Легендарная Агидель

               

   С полным упоением прочитала я недавно книгу «Слово о реках, озерах и травах» Рима Ахмедова (Уфа. Башкирское книжное издательство. 1988 г.). Человека с красивой душой, влюбленного в природу, людей, историю родного края. Особенно покорила  глава  о путешествии по Агидели (реке Белой). Называется она «По следам народных легенд». Рим Ахмедов не только знает множество народных сказаний, связанных с природой края, но и не устает расспрашивать старожилов, хранящих в памяти предания о горах, реках, городах, селах. Читаешь книгу и создается впечатление, будто плывешь вместе с ним по горной реке, зримо видишь чудную природу, погружаешься в волшебный мир легенд, былин, сказок, связанных с Уралом.

   Меня очаровала поэтичность  описаний. Могучие лоси, пасущиеся на водных пастбищах, звучно фыркающие от попадающей в ноздри воды и не боящиеся человека. Золотые пчелки – знаменитые бурзянские пчелки, летающие в дурманном аромате миллионов цветущих лип, своим трудолюбивым жужжанием успокаивающие душу. Рыба, сверкающая разноцветной чешуей с плавниками, подобными парусам: таймени, хариусы, подусты, лещи. Душистые травы, напоенные целительными соками земли. Река, протекая через Доменные воротца, превращающаяся  в расплавленное золото, серебро, медь, свинец. Белые туманы в Сумрачной долине, оправдывающие название «Седой Урал».

   Глубоко ранит автора книги пренебрежение людей к сокровищам земли. Парню, нашедшему череп пещерного медведя, и в голову не пришло, что находка бесценна, ей бы лежать в музее. Так нет, утащил в свою «берлогу», действуя по принципу: я не возьму, так другой подберет. «Кознями Шульгена» (Шульген в башкирском эпическом сказании «Урал-батыр» –  злобный и коварный брат Урала, ушедший в подводное царство со своими соратниками дивами) называет Ахмедов неразумное, даже вредительское отношение властей к природе края: «За минувшие семьдесят лет Шульген испоганил до немыслимой крайности не только Агидель, но и другие творения сыновей Ураловых – Сакмару, Нугуш и Урал (Яик), ненавистные ему уже одним своим названием. Наверное, поэтому в верховьях Урала он ухитрился возвести сразу три водохранилища – Верхнеуральское, Магнитогорское и Иреклинское. На что уж чистейшая была таежная река Нугуш, ни одного промышленного объекта нет на ней, а как построили водохранилище – с гнильцой сделалась в нем вода, для Шульгена рай. Сумел он и до Караидели добраться – перепрудил реку Уфу плотиной высотою почти в сорок метров, образовалось там Павловское водохранилище – его с гордостью называли «башкирским Байкалом», да почему-то и оно начало гнить, превратясь в незаживающую водную «болячку». Вспомните: не реки бегучие, а воды стоячие дают дивам силу и пристанище».

   Бесценна «лирическая повесть» Рима Ахмедова сонмом сказаний башкирского народа, которыми овеяны те места, по которым проплывала резиновая лодка путешественника. Я, жительница Урала, являюсь страстной поклонницей уральских легенд. В детстве читан-перечитан Бажов. В юности – роман «Каменный пояс». Позже зачитывалась Ферсманом. Его описание рождения Уральских гор воспринималось как фантастическая повесть. Несколько сот миллионов лет назад, в Девонский период, на месте Южного Урала плескалось бескрайнее море с разбросанными тут и там зелеными шапками островов. В Каменно-угольный период начала вспучиваться морская пучина мощными подземными извержениями. Растекалась раскаленная лава по дну морскому, пожирала морских жителей и застывала, инкрустированная всем, что успела захватить. Новая волна извержений, ломая, сминая в складки твердь, вздыбилась вулканами. Отступило море. Образовались молодые горы, богатые яшмами невиданной красоты, самоцветами, рудами. Поселились на склонах гор люди. Верили они в добрых и злых духов, управляющих миром. Помню легенду о Змее-полозе, что решил землю опоясать, да замерз, ползя по морю холодному. Превратилось его тело в Каменный пояс. Нефтью стала кровь его. Чешуя рассыпалась самоцветами. А Рим Ахмедов ввел меня в мир башкирских сказаний. Мне так хочется, дорогие читатели, познакомить вас с этими интереснейшими историями, что я решила просто взять и процитировать их. Не все, конечно. Но даже те, что выбрала, думаю, увлекут вас. Вам, несомненно, захочется попасть в эти волшебные места, увидеть воочию легендарную Агидель – мать башкирских рек. Позволю себе прослоить цитаты краткими комментариями-привязками к упоминаемой местности.

