Эпопея с обменом заняла полгода. Хорошо, риелтор, старая подруга Виктории, искала как для себя. И нашла конфетку, за такие-то деньги. Требовалась комната с приличными соседями. Пожалуйста, в сталинской трехкомнатной, одна соседка – интеллигентная старушка, из недобитых капитализмом девяностых годов, в другой комнате – мужчина средних лет, трезвенник. Когда подруга-риелтор на них вышла, то глазам не поверила: тишь и благодать. То есть все, через будьте любезны. Старушка, к примеру, говорит:
-- Андрей Евгеньевич, соблаговолите дверь за собой в туалет закрыть.
А тот отвечает:
-- Всенепременно, Розалия Львовна, прошу, так сказать, пардону, сучка старая.
И идет к себе в комнату выпиливать лобзиком очередной шедевр. Очень мужчина увлекался тонкой ручной работой. То паяет целый день дизайнерские украшения из консервных банок, то вырезает резцом полукруглым кружева вологодские на сосновой дощечке. Ну, просто, мечта, да и только. Даже не понятно, почему третий сосед, молодой человек двадцати двух лет, съехал. Но это дело не наше.
И вылизано все стараниями Андрея Евгеньевича, от и до. Заходишь в дверь и уже в коридоре испытываешь восторг. Буквально, каждый сантиметр облагорожен до невозможности и не этими новыми модными технологиями, а по старинке. Видно руку человека неравнодушного: сплошной эксклюзив и авторские работы. Не безликие пластмассовые панели и ламинат с ковролином, а штучное производство.
На полу в коридоре – паркет, подобранный плашка к плашке. На кухне – плитка, лично Андреем Евгеньевичем расписанная и обожженная. Ручки на дверях и те – литые в гипсовых формах по рисункам домашнего умельца.
В общем, звонит подруга-риелтор Виктории и, с трудом скрывая законную гордость, сообщает:
-- Есть!
-- А?
-- Нашла, ты не поверишь, сталинка, третий этаж, окна на юг, соседи – милые и отзывчивые люди.
-- Ой!
-- А я что говорю!
-- Оформляй!
Поменялись, то есть оформили куплю-продажу в довольно длинной и сложной цепочке, в конце которой Виктория въехала в искомую комнату. На приличную улицу, между прочим, хотя сталинки на неприличных улицах не строили.
Отметили, как смогли, новоселье и зажила Виктория Карповна, в комнате с окном на юг, вспоминая добрым словом и подругу-риелтора и съехавшего молодого человека Феликса. В комнате и ремонта не пришлось делать, чисто жил Феликс, опрятно. Познакомилась с соседями, Андрей Евгеньевич даже рюмку на новоселье выпил и за дамами ухаживал, а Розалия Львовна – две. И опять все на достойном воспитанных людей уровне:
-- Передайте, пожалуйста, сыр – просит Розалия.
-- Прошу вас – подает Виктория.
-- Еще винегрета? – интересуется подруга-риелтор у всех.
-- А как же – отвечают все.
А через год Андрей Викторович влюбился, а еще через три месяца женился и комнату продал, честное слово. Купили они с женой, целую квартиру на набережной. А эту запулили, соответственно. Тоже молодому человеку, правда, только что освободившемуся, по прозвищу Цапфа, его весь соседний район знал и не чаял, когда он гикнется с перепою.
Отсидел малец за пьяный дебош с поножовщиной, а когда вышел, родня скинулась и отселила его к чертям собачьим. То есть не к чертям, конечно, а к Виктории и Розалии Львовне, и началась у тех веселая жизнь. Что ни день, то пьянка с привлечением друзей, приятелей и случайных знакомых, что ни ночь, то милицию вызывают, которая к ним уже и не ходит, аргументируя это, весьма основательно:
-- Будет труп или килограмм герыча, приедем, а так, чего ж.
Подруга-риелтор, только руками разводит.
Кто ж знал.