Глава двенадцатая. Мир тесен.
Степан выслушал сбивчивый рассказ Бориса о его неудачах, изредка сокрушенно покачивая головой. Они сидели вдвоем в его «павильоне», за закрытыми дверями, и разговаривали вполголоса. Конспирация вступала в свои права. «Враг» в любую минуту мог подъехать на патрульной машине и испортить им спокойное течение жизни. Об этом Степан тоже поведал Борису. Санька решили не звать – решили, что сами разберутся. Степан так решил. И конечно, он имел в виду, что «сами» - это он, Степан, сам распутает, «разрулит» все возникшие в их бизнесе проблемы.
Это его обязанность, как руководителя, и он её ни на чьи плечи перекладывать не намерен. Тем более на плечи Бориса? Да Борис же наивный и простой, как три копейки! Какие у него могут быть представления о бизнесе? Они же там, в том времени, жили как дети в детском саду. За них все решали и кормили с ложечки. «Порциями», усмехался своему точному сравнению Степан.
Несколькими вопросами уточнил у Бориса, на того ли он Мишу вышел. Убедившись, что Борис не ошибся, и произошедшее имеет какие-то пока не понятные Степану причины, он решил успокоить приятеля и отправить его «домой». И главное, чтобы он там, пока, ничего не предпринимал. Меньше хлопот ему – Степану. И больше возможности подумать и решить, что делать дальше. А Бориса все это очень расстроило, он чувствовал свою вину за произошедшее. Как бы, не справился он с возложенными на него обязанностями. Он молча кивнул, и попросил Степана выйти на минутку. Тот хлопнул себя по коленям и хохотнул.
- Ну, чудеса продолжаются. Я к этому вот, - он кивнул на Бориса, - привыкнуть не смогу. Неправильно это, дорогой. Каждый должен жить у себя, в своем времени. Хотя…, что я говорю? Ты ведь там и живешь. Или как?
Махнул рукой и взялся за ручку двери. Перед тем как выйти, обернулся к Борису и протянул руку. Тот привстал на скамейке и пожал протянутую руку.
- Вот! Рукопожатие через время, - Степан грустно улыбнулся, - Боря, дорогой, ты не обращай на меня внимания, на мою старческую болтовню. Будем считать, что нас это не касается. Мы – исключение из правил, нам можно. Хорошо? Мы задумали хорошее дело и его надо реализовать! – он второй рукой накрыл руку Бориса.
- Я ведь много думал о том, что мне Санёк и Закар сказали. Много думал. Они правы. Все что мы сделаем, мы сделаем бес-ко-рыст-но. Не для себя.
- А для кого? – Борис удивленно смотрел на уже выходящего за двери Степана.
- Для людей, Боря, для людей.
Закрыл за собой дверь, вышел на тротуар и, заложив за спину руки, замер, рассматривая сквер между домами. Детская площадка пестрела яркими маечками и платьицами, стояла обычная в это время дня возня. Мамаши сидели на скамейках с колясками и без, молодой папаша учил сына ездить на велосипеде. У подъездов сидели вечные стражи подъездных дверей – бабушки. Лаяла прогуливаемая хозяйкой собачонка, шумели шинами проезжающие автомобили.
Степан благодушно улыбнулся. Улыбнулся и замер. По проезду, со стороны «Беседки ветров» в его сторону ехал неприятно знакомый, серебристый, с синей полосой патрульный «форд». Ехал не спеша, но как-то угрожающе. У Степана мелькнула мысль, что так, по-видимому, идет к своей жертве палач, пробуя ногтем лезвие топора и равнодушно поглядывая на толпу зрителей. Неспешно и угрожающе. В груди ворохнулось и сбилось с ритма сердце. Степан шагнул к своей двери и стукнул костяшками пальцев.
- Боря, скорее смывайся! Слышишь? Скорее, менты едут.
За дверью что-то упало, но никто не отозвался. Машина уже подъезжала. Степан стал спиной к двери, как будто загораживая вход.
- Привет, дядя! – осклабился сидящий за рулем сержант, - А что это ты такой бледный? Поплохело? Чё, мы такие страшные?
