой улице, на которой справа и слева возводились длинные высотные дома. Михаил Валерьянович, дремавший на заднем сиденье, встрепенулся и распорядился: «Серёжа, --- прямо, до гостиницы «Черноземье»». Ехать пришлось ещё минут сорок. Гостиница «Черноземье» --- высотное здание с парадным подъездом, украшенным гранитом. Председатель и шофёр вошли в светлое фойе. Понамарёв, видимо, здесь бывавший, поздоровался с администратором, оформил один номер на два человека и вместе с шофёром на лифте поднялся на шестой этаж, и они заняли номер, положили на стол привезённую закуску, вскипятили воду и пили чай. Руководитель хозяйства рассказывал о предстоящих делах:
--- Сейчас отправимся на склад пиломатериалов. Это в 12 километрах на восток. Если повезёт, то возьмём счёт на 30 кубометров. Потом вернёмся в город и в центральном банке по счёту перечислим деньги. По пути заглянем на базу электротоваров. К двум часам мне надо быть в обкоме партии. Там мы расстанемся до завтрашнего утра. Я тебя, Серёжа, попрошу купить на базаре обработанного гуся. В гастрономе взять бутылку коньяка, вина, колбасы, конфет, печенье, апельсины и всё доставить сюда, в наш номер. Вечером ко мне придёт дама варить гуся, разумеется, она останется до утра, а ты переночуешь на квартире, адрес которой я тебе дам и где тебя будут ждать. Я вчера из своего кабинета по телефону договорился об этом с хозяйкой квартиры. Я, надеюсь, что ты сам уже сообразил --- никому, даже родной матери, не следует сообщать об этом.
Молодой парень с удивлением кинул взгляд на руководителя хозяйства, человека под пятьдесят лет, сутулого, не очень высокого роста, имеющего дочку на выданье и двух сыновей и с утра до позднего вечера занятого на работе.
Водитель не мог представить его в роли любовника.
Они позавтракали, заперли номер и отправились в небольшой пригородной городок. Склад находился на окраине поселения, утопающего в зелени садов и деревьев, возле железнодорожных рельсов. Михаил Валерьянович долго бродил между штабелями досок, брусьев, брёвен, наконец, выбрал то, что необходимо для ремонта коровника и свинарника. Потом председатель зашёл в бухгалтерию склада, выписал счёт для перечисления денег через банк. Ковалёв и Понамарёв вернулись в город. Водитель припарковал машину у тротуара возле банка. Председатель вылез из машины и прошёл в парадные двери банка. Серёжа, сидя в машине, рассеяно блуждал взглядом по потоку разноцветных автомобилей, с шумом несущихся по дороге, по пёстро одетой толпе, движущейся по тротуару. Потом шофёр разглядывал здание банка с лепным украшением по фасаду. Чтобы разогнать скуку он считал количество этажей в высоких домах. Наконец появился председатель колхоза, влез на переднее место пассажира, тяжело вздохнул, вытер платком пот с лица и высказался:
--- Чёрт побери! Вначале не хотели перечислять деньги по счёту склада пиломатериалов. Оператор несколько раз кому-то звонила, видимо, согласовывала и оформила перечисление, а у меня пропало полтора часа. Ну, теперь движемся к обкому нашей замечательной коммунистической партии. По пути Михаил Валерьянович, проникнув доверием к водителю, откровенничал:
--- В обком партии не так просто попасть --- у входа милиционер. С торца здания, имеется простенькая дверь. Войдёшь и по нескольким ступенькам спускаешься в полуподвальное помещение, стены которого почему-то покрашены в тёмно-зелёный цвет. Справа, на стене закреплён телефон. Надо по нему доложить в соответствующий отдел, что ты прибыл по приглашению и назвать свою фамилию и должность. Тот сообщает в расположенное слева бюро пропусков, и тебе выписывают пропуск, открывается окошко, вызывают. Ты показываешь паспорт и получаешь пропуск через окошко. Вообще-то я не совсем согласен с тем, что члены обкома, секретари и ещё некоторые партийные люди имеют особый статус, являются как бы элитой общества, имеют льготы, у них своя обкомовская поликлиника, или больница, я даже не знаю, где они находится. Секретарям обкома каждое утро из магазина доставляют на дом свежие продукты питания. Обкомовцы получают какие-то пайки изысканных продуктов, которые рядовые граждане и не видели. Я с таким положением не согласен. Я убеждён, что члены обкома должны быть с народом. К нам, в колхоз приезжают представители обкома, выступают в актовом зале клуба. Колхозники вежливо слушают, но я-то прекрасно понимаю своих людей. Знаю, о чём они молчат, и чувствую, что своей привилегированностью партийные руководители создают незримую стену между собой и народом. Я бы, например, хотел, чтобы ты, молодой человек, комсомолец, вместе со мной походил по коридорам обкома и зашёл в отдел, в котором я буду просить помочь нашему колхозу приобрести пилораму. Но тебя не пустят. Ну, ладно, --- председатель достал из внутреннего кармана пиджака блокнот, ручку, написал список того, что нужно купить и доставить в гостиницу, на другом листе --- адрес квартиры, где предстоит переночевать водителю. Вырвал листы и отдал Серёже вместе с нужной суммой денег. Неподалёку от обкома председатель вылез из машины.