                ***

     Начиналось путешествие с города Белорецка, что раскинулся в верховьях реки Белой:

    «По преданию, на месте Белорецка, там, где возвышается здание госбанка, два с лишним столетия назад стояла юрта башкира Баима. Место для кочевья привольное: и пастбища имеются для кобылиц, и всякого зверя в лесу полно для охоты. Жить бы да радоваться, бишбармак кушать и кумысом его запивать, да на беду Баима в горе Атяс на берегу Яика обнаружили большие залежи железной руды… Окрестности той горы безлесные, вот и приглянулись купцу Твердышеву пригожие для завода Баимовы угодья: река тут удобна для запруды, а лесу вокруг – завались. И начал он торговаться с Баимом, чтобы землю купить. Дам тебе, говорит, каравай хлеба, топор и медный казан, а взамен попрошу немножко землицы, которую можно измерить бычьей шкурой. Засмеялся Баим, согласился, думал, шутит купец: много ли земли накроет шкура даже самого крупного быка? А купец был хитрый. Нарезал он из шкуры тонюсенькие ремешочки, связал и окружил ими чуть не все кочевье. Что оставалось делать Баиму? Сам договор подписывал. Пришлось убираться прочь, переселяться за Уралтау, там и до сих пор находится деревня под названием Баимово. А люди еще долго называли то место, где строился железоделательный завод Баимтограном, то есть «Тут жил Баим».

                ***

   Ниже по реке, возле села Узян –  глубокий плес, называемый Плесом Голых Дьяволов:

  « Возле Узяна, стремительно прокатившись по перекату, река приостанавливает свой бег в довольно широком и глубоком плесе. Это – Плес Голых Дьяволов. Так окрестили его в гражданскую войну, когда проходила тут партизанская армия Блюхера. Белоказаки от самого Белорецка преследовали партизан по пятам, совершая налеты в тыл и мешая продвижению армии, оказавшейся глубоко в тылу врага. Напали они и на Узян, где еще оставались обозы и походный лазарет. Завязалась ожесточенная схватка. Неожиданно в спину обнаглевшим казакам ударила невесть откуда взявшаяся конница. Оглянулся один бородатый казак и заорал в ужасе: «Голые дьяволы!». Прямо из воды, как в сказке, выскакивали на мокрых, неоседланных лошадях обнаженные всадники и, сверкая шашками, устремились в бой, ударив с тылу. Белые казаки в панике бежали, преследуемые этими «голыми дьяволами». А те всадники, сказывают, сделав свое дело, свернули обратно к реке и скрылись под водой. В погожую погоду, когда нет дождей и вода не мутна, можно увидеть на дне плеса конские морды и белеющие тела всадников»

                ***

   Недалеко от поселка Бурзян (чаще всего так именуют село Старосубхангулово) находится поляна Черной коровы. Чуть выше Старосубхангулово одна из горных вершин тоже носит название вершины Черной коровы.

   «Когда-то давным-давно в этой красивейшей горно-лесной местности обитал башкирский род во главе с батыром Каракулумбетом. А по соседству, в полутора днях конной езды отсюда, жил батыр Бабсак из другого рода, называемого кыпсаками. Однажды напал Каракулумбет на владения кыпсаков, перебил и разграбил жителей, убил и батыра Бабсака. Но остался от Бабсака малолетний сын Кусяк. Когда он подрос и вошел в силу, решил отомстить за отца, как того требовал обычай кровной мести – карымта. Собрал войско и пошел войной на Каракулумбета. Одолел он батыра, убившего отца, однако, прежде чем расправиться с ним, посадил на черную корову и с позором провез по кочевью. Кусяк безжалостно – кровь за кровь! – уничтожил всех жителей рода, оставив в живых лишь одну душу – мальчика, который и стал основателем рода бурзян. От башкирского слова: бер-ян, одна душа. Ту поляну, где Кусяк посадил на корову ненавистного Каракулумбета, до сих пор называют поляной Черной коровы».