Оба уже знакомых «бугая» в форме вышли из машины, и подошли к Степану.
- Кто там, у тебя в будке, дядя? Что ты там так самоотверженно загораживаешь? А ну покажи стражам порядка, открой дверь. Нам интересно.
- А почему это я вам должен показывать? Это частная собственность. Что такое?
Степан решил дать бой этим двум наглецам. Но все решилось очень просто. Сержант отодвинул его так умело, что Степан еле на ногах устоял. А лейтенант уже дверь открыл и внутрь заглянул. По его ногам видно было, что через прилавок он заглянул. Вышел на тротуар с разочарованным лицом, напарнику буркнул: «никого». Степан стоял оперевшись рукой на стену своего павильона.
Палку свою, трость он внутри оставил, когда выходил, и теперь стоял, поджав больную ногу. Злость и растерянность. И еще – отчаяние, что он, старый армянин вынужден молча стоять перед этими молодыми уродами в форме. Стоять и бороться с желанием наброситься с кулаками на них. Понимал, что этим делу не поможешь, только усугубишь. А лейтенант подошел почти вплотную к Степану.
- Слышь, дядя, мне это начинает не нравиться. Это уже принципиально. Нам только что сказали, что этот чудик к тебе пошел. Понимаешь? Надежные люди сказали. Хотя, он нам, натурально, на хер не нужен. Ну, кто он такой? Пьянь, ханыга, да? Конкретный ханыга. Плюнуть и растереть. И забыть.
- Чё ты глазами сверкаешь, дед? – подключился сержант, - тебе лейтенант дело говорит. Чё вы тут в прятки играете? По тебе же видно, что ты знаешь, где этот цыган прячется. Вы же с огнем играете. Мы вот сейчас, натурально, обидимся на вас и устроим вам неприятности. Мы сейчас у тебя в будке дозу найдем. Сечешь? И пойдешь ты сразу по красивой статье. Хочешь?
- Какую еще дозу? По какой статье? – у Степана задрожал голос.
- По тако-ой!
Степан оттолкнулся от стены, плюнул себе под ноги, протиснулся между милиционерами и стенкой и открыл дверь в павильон. Открыл широко и отступил в сторону, держась за ручку двери.
- Бросай! Ну! Бросай свою дозу! С собой носишь, да? – закричал так, что проходившая мимо женщина с девочкой сначала остановилась, а потом испуганно потащила девочку в сторону.
Милиционеры от неожиданности оглянулись и отступили к машине, а Степан вошел в свой павильон и стал в дверях.
- Когда я пацаном еще был, милиционеры без оружия на дежурство выходили, с пустой кобурой. Понял? И они бандитов ловили. А вы…, вы, вон, обвешались наганами-маганами, всякими бирюльками. Вояки. Кого вы ловите? Еще и доза в кармане. Эх, вы-ы! Маму мне вашу жалко.
- Чё ты несешь, мужик? – направился к Степану сержант, истерично хватаясь за прицепленную к поясу резиновую палку. Он, почему-то всякий раз, стоило обостриться ситуации – демонстрировал истерику. Видимо, это было его секретное оружие.
В этом эпизоде, оказалось, есть и странные обстоятельства. На противоположном тротуаре в тени ореха, стоял очень странный военный. Странный тем, что одет он был в форму, которую военные, точнее советские офицеры носили сразу же после Великой Отечественной войны. А именно: однобортный китель темно зеленого цвета со стоячим воротником и с золотыми погонами, темно синее галифе, и начищенные до умопомрачительного блеска хромовые сапоги с легкой гармошкой на голенищах.
А вы знаете, что такое галифе? Милые дамы, это сказка! Гусары, с их обтягивающими ляжки рейтузами, плакали бы от зависти, покажи им кто либо, в свое время, галифе. Сейчас нет времени подробно описать вам безукоризненно продуманный крой этих военных брюк, хитро скрывающих безразмерные карманы и, одновременно проводящих изумительную линию от талии до голенища сапога, напоминающую нижнее крыло бабочки. Да, нет времени.