Шофёр отправился выполнять просьбу Михаила Валерьяновича, купил продукты, отвёз в номер гостиницы и поехал на квартиру, где ему предстояло переночевать. Оказалось, что она состоит из двух изолированных комнат. Одна комната сдаётся квартирантам. Хозяйка, Лизавета Игнатьевна, опрятная, седенькая, светлая пенсионерка снизу вверх посмотрела в лицо молодого высокого парня и догадалась по приметам, что это тот человек, которого ей рекомендовали встретить. Серёжа расположился в комнате, снял рубашку, майку и попросил разрешения вымыться по пояс в ванной. Хозяйка, разумеется, разрешила. Шофёр привёл себя в порядок, и надел свежую светлую рубашку. Лизавета Игнатьевна пригласила его на кухню и, желая проверить его моральное качество, предложила:
--- У Вас весь вечер свободный. Может быть водочки и пиво?
--- Я не пью, --- усмехнувшись, спокойно ответил Серёжа и попросил: --- Если можно, мне бы чаю, а то мы по дороге останавливались, покупали и кушали всякую всячину.
Хозяйка на газовой плите вскипятила воду в чайнике. Шофёр сказал:
--- Вы присаживайтесь. Я за Вами поухаживаю.
--- Это что: Вы в моём доме будете мной распоряжаться?
--- Не распоряжаться, а ухаживать за Вами. Мне нравится подавать на стол, --- ответил деревенский парень и по-доброму улыбнулся.
Она присела за стол и с интересом наблюдала, как сильный молодой мужчина, открыв дверцу кухонного шкафа, быстро разобрался с посудой, взял и поставил на стол две чашки с блюдцами, подал чайные ложки, сходил в отведённую ему комнату и принёс сахар с печеньем. Потом сам присел и проговорил:
--- Лизавета Игнатьевна, угощайтесь!
--- Вы воспитывались в замечательной семье! --- с восхищением произнесла гордая горожанка. --- Я рада знакомству с Вами.
Они неторопливо пили чай, рассказывали друг другу о своих семьях. Пенсионерка спросила:
--- Серёжа, Вы когда-нибудь были в драматическом театре?
--- Ни разу.
--- Советую Вам сегодня вечером побывать в театре.
--- Но, наверное, на сегодня уже билетов нет? --- высказал сомнение водитель.
--- Зрителей в провинциальных театрах много не бывает. Местные жители не балуют вниманием своих артистов. Мужчины, молодые пары и командировочные проводят вечера в ресторанах, в барах или в других злачных местах. Вот в этих питейных заведениях мест свободных не бывает, туда, порой, невозможно попасть. Вы не испорченный человек, и по выражению Вашего лица можно понять, что Вам захотелось в театр.
Действительно, в кассе театра ему предложили на выбор любое место в зале. Он купил билет по средней цене --- в центре бельэтажа. Представление начиналось в восемь вечера. Было не так жарко, комфортно. В фойе театра мало народу: супружеские пары в зрелом возрасте, четверо солдат местного гарнизона, несколько юношей и девушек --- старшеклассников. Шофёр Ковалёв высоким ростом, крепким телосложением, загорелым лицом выделялся среди посетителей. Прозвенел звонок. Немногочисленные зрители заняли вразброску места в партере, в бельэтаже и на двух балконах. Зал казался пустым. Прозвенел ещё один звонок. Тяжёлый красный бархатный занавес на сцене зашевелился, появился мужчина, одетый в строгий чёрный костюм, и обратился к публике:
--- Уважаемые зрители! Предлагаю на Ваш выбор: или мы вам вернём деньги, или для вас дадим представление?
--- Представление! --- зашумели из разных углов зала.
--- Спасибо. Желающие могут занять передние места партера, --- и мужчина скрылся за занавесом.