                ***

   Неподалеку от поселка Старосубхангулово, в междуречьи Агидели и Нугуша высится гора Масим. Масим-хан – один из героев сказания «Кусяк-бий», глава всех башкирских родов.

   «Где-то здесь, если верить легендам, находилась ставка хана Масима. Не на вершине горы, конечно, а у ее подножья, на одной из полян пологого склона, где журчат родники. И вовсе не таким уж добрым и справедливым был могущественный хан, имевший в подчинении всех родоначальников башкирских племен. Кровавым и жестоким правителем он предстает в народном героическом сказании «Акбузат». Масим вместе с Акбулат-бием убили Сура-батыра за то, что тот не повиновался приказам хана и биев, защищал народ, а жену батыра утопили в озере Шульген. Чтобы полностью уничтожить род Сура-батыра, искали его сына Хаубана, да не нашли. Приютил мальчика старик Тараул, пасущий скот у жадного Иргиз-бия. Став юношей, Хаубан добывает себе крылатого коня Акбузата, с его помощью совершает богатырские подвиги, сражается с Шульгеном – владыкой  подводного мира, с чудовищем Кахкахой – отцом хана Масима, охраняющим подводное царство Шульгена, освобождает из плена с остальным народом и свою мать, затем убивает самого Масима».

                ***

   В дневном переходе от Старосубхангулово находится Карангы тугай – Сумрачная долина. Егерь Хамит, присев у костра, рассказывает:

    «– Тут, под Камнем, хозин живет  –  Хужа…
      –  Медведь? –  спросил я, так как хозяином тут принято называть косолапых мишек, хотя отлично понимал, что речь пойдет о каком-нибудь сказочном существе, которыми башкиры исстари любили населять любую речку или озерко, пещеру или скалу. Такие представления очень живучи, причем не в суеверном невежестве суть, а в живом поэтическом восприятии мира…
     – Нет, не медведь, а Хужа, хозяин воды и Камня,  – с наивной простотой ответил Хамит.
     – Неужели веришь? Ты ведь не видел его. Или приходилось все-таки встречаться? – Я не мог удержать иронической усмешки.
     – Нет, не видел и не встречался, однако знаю. Люди так говорят. – Хамит мою шутку не воспринял, его скуластое лицо оставалось все таким же серьезным и сосредоточенным, задумчив был взгляд, устремленный в пламя костра. – Мне дед рассказывал, а ему – его дед, что тут, еще до Пугача, большое восстание было. Будто бы каратели со своим капитаном Шкапским застали врасплох один башкирский отряд, начали преследовать. Тогда молодой джигит Актуган сказал товарищам: «Сворачивайте в лощину и притаитесь, а я увлеку Шкапского за собой… Актуган, громко выкрикивая свой родной клич, помчался в сторону Карангы-тугая, каратели устремились следом по его пятам. Взлетел Актуган на вершину Камня и спрыгнул вниз, увлекая за собой преследователей. Много их тут потонуло, глубина-то ведь вон какая. Актуган тоже утонул, но умереть ему не дал Хужа, живущий в омуте под Камнем. Не в его власти было вернуть джигиту жизнь человеческую, но он, пожалев храбреца, превратил его в большую рыбу. Однажды в лунную тихую ночь я сам видел, как всплыла огромная рыбина наверх, будто круглое белое лицо сквозь воду засветилось, и расступилась вода, и послышался тяжкий протяжный вздох. Своими ушами слышал, как по-человечьи вздохнула рыба…
   Хамит тоже вздохнул, бросил выразительный взгляд в сторону рюкзака, из кармана которого выглядывала головка еще не початой бутылки…»

                ***

   Ниже по течению располагается известная всему миру Капова пещера, в которой найдены наскальные рисунки эпохи палеолита: мамонт, две лошади, носорог. Сама пещера – гигантских размеров, изумительна по красоте: залы Хаоса, Рисунков, Арочный, Бриллиантовый, Радужный, Хрустальный, Водопадный.