Итак. Военный, как оказалось внимательно наблюдал всю безобразную сцену у сапожного павильона, и наконец. Когда дело приняло совсем уж неприемлемый оборот, он стремительно засунул руку в необъятный карман галифе и извлек оттуда микрофон. Представьте себе, старомоднейший микрофон, какими пользовались дикторы на радио. И без провода! Постучал по его мембране ногтем и поднес к губам. Через пару секунд сказал в него несколько отрывочных слов, швырнул микрофон в кусты, четко, по военному повернулся, и ушел в сторону проспекта.
А у лейтенанта милиции в этот момент зазвонил телефон. Служебный, что закреплен у него на груди под левым ухом. Лениво повернув и склонив к нему голову он, так же лениво, назвал свой номер и сказал, что, мол, слушает. Потом резко ответил «Есть, щас будем!» и схватил за рукав рвущегося в «бой» сержанта.
- Поехали. Никуда они от нас не уйдут. Понял, дядя? – глянул он на Степана, - все, не договорились мы с тобой. И очень ты нас разочаровал.
Уже садясь в машину, он повернулся к все еще стоящему в дверях Степану.
- Значит так, уважаемый. Мы вас за серьезных клиентов не держали и держать не будем. У нас своих забот хватает. На вас, ханыг, времени нет. Но учти. Если попадетесь – не обижайтесь. Мне недавно такую шутку сказали. «Я не злопамятный, я просто злой, и память у меня хорошая». Намек понял, старый?
- Быстро, быстро! – скомандовал он сержанту, замешкавшемуся за рулем.
- Куда едем, командир?
- Банк гробанули. «Кредобанк», здесь, на проспекте!
- Да ты чё! Без нас? Вот суки, совсем оборзели! Банки наши грабят и в известность не ставят!
- Кончай болтать! Проверь лучше, ствол у тебя с патронами, или дома забыл.
- Обижаешь, начальник, - надул губы сержант.
Ударили по тормозам прямо напротив банка, выскочили из машины и бросились к дверям, подходя с двух сторон. Пистолеты, в лучших традициях, держали двумя руками и водили ими из стороны в сторону, с одного прохожего на другого. Прохожие, до этого спокойно идущие по своим делам, схватились за свои сумки, сумочки и детей и прижались к стене банка. Одна нервная, по-видимому, дамочка упала на асфальт, продемонстрировав замечательные кружевные стринги.
- Давай внутрь, я прикрою! – скомандовал лейтенант, косясь на стринги.
Через минуту сержант вышел из банка с молоденькой служащей в униформе. Оба пожимали плечами и оглядывались. Из всего было видно, что этот банк сегодня не входил ни в чьи планы. По части грабежа, грубого и не приемлемого для представителей самой либеральной экономики. Ведь все они освоили уже давно методы отъема денежных средств законными путями. И теперь готовы были бороться с нецивилизованными бандитами вместе с государственными службами правопорядка. С представительницей банка попрощались, по военному пошутили. Мол, репетиция, учения.
- Кто тебе звонил, командир? – спросил сержант, когда отъехали.
- Сам, - удивленно пожал плечами лейтенант.
- Комиссар?
- Да.
Помолчали.
- Так. Никому ни слова. Шутит кто-то. Узнаю – голову оторву.
Дежурство в этот день закончилось со скверным настроением.
Патрульная машина уже прошуршала шинами и скрылась за поворотом, а Степан все еще стоял в дверях своего павильона. В голове его мысли мешались и путались, не давая ни одной задержаться. Руки дрожали.
В другом конце двора, от своего подъезда, по противоположному тротуару в его сторону шел Санек с супругой. Шли не спеша, под руку, Санек помахивал пустой хозяйственной сумкой. Когда поравнялись со Степаном, мужчины одновременно, молча, подняли в приветствии руки. Санек улыбчиво, Степан хмуро. Супруга Санька, Фаина Петровна, кивнула Степану, тихо говоря при этом мужу: «пошли, пошли, нечего раскланиваться, надо же, давно не виделись».
- Как дела, Степа? Что такой суровый? На западном фронте без перемен? – попытался завязать короткий разговор Санек.