Всех зрителей хватило, чтобы заполнить полтора передних ряда партера. Серёже всё понравилось: и помещения театра, и игра артистов, и антракты, во время которых он расхаживал по паркетному полу фойе и рассматривал размещённые на стенах чёрно-белые фотографии местных артистов. В буфете за полированным тёмным небольшим столиком шофёр пил кофе и кушал коржик. К двенадцати ночи вернулся на квартиру и рассказал хозяйке о хорошем впечатлении от посещения театра и от исполнения артистами драмы А.С. Пушкина «Борис Годунов».
С утра Ковалёв на машине ждал у гостиницы председателя. Вскоре он появился, занял место рядом с водителем, и они до окончания рабочего дня мотались по городу, заезжая в различные снабженческие организации, и только к десяти вечера вернулись в село.
Начался сенокос, а потом --- уборочная пора. Серёжа возил председателя по полям, к работающим комбайнам и привык к работе. В двадцать три года шофёр женился на местной симпатичной и работящей девушке Нине. В августе в колхоз прибыла инструктор обкома КПСС Нона Андреевна, симпатичная особа в возрасте тридцать лет. Она проверяла партийную, комсомольскую и общественную работу. Спустя два дня после её приезда, утром Ковалёва вызвали в кабинет председателя. Михаил Валерьянович находился за своим широким столом. За узеньким столом, приставленным торцом к председательскому столу, сидела инструктор Нона Андреевна. Водитель стоял. Руководитель хозяйства пояснил задание:
--- Серёжа! К сожалению, агроном заболел, мне да другим некогда. Ты хорошо знаешь наши поля и угодья. Повозишь представителя обкома по нашим землям, расскажешь, где и что убрано, что ещё предстоит убрать, покажешь, где пасётся скот. Подожди минут пять на улице, Нона Андреевна выйдет. Шофёр удалился. Вскоре вышла инструктор, и Серёжа повёз её по грунтовым дорогам между полями, по пути поясняя назначение каждого поля. Наблюдали за колхозным стадом коров. Далее ехали вдоль защитных полос лесопосадок, между белыми стволами берёз видели жёлтые шляпки подсолнечника. С другой стороны от дороги протянулась пологая зелёная лощина. Солнце поднималось к зениту. Высокие деревья отбрасывали тень на дорогу. Подъехали к повороту дороги, и увидели, что в этом месте сходились веером три лощины. Представительница обкома воскликнула:
--- Смотрите! Как красиво! Я хочу здесь остановиться и отдохнуть от тряски в машине.
Шофёр в тени, под берёзами припарковал автомобиль. Они вылезли из него. Нона Андреевна присела у ствола дерева и показала рукой водителю место рядом с собой. Он опустился на мягкую сухую от жары траву. Она спросила:
--- Серёжа, Вы собираетесь всю жизнь возить председателя?
--- Я об этом как-то не задумывался. Мне нравится такая работа. Михаил Валерьянович --- добрый человек: если не предвидится поездок, он отпускает меня, и я успеваю дома многое сделать.
--- Я тебе советую вступить в партию. Через годик мы направим тебя в Высшую партийную школу. Отучишься, поработаешь немного парторгом в своём колхозе, и мы тебя назначим первым секретарём райкома партии вашего района. Это во власти обкома.
--- Как это можно?! Нынешний первый секретарь замечательный и как руководитель, и как человек. Мы все его уважаем, --- удивился водитель.
--- Серёжа! Ты сам хороший парень, поэтому для тебя все остальные люди хорошие. Ты мне понравился с первого взгляда. Что касается вашего первого секретаря райкома партии, то мы его не обидим, отблагодарим и отправим в отстающий район для улучшения там дел. Я тебе помогу продвигаться по партийной карьере. Не упускай случай. Не ты станешь возить кого-то и подчиняться ему, а тебя будут услужливо возить. Ну, поехали дальше. Жизнь села мне знакома: это кажется, что здесь безлюдно. Я уверена, за нами наблюдают чьи-то любопытные глаза.
Они залезли в машину, ещё с час двигались между полями и вернулись к правлению колхоза.
В пять вечера водитель Ковалёв явился домой, поужинал и ворошил сено на огороде. Неожиданно его вызвали к председателю колхоза. Серёжа быстро прибыл в кабинет руководителя и, как всегда, стоял перед столами. Михаил Валерьянович пояснил:
--- Представителю обкома необходимо срочно побывать в райцентре. Тебе, Серёжа, придётся её доставить, куда она потребует, и, когда она освободится, привезти обратно в наше село, к дому главного бухгалтера. Тебе всё понятно?
--- Так точно! --- по-военному браво ответил шофёр.
