Глава 10. Батя, ты не забыл самолёты?
*** Учусь и готовлюсь к полетам.
Наступила предпоследняя неделя декабря. Прошло чуть больше месяца, как я оказался в будущем времени. Декабрь – первый месяц зимы. Разный он бывает. Зима нынче была ранняя. Как лег снег на землю, так и остался. Ближе к Новому году морозы начали крепчать. Но по сравнению с сибирскими морозами эти были слабыми. Помнится, как впервые я попал на север Иркутской области, в город Устьилимск. Морозы были за пятьдесят градусов ниже нуля. Однажды один из выходных дней с товарищами поехал в поселок Северный, с которого начинается БАМ. Машина немного не доехала до центра, пришлось идти пешком. Шли по дороге, по которой недавно прошла грузовая машина. Ноги проваливались в снег, он скрипел под ногами, и представлял собой настоящую пыль, снежную пыль. Прошедшая недавно грузовая машина подняла её, и она стояла в воздухе, словно песчаная.
- Мужики, посмотрите, канитель какая-то, пыль-то находится во взвешеном состоянии. Да и вообще, Вы видели когда-нибудь снежную пыль?
Погода тихая, дым прямиком поднимается из труб. Только мороз выдавливает из носа … и тут же замораживает. У-у-ух! Морози-и-на какая!
10 декабря 3008 года меня пригласили в штаб военно-космических сил. Командующий ВКС Геннадий Сергеевич Серебров пригласил меня в кабинет.
- Владимир Александрович, мы пригласили Вас для решения некоторых вопросов. Вы профессио-нальный летчик. В совершенстве знаете многие типы самолетов. Сейчас, благодаря нашей уважаемой Надежде Сергеевне Акопян, Вы способны продолжить службу по своей специальности. Как Вы смотрите на наше предложение продолжить ее?
- Мне уже однажды предложили работать у Вас. Положительно. Но не летать же на знакомых мне самолетах?
- Да, конечно! Но первый полет Вы совершите именно на самолёте. Нам нужны кадры для снимае-
мого фильма.
- Я готов. Но после моего увольнения, по тем меркам, прошло 16 лет. Мне нужно кое-что вспом-нить и ….
- Это естественно. Снимается фильм о…. Словом, наши киношники надумали снять фильм о лёт-
чиках-испытателях самолётов серии МиГ. Они решили пригласить Вас на заглавную роль. Вот и пришли к нам. Как Вы смотрите на такое предложение?
- Я понял. Почему они не подошли ко мне?
- Решили сначала посоветоваться с нами.
- В принципе не возражаю. Специалисты наземной службы, имеющие допуск на право эксплуа-тации данных типов, есть?
- Есть, конечно.
- Впрочем, мне хотелось бы попробовать себя на более новых для меня самолётах….
- На каком?
Я растерялся.
- Смелее, Владимир Александрович.
…Мне вспомнилась одна из последних встреч с одним из моих учеников:
- Владимир Александрович! Жаль, что Вы так рано ушли на пенсию. Какие самолёты пошли! Одни только машины Сухого чего стоят…!
- Эх, была, не была, Геннадий Сергеевич! После госпиталя видел Ваш музей, правда, с высоты птичьего полёта. Там стоит Су-30. Мне, правда, не пришлось летать на них, но…, быть может, освою. Не будете возражать? А в кино покажете испытания не МИГ-19, а СУ-30.
- Конечно, не буду. Но после длительного срока нужно будет освоить самолёт. Полетать немного. А спецы есть для подготовки самолёта? – я, было, обрадовался, но тут же одёрнул себя – дурак старый, ведь столько лет прошло после последнего полёта.
- Владимир Александрович, не расстраивайтесь, сделаем всё, как нужно.
- Но ведь у Вас есть лётный состав, который имеет допуск на полёты на наших самолётах.
- Есть, но киношники захотели пригласить Вас.
Я ещё немного, для порядка помялся и потом согласился:
- Тогда проблем нет.
Геннадий Сергеевич пригласил спецов, и мы наметили план подготовки самолёта Су-30 к полётам.
Пришлось вспомнить молодость, как приходилось осваивать новые типы самолётов. Несколько дней сидел в кабине, знакомился с приборной доской, расположением оборудования и элементов управления. Изучал конструкцию самолёта, Наставление по производству полётов, технику пилоти-рования, сравнивал со знакомыми мне самолётами. Много времени проводил с инженерным соста-вом, помогал им монтировать какие – то приборы. Не мешал им, и не спрашивал, что они делают. Мне было и так ясно, что Геннадий Сергеевич решил подстраховаться, что он решил обезопасить мой полёт с помощью новейших систем жизнеобеспечения, которые могут помочь мне в критической ситуации. Примерно месяц ушёл на все работы. Спрашивать я не спрашивал, но жадно вглядывался в каждый прибор. Инженер временного экипажа, как представился мне Сидоров Иван Петрович, ненавязчиво, как бы, между прочим, просто пояснял назначение приборов. Освоившись и привыкнув к инженерному составу и видя их простоту, осмелел и запросто спрашивал, если что-то было непонятно. Так, незаметно для себя изучил Су-30, пилотажно-навигационные приборы тридцать первого века, осталось освоиться с модернизированной кабиной.