- Все в порядке, дорогой. Все в порядке. Не отвлекайся. Идешь по делам – иди…, у меня была бы такая хозяйка, как несравненная Фаина Петровна, я бы горя не знал.
Фаина Петровна не пропустила иронии и погрозила приятелю мужа пальцем. Пара прошла мимо. Степан грустно смотрел им вслед.
Он был вдовцом. Его верная подруга по жизни, красавица Седа, ушла уже более десяти лет назад в лучший мир, оставив его с двумя, слава Богу, взрослыми детьми, сыном и дочерью. Сын жил своей семьей, тоже, слава Богу, хорошо жил. А Степан жил с дочерью, в её семье. Зять, Сергей, отставной подполковник, вернувшись с кавказских перестрелок живым, устроился в какой-то охранной фирме.Так он сказал, когда устроился.
Степан, скажем так, его не расспрашивал, неразговорчивый зять ему попался, но основное знал – не последним человеком в этой фирме был Сергей. А может быть и первым..., или вторым. А может быть это и не фирма была вовсе. Может такое быть? Может. В нашей стране рыночные отношения, как показало время, можно строить только под неусыпным контролем всякого рода служб. Тайных и не очень. Вот и зять Степана Сергей, хоть и был неразговорчивый, все равно чувствовалось, что он – контролирует. Что-то или кого-то.
Если судить по достатку в семье дочери, по машине, на которой ездил зять, и по второй машине, на которой разъезжала его дочка – семейный бюджет у них был приемлемый. А значит и должность у Сергея соответствовала этому бюджету.
Но Степан старался жить на свои. Смехотворную пенсию вносить в семейную кассу было бы неловко. А его «павильон» приносил ему небольшую, но заметную прибавку к пенсии и разнообразил быт пенсионера. Не в «козла» же, в конце концов, во дворе весь день стучать. А попить пивка всегда время можно найти. График работы был у него под собственным контролем.
Сейчас у него не проходила досада на самого себя. Как это он оплошал, растерялся перед этими сопляками. Прошло не более полчаса, и вот теперь Степан знал, что надо было делать и что сказать этим хулиганам в форме. А тогда, надо же – растерялся.
Он уже сидел на своём рабочем месте и все больше уходил в работу, отвлекаясь от пережитого. Подняв в очередной раз взгляд на стол за какой-то надобностью, он вдруг увидел завернутую в серую грубую бумагу колбасу. Э, так Борис ведь принес её ОТТУДА! Первая мысль была положить колбасу в холодильник. Но холодильник у него был небольшой и весь забит резко пахнущими клеями и растворителями. Решение пришло быстро. Действительно, зачем время терять!
Степан закончил самый срочный заказ и отправился домой. Палка колбасы была завернута сначала в прозрачный полиэтиленовый пакет и положена в яркий пакет «кока-кола». Серая бумага, разумеется, была выброшена.
Еще через полчаса маршрутка мчала его в спальный район города, где, как рассказал ему Закар, находился никому не известный, спрятанный за старым кирпичным забором и громадными, с множеством сухих веток акациями, «дом престарелых». Нашел он этот «Дом для престарелых и инвалидов №3» быстро, долго шел вдоль забора, открыл скрипучую калитку и услышал: «Вы к кому, гражданин?». Оглянулся – никого.
Слева, такое же, как и забор, старое кирпичное строение с давно не мытым окном, состоящим из маленьких фрамуг, половина из которых была заклеена какими-то бумажками. На бумажках видны были напечатанные тексты. Но шрифт был такой мелкий, что понять, что там написано, не представлялось возможным. Одна фрамуга служила форточкой и была приоткрыта. Оттуда, по-видимому, и раздался голос. Степан подошел к окну и наклонился к форточке. За грязным стеклом ничего не было видно. Но скрипнула не замеченная им дверь, и вышел подтянутый, молодящийся субъект пенсионного возраста в новенькой униформе охранника.
- Я вас спрашиваю, - дребезжащим голосом, подчеркивая «вас», повторил охранник.
- Сейчас, дорогой, не торопись.
