«…А НА СТЕНЕ СМЕЯЛСЯ ПЛАКАТ…»
Обнаружился Ефим Вишневский. Не виделись-не слышались 25 лет. На новый год вдруг раздался звонок из Калифорнии (?):
— Узнал я, что Валька умер! Неужели — правда! Он был заквашен на более долгую жизнь!
Теперь время от времени звонит, по часу иной раз разговариваем.
— Остановись, Ефим, дорого ведь очень,— напоминаю ему.
— В отличие от тебя, я могу себе это позволить. Это у вас — нищета, а вы все за Путина голосуете.
— Основания есть.
— Сюда надо! В Америку переезжай. Здесь — государство к людям повернуто и почти круглый год теплынь, сейчас уже все цветет, а у вас — холодрыга.
— Ну уж, конечно. Прямо сегодня и соберусь.
— Хотя бы в гости.
— Вся моя любознательность вон вышла.
Через знакомого бизнесмена, у которого в Москве растущая обувная фирма и который «часто из Штатов в Москву ездит», просит переслать Валины сочинения. Мол, да, оторвался давно от Валентина, но никогда не забывал, любил Вальку.
— Ты, небось, и не знаешь его строчек, какие я с юности помню. И вообще — Валька ведь первым многое написал… «А на стене смеялся плакат о жизни радостной и счастливой»…И не забудь прислать « Мы — заблудившиеся внуки Октября»…
С Валей они были знакомы задолго до университета. В университете же Ефим — кудрявый, мощный физически, зычный речью, острый умом, мобильный, активный добряк-парень, гулена, по его же словам, «пьющий еврей с авантюрной жилой», словно не знавший, куда свою «нутряную» доброту и природную энергию приспособить… Работать студентам тогда, кроме как на неофициальной разгрузке вагонов, не разрешалось, да он, учившийся журналистике, этого и сам не хотел. В университетском радиоузле подвизался, в московских, в иных, разбросанных по стране, газетах, стихи, вроде, сочинял… никогда не слышала их и не читала. Перекатывался по городам и весям. То Калмыкия, по-моему, то Дальний Восток, то в Москву возвращался, то исчезал снова. В Днепропетровске, вроде, живал, вроде, сестра у него там, которая понимает его и любит. Очень мало, выходит, знаю я о внешней жизни Вишневского. Но то, что в натуре его, в крови, в характере — неистребимая доброта и правдивость,— знаю. И жаль: никак к прожитым годам не приладил он свою доброту, и, похоже, никто другой ее не приладил к своей жизни тоже.
— Ты опять водочки хлебнул, Ефим?
— А ты слышишь алкогольные пары через океан?
— Что делать — слышу.
— Да, без водочки, и вправду, не живу. …Еще вот книжку делаю — «Необыкновенные приключения недобитого еврея, через Тель-Авив перебравшегося в Америку». Может, успею.
Собрала я для Ефима три последние — из вышедших —Валины книжки. Поэму, толику стихов в плохоньком рекламном изданьице и «Турусино», номер «Автографа», где две полосы памяти Проталина посвящены, черновую рукопись однотомника, куда стихи разных лет, опубликованные и не напечатанные, уже год собираю. Свои 12 главок из этих вот записок, те, что распечатаны были. Прозы Валиной ( не опубликованной) не смогла распечатать: бумаги мало оставалось в доме, да и принтер заело.
Звонят от Ефимова знакомца:
— Груз-то габаритный? Если я не на авто приеду?
— Килограмма три…
Приехал молодой человек на умопомрачительной красоты мотоцикле:
— Пробки везде. А так — от них не зависишь. Все будет доставлено в Калифорнию в лучшем виде.
…Выполнила эту просьбу Вишневского только теперь. Не объяснить в данном случае, как тяжко нам с Ваней в течение четырех месяцев дается не то что каждый день — каждый час. Не объяснишь, что жить нам приходится одним днем, часом единым: свалилась на внука моего жестокая, жесточайшая «молодая депрессия».
* * *
О.М. ПОПЦОВУ
Уважаемый Олег Максимович!
Чтобы что-то связалось у Вас в памяти, скажу, что первый раз я знакомилась с Вами между 19 и 22 августа 91 года в Белом доме, затем несколько раз на ходу виделись мы в Минпечати, когда я много сотрудничала с М.Н. Полтораниным, с замечательным М.А. Федотовым ( в частности, в связи с тогдашней газетой «Карьера»).
В 92-93гг. мы с мужем Валентином Проталиным издавали журнал «Культура и свобода». С 94-го — газету «Автограф». Последний номер «Автографа», выпущенный уже без Проталина (см. полосы 10 –11), посылаю Вам с этим письмом. Проталин издавал также Блока (толику тиража закупил и Сорос), Белого, Жирмунского….
С дефолтом, с болезнью, с кончиной мужа, я смогла сделать только то, что смогла. «Допротолкнула» через московскую издательскую программу выход книги Александра Лациса о Пушкине «Верните лошадь!», отказалась запродаваться с «Автографом», т.к. в предложенной «мизансцене» газета теряет лицо, перенесла на дискеты малую прозу Проталина (рассказы и повести — житейские истории конца 80-х— «Одно к одному»), серию эссе ( о культуре, о нематериальном, 90-2001 гг.) «Пятое измерение», 1-ю часть 11-го тома романа «Лабиринт» ( или Сказание о Тезее; 1-й том вышел в 92 г. в Совписе), подобрала репрезентативный стихотворный однотомник ( при жизни муж не смог однотомника выпустить).
В дискетах и моя рукопись (2001— 2003), посвященная памяти Проталина, «Синдром усталости» ( «И исповедь, и завещание»), около 20 п.л., куда включен и дневник мужа 1-ой половины 80-х, мой дневник 97-98 гг.
Сделала несколько попыток хоть как-то понять, что из названного и как даже сейчас можно издать, пусть даже в 50-ти экземплярах, к 70-летию Проталина. Все попытки «стались» неверными.
… Ваше объединение называется «Пушкинская площадь», наша газета, Пушкину посвященная, — одна такая и в России, и в мире. И с 94-го
по 2001 мы ее каждое 6-е июня почти что ритуально продавали множеству постоянных и новых читателей…
Понимая меру Вашей занятости, все-таки набираюсь духу просить Вас совершить единственно значимое теперь для меня деяние — практичным глазом прочитать то, что у меня есть.( Потолковать со мной, как поступать в моей ситуации, можно ведь и по телефону). Если Вы не откажетесь это сделать, я немедленно перешлю Вам распечатки.
В июле, говорят, мне заплатят около 17 тыс. руб. за работу над книгой Лациса. ( К слову замечу, что в последний год жизни Лациса прокормить его помог нам А.К. Симонов). Вложила бы я их в издание Проталина, хоть и смешна эта сумма.
Простите за беспокойство.
Галина Георгиевна Сорокина, 443 48 41.
* * *
Примечание к этому Интернет-изданию «БПП»:
ни один из адресатов, к кому я обращалась с просьбой о помощи в посмертном издании сочинений Проталина, никак не откликнулся. 70-летие Валентина отмечалось в ЦДЛ. Наталья ПОЗНАНСКАЯ позаботилась о том, чтобы освободить на вечер 12 ноября 2003 года от других мероприятий «Малый зал» ЦДЛ и на некоторое время некоторое место в его нижнем буфете.
Июнь-2010 Г.С.
Примечание:
Уже позднее - к 75-летию Проталина, томик избранных стихов, включая неопубликованные, под названием "Стихи разных лет", Галина Сорокина издала на собственные скопленные деньги, как, впрочем, и другие посмертные публикации Проталина, не изданные при его жизни.
Н. Пичугина.