Глава 6.
Бородатый Черномор,
Лукоморский первый вор.
Он давно Людмилу спер,
Ох, хитер!
Ловко пользуется, тать,
Тем, что может он летать:
Зазеваешься - он хвать
И тикать.
В.С. Высоцкий
В город они приехали уже поздним вечером, и поэтому решили сперва переночевать где-нибудь, осмотреться, и лишь потом нанести визит к Черномору. У Алены все не шла из головы характеристика, данная колдуну Бубой: «свои его боятся, а соседи опасаются». Ночевать решили на постоялом дворе «Папа Карло», благо прямо из его окон открывался прекрасный вид на нависшую над морем громаду Черноморова белокаменного замка. Ужинали долго и обстоятельно. Правда, матросы, сидевшие за соседними пятью столиками, на взгляд выпившего «для аппетита» кувшин местного вина Алеши, говорили слишком громко. Когда они затянули местную народную песню «Уно моменто», Алеша Попович попросил матросов вести себя потише.
Потом Алена заплатила трактирщику за битую посуду и четыре сломанных стула, и они смогли спокойно, в тишине, доесть свой ужин. Через полчаса в кабак заглянули какие-то рослые небритые типы с бегающими глазами. Типов было немного меньше, чем до того матросов, но в руках у них были дубины и стилеты. В результате Алене пришлось заплатить трактирщику еще за семь сломанных стульев, за три стола и за пролом в северной стене.
Они уже совсем собрались идти спать, но в трактир заглянули четверо - подслеповатый усатый толстячок с золотой цепью до пупа и с ним трое парней, ростом с Алешу, только малость пошире в плечах. Алеша, устало вздохнув, снова приподнялся со стула, но кабатчик стал так причитать, умоляя не разорять его, что Алена решила сперва сама поговорить с нагрянувшими гостями. Узнав, что сеньорита Елена с братом приехали в гости к Черномору, резко побледневший толстячок стал очень любезен, купил для Алеши еще кувшин вина, и, подсев к ним за столик долго рассказывал «уважаемым гостям» о своей нелегкой жизни. Звали толстячка сеньор Базилио. Он утверждал, что является крестным отцом для жителей всех прибрежных кварталов и следит за порядком на вверенной ему территории, добровольно помогая, таким образом, городской страже.
Под конец беседы сеньор Базилио так расчувствовался, что даже прослезился, обнимая Алешу. Когда крестный ушел, наступила, наконец, тишина, по крайней мере, в соседних с трактиром кварталах, и они отправились в свои комнаты спать.
Поутру Алеша подступил к трактирщику с вопросами:
- Ну а что, до нас таких, как я здесь не было? Где-то дня за два, за три до этого? Отвечай, трактирщик мне по честному!
Трактирщик Карло вздрогнул, и перекрестился.
- Господь миловал. Вы первый в этом году... А что, к Черномору еще какие-то гости из северных стран собирались?
- Да. Коль раньше они бы приехали, то уж слухами бы город полнился... Что ж, выходит, мы за день доехали, а они и за два дня не управились. Задержаться видно им была надобность, - Алеша Попович задумался на секунду, но потом решительно махнул рукой. - А и ладно... Трактирщик, стереги коней. Насыпай им овса полны ясельки. Не давай никому к коням притронуться. Ну а нам пусть истопят баньку жаркую, или как это у вас тут называется. Нам помыться с дороги надобно. Да одеть все лучшее, парадное. Мы пойдем к Черномору нынче в гостюшки.
На гору, к замку вела неширокая дорожка, больше похожая на тропу. Перед самыми воротами через глубокий ров был переброшен ажурный каменный мостик.