Степан полез в карман за бумажкой. Здесь необходимо пояснить, что Закар, когда говорил Степану о доме для престарелых, имел в виду конкретный дом. Какая уж тут у него связь, мы разбираться не будем, но он написал Степану имя и отчество руководителя этого дома. Я, говорит, не знаю, как называется его должность, директор, заведующий или главный врач, но он решит наши вопросы. «Должен решить», сказал Закар. И Степан достал из кармана записку и прочитал охраннику. Вот, сказал, мне надо к Павлу Сергеевичу.
- У вас здесь кто-то обитается? – полюбопытствовал страж.
- Никого у меня здесь нет, дарагой. В моей семье о стариках дома заботятся. Понял? Давай, пропускай меня, у меня дело к Аркадию Сергеевичу.
- А он вас ждет? – страж закрывал рукой проход и надвигался на Степана, подталкивая его к калитке.
- Слушай, - рассердился Степан, - ты чего толкаешься? У тебя что, военный объект здесь, что ли?
- Не положено, - скрипел страж, - не положено. А Аркадий Сергеевич занят. Если бы тебя, приятель, ждали, то он бы меня предупредил.
- У тебя что, крыша едет? Ты кто? Секретарша? Так ты юбку одень и губы накрась.
Но охраннику уже удалось вытолкнуть Степана за калитку и защелкнуть засов. Сам он, не спеша опять ушел за дверь, не обращая внимания на возмущение Степана. Через минуту, когда Степан уже принимал решение повернуться и уйти, из дверей высунулась голова охранника и голос проскрипел:
- Как фамилия?
- Чья? – переспросил Степан.
- Ваша, милейший, ваша.
- Хачкиев, - тихо сказал Степан, и уже громче, - что я тебе, на всю улицу кричать буду?
- А я не могу трубку телефона бросить и к тебе бежать, - огрызнулся охранник.
- А не надо было меня за калиткой держать, - снова рассердился Степан.
Голова скрылась за дверью, и через несколько секунд охранник уже открывал калитку.
- Вон вход, - указал рукой, - по коридору до конца и справа дверь. Написано на ней «заведующий». Давайте, давайте, не задерживайтесь.
Он подтолкнул легонько в спину Степана, видя, что тот собирается ему высказать что-то неприятное. Степан махнул на стража рукой и, прихрамывая, постукивая палкой, направился к двери. Прошел по пустому безлюдному коридору, в котором из мебели имелась одна, обитая дерматином скамейка, и искусственная пальма, и остановился у двери. Постучал. Тихо. Открыл дверь и заглянул.
Перед ним оказался длинный и узкий, уходящий влево кабинет с таким же длинным, на весь кабинет столом, с двух сторон обставленный стульями. А в конце кабинета, в торце этого стола сидел человек, перед которым громоздились кипы бумаг и папок. Сидящий был молодым человеком не старше тридцати лет, светловолосый, полный в сером с искрой костюме, розовой рубашке с розовым же галстуком. С претензией молодой человек.
- Проходите, не стойте в дверях,… пожалуйста, - жеманным, бабьим голосом заявил хозяин кабинета.
- Вы Аркадий Сергеевич? – спросил Степан, подойдя ближе.
- Совершенно верно, я Аркадий Сергеич, - тщательно произнося свое имя и отчество, подтвердил молодой человек, - а вы, я так понимаю, по поводу поставок продовольствия? Мне вчера звонили. Вас Степан Геворкович звать? – сверился он с какой-то записью у себя на столе.
- Можно просто – Степан.
- Нет, возраст надо уважать, - как-то заученно, тихо проговорил Аркадий Сергеич.
Он, выставив вперед руку, с пухлой ладошкой вверх, предложил Степану присесть. Соорудив на лице озабоченность, начал перекладывать на столе пачки бумаг, давая понять, что эта сортировка настолько важна, что любой посетитель просто обязан подождать, пока она не будет завершена. Хотя временами он исподлобья бросал взгляд на посетителя, как бы давая ему знать, что не забыт он. И сейчас хозяин, закончив важные дела, приступит к решению и его вопросов. Наконец он положил руки на последнюю лежащую перед ним бумажку и замер взглядом на Степане.