Он с Ноной Андреевной прошёл к машине, и вскоре они подъезжали к бензоколонке на окраине райцентра. Она назвала адрес. Это оказался дом, окружённый старыми могучими тополями, и находящийся в закоулке. Ворота были распахнуты. Представительница обкома попросила загнать машину во двор и закрыть ворота за собой. Когда водитель выполнил её распоряжение, она вылезла из машины и коротко сказала: «Пошли».
Они вошли в дом. В доме никого не было. В комнате чисто, сумрачно, окна занавешены шторами. Бросалась в глаза широкая кровать, застеленная белоснежным постельным бельём. На столе --- бутылка лёгкого вина и сладкая закуска. Нона Андреевна царским жестом руки обвела кровать и стол, приглушённым голосом промолвила: «Прошу».
Серёжа растерялся. Эта особа была намного старше его, работала в обкоме партии, и у него по отношению к ней не возникали интимные желания. Шофёр пробормотал:
--- У меня --- жена, и скоро будет ребёнок.
--- Я видела твою жену и узнала мнение о ней односельчан. Она умна, симпатичная, очень порядочная и трудолюбивая. Не расстраивай её и не вздумай бросать. Не думай обо мне плохо. Я полюбила тебя. Ты --- мой господин. Я живу одна. Осчастливь меня, --- она произнесла слова так искренне, так улыбнулась, повела бёдрами, что в чувствах молодого мужчины забушевал вулкан страстей.
Спустя пару часов Ковалёв подвёз Нону Андреевну к дому главного бухгалтера, где инструктор квартировала.
В дальнейшем, ведя машину, Серёжа украдкой вглядывался в лицо председателя, сидевшего рядом, стараясь понять, догадывается ли руководитель о его отношениях с Ноной Андреевной. Лицо Михаила Валерьяновича было спокойное. Этот немолодой человек, есть основание полагать, знал много и умел хранить тайну.
Сергею Ковалёву три колхозных коммуниста дали рекомендацию для приёма в партию. Его единодушно на партийном собрании приняли в кандидаты членов партии с испытательным сроком на один год. Зимой жена родила сына. Мальчика, по православному обычаю, полагалось крестить, но официальные крестины могли помешать партийной карьере шофёра, поскольку коммунисты по тогдашней конституции были руководящей партией.
Семья Ковалёвых решила тайно крестить сына. В 12 часов глухой морозной ночи Серёжа, прижимая к себе тепло завёрнутого сыночка, пробирался по глубокому снегу по огородам и задам подворий к очень старой пенсионерке, дом которой находился на второстепенной улице и имел вход со двора. Жена, не отставая, следовала за ним. В доме было тепло, и всё приготовлено для крестин. Одетый для церковной службы высокий с чёрной бородкой батюшка ждал посетителей. Купелью послужил тазик с тёплой водой. Серёжа с Ниной сняли с себя пальто, раздели младенца. За стенами дома --- непроглядная ночь, а в тёплой избе глухо раздавался басистый напевный голос батюшки, произносившего подобающие молитвы. Ребёнка окрестили, Ковалёвы благополучно вернулись домой, никого не встретив по пути.
У Сергея замелькали годы. Он был принят в коммунистическую партию, учился в Высшей партийной школе, работал парторгом и в 1988 году по решению обкома КПСС был назначен первым секретарём райкома партии своего района, взамен прежнего, отправленного в другой район. Теперь его стали уважительно называть Сергей Данилович. Ему предоставили в райцентре четырёхкомнатную квартиру. Он был в районе фактически хозяином. Ему подчинялись председатели колхозов, директора производств и школ, главный врач больницы и прочие мелкие начальнички. В его распоряжении был легковой автомобиль с шофером. Он относился к разряду обкомовских работников и пользовался льготами. По настоянию Ноны Андреевны один раз в год по две недели проходил обследование в обкомовской больнице. Поскольку Сергей Данилович обладал отличным здоровьем, ему разрешали на ночь уходить из больницы, и он проводил время с Ноной Андреевной, которая умела находить для этого квартиры. Бывший шофёр Ковалёв Сергей Данилович наслаждался властью и в таком раю находился три года. В августе 1991 года Советский Союз распался. Коммунисты были отстранены от власти. В стране начал устанавливаться новый, капиталистический уклад жизни.
Что делать бывшему первому секретарю райкома партии, имеющему только партийное образование и права шофёра? Благодаря прежним связям Сергею Даниловичу удалось устроиться директором секретного склада продовольствия, предназначенного для снабжения продуктами населения в чрезвычайных ситуациях. Его заработок стал значительно меньше. Не было обкомовских льгот. И он стал понемногу тащить продукты домой. Как и полагается, в конце года была инвентаризация, и вскрылась недостача. Был суд. Ковалёву присудили год лишения свободы. Далее события разворачивались, словно в кошмарном сне: арест в зале суда, конвоирование до тюрьмы, переодевание в тюремную робу, сопровождение до камеры. В камере уже было 6 человек. Ему выделили кровать. Один из тюремщиков, пьяница, мелкий воришка, неоднократно судимый холостяк в возрасте сорока лет, имевший прозвище Кардан, узнал бывшего первого секретаря райкома партии, тут же подсел к нему и шумно выражал свои эмоции:
--- Смотрите, кто к нам пожаловал?! У Вас, наверное, задание: агитировать нас строить коммунизм? --- и, заметив угрюмое выражение лица нового сокамерника, заговорил доброжелательно: --- Сергей Данилович, да Вы не расстраивайтесь, Вы в тюрьме случайный человек. Вы не воровали, а брали понемножку, думали, что пропажу нескольких килограммов от тысячи тонн никакими способами не обнаружат. В этом Вы ошиблись, потому что взялись не за свое дело, так как не знаете бухгалтерию. Вот с нами отдыхает некий бухгалтер, который за махинации с документами схлопотал второй срок. Ну-ка, Плешивый, скажи-ка нам основной закон бухгалтерии.
Немолодой человек, с жидкими волосами и с маленькой круглой лысиной на макушке, изрёк:
--- Дебет с кредитом сойдётся, баланс к вечеру напьётся.
Эту фразу с удовольствием слушали сокамерники. Кардан весело продолжил болтовню:
--- Слышали? Это Плешивый сказал по-научному, как профессор. А по-русски это означает: надо уметь прятать концы в воду. Вы теперь, Сергей Данилович, сделали для себя вывод: не то, что сто граммов сливочного масла, нельзя воровать даже малюсенькую иголку, даже одну спичку, и будете жить честно и никогда больше в тюрьму не попадёте. При коммунистах Вы работали первым секретарём райкома партии и жили, словно маленький царёк. В районе знали: Вы не по убеждению вступили в партию, а ради элитной должности. Вам покровительствовала дама из обкома. Вы думали, что об этом никто не знал? Ошибаетесь. Многие знают о твоих случках с этой женщиной, но Вашей жене никто не посмеет об этом сказать. Вашу жену, Нину, все уважают за её справедливость, честность, за трудолюбие, за её бескорыстную любовь к тебе, и если ей сообщить о твоих похождениях, то для её сердца этот удар будет сильнее, чем попадание всех пуль из рожка автомата. Никто не отважится причинить ей страдание. Нам тут скучно, и мы иногда спорим: получается, что история --- это жизнь, а жизнь --- история. Рабовладельческий строй --- это история, однако это и жизнь тогдашняя людей. Коммунистический Советский Союз --- это уже история и наша жизнь. Теперь в России – капитализм, это наша трудная жизнь и история. Вот мы только что поговорили пятнадцать минут --- это наша непутёвая жизнь, но уже и история. Теперь предположим жуткое, не дай Бог, конечно, что к власти пришли фашисты. Вы, Сергей Данилович, станете при них работать?
--- Наверное. Придётся как-то зарабатывать, чтобы прокормиться и одеваться.
--- Правильно. Ну, а если вызовёт к себе фашистский начальник и прикажет: Ковалёв, запомни адрес: там живёт еврейская семья. Получи оружие и расстреляй их. Ты выполнишь такой приказ?
--- Работать буду, но убивать никого не стану.
--- Врёшь, Сергей Данилович: станешь убивать всех, кого тебе фашисты прикажут, иначе тебя самого уничтожат! И ты, усердствуя в уничтожении людей, заслужишь у фашистов высокие чины и зарплату. А потом, когда обязательно фашистов разобьют и обезвредят другие люди, ты станешь перед победителями оправдываться: я, мол, не виноват, мне приказывали, я и убивал. Вот и получается, что наша жизнь зависит от истории. Ну, что, Сергей Данилович, провёл я с вами политическое занятие? Вы всё поняли?
--- Безусловно. Но то, что ты так долго наговорил, можно назвать коротко: судьба. Да, тяжкие испытания выпали на долю России в двадцатом веке, --- подытожил разговор бывший партийный руководитель.
Спустя год, выйдя на свободу, Ковалёв выучился на каменщика, работал на стройке. Однако опыт руководящей работы ему пригодился: он сумел организовать строительную крупную фирму и успешно ею руководил. В политическую жизнь страны не вникал и о власти не мечтал. И, конечно, как в молодые годы, был абсолютно честный.