   «Тут есть ключи, озера, пропасти, подземные горы, огромные самородные своды, ступенчатые лестницы, погребальный одр из капельника, и вокруг шесть огромных шандалов со свечами, из той же известняковой накипи… В подземелье этом обитало когда-то особое племя людей, о котором рассказывают много дивного. Там же нередко укрывались разные джины, дивы и дью-пари. Во время смут и возмущений башкиры спасались в подземелье этом с семействами и имуществом. Старики рассказывают о каменной, здесь находящейся, собаке: это див, окаменевший в принятом им облике. Замечательно, что каменная собака эта боится плети, что дождевые облака ей подвластны, и собака не может снести ста ударов плетью; она издает глухой вой, и обильный дождь окропляет окрестность…».

                ***

   Обогнув гору, где расположена Капова пещера, можно подняться по Шульганскому ущелью до небольшого, но бездонного озера Илкысыккан.

   «Йылкы – лошадь, сыккан – вышла. Так что название озера переводится легко: «Лошадь вышла». А дело было так. Заночевал однажды на его берегу башкир-пастух. Не в наши дни, а еще в те времена, когда водилась на свете нечистая сила. Глубокой ночью разбудила пастуха собака. Она жалась к хозяину и заливалась яростным лаем. Открыл глаза пастух, видит: в темноте ночной на берег выбралось безобразного вида чудище ростом с десятилетнего малайку, руки и ноги кривые, голова косматая. Однако не из пугливых был наш башкир, схватил он этого жителя водяного и к дереву привязал. Водяной тоскливо завыл. На его жалобный голос вышел из озера весь седой, но еще могучий старик. Говорит: «Отпусти моего внука, на награду не поскуплюсь. Только как поедешь отсюда к себе, на озеро не оглядывайся. Таково мое условие». Отвязал пастух озерного чертенка, вскочил на лошадь, свистнул собаку и поехал прочь, как велел старик. Едет и слышит за спиной гул топота множества копыт. Не удержался он, оглянулся и что же видит: большие косяки кобылиц следуют за ним. Но лишь стоило ему оглянуться, как самая задняя лошадь повернула обратно, уводя за собой в озеро всех остальных»…

                ***

   «Еще не остывший от впечатлений, вынесенных из Каповой пещеры, служившей конюшней для сказочного коня Акбузата, смотрю я на безмятежную, тихую гладь бездонного озера, и до меня постепенно доходит, что именно здесь нашел свой последний приют Шульген, старший брат мифического Урал-батыра. Когда Урал-батыр в своей титанической борьбе с морем отвоевывает для людей сушу, остается вот это небольшое озеро. И здесь вместе с дивами прячется коварный Шульген, укравший у брата волшебный посох.
   Не отрываю взгляда от воды и думаю о том, как тесен мир: расстался с героями эпоса «Урал-батыр» в самом начале путешествия, в тех местах, где было основное поле их деятельности, а теперь вот новая встреча, в краю загадочных пещер и озер…»

                ***

  Путешественник минует село Иргизлы, которое находится на небольшой речушке Иргизлы, впадающей в Агидель.

    «Пытливый глаз может заприметить многое. В трех километрах ниже устья речки Иргизлы по левому берегу, между живописными распадками, где текут ручьи, встречаются золотисто-желтые кальциты. Ими, словно крупными булыжниками, вымощена подошва склона, уходящего в реку Белую. Отличный поделочный камень. Откуда он здесь появился? Вероятнее всего, вынесен из имеющихся в этом районе пещер. Но если верить легенде, полупрозрачные золотисто-желтые камни – застывшая кровь двенадцатиголового дива, которого после жестокой схватки убил двенадцатью стрелами некий батыр. Как известно, у всех божьих тварей кровь красная, а у дивов, дью-пари и другой нечисти она желтая. По этой причине никто к тем странным камням не прикасается, украшений из них не делают, хотя и нашлись бы умельцы»…

                ***

   Недалеко от Максютово возвышаются скалы: Азан-таш, Сарыбаш-таш, Сундук-таш.

   «… Большой интерес представляет… легенда, относящаяся к временам монгольского нашествия. После первых жестоких сражений с несметными ордами монголов, разрозненные башкирские отряды не устояли перед их натиском, потерпели поражение. Они были вынуждены отступить под защиту горных теснин и лесной чащобы, рассеялись на отдельные группы. Тогда один из башкирских батыров, решив объединить вокруг себя оставшихся в живых сородичей, начал каждое утро подниматься на вершину скалы-мечети и оттуда посылал свой молитвенный азан. С такой огромной высоты далеко разносился его голос, на призыв начали стекаться к нему разбредшиеся по горам и лесам люди, из них удалось собрать новое войско, более грозное и сплоченное, тем более что в него влились башкиры из других прилегающих местностей. С этим войском удалось разгромить нашественников, прогнать их с родной земли. А скалу с той поры стали называть Азан-таш.
   Неподалеку от нее, на правом берегу Агидели, стоит камень Сарыбаш-таш – Рыжая голова. Это в соседней деревне родилась однажды рыженькая девочка – среди южных башкир явление чрезвычайно редкое, и мулла обвинил ее мать во грехе, мол, спуталась с каким-нибудь русским, а девочку проклял, приказал изгнать ее из деревни и поселить на том камне. Желтый лишайник, растущий на плоской макушке камня, в самом деле напоминает рыжеватые волосы. Проплываешь мимо, любуешься на необычайную красоту местности, но вспомнишь предание – сердце сжимается при мысли о том, что это могло быть вовсе не вымыслом, а вполне реальной действительностью, уродливым проявлением жестокости шариата».

   «Неприступную скалу представляет из себя Сундук-таш. Есть у нее и другое название – Исламгул курай-таш. Исламгулом звали батрака одного башкирского бая, который за какую-то провинность решил наказать его, поставив прежде всего условие: если сумеешь забраться на вершину скалы, сечь не стану. Бедняк со страху вскарабкался на отвесную скалу и на радостях, что остался жив, заиграл там на курае… А еще говорят, что на самом верху скалы закопан сундук с золотом и другими сокровищами, спрятанный там от монгольских захватчиков, и никому до него не добраться».

                ***

   Как вам понравились сказания земли башкирской? Я сейчас сижу, печатаю и вновь наслаждаюсь, любуюсь каждым сказанием. Как бы мне хотелось проплыть эти четыреста километров по горной Агидели с таким сопровождающим как Рим Ахмедов. Не удержусь и приведу еще одну выдержку, но не легенду, а слова о природе, ее силе:

   «…Горный край, решив блеснуть на прощанье, щедро рассыпает перед изумленными взорами все имеющиеся у него перлы. И эта щедрость в какой-то степени подавляет, вызывает оцепенение, похожее на дивный сон, особенно когда плывешь по узкому ущелью за хутором Акавас. На высоту сотни метров уходят вверх отвесные обрывы, круглый день покоится в их тени река. Солнце заглядывает сюда лишь случайно, у подножия утесов вечный полумрак. После быстрого бега на перекате Белая замирает на плесах в ленивой истоме, будто дремлет от усталости, едва колыша течением, и камни беззвучно поют колыбельную. Умолкают громкие голоса и смех проплывающих мимо людей. Неведомая сила заставляет их соблюдать почтительную тишину, приличествующую храмам. Любой бесшабашный выкрик звучит кощунственным, ибо в эти возвышающие минуты слияния с природой ощущаешь все ее величие и силу, способную очистить душу от всего наносного и ненужного. Разве из таких походов мы не приезжаем светлее и чище, добрее и мужественнее, чем были?..».

               Спасибо, Рим Билалович, за прекрасную книгу, полную добра и поэзии. Спасибо просто за то, что Вы есть.