- Я вас слушаю.
- А чего меня слушать, уважаемый. Дело в том, что я могу поставлять вам очень качественную колбасу. Настоящую, мясную. К которой никакая комиссия не придерется. Э-ко-ло-ги-чески чистую. Чтобы ваши пожилые пациенты могли кушать то, что они привыкли в молодости кушать.
С этими словами Степан вытащил из пакета и положил на стол палку колбасы. Это была «свиная вареная» колбаса в пищевой оболочке, но на ней не было никаких наклеек и надписей. Стоило ей лечь на стол, как по кабинету стал распространяться запах. В начале речи Степана Аркадий Сергеевич приставил указательные пальцы к вискам, с таким видом, будто у него немедленно после слов Степана разболелась голова. Потом, когда на столе оказалась палка колбасы, у него брови взлетели на лоб, и он замахал руками.
- Стоп! Стоп! Что это вы мне здесь ярмарку устраиваете. Вы коммивояжер? Почему меня не предупредили? Я разговариваю только с официальными лицами. А по колбасным изделиям мы проводили маркетинговое исследование, и у нас оптимальное решение по этому сектору продуктов. Централизованные поставки. Уберите со стола продукты! Вы мне и стол и бумаги засалите. Уберите немедленно и стол вытрите!
Степан поднял колбасу и подложил под неё пакет. Он с недоумением смотрел на нервничающего начальника. Вместе с тем, тот начал вдруг втягивать носом воздух, явно принюхиваясь к новому запаху.
- А что это она у вас так пахнет? Чем она пахнет? – скорчив подозрительную мину, спросил Аркадий Сергеевич.
- Как, чем пахнет? – возмутился Степан, - колбасой она пахнет, настоящей колбасой. Вы молодые и знать не знаете, как должна колбаса пахнуть. Вы к химии привыкли, чипсы с памперсами употребляете.
- Какие памперсы?..., что вы ерунду несете?..., памперсы, простите меня…, на задницу надевают.
- Ну, извините, я слабо разбираюсь, - махнул рукой Степан.
- Действительно, чем она пахнет? – не выдержал своего тона Аркадий Сергеевич, протягивая руку к колбасе.
Степан подвинул палку вместе с пакетом. Тот пальцами, как бы брезгливо взял, и поднес к пуговке носу. Пока он нюхал, пальцы сами собой захватили колбасу нормальной хваткой. И Аркадий Сергеевич не выдержал своей первоначальной позиции.
- Слушайте, действительно, какой чудесный запах! Где вы её взяли? Что это за сорт? Я первый раз такую вижу…, и нюхаю…, простите. А можно попробовать?
- Пробуйте, начальник. Я для того и принес. И старушкам понесите, порадуйте. Они вам расскажут, что это за колбаса. Какого сорта и где продается.
Степан отвалился на спинку стула и явно получал удовольствие от того, как менялась ситуация в кабинете.
- Ножик дать? У меня есть, - он полез в карман за перочинным ножом, с которым не расставался никогда.
- Давайте. Он чистый? – и, не обращая внимания на заверения Степана, достал из стола салфетку, протер нож и отрезал от палки маленький кусочек.
Аркадий Сергеевич медленно жевал и невидящим взглядом скользил по Степану. По всему было видно, что и вкус произвел на него должное впечатление. И хозяин кабинета задумался. Он тоже откинулся на спинку кресла и помолчал.
- Да-а…
Вытер салфеткой губы, руки. Салфетку выбросил под ноги, в, по-видимому, стоящее под столом ведро для бумаг. Потом вытащил из кармана платок и повторил операцию. И держа у губ платок, задумчиво уставился на Степана.
- Вы хотите сказать, что можете мне поставлять такой продукт официально? Мы заключим договор? Вы юридическое лицо?
- Какое? Я фактическое лицо. А-а, вон вы о чем. Нет, мы пока официально не зарегистрировались. А зачем это вам, уважаемый? Я буду вам поставлять в нужном количестве продукт, а вы сами найдете способ, как все это оформлять. Не маленький небось, понимаете?
Аркадий Сергеич нахмурился. Спрятал платок в карман, подвигал по столу бумаги.
