Глава 5.
Для милого дружка семь верст не околица.
Народная мудрость
Из закромов Алена вышла, одетая на восточный манер - в приталенный кафтан и шаровары. В руках она несла целый ворох имущества: лук со стрелами, саблю, увесистый кошель с серебром и дорожный мешок, полный заморских сухофруктов.
Ночевать пришлось в Киеве. Ключник распорядился разместить Алену в отдельной горнице и убежал хлопотать. Хлопот у него было предостаточно. Пир подходил к концу. Княжьи слуги провожали до дверей под ручку, а порой и тащили на себе вволю наевшихся и напившихся гостей. Наиболее почетных развозили по их домам в Киеве, или устраивали в гостевых комнатах княжьих хором. Менее знатные шли домой своим ходом, а совсем пьяных слуги просто укладывали прямо на пол, на шкуры в сенях.
Алена вышла на крыльцо княжьего терема. Лошадок на княжьем дворе поубавилось. Собственно, стояли только две не привязанные лошади. Черная лошадка Алены и богатырский конь Микулы Селяниновича.
«Интересно, а где же сам Микула?» - подумалось Алене. И словно в ответ на ее мысли откуда-то издали до нее донесся раскатистый бас:
- Поле… Русское По-о-о-ле!..
- Понятно, - Алена сладко зевнула. – Всю ночь, наверное, гулять будет…
Наутро, однако, Микула выглядел свежим, как огурчик. Он встретил Алену у крыльца и помог упаковать добро. Не медля более ни минуты, они вскочили на лошадей. Выехав за стены, пошли богатырским скоком. Замелькали под копытами лошадей поля и перелески. Через некоторое время во весь горизонт легло перепаханное Микулой поле. Солнце забиралось все выше.
- А вот и указатель мой! - обрадовано указал пальцем Микула во время очередного скачка. И правда, где-то внизу широкая утоптанная дорога упиралась в перепаханное поле. Там, где лихая богатырская соха перерезала киевский шлях, стоял столб с указателем. И прямо от этого указателя уже был вытоптан почти такой же широкий и хорошо утрамбованный, как и бывший Киевский шлях, путь.
- Надо же! - удивился Микула. - И дня не прошло, а сколько уже народу проехало... Не зря я, значит...
- Микулушка, - с сомнением спросила Алена. - Мы ведь прямиком от Киева едем?
- Ну да.
- А дорожка-то новая совсем в другую сторону ведет, - Алена поджала губы. - И ведь как из Киева мы ехали, так только у указателя дорогу и увидели. Куда же это они все направились?.. И в Киев-то такой толпы не приезжало, и от Киева не шел никто, как я сверху смотрела.
- Да коли у них ума совсем нет, что же мне теперь, за ручку всех провожать? Едут и едут, - возмутился Микула. - Я за них за всех не в ответе.
- В ответе, - отрезала Алена. - Они поехали туда, куда показывал твой указатель.
- Точно? - и Микула натянул конские поводья.
Алена поспешила сделать то же самое, чтобы не упрыгнуть одной в неизвестность.
Вид у Микулы был озабоченный. Лошадки приземлились на небольшой поросшей ковылем возвышенности. Пахарь, привстав на стременах, оглядывал во все стороны раскинувшуюся степь. Только где-то на юге чернела полоска леса.
- Ну и как же мне быть теперь, Аленушка? Коль дорога та неправильно протоптана, так ее надо срочно перепахивать, да на Киев указатель перевертывать, да пойтить-проводить на Киев путников, чтобы снова они не заплуталися, чтобы верно дорожка протопталася, - и Микула озабоченно почесал затылок, сдвинув на лоб свою пуховую шляпу.
- Так ты верно говоришь все, Микулушка. Отчего же закручинился-задумался?
- А как же ты? Заблудишься ведь... Я же до самой заставы богатырской проводить тебя хотел.
- Ну, от моря я и сама дорогу найду. Поеду вдоль берега...
- Так чего стоим тогда, поехали! Тут до моря-то уже рукой подать. Вон, на юге чернеет полосочка. То деревья все леса Заповедного. А за ними уж и море Черное.
