... Старик сидел у костра, смотрел на рыжеватое пламя и прислушивался к звукам ночи. Вот едва слышно поёт свою песню сверчок. Тихие хлопки крыльев - пролетела ночная птица. А вот и то, чего он ждал: лёгкий перестук копыт, тихое ржание. Старик представил, как лошадиные копыта оставляют следы на запылённой, вытоптанной до состояния камня дороге, как конь приближается к месту стоянки, втягивает воздух ноздрями...
Закончился летний вечер и земля, нагретая за день, отдавала теперь своё тепло. Пахло пряностями и свежескошенной травой. А ещё ветром. Запах свободы, который так нравился старику. Из костра ввысь взвился столб искр - а значит, путник уже совсем рядом. И правда, топот копыт значительно приблизился, а после и затих.
Босоногий, гибкий мальчишка спрыгнул с коня и подбежал к деду.
- Здравствуй, Годявир. - поздоровался он почтительно, протягивая старику полотняную сумку. - Есть хочу, аж живот сводит.
- Здравствуй, Илоро. А ты не забыл кое-что сделать?
- Я понял тебя, дед. - кивнул мальчик. - Сначала надо позаботиться о лошади, а потом о самом себе.
Старик кивнул и улыбнулся в бороду. Толковый внук у него растёт. Паренёк вернулся к коню и, напевая вполголоса что-то, повёл его к остальным лошадям табора, где и занялся своим любимцем.
Годявиру, несмотря на почти сплошную темноту, было видно, что делает мальчишка. Следить за ним не нужно - паренёк хорошо знает своё дело, да и лошади его любят. Вон Сокол как тянется, да и другие начали прядать ушами, едва заслышав знакомый голосок.
Илоро закончил с Соколом и прибежал обратно. Дед молча протянул ему лепёшку и кувшин с молоком. Мальчик сел у костра и уставился на пламя, не забывая при этом ужинать. Аппетит у паренька здоровый, тягостными размышлениями не испорченный. Илоро быстро справился с едой и оглянулся на деда. Словно жемчуг в темноте сверкнула его улыбка.
- Спасибо.
Старик кивнул и снова уставился на огонь. Паренёк придвинулся к деду, прислонился к его плечу и посмотрел туда же, куда и дед.
Утром табор уходит. Снова дорога, снова леса и поля, новые места и ветер. Годявиру нравились такие перемещения, он словно молодел в дороге. Да и Илоро будет полезно развеяться. Не дело - сидеть на месте в его возрасте. И так с утра до ночи носится, лишь бы не останавливаться. Кровь цыганская, перекати-поле.
Старик закурил и ароматный дым поплыл над трубкой. Теперь, едва только солнце поднимется над горизонтом, они отправятся в путь. Куда, зачем? А, какая разница! Главное, что они уйдут. Растворятся здесь, для того чтобы появиться где-то в совершенно ином уголке света и обосноваться там. Ненадолго. Незачем ограничиваться одним местом, когда тебе принадлежит весь мир...
Годявир смотрел на пламя и старался не шевелиться. Прислонившись к его плечу, так и задремал Илоро. Огненные блики играли на его лице, чёрные ресницы трепетали, а губы складывались в улыбку, когда ветер доносил до них лошадиное ржание. Больше всего мальчик любил лошадей, свободу и движение.
- Настоящий цыган. - улыбаясь, шёпотом сказал его дед и обратил свой взгляд на восток.
В клубах сладковатого дыма от его трубки, над горизонтом начало медленно подниматься солнце...