Когда они добрались до окованных железом дубовых ворот, Алеша замешкался, переводя дух, и поправил парадную шапку. Потом одернул красную, расшитую золотом, шелковую рубаху. Румяный после принятой ванны, раскрасневшийся от волнения - он выглядел, как настоящий жених. Еще раз поправив рубашку, Алеша вежливо постучал в ворота кулаком. Через пару секунд со стены свесилась опухшая небритая морда в похожем на салатницу шлеме и скучным голосом заявила:
- Приемное время по средам и пятницам с десяти до двенадцати.
Алеша озадаченно почесал затылок.
- А сегодня у нас что, Аленушка?
Алена удивленно посмотрела на богатыря:
- Да я третий день всего в вашем мире. И ни с кем что-то про дни недели не разговаривала... А ты что же, не знаешь, какой у вас тут день?
- Да не уследил я как-то. Когда с черноморовыми богатырями выпивали, еще там, у нас на заставе богатырской, он говорил вроде, что пятница.... Да что нам, спросить что ли некого? - и богатырь снова застучал кулаком в дубовые ворота.
- Ну что вам еще надо? - раздраженно загнусила свесившаяся из бойницы небритая рожа. - Ясно же было сказано: по средам и пятницам...
- А сегодня-то, сегодня какой день? – простодушно спросил Алеша.
- Мама-мия! Пьетро, ты послушай! Они там какой день недели не знают! - и сверху кто-то засмеялся. Из соседних бойниц высунулись еще три небритых рожи в салатницах.
Алеша покраснел, как рак.
- Ну Черномор! Я... Мы ему со всей душой, понимаешь... А он тут развел бюрократию. А еще вина приносил, говорил, уважает очень...
И богатырь с удвоенной силой затарабанил в дверь кулаком. Сверху, из бойниц, свесились поглазеть на происходящее еще две рожи, уже без шлемов.
- Доложите Черномору немедленно, к нему гости приехали важные. Коли тотчас ему не доложите, разнесу я у вас тут все вдребезги!
Сверху снова раздался дружный хохот.
- Зря хвалишься. Ворота сам Черномор заколдовал. Никакой силой их сломать невозможно... И звать никого мы не будем. Их высочество отдыхать изволит. Велели не беспокоить по пустякам. Послезавтра приемный день. Вот послезавтра и приходите.
- Ах послезавтра?! - еще сильнее вскипел Алеша. - Да я вас тут...
И он с разбегу ударил плечом в дубовые, окованные железом ворота. Кажется, от удара вздрогнул весь замок. С бойниц послышались испуганные крики. Сверху на ворота посыпалась штукатурка. Дубовые створки затрещали, заходили в петлях, но остались целы и невредимы. Отскочивший от ворот, словно мячик, богатырь удивленно оглядел стены и стал разминать рукой ушибленное плечо.
- Пойдем отсюда, Алешенька. Сказано же, послезавтра, с десяти до двенадцати, - Алена ухватила его за рукав и потянула прочь от замка.
- Выставлять меня на посмешище?! Это я попомню, Черноморушко. Разнесу твой замок по кирпичику, - прошипел Алеша Попович. Оглянулся вокруг в поисках чего-нибудь тяжелого. Но потом новая мысль блеснула в его озорном взгляде. - В зАмке лишь ворота заколдованы, а со стен вон, штукатурка сыплется. А я шуточку получше удумаю...
И он снова подошел к воротам. Подсунув пальцы между воротными створками и брусчаткой дороги, Алеша подхватил их снизу и со всей силы потянул вверх. Снова посыпалась штукатурка и каменная крошка, потом стали падать целые камни. Заколдованные дубовые створки словно в масло вошли в каменную кладку надворотного свода.
- Стой, Алешенька! Все же рухнет тебе на голову! - закричала Алена.
Панические вопли раздались сверху, с бойниц над воротами.
- Ничего, стена не обрушится. Я ворота сниму только с пЕтелек... - прокряхтел богатырь.
Что-то щелкнуло слева от него, потом справа, и Алеша стал опускать уже слетевшие с петель ворота вниз. Пыль и каменная крошка посыпались сверху сплошным потоком, и, в клубах этой пыли ворота с грохотом обрушились во внутренний дворик замка.