- Ой…, как мне это все не нравится, - капризно заговорил, - как мне эти аферы надоели! Ну, за что не возьмись, обязательно афера. Нет, милейший, так мы с вами не договоримся. Откуда у вас эта колбаса? А? почему вы мне её хотите без документов всучить? Меня об этом не предупреждали.
- Позвольте, Аркадий Сергеич, ну почему сразу – афера? Накормить пожилых людей хорошей колбаской – это афера? Вот кормить их тем, чем нас сейчас всех кормят – вот это афера! – Степан разволновался, - вот в той колбасе, что вы им даете, я уверен, ни грамма мяса нет!
Степан растерялся от собственной дерзости и окончательно расстроился. Протянув руку, он попытался взять со стола Аркадия Сергеича палку колбасы. Решил забирать свой реквизит и убираться восвояси. Не тут-то было! Хозяин кабинета схватил её обеими руками и отодвинул к себе на безопасное расстояние, куда не смог бы дотянуться Степан.
- Вы, вот что. Как вас? Степан Геворкович? Оставьте мне свой телефон. Я вам позвоню.
- Зачем телефон? Нет у меня телефона, - соврал Степан, - вы мне колбасу верните.
- Нет. Я у себя её оставлю, мне надо будет посоветоваться со своими специалистами. Мы сейчас, кстати, проводим маркетинговое исследование по продуктам питания. Вот мы и ваше предложение обсудим. Вы по какой цене намерены нам её поставлять? И в каких объемах вы можете это делать? – подвинув к себе лист бумаги, ответственно посмотрел на Степана.
- Вы же не хотите иметь дело с аферистами, - усмехнулся Степан.
- Я думаю, что вы пересмотрите свои позиции.
- Ничего я пересматривать не буду, - вздохнув, поднялся со стула Степан.
- Тем не менее…, какую цену вы хотите? – вдруг проявил настойчивость Аркадий Сергеич.
- Какую? Ну, предположим…, по восемьдесят рублей килограмм.
Брови у Аркадия Сергеича невольно поползли вверх. Но он быстро справился со своей мгновенной слабостью и, нахмурившись, глядя в стол и постукивая ручкой, произнес:
- Занятно…, занятно. Это с НДС?
- Чего? С кем? – не понял Степан.
- О-о…, - вновь поднес пальцы к вискам, - да вы еще и экономически не грамотный человек…, как же с вами работать?
- Я не пойму, дорогой. То вы не хотите со мной дело иметь, то вдруг вас цены интересуют. То какой-то эн-де-эса я должен знать, то я не грамотный. Все!
Степан направился к двери. Уже взявшись за ручку, он обернулся и, постучав палкой в пол, закончил:
- Давай так, господин начальник. Вы тут подумайте, а я позвоню вам сам…, или приеду…, через день, другой.
Не ожидая ответа, он вышел. Через полчаса Степан трясся в автобусе на заднем сидении, сжатый с двух сторон молоденькими девчонками, которые, не замечая его, общались через него, хохотали и через каждую минуту названивали кому-то по мобильнику. «Мама родная, сижу я в своей будке и ничего-то уже не вижу». Такие мысли приходили в голову Степану. «Вокруг совсем незнакомая мне жизнь. Эн-де-эсы какие-то, маркетинги. Девушки вот, разговаривают, а я даже не понимаю, о чем они говорят». «Ай-яй-яй».
А в кабинете, в котором недавно гостил Степан, в это время произошел занимательный телефонный разговорчик. Аркадий Сергеич начал названивать по одному и тому же номеру сразу, как только за Степаном дверь закрылась. И каждый раз с досадой давил на «отбой». Толи на другом конце не брали трубку, толи занято было. Аркадий Сергеич нервничал и не мог ничем другим заняться. Он, было уже, положил трубку мобильника в карман и встал, как будто намериваясь идти по неотложным делам, и дошел уже до двери. Но вернулся. Позвонил и расплылся в сладчайшей улыбке.
- Григорий Иванович, вот удача, позвонил и сразу застал вас.