Настал день, когда должен был состояться первый полёт. День выдался солнечный и слегка морозный. Вместе со специалистами по двигателям, планеру и пилотажно-навигационным приборам я проверил все системы, двигатель, провели регламентные работы. Как будто, не прошла тысяча лет и, я не умирал – всё вспомнил, вспомнил даже то, чего не знал. Но это, скорее всего, была подсказка Ивана Ивановича. К полёту я был готов.
На аэродром мы пошли вчетвером, Василий Артёмович, Надежда, Володя Бондаренко и я.
- Вот и дожил я, когда меня провожают близкие, будто я иду в школу.
Перед проходной Надежда лукаво посмотрела на меня:
- Владимир Александрович, хоть мы очень хорошо знаем ваше драгоценное здоровье, но, для порядка, прошу пройти со мной в медсанчасть, на осмотр.
- Понимаю, понимаю, Надежда Сергеевна, я и сам, для порядка, хотел предложить вам пройти со мной туда же.
После медосмотра, прошли на летно-испытательную станцию, я переоделся в подготовленный для меня скафандр, и мы прошли к самолёту.
- Красавец! – я ласково погладил по крылу самолёт. - Кстати, мужики, а где парашют? Сидеть – то на чём буду?
- Владимир Александрович, кресло мягкое, а парашют не нужен, Вы в скафандре, при катапультировании, если такая будет необходимость, он всё выполнит сам.
Мои глаза наполнились слезами. Незаметно, пальцем, словно в глаз что-то попало, вытер глаза.
- Владимир Александрович, - самолёт готов к полётам – доложил инженер, - поздравляю Вас, не знаю, как и сказать, толи с первым, толи с продолжением лётной жизни. В общем, все мы поздравляем Вас с полётом! Желаем успешной посадки.
- Спасибо, ребята!
Не спеша, обошёл самолёт по маршруту, осмотрел его, стараясь продлить время осмотра, по стремянке поднялся в кабину и уселся в кресло. Осмотрелся. Проверил пилотажно-навигационные приборы, РУД, тумблеры и выключатели, АЗС (автоматы защиты сети). Включил питание, запустил двигатель и проверил работу рулей управления и педалей, предкрылков и закрылков. Иван Петрович помог мне пристегнуться к креслу, проверил всё, что положено по регламенту, пошлёпал по шлемофону:
- С Богом, Владимир Александрович!
- К чёрту, Иван Петрович!
Двигатель работал чуть слышно. Движок, конечно, заменили, наши, советские, двигатели работали гулко.
- Разрешите занять исполнительный старт?
- Разрешаю.
Вырулил на исполнительный старт. Самолёт хорошо слушался, и мне подумалось, что можно и не совершать пробежек. Тем не менее, совершил несколько пробежек и зарулил на исполнительный старт.
- Разрешите взлёт?
- Разрешаю!
Привычный разбег, набор скорости и плавный отрыв от взлётной полосы, и… стремительно крутой набор высоты. Душа моя пела, как тогда в училище. Вместе со мной взлетело ещё несколько мыслепланов
- Радиус-12! Доложите обстановку. Выясните, что следует за вами по курсу 354.
Я доложил.
- Приступайте к выполнению заданий по сценарию!
- Приступаю!
Я предполагал, что дополнительно установленные камеры в кабине и за её пределами вели съёмку. Около двух часов я провёл в полёте. Самолёт хорошо слушался, и выполнял команды. Штурман корректировал мой полёт и давал вводные. Всё сошло, как и предполагал режиссёр. Я ещё не знал, что съёмки фильма шли с того момента, как меня обнаружили в лесу. Съёмки, о которых я знал, продолжались в течение недели. В последний день я попросил разрешения набрать максимальную высоту. По поведению стрелки вариометра, она оставалась неподвижной, понял, что самолёт набрал потолок. Высота была около тридцати тысяч километров. Никогда ещё я не был на такой высоте. Небо было тёмное, только далеко внизу была видна моя земля. После завершения съёмок, режиссёр сказал, что, они подстраховались и установили современный двигатель, который включался в работу после отрыва шасси от поверхности земли.
- Надеюсь, Владимир Александрович, вы не обидетесь на нас? Вы уж извините меня. Меня строго-
настрого предупредили, чтобы мы приняли все меры….