- Вот и все. Пошли скорей, Аленушка.
Они вошли в замок, и быстрым шагом двинулись по мощеной камнем тропинке сквозь роскошный цветущий сад к парадному входу Черноморова дворца. У дверей их встретили два дюжих стражника, одетых в железные кирасы.
- Прохода нет! - дружно гаркнули они, и, опустив свои алебарды, уперли их остриями в грудь белому от известковой пыли Алеше Поповичу.
«Ох, да как же это я не подумала, - испугалась Алена. - Ведь Алеша доспех и подкольчужную куртку в трактире оставил. Голой грудью на железо!..»
Алеша тем временем, аккуратно ухватившись за наконечники алебард, резко дернул со всей силушки. Крепко державшиеся за древки стражники от этого рывка с грохотом и лязгом упали на каменные ступени и покатились вниз. Удивленно глянув на оставшиеся у него в руках отломившиеся алебардные наконечники, богатырь кинул их вслед стражникам и взялся за ручку парадной двери. Легонько дернул. Дверь не открывалась... Недобро ухмыльнувшись, пнул ее ногой, и они вошли во дворец по рухнувшей им под ноги двери.
Так, в пыли и грохоте, они прошли анфиладой парадных залов и ворвались в кабинет. У резного столика, заваленного старинными книгами и свитками, развалившись в кресле, дремал Черномор. Похоже весь шум снаружи его совсем не обеспокоил. Входя, Алеша зацепил локтем стоящую у стены на ажурном поставце огромную вазу. Поставец зашатался, и Алена едва успела подхватить вазу на руки.
- Что?.. Кому?! - Черномор взмыл под потолок, а его длиннющая борода напряженно затрепетала. Воздух в кабинете словно наэлектризовался. - Вазу мою не трожь... - прошипел он, устремив грозный, и, одновременно, умоляющий взгляд на Алену. - Осторожно, нежно поставь ее обратно. И к стеночке отодвинь, от входа подальше... Подальше куда-нибудь, а то опять локтем зацепят, не гости, так слуги, чтоб им треснуть. Вот так, - Черномор облегченно вздохнул, когда Алена поставила вазу у книжного шкафа. Тут в коридоре, ведущем в кабинет, появилась грохочущая толпа стражников с алебардами наперевес. Стекла в книжном шкафу опасно задребезжали.
- Стоя-ать! Кругом! Марш! - рыкнул Черномор, и стражники, на цыпочках, двинулись обратно.
- А сами садитесь. Садитесь в кресла, гости дорогие, - продолжил Черномор. - И ничего руками не трогайте.
Только после того, как Алеша и Алена уселись в предложенные им кресла, карлик спустился из-под потолка на пол, аккуратно разложил бороду на шикарном персидском ковре у своих ног и умиротворенно уселся в кресло.
- Ну вот, - он взмахнул рукой, и дверь в коридор захлопнулась. - Теперь рассказывай, гость, зачем пожаловал. Зачем учинил в корчме разгром, зачем мне все двери выломал? Да отряхнись, а то ни лица, ни одежды твоей мне не видно, - Алеша действительно был весь усыпан белой пылью.
- Так-то ты гостей встречаешь, Черноморушка, - обиженно надул губы Алеша. - Мы ж тебя всегда встречаем с угощением, завсегда с открытыми воротами... Ну а ты развел тут бюрократию. Дни приемные, дни не приемные, да ворота крепкие дубовые, да дурная стража бестолковая... - и Алеша стал усердно отряхивать от пыли шапку, голову и рубаху.
Черномор, поморщив нос, раздраженно щелкнул пальцами. По кабинету пронесся холодный ветерок, и вся пыль и грязь с их одежды и из воздуха куда-то исчезла.