В трубке хохотнули и беззлобно одернули Аркадия Сергеича:
- Аркаша, кончай пургу гнать. Я же на трубке вижу – ты мне уже полчаса названиваешь. Колись, что там у тебя, у меня свободные пять минут есть.
- Ну, вас не проведешь, Григорий Иванович, - прогнусавил Аркаша, - я ведь посоветоваться с вами хотел.
- А что, больше не с кем? Прямо мне надо звонить? Тебе сколько раз говорилось, что я мелочами не интересуюсь, у меня для этого люди работают.
- Григорий Иванович, дорогой, уж больно вопрос у меня, мне кажется, серьёзный. Да…, деликатный, можно сказать.
- Валяй…, не тяни. Деликатный.
- Дело в том…, - затянул своим бабьим голосом Аркаша.
- Короче!
- Ко мне только что приходил человечек. По наводке. Меня предупредили. Ну, я его принял. Так вот, он принес колбасу. Чисто мясную, Григорий Иванович, вы же меня знаете, я в этом разбираюсь. Идеальную. По ГОСТу. Виповскую. И без всяких наклеек. Просто в оболочке натуральной.
Аркаша замолчал, замерев. По ту сторону несколько секунд тоже молчали.
- Ну и чего ты мне звонишь? Кто он? Где он эту колбасу берет? Сколько он тебе предлагает? А? …чего молчишь? Когда вы бля… привыкните выдавать законченную информацию? Или я должен ваши загадки разгадывать?
- Григорий Иванович! Он мне ничего не сказал. Он только сказал, что хочет восемьдесят рублей за килограмм.
- Чисто мясную? По восемьдесят рублей?
- Да, Григорий Иванович…, именно так он и сказал. Это же нонсенс! Мы такую колбасу и по двести не найдем. Что мне делать?
- Ну, не скули, Аркаша. Дешевый номер. Конкурентом меня пугаешь?
- Ну что вы, Григорий…
- Вези свою колбасу сюда, - перебил его собеседник.
- Сейчас буду у вас, - заверил торопливо Аркаша.
Закрывая ворота за выехавшим с территории красным «Пежо», охранник пробурчал: «Надо же, и машина у него дамской модели».
Григорий Иванович встретил Аркашу во дворе своей виллы, сидя в плетёном кресле на зеленой лужайке. На выездной дорожке уже стоял его «шестисотый» с водителем за рулем. Хозяин уезжал, и не скрывал, что торопится.
- Давай, что там у тебя? – протянул он руку к Аркашиному пакету.
Аркаша, не присаживаясь в стоящее рядом кресло, подобострастно наклонился к «хозяину» и, развернув пакет, протянул палку колбасы. Григорий Иванович сразу же поднес к носу срез, сделанный еще в кабинете, понюхал, потом внимательно рассмотрел срез и всю палку.
- «Свиная вареная». Был такой сорт колбасы. Помню. Кто же это чудит? Где он мясо берет? – сам с собой заговорил, - вот что, Аркаша. Продукт у меня остается. Я спешу. Мы с тобой еще созвонимся, да и встретимся…, я думаю.
И уже садясь в машину, не закрывая двери, улыбнувшись, сказал провожающему его к машине Аркаше:
- Что-то мне вдруг один эпизод вспомнился. Давно это было. Я тогда директором центрального рынка был. Да…, это где-то семидесятые годы…, какой-то чудик вот такую же колбасу скупал. Мы еще думали, что подстава…, мент…, так и не нашли. Ну, ладно. Бывай.
Разъехались наши новые знакомые. И в «Мерседесе» действительно уехал тот самый хозяин подвального кабинета, которому докладывали его подручные о «происках» Бориса Ивановича, возвращавшегося в свои семидесятые с поручением от «концессионеров». Располнел он изрядно, полысел так основательно, что брился теперь полностью, наголо. Те же карие навыкате глаза закрывали чуть тонированные очки в золотой оправе. Одет был небрежно, но принадлежность к своему классу подчеркивали перстни и неизменный атрибут торгашей – золотая цепь. А что у него за мысли в голове рождались - узнаем позже.
Продолжение следует. http://proza.ru/2012/01/29/685