До моря добрались в дюжину скоков. Алена, правда, натерпелась страха, перелетая через Заповедный лес. Все боялась, что кони, падая на землю из очередного скачка, угодят прямо на бурелом или в густую лесную чащу. Однако, каждый раз находились какие-то лесные полянки или пропалины. А после того, как они с Микулой, последним прыжком чуть не угодили прямо в глубины моря, лишь каким-то чудом рухнув с небес в полосу прибоя, Алена долго не могла разжать свои пальцы, вцепившиеся в лошадиную гриву.
- Да, давно я так над лесом-то не скакивал, - Микула утер выступивший на лбу пот. - Ты не пробуй так сама, Алена, езживать. Наши кони и без этого быстрые, даже если скакать по дороженьке... Когда море вблизи, или лес большой, или горный какой край незнаемый, лучше скоком богатырским не скакивать. Уж почем я стар, так и то б не стал, только ждет меня дорога неисправная... Ты езжай, Алена, влево, по бережку: там стоит застава богатырская. Да одна-то не пускайся в путь дороженьку. Не найдешь одна ты царства Черноморова. А дождись-ка там Алешу Поповича.
Алена только кивнула головой. Она постепенно приходила в себя. Микула, тем временем, оглядевшись, развернул свою соловую кобылку, хлестнул ее плеткой и, взлетев над лесом, исчез.
«Ну вот, я и снова одна», - подумала Алена.
Черная неторопливым шагом шла вдоль берега. Слева был Заповедный лес, а справа Черное море. Почти как в начале ее приключения.
Вдруг ее как током ударило: показалась та самая тропинка, по которой Алена вышла из леса к морю. Вот она, лежит под ногами. И если пойти по ней обратно в лес, если найти то место, где она из бурелома вышла на тропинку, если потом оттуда попытаться найти выход на трассу... Она уже хотела соскочить с лошади, но остановилась.
«А как же уехавшие воевать с Черномором Илья и Добрыня? А Алеша? Куда он пропал? Может, его эта озерная заколдовала?.. Нет. Не могу я их всех сейчас бросить. Как-нибудь потом... В конце концов, у меня же каникулы!» - и Алена, тронув пятками бока Черной, поехала дальше.
Алеша Попович был дома. Сидел за столом у раскрытой скатерти-самобранки и пил вино. Увидев Алену, он попытался подняться, но не сумел.
- Ну вот... ик, Аленушка... Совсем меня ноги не держат, - богатырь тяжело вздохнул и налил себе еще вина в чарку. - И зачем-то я поехал к синю озеру? Жизнь моя теперь совсем пропащая...
- Что же так? - Алена присела рядом на лавочку. - Уж успел ты что ли с ней поссорится? Пары дней не прошло, как вы встретились. А Илья-то с Добрыней думали: пропадешь, мол, загуляешь на неделечку, - не без злорадства добавила Алена.
Но Алеша только еще раз глубоко вздохнул:
- Ты прости меня, милая Аленушка... Уж не думал я, что все так переменится. Словно пташка летал, с ветки на веточку... Только нынче все совсем по настоящему. Я пропал, совсем пропал, Аленушка. Со мной раньше такого не случалося. Раньше все была лишь удаль молодецкая. Только нынче любовь настоящая. Настоящая, да только бестолковая, на погибель и мне и ей пришедшая, - и Алеша одним залпом опрокинул чарку вина. В его синих, отчаянных глазах блеснула безнадежная тоска.
- Ты постой, Алеша, не спеши напиваться. Давай по порядку, - забеспокоилась Алена. - Она что, бросила тебя? Что значит «на погибель»?
- Да нет, не бросила, - Алеша кисло улыбнулся. - Обещала меня вечно любить. И я... Я ведь люблю ее... По настоящему. Да вот только были вместе мы день всего... Всего день, и больше ни минуточки, - Алеша сглотнул. - Обернулась она белой лебедушкой. Улетела прочь, к морю синему.
- Ничего, коли любит - воротится, - Алена погладила Алешу по руке. - А не любит, так и нечего печалится.
- Любит, любит она меня, Аленушка!.. Да вот только она - лебедь белая. Человеком лишь на день обернулася! - богатырь стукнул кулаком по столу. - А другой теперь мне вовсе не надобно. Коли с ней не быть, так совсем не жить! Раз в году... Ах ты горюшко горькое! - и он снова потянулся к кувшину с вином.
- Подожди, - Алена убрала кувшин на другой конец стола, - подожди, Алеша. Что ли ты решил напиться от горюшка?
- Ну решил, и что с того, Аленушка? - Алеша Попович привстал, пытаясь дотянуться до отодвинутого кувшина, но ноги подкосились, и он вновь плюхнулся на скамью. Горькая усмешка скривила его губы. - Только видно и напиться не получится... Пью который час, да все бес толку. Уж и ноги мои стали нехожалые. Только голова все не замУтится. Горе горькое не забудется. Видно правда, не напиться мне надобно, а пойти, да утопиться в синем омуте.
Алена обеспокоено оглядела Алешу Поповича.
- Не топиться, а жениться тебе надобно. Знаешь, какого твоя Лебедь роду-племени? Она Черноморова племянница. Коли любишь ее по-настоящему, так езжай к Черномору, посватайся. Разузнай про нее все. Добрыня с Ильей, кстати, тоже к Черномору поехали.
- А им-то зачем? - удивился Алеша.
- Да говорят, Черномор опять умыкнул Людмилу, младшую дочку князя Владимира. Вот князь их и послал, за компанию с Дунаем.
Алена коротко пересказала богатырю все, что произошло с ними по дороге и в Киеве.
- Так что лучше нам попасть к Черномору раньше, чем к нему приедут разбираться Дунай, Илья и Добрыня... Или хотя бы одновременно с ними. Отправляться надо как можно скорее, - Алена критически оглядела богатыря. - В состоянии ты сейчас ехать верхом?
- Легко! - Алеша, получивший, наконец, надежду, просветлел лицом и вскочил со скамьи. Впрочем, ноги его моментально подкосились, и молодец рухнул грудью прямо на стол. Попытался, было, приподняться, но безуспешно. Повернулся поудобнее на бок и огласил горницу богатырским храпом. Судя по умиротворенной, счастливой улыбке, во сне он видел свою любимую Лебедь.
- Буба!.. Бу-уба!!!
- Ну что там? Кто меня зовет? - зашевелилось и закряхтело поваленное бревно, на которое уже собралась присесть Алена. Из-под бревна вылез леший, стряхивая со своей коричневой куртки мох и древесную труху. - Только, понимаешь, решил себе новую норку обустроить... А, это ты, Алена? Так ить и осталась жить в дому у этих диких! И не боязно тебе...
- Слушай, Буба, ты знаешь, где живет Черномор?
- Чур меня, чур! - вздрогнул Буба. - Еще только Черномора нам в лесу не хватало... Этот будет похуже твоих диких богатырей. То русалок с собой в лес притащит, то зелена вина. А молнией он, знаешь, как может пригреть? Хуже только Ягая Бабушка со своей кочергой...
И тут до Бубы дошел смысл заданного Аленой вопроса. Леший словно стал меньше ростом и испуганно уставился на Алену.
- А зачем тебе Черномор?
- Нужен он мне... В гости к нему хочу съездить.
Леший хотел, было, что-то ответить, но только закашлялся.
- Ну, так ты знаешь, где он живет? - не отставала Алена.
- Ой, девка... Пропадешь ты. Сперва богатыри эти дикие. Потом Черномор... А завтра ты, небось, к Морскому Царю в гости захочешь, или того хуже - к Кощею.
- Так ты знаешь дорогу? - грозно нахмурилась Алена. - Отвечай! Ведь ты же обещал мне помогать!
- Оно да. Конечно... Коли у тебя ума совсем нет, то ладно. Уж лучше я тебе тогда дорожку укажу, чем лиходей какой. А Черноморово царство как раз на том берегу моря, который отсюдова не виден. Коли ехать вдоль берега моря налево, то за семью горами, да за рекой, да за соленым болотом есть город каменный... А можа и нет. Давно я там не был. Но ходили оттуда, знаю, корабли все заморские. Прямо в царство шли Черноморово. Три дни плыть, а то и четыре, коли ветер попутный будет, да ладья справная. А коли не будет, так то прямая дорога на дно морское. Да и купцы те все заморские - обманщики. А иные и вовсе разбойники. Сухопутный-то путь выйдет поудобнее.
- И каков же он, сухопутный путь?
- А простой - вдоль моря правым берегом. Как там ехать, все степи широкие, а потом болота все глубокие, а потом леса все дремучие, да высокие горы оловянные, а потом пойдет земля заморская. Новый город на горе там, город каменный. А на той горе, да над городом, стоит замок высок, стены белые. Одним боком стоит к морю синему, а другим к обрыву глубокому. Да ведет к нему тропинка узкая, упирается в ворота железные... В Черноморе том силушка великая, колдовство да коварство злодейское. Как взлетит он прямо в небо высокое, да как прянет с небес стрелой огненной, да как рухнет камнем с неба высокого, булавой разобьет врагам головушки. Черномору ворОны служат черные, да недобрые людишки, все разбойнички. Да в родной земле его боятся все, а в соседних землях опасаются... Не ходила бы ты душечка, Аленушка, в дальнее то царство Черноморово. То ведь дело вовсе не девичье. Богатырь, поди, и тот сложит голову.
- Ну уж нет. Без меня Алеша там точно голову сложит. Придется вместе с ним ехать, сватать Лебедь. Ты как-то говорил, что она племянница Черномора... Ничего не напутал?
- Ну, не знаю, - замялся леший. - Гостил раз Черномор со своей дружиной у твоих диких богатырей. Черномора называли они дядькою... А еще раньше богатыри те подводные встретились у моря с нашей Лебедью. Называла она их братцами, а они ее звали сестрицею. Вот и вышло - Черномору племянница... Ладно, дикий богатырь удумал свататься. Ты-то лезешь куда, девка глупая! Может статься сговорится дикий с дикими. А коль нет – тебя расплющат в лепешечку!
Алена упрямо наклонила голову.
- Нет. Я должна с ним поехать... Спасибо тебе, Буба, за науку. Поздно уже. Пойду я... Завтра Алеша проспится, и мы поедем. Сухопутным путем оно, наверное, надежнее. А с нашими лошадьми так даже быстрее получится.
- Подожди, постой, красна девица, - Буба полез под бревно и чем-то там зашуршал. Из норы последовательно появились дырявый сапог, деревянная миска, огниво, какие-то тряпки... Следом выбрался сам Буба, прижимая к себе небольшой берестяной короб. Аккуратно поставил его наземь, снял крышечку и одну за другой вынул пять шишек. Посмотрел на них, три, что побольше, положил обратно, закрыл короб крышкой и торопливо засунул его в глубину норы. Затем он быстро запихал туда же весь вынутый ранее хлам, а две шишки аккуратно протянул Алене.
- Вот.
- Зачем они мне? - пожала плечами девушка.
- В этих шишечках силушка великая. Коль какой злодей-супостат появится, коли он на тебя накинется, так ты кинь прямо в лоб ему шишечкой: искры у него из глаз посыплются, кувырком болезный опрокинется... Аль сменяешь на что эти шишечки. Пригодиться они могут ко многому, - и Буба аккуратно положил шишечки в подставленные Аленой ладони.
К Черномору отправились только наутро следующего дня. Под копытами лошадей мелькали поля и луга.
- Болота и дремучие леса мы обогнем... Да ты не волнуйся, Аленушка. Дорогу к Черноморову царству я знаю. Как-то раз ездил туда. А то, что море из виду потеряем, так что с того? Мы же помним, с какой оно стороны.
Кони летели все быстрее, делая с каждым разом все более длинные прыжки.
- Главное, успеть бы нам прежде, чем Илья с Добрыней столкнуться с Черномором. А то нехорошо как-то получится - одни едут свататься, а другие - у самого Черномора отнимать красну девицу, - вслух рассуждала Алена.
- Не бойся, Алена. Если с братцами мы разминемся, так я и один Черномору шею сверну, пусть только попробует мне Лебедушку мою не отдать... А ежели это он ее заколдовал, то уж точно, не сносить головы злодею, - в глазах Алеши при этом блеснул такой бесшабашный задор, что Алена невольно вспомнила все предостережения Бубы.
Дремучий лес не кончался довольно долго. Потом, почему-то, вместо оловянных гор появились ровные квадратики полей и аккуратные домики с островерхими черепичными крышами.
- Что-то мы, Аленушка, промазали, - нахмурился Алеша. - Надобно левее заворачивать.
Они завернули левее, и, через некоторое время под копытами коней замелькали мазанки с соломенными крышами среди широких полей и цветущих садов. Потом кончились поля и сады и потянулась пустынная местность.
- Ох, еще левее надо, Аленушка, - закряхтел Алеша. Его качнуло в седле. Похоже, вчерашняя попытка напиться давала о себе знать. Лицо его приобрело зеленовато-землистый оттенок.
- Тпруу! Стоять! - закричала Алена. Ей показалось, что сейчас богатырь вообще рухнет с коня прямо вниз, в пролетающие под ногами поля.
- Ох, и правда, нужна остановочка, - простонал Алеша и натянул поводья.
Кони еще только коснулись копытами красной каменистой почвы, а богатырь уже соскочил с коня и бросился за ближайшие жиденькие кусты. Судя по долетевшим до Алены звукам, вчерашнее вино пыталось выйти обратно. И небезуспешно. Алена тактично отвернулась и стала рассматривать окрестности. Справа, насколько хватает глаз, простиралась ковыльная степь. Где-то вдалеке к небу вился одинокий дымок. Слева над ними возвышались крутые горные кряжи. Редкая трава под ногами пробивалась сквозь красноватую, глинистую почву. Чуть в стороне журчала речка. Лошади уже жадно пили из нее воду. Только сейчас Алена заметила, как животные устали. Они тяжело поводили боками, с губ Черной падали пенные хлопья.
«Сколько же мы скакали? - про себя удивилась Алена. - Выехали на рассвете, а сейчас солнце уже почти в зените...»
- Да уж, дал я маху, Аленушка, - вздохнул Алеша. Он умылся в реке и только что подошел к ней. Лицо уже без зелени, взгляд оживший и шальной. - Вот ведь учудил-ка я с похмельица. Долго мы скакали не в ту сторону... Раньше я таких краев и не видывал.
Он оглядел окрестности с довольным, хотя и несколько обескураженным видом.
- Не видывал?!.. - Алена просто задохнулась от возмущения. - А говорил... Говорил... Да мы же заблудились!
- Ага, - богатырь улыбнулся радостно, как ребенок, и нахлобучил на мокрую после умывания голову шлем. - Заблудились, Аленушка! - и он чуть было не подхватил ее от избытка чувств на руки. Впрочем, натолкнувшись на строгий взгляд, остановился, потупился. Виновато пожал плечами.
- Не вижу причин для веселья, - холодно произнесла Алена. - Что нам теперь делать? Одним? В совершенно незнакомой стране?
- Что ли ты боишься, Аленушка? - удивленно наклонил голову Алеша. - Так тебе со мной бояться нечего. Коли надо, я любому ворогу... Богатырь подбоченился, с вызовом оглядел окрестности, и, сложив ладони рупором, зычно крикнул: - Эге-ге-гей!..
Горное эхо подхватило крик, многократно повторив его в скалах. Над каменными кряжами взмыли и закружились, не то испуганно, не то высматривая добычу большие хищные птицы. Мурашки побежали у Алены по коже.
- Что-то мне, Алеша все же боязно... Лучше мы поедем потихонечку, - она схватила богатыря за рукав и потянула к лошадям.
Лошадки, уже остывшие от скачки, с невозмутимым видом пощипывали чахлую траву, о чем-то своем перефыркиваясь между собой.
- Да куда же ехать нам, Аленушка? Ведь вокруг места все незнаЕмые. Тут дорогу спрашивать надобно... Вон, дымок в поле вьется. Не жилье ли там?
- Нет! - взвизгнула Алена, моментально представив, с кем они могут там встретиться. - Ты подумай головой, Алешенька. Незачем совсем дорогу спрашивать. Степи и болота мы мИнули. На лесах забрали сильно к северу и стали влево, к югу поворачивать. Значит это горы Оловянные. Мне про них и леший рассказывал. Как вдоль гор поедем мы тихонечко, выедем мы прямо к морю синему.
«Боже мой! Я опять былинным стилем разговариваю, - мелькнуло у нее в голове. - Так ведь скоро совсем обычную речь забуду».
- Это горы, да не Оловянные, - нахмурился Алеша. - Ты смотри, вон здесь и глина красная. И вода в реке со ржавым привкусом... Видом эти горы я не видывал. Я про них только слыхом слыхивал. Это видно горы все Железные. Может вот она - река Смородина. Про нее мне Добрыня рассказывал. Он тут бился со Змеем Горынычем...
- Так чего же мы стоим тогда? Поехали! - Алена еще усерднее потянула богатыря к лошадям.
- К Змею Горынычу? - удивленно поднял брови Алеша Попович.
- Да ты что?! Не к нему, а к морю Черному! Мимо гор Железных, мимо Медных гор. А потом будут горы Оловянные... Да не стой столбом, подсади меня!
- А откуда ты знаешь дорогу? - растеряно спросил богатырь, подсаживая ее в седло.
- Сказки, блин, читала... Поехали! - и она ударила Черную пятками в бока.
Алеша Попович, вскочив на коня, быстро нагнал ее. Пройдя галопом бок о бок шагов сто, они, дав лошадкам плетей, перешли на богатырский скок.
«Если это и правда Железные горы, - рассуждала про себя Алена, - и если сказки не врут, то мы таки доберемся до Оловянных гор... А из какой это сказки? Оловянные, Медные, Железные горы... Это же дорога к царству Кощея! Почему тогда Алеша про Змея Горыныча рассказывает? Если все тут у них перепуталось, то, похоже, мы еще сильней заблудимся... Ох, я уже и думать в былинном стиле стала. С этим надо что-то делать».
Они скакали по-над широкой степью держа горную гряду все время справа. Горы постепенно меняли свой вид. Становились менее отвесными и обрывистыми. Вместо голого камня и красной глины появилась нормальная черная почва. На склонах зазеленела растительность, и вскоре все горы, да и предгорья были покрыты густым хвойным лесом. Теперь Алеша с Аленой скакали уже вдоль кромки этого леса. Пространство слева стало не таким безлюдным, как раньше. Какие-то дымки вдалеке. Редкие жилища. Иногда даже распаханные поля.
Алеша всматривался теперь в окружающий пейзаж особенно внимательно и морщил лоб, словно пытаясь что-то припомнить.
- Ты права была, все сходится, Аленушка! - радостно вскричал он вдруг, и чуть не свалился с коня, попытавшись одобрительно хлопнуть Алену по плечу. - Это ведь и вправду горы Медные. Мне про них Добрыня рассказывал.
«Выходит, зная русские народные сказки, в этом мире вполне можно ориентироваться? Или это просто совпадение?.. Сюжет тут развивается совсем по-другому. Вот и Руслан не женился на Людмиле, и Дунай с Добрыней Никитичем не подрались при первой встрече, как в былине. Хотя, могли бы, наверное, если бы не Илья Муромец... Но ведь он и там, в былине их помирил! Это что же получается? Все как в былинах да сказках или нет? Что там, в сказке, сказывалось про Черномора? В бороде вся его сила... Фильм «Руслан и Людмила» вспоминается. С фильмом сравнивать? Или у Пушкина достовернее описано? Откуда, интересно, сам Пушкин этого Черномора взял? Есть где-нибудь в народных сказках такой персонаж? Что-то не припомню... А, все равно здесь, похоже, все вперемешку. Никогда заранее не угадаешь, кто из какой сказки и как себя поведет».
Из задумчивости Алену вывел радостный вопль Алеши:
- Море!
Синяя полоска на горизонте, впрочем, почти сразу скрылась из виду - лошади уже шли на снижение, чтобы потом снова оттолкнуться от земли. Окрестный край был заселен чуть более плотно, чем у Медных гор. Да и сами горы были менее высокими, похожими скорее на большие холмы. На пологих склонах росли в основном лиственные деревья, и у самых холмов были прилеплены какие-то постройки, словно муравьи копошились люди.
- А вот это горы Оловянные, - соловьем разливался Алеша Попович. Он, наконец, перестал нервно оглядываться, и, похоже, сориентировался. - Здесь и сам я раньше было езживал. Люди тут живут мастеровитые. Добывают из-под гор свинец да олово. Продают-то всем соседям за денежки. Оттого эти горы Оловянные...
Море тем временем оказалось совсем рядом. Они дружно натянули поводья, и лошади прянув на прибрежный песочек, перешли на галоп, а потом и на шаг.
- Скоро уж и царство Черноморово. До заката будем в Новом городе.
- В Новгороде? - удивилась Алена. - Разве Новгород не русский город? Или мы не в заморскую страну едем?
- Да не тот, не тот это Новгород, где живет Омелфа Тимофеевна, матушка Добрыни Никитича. Это Новоград заморский, белокаменный, называемый по ихнему Неаполем.