- Ты - Алеша Попович, - расплылся вдруг карлик в улыбке. - То-то я смотрю, знакомое лицо. Это мы у вас на прошлой неделе... Эх! - карлик мечтательно закатил глаза. - А кто это с тобой? Ее я точно не знаю.
- Это мне сестрица назвАная. Звать-то величать ее Аленушка. Мы к тебе с ней по делу приехали. Только на Руси у нас не принято, как пришел о деле сразу разговаривать...
Черномор, поняв намек, улыбнулся. Хлопнул в ладоши. Откуда-то сверху полилась нежная музыка. Дверь кабинета распахнулась. Заглянувшая в нее смуглая девица нервным взглядом окинула кабинет и внесла большой золотой поднос с блюдами, кубками и высоким кувшином. Неся поднос к столику, что у гостевых кресел, служанка обошла подвинутый к шкафу поставец с вазой по широкой дуге. Разлив вино по кубкам, она с поклоном удалилась.
- Что у вас за ваза такая, что все боятся ее уронить? - заинтересовалась Алена.
- О! - взмахнул руками Черномор. - Это реликвия, какой нет больше нигде в целом мире, - он важно надул щеки. - Самая крупная фарфоровая ваза династии Мин. Ей две тысячи лет. Посмотрите, какая замечательная работа. Фарфор, тонкий, как бумага и очень хрупкий. Все боюсь, что кто-нибудь уронит ее и разобьет.
- Так поставьте эту вазу в чулан, раз она такая ценная, - пожала Алена плечами.
- Как в чулан?! Я за нее такие деньжищи отвалил, что... Нет! Пусть все видят. Пусть смотрят! Красота для того создана, чтобы ей любовались... - взгляд Черномора переместился на наполненный искрящимся красным вином кубок. - Да! Ну, за встречу.
Они подняли кубки. Закусывая фруктами, поговорили о последних новостях. Потом еще раз подняли кубки. Алеша с Черномором стали вспоминать о недавней совместной гулянке на богатырской заставе. Потом Черномор хлопнул в ладоши и велел принести сразу бочонок вина. Тут Алена спохватилась:
- Благодарим тебя, Черномор, за угощение. А теперь пора о деле побеседовать, - и выразительно посмотрела на Алешу.
- Ах, да... - богатырь зарделся от смущения. - У нас ведь дело к тебе, Черномор... Дело важное... Его надо решить без промедления...
- Да я слышал уже. Ты про дело-то говори, - улыбнулся Черномор.
- Да ведь я и говорю, дело срочное, мы спешили, целый день к тебе ехали, нам нельзя промедлить не минуточки... - продолжал мяться богатырь.
- Хочет он посвататься. Просит у тебя руки твоей племянницы, Лебеди, - вклинилась Алена, не надеясь уже переждать увещеваний Алеши о срочности дела.
Богатырь радостно закивал головой.
- Точно. Так оно и есть.
Черномор чуть не поперхнулся вином. Потом аккуратно поставил кубок на стол, прокашлялся и выдавил из себя кислую улыбку.
- Свататься, конечно, дело хорошее, - карлик вытер мокрую от вина руку о салфетку. - Только я моей племяннице, Царевне Лебедь, не хозяин и ни в чем не указ, - он принялся тщательно вытирать от вина свою бороду. - Она давно живет своим умом, отдельно от всей Семьи. Выходит замуж за кого ей взбредет, и сама, когда хочет, разводится, - и Черномор испытующе посмотрел на Алешу Поповича. - Так что, это ваше дело, сугубо добровольное. Ее я неволить не могу, и тебя не могу отговаривать.
- А почему ты назвал Лебедь царевной? - удивилась Алена.
- Так она ж царская дочка. Дочь моего старшего братца, Морского Царя... А вы что же, этого не знали? - карлик удивленно покачал головой.
- Нет. Откуда нам знать? – в конец растерялся Алеша.
- Так она вам про Царя не рассказывала? - Черномор радостно улыбнулся. - Надо же, какая стала скрытная. И про заклятье тоже ничего не говорила?
- Говорила, что мол, заколдована, - потупившись подтвердил Алеша. - Раз в году приемлет образ человеческий, а потом, на все другое времечко принимает образ белой лебеди, - и он тяжело вздохнул. - Кабы знать, кто наложил заклятие, я б ему пересчитал все косточки, - рука богатыря сама собой сжалась в кулак, и Алеша Попович выразительно посмотрел на Черномора.
- Да ты что? - замахал тот руками. - Ведь мне она племянница. Я ей дядька... Мне делить с ней нечего, - видя, что Алеша немного расслабился и внимательно слушает его, карлик опасливо обвел комнату глазами. - Только у меня есть подозрение... своего отца она обидела. Видно он и наложил заклятие - сильное отцовское проклятие... Как, однако, заразителен, Алешенька, этот твой былинный слог.
Черномор потер ладони, словно пытаясь их согреть, и внимательно посмотрел на богатыря и Алену.
- Я тут подумал... Может, вам стоит к Царю Морскому сходить, за Лебедь посвататься? Если, конечно, Алеша еще не передумал.
Алеша Попович отчаянно сверкнул глазами и расправил плечи.
- А что? И схожу!.. Пусть-ка снимет он свое заклятие! Сколько можно мучить красну девицу?!
- Вот и я говорю, - закивал Черномор головой. - Дело-то семейное. Может, Царь уже и отошел. Может и простит ее, бедняжку... Да я и провожатого вам дам, с упряжкой. Чего долго тянуть? Дворец Царя Морского от моего замка недалече. Быстро домчит, с ветерком. Поговорите с Царем. Объясните ему все. Глядишь, что-нибудь хорошее из всего этого и получится.
Алеша Попович решительно встал.
- Хорошо, Черноморушка. Поехали.
Они спускались вниз по длинной винтовой лестнице, высеченной прямо в гранитной скале, на которой возвышался над морем черноморов замок. Впереди шел провожатый с неизменным, похожим на салатницу шлемом на голове, но с какими-то не то лягушачьими, не то рыбьими чертами лица. На каменных стенах лестницы горели факела. Мраморные ступени уходили прямо в воду. В свете горящих и под водой факелов лестница, на всей протяженности видная в прозрачной, как хрусталь воде, продолжалась вниз, до самого песчаного дна. Алеша и Алена на секунду замешкались, опасаясь ступать прямо в воду, но провожатый, не замедлив шага, прохлюпал по воде, скрылся в ней с головой и, как ни в чем не бывало, продолжил там движение. Богатырь решительно шагнул следом за ним, Алена - следом за Алешей.
- Сколько раз нырял я в сине морюшко, - удивленно обратился Алеша к Алене, - да дышать-то там не получалося. А сейчас нам невозбранно дышится. И идется, словно как по бережку. Видно тут какое-то заклятие.
«Выходит замуж за кого ей взбредет, и сама, когда хочет, разводится... Алеша что, не заметил этих слов Черномора? - Алена с беспокойством поглядела на богатыря. - Он, похоже, вообще ничего теперь не замечает, кроме того, что ему самому заметить хочется... Как приворожили его... Если эта Лебедь - дочка великого колдуна, то в этом нет ничего невозможного».
- А какая красота тут, Аленушка! Золотые рыбки так и светятся!
Их ждала огромная раковина, запряженная четверкой дельфинов. Следуя приглашению провожатого, гости влезли в раковину и уселись на довольно удобном известняковом наросте в форме кресла.
«Ценят они тут комфорт, - подумала Алена. - Не то, что в диснеевском мультике про подводное царство. Там даже Нептун ездил в подводной колеснице стоя».
Возница тем временем взялся за тонкие нити вожжей, и щелкнул длинным хлыстом над спинами дельфинов. Животные, нервно дернувшись, рванули с места. Внизу замелькало дно. Поплыли мимо захватывающие в своей красоте морские пейзажи: розовые и перламутровые скалы коралловых рифов, непролазные джунгли поднимающихся до самого неба (то бишь, до поверхности воды) водорослей, затонувшие корабли и огромные стаи золотых рыбок. Через какое-то время гости уже перестали удивляться все новым и новым красотам подводного мира. Просто потому, что невозможно удивляться все время.
И тут Алена обратила внимание, что за все это время дельфины ни разу не поднялись на поверхность. «А ведь они воздухом дышат. Им на поверхность выныривать надо... Впрочем, мы ведь тоже как-то дышим. Это сколько же силы у морского царя, чтобы все тут заколдовать...»
Алеша, которому наскучило вертеть головой, глядя по сторонам, свесился с борта раковины, чтобы глянуть вперед - и тут же остался без шапки.
- Леший их задави! - возмущенно взмахнул он рукой. - Там за бортом такой ветер! Сырой и сильный, словно голову в поток горной речки окунул! Попробуй-ка высунься... Только шапку сними, и держись покрепче за поручень.
Алена последовала его совету и, взяв шапочку в руку, высунула голову за ажурный борт раковины. Поток встречной воды чуть не вырвал ее из известнякового кресла. Усевшись в кресле поудобнее и переведя дух она уже другими глазами оглядела несущуюся с огромной скоростью по прохладным водам раковину. «Как же грамотно должна быть продумана аэродинамика этой штуковины, чтобы при таком «ветре» снаружи, сидящие внутри не испытывали никаких неудобств!» И она уже совсем по-другому, уважительно, посмотрела на некрасивое лицо возницы и его посиневшие от холодной воды крепкие руки, выступавшее над верхним краем уютной раковины. А нелепый шлем в виде салатницы на голове у возницы напомнил ей теперь обтекаемые кепки гонщиков-велосипедистов.
Возница, тем временем, заложил круто вправо. И гости застыли в оцепенении. Из-за передней стенки их подводного корабля выплыло Чудо. Огромный, словно весь сделанный из разноцветных кораллов и горного хрусталя, дворец. Или нет - целый город, сочетающий в себе устремленность к небу готических соборов, величавую красоту православных храмов и неимоверную легкость и смелость современных Алене футуристических конструкций. Самые верхние шпили дворца уходили под небеса, возвышаясь, видимо, даже над водной гладью.
Возница снова повернул, теперь уже влево. Но гости не перестали видеть подводный город и дворец. Теперь все это было так близко, что повозка уже не закрывала обзор. Сверкая и переливаясь то справа, то слева проплывали дома и башни. Тут и там сновали упряжки, подобные той, что везла их. Какие-то существа, похожие на крабов, осьминогов, рыб, русалок или вообще ни на что не похожие, попадались им на глаза. Одни спешили убраться с дороги, другие даже не замечали их, а третьи приветливо кланялись.
Повозка на полной скорости влетела в полупрозрачную громаду дворца и помчалась анфиладой украшенных золотом и каменьями залов. Возница натянул поводья, и огромная раковина нежно ткнулась в мелкий песочек, встав в один ряд с дюжиной похожих экипажей, выглядящих, разве что, чуть победнее.
Возница бросил вожжи русалкоподобному существу с рыжими бакенбардами в изумрудной с золотом лакейской ливрее и, приглашая, махнул рукой. Алена и Алеша двинулись за ним к высокой двустворчатой двери из резной кости и золота.
- Куда? - дружно гаркнули два огромных сиреневых осьминога, взвившись над мраморным полом по обе стороны дверей.
- На аудиенцию к Его Величеству, по повелению его брата, Черномора, - возница церемонно поклонился и показал стражам золотую табличку с какими-то значками на ней. Осьминоги, сменив цвет на благожелательно-зеленый, почтительно расступились и распахнули костяные створки дверей.