- Понял, понял. Но сказать нужно было бы. Хотя я и так почувствовал подмену.
После успешного окончания съемок Геннадий Сергеевич пригласил меня к себе. В его кабинете находились все участники съёмок. Геннадий Сергеевич поздравил всех участников с окончанием съёмок и вручил мне новое пилотское свидетельство. Мне восстановили звание полковника. Вместе с пилотским свидетельством выдали жетон военнослужащего с номером ВКС – 101119381293008. Такого большого номера ни у кого из летчиков ВКС не было. Жетон был очень прочного материала, занимал немного места, и выполнял роль посмертного медальона, на котором записано мое личное дело. Как впоследствие узнал, в момент чрезвычайной ситуации, при определённых условиях, медальон автоматически включался, посылая сигнал о ЧС. Номер расшифровывался следующим образом: последних семь цифры обозначали номер личного дела, год вручения.
- Теперь, Владимир Александрович, Вам надлежит приступить к освоению космического корабля,
на котором предстоят полёты. Командир Борейко Александр Александрович. Опытный пилот, заслуженный летчик – испытатель ССНГ. Я не говорю будущий командир. Сегодня, Владимир Александрович, вы зачислены на службу. Под руководством опытного космолётчика Бондаренко Владимира Васильевича Вы освоите мыслеплан, пройдете, все имеющиеся у нас тренажёры, потом практический полёт и сдача экзамена. Кроме того, необходимио пройти десантирование в скафандре. Но сначала освоите простейший мыслеплан, каким будете пользоваться в будничной жизни. Затем приступите к новому типу, на котором Вашему экипажу предстоит небольшой полет. С сегодняшнего дня становитесь на вещевое и денежное довольствие. Зайдите в финансовое управление и получите все виды довольствия.
Утром мы с Василием отправлялись в академию, он на работу, я в читальный зал. Можно было заниматься и дома, но я привык к строгой обстановке читального зала, которая меня всегда дисциплинировала. Василий поручил меня милой девушке Настеньке, которая научила меня работать с обучающей машиной. Можно много рассказывать о ней, но я не берусь за такую работу. Меня интересовали физика, астрономия, астрофизика, астрогеология, теория космических полетов, космология, космотехника и многие другие, которые мне могут пригодиться. Я хотел разобраться, почему тарелки так быстро летают, на каком принципе работают их двигатели. Что такое хрономы, почему их скорость меняется от значения световой до бесконечно большой, каким образом хрономы меняют направление движения. Я хотел изучить теорию, разработанную Василием. Я не думал, что быстро освою эту премудрость, слишком сложна она была для моего ума. Тем не менее, обучающая машина вкладывала в меня знания и записывала на подсознании. С каждым днем я уходил из читального зала с большим запасом полученных знаний. Вечерами я начинал, если не спорить с Василием, то бурно обсуждать его теорию. Свежим глазом я указывал на его ошибки, которые думал, что обнаружил. Но Василий опровергал мои заблуждения и еще более углублял мои познания. Он обратил мое внимание на основы мироздания, с которыми я должен был основательно познако-миться. Основы мироздания помогли нашим потомкам построить такие установки, которые позволили в длительные космические полеты не брать с собой ни пищу, ни топливо, ни запасы воздуха и кислорода. Они позволяли вообще ничего не брать. Ибо эти установки могли конструировать все, что может потребоваться в полете. Эти установки назывались установками Герловина.
В семидесятые годы двадцатого века стали усиленно наблюдаться аномальные явления, которые наука не могла объяснить. Их корни уходят в глубь основ мироздания. За начало разработок научных идей была взята гипотеза Демокрита о строении Вселенной из неделимых частиц - атомов. Здесь возникли споры между материалистами и идеалистами. На мой взгляд, и те, и другие были правы. Однако скоро стало ясно, что атомы делимы на нейтроны и протоны. Да и те не оказались мельчайшими. Даже электрон состоял из мельчайших частиц. В двадцатом веке были открыты четыреста микрочастиц, в тридцать первом более пяти тысяч. Хрономы были открыты в двадцать третьем веке. Когда поляризовали поляризованные световые волны, обнаружился дефект составляющих световых волн время. Ученые обнаружили, что хрономы имеют скорость, варьирую-щую от световой (минимальная) до значений, верхний предел которых невозможно определить. Во всяком случае, в тридцать первом веке ее не смогли определить.
В 1955 году в одной из газет появилась статья И.Л. Герловина под названием «На грани невозможного». В ней он представил модель мироздания, которую назвали абстрактной. Составил таблицу микрочастиц и определил их массу с точностью до десятого знака после запятой. Он внес вклад в основы вакуума, как первоосновы материального мира и установил, что гравитации свойственно явление анизотропии. Пришлось призывать к сотрудничеству мистиков. Они предло-жили создать секундомер, который позволил бы фиксировать величину квантового времени, то есть 10–43 сек. Но самое главное, Герловину удалось предположить, что можно конструировать любое вещество.
Гипотеза получила подтверждение, и затем в двадцать третьем веке ученые изобрели установку, которую назвали именем Герловина. Огромный вклад в теорию мироздания внес В. Труфанов. В 1992 году в статье «Вселенная – кристалл» он вывел основную формулу кристаллографии. Оказа-лось, что формула специальной теории относительности является частным случаем математической модели кристаллографии. Основные случаи модели Труфанова заключается в том, что она воспроизводит все основные физические и астрономические явления, в том числе и гравитационное притяжение тел. Он обосновал возможность управления гравитацией.
Помните, что когда я пришел в сознание, Надежда Сергеевна продемонстрировала мне включение КТИ с помощью мысли. Я оказался настолько поражен, что не поверил в совершившееся. На деле оказалось очень просто. Природа явления заключается в том, что между протонами и нейтронами имеется пионная связь. Она настолько сильна, что протоны и нейтроны не могут покинуть друг друга. Такая же пионная связь имеется между частицами электронов. Эти частицы обладает структурной памятью вещества. Но они могут легко терять связь с ядром. Эти частицы некоторые ученые называют митронами, другие микролептонами. Последнее, пожалуй, правильнее. Микролептоны обладают структурной памятью. Человек и научился их принимать. А далее все просто. Были сконструированы датчики мысли. Кончиком пера были вычислены массы души и мысли. Но самое главное учёные смогли определить величину энергии души каждого человека. Каждое тело, живое или неживое, имеет несколько микролептонных оболочек. Для их распростра-нения в Природе нет препятствий. Благодаря микролептонной связи, земная цивилизация третьего тысячелетия научилась иметь связь с любой точкой Вселенной, и не только с Вселенной, но и с любой точкой Космоса. Раньше ученые утверждали, что не может быть скоростей свыше скорости света, следовательно, радиус действия сферы не позволяет человеку улететь дальше пределов произведения длительности жизни человека и скорости света, то есть R = TC. При средней длительности жизни человека 70 лет при скорости света радиус сферы равен 21000 световых лет. Превышение скорости света микролептонными, хрональными, тахионными двигателями позволяет увеличить радиус сферы в миллионы раз. Когда я приступил к изучению новейших типов космичес-ких двигателей, мне казалось, что моих познаний недостаточно, но всё оказалось простым, так как в основе этих двигателей лежит тот же реактивный принцип с той лишь разницей, что исходящая струя имеет иное наполнение. Да и конструкция проще. Первое время я с недоверием относился к материалу. Тогда я ещё не знал, что в 2009 году я теоретически познакомлюсь с электромагнитными двигателями, которые развивали скорость до 200 – 300 тысяч километров в час. И что они в принципе повторяют синхронные шаговые двигатели на новой основе получения фотонной (плазмен-ной) тяги.
- Василий, неужели двигатели позволяют достичь практически любой точки Космоса?
- Не удивляйся. Прими к сведению наличие таких непонятных тебе частиц. Но мы летаем пока что в нашей Вселенной. Вот тебе и мистика. Непонятное не означает, что оно не существует.
- Понимать-то я понимаю, но чем ты докажешь, пока я не летал, что Вы достигли расстояния свыше 21 тысяч световых лет?
- Отвечаю. Твой будущий экипаж восемь лет назад летал на планету Мерсикус, отстоящей на 178 тысяч световых лет. Можешь проверить по звездному каталогу расстояние до этой планеты.
- И с какой скоростью Вы летаете в Космосе? Каким образом ориентируетесь в Космосе? Да, что в Космосе? Как Вы ориентируетесь во Вселенной?
- Хороший вопрос. Вот смотри.
Василий Артёмович нарисовал Землю, обозначил материки в привычной для меня форме, показал Африку, Тихий океан. Потом нарисовал шаровую оболочку, показал ось с надписями “Небесный северный полюс”, “Небесный южный полюс”, небесные меридианы и параллели.
- Это небесный экватор, это небесный Гринвич, эти параллели, что выше и ниже небесного экватора, называются северными и южными склонениями. Всё, как в пространстве Земли. А чтобы можно было узнать о месте расположения, например, Сириуса, - Василий Артёмович показал на маленькую яркую звёздочку, - необходимо знать расстояние, на которое он удалён. Что касается других Вселенных, то… нужно их ещё найти. Ты, Володя, на досуге займись, поработай над этим вопросом.
- Выходит, что Вы летаете со скоростью….
- Не считай, Александрович, мы летаем с очень большими скоростями.
Первое время, когда я осваивался в новой цивилизации, в условиях жизни тридцать первого века, знакