Мой костёр.
Треск… Искры снопом взвились прямо в чёрное небо. Ещё некоторое время весёлыми светлячками они кружили над костром, а затем одна за другой погасли.
Я сидела на перевёрнутом ведре, задрав голову, и усмехалась. Вспомнила, как маленькой думала, что искры становятся звёздами. Не все, конечно, а лишь самые «летучие», сумевшие скакнуть прямо в бездонную высь. Глупенькая! Ведь звёзды – это светила, а искры… это… искры. И с тайным ощущением превосходства себя одиннадцатилетней над собой четырёхлетней я вновь уставилась в костёр.
Дедушка сидел рядом на таком же ведре: худой, нога на ногу, острый подбородок на ладони, лохматые с сединками брови чуть нахмурены, в задумчивых глазах пляшут отблески огня. Прям Кощей Бессмертный, только добрый. А я тогда буду Марьей-царевной, Кощеевой внучкой! Я постаралась как можно изящнее облокотиться на свою коленку и с царственной грустинкой воззрилась на языки пламени. Прохладный ветерок дунул копчёным дымком прямо в глаза, «царевна» отчаянно заморгала, чихнула и прослезилась.
Нет, лучше мы с дедом будем геологами! И сидим мы вовсе не за домом, на пустыре, а в тайге, на лесной опушке. Я старалась не глядеть на рваный мяч и хлам из подвала, который и был основой нашего костра. Я представляла себе самые настоящие поленья с капельками смолы и запахом ёлки.
Закрыв глаза, я попыталась вслушаться в темноту: треск цикад, тихий посвист ночных птиц, шелест пламени… Бряцанье вилок, «погодную» музыку из программы «Время» и смех соседки с пятого этажа, похожий на смех гиены, я изо всех сил прогоняла из ушей.
- Нда-а-а… - дед вздохнул и покосился на меня. – Поленьев бы сюда, настоящих.
- Угу… - я немного смутилась: неужто догадался?
Опять зажмурилась и будто закуталась в таёжную ночь.
- Ю-уля-а! Возьми кофту-у! – это бабушка кричала с балкона. Вот тебе и геологи!
Я поплелась к кустам и деревьям у дома.
- Бабуль! Ну, мне не холодно! Я в дедулином пиджаке!
Но кофту всё равно пришлось взять. За меня ведь беспокоятся! Хорошо, хоть не стала говорить: «Вот будут у тебя свои дети…» А я вообще жениться не собираюсь! Все мальчишки – дураки! И зачем мне дети?
Когда я вновь подошла к костру, то увидела Серёжку! Стоит на палку опирается. Интересно! Между прочим, это наш костёр с дедом! Вот на прошлой неделе Серёга жёг хлам из своего подвала, я к нему подходила? Нет! А ему что здесь надо?
Сердито брякнув ведром, я хмуро уставилась на короткие язычки пламени. Потом подошла к деду, обняла его за сухие плечи и ткнулась носом в шею: МОЙ дед и МОЙ костёр! Серёжка потупился и, вроде как, стушевался, а потом хмыкнул, присел на корточки и подал деду свою палку. Вот нахал! А дедушка, как ни в чём не бывало, взял эту палку и начал «поправлять» огонь. Я развернулась и … села на ведро. Пристроила своё раздосадованное лицо на ладони и закрыла глаза, на всё…
Наступающая ночь дышала прохладой и пахла сырой травой. Среди деревьев протяжно тренькала какая-то птица. Цикады разверещались не на шутку. А соседка с пятого этажа всё не унималась! В конце концов можно представить и прерии, с гиенами…
- Как вы тут, друзья?
Это мама! Я радостно открыла глаза. Серёжку как ветром сдуло! Хорошо иметь маму – учительницу. Все её хоть и чуть-чуть, но побаиваются! Мама завела разговор с дедом о прошлогодней картошке и старых прогнивших ящиках, которые тоже надо бы сжечь. Я рассказала ей о прериях. Дед усмехнулся, а мама потрепала меня по голове и неспешно пошла к дому. Я смотрела ей в след. Когда вырасту, я тоже буду такая же, как мама! У меня будет такой же красивый пучок, ясная улыбка и лёгкая походка!
Я счастливо вздохнула, посмотрела на догорающий огонь, на притихшего деда и … мне стало не по себе! Если я стану взрослой, то тоже, наверное, буду думать о старой картошке и гнилых ящиках. А как же наш костёр? И дедушка?..
Я представила, как он, совсем седой и ещё более усохший, сидит у костра один. Совсем ОДИН…
- Ну, что, Девочка, затушим, да и тоже домой? – дедушка ласково смотрел на меня.
- Дедуль… Давай на угольки… посмотрим… - попросила я вдруг охрипшим голосом.
- Давай… - дед улыбнулся и разворошил угли, чтоб ярче горели.
Я долго сосредоточенно всматривалась в красные пылающие точки на чёрной земле и решила: как только подрасту – женюсь! И у меня тоже будет дочка! И я обязательно научу её любить искры и долго, не мигая, смотреть на пламя! И дедушка никогда не будет у костра один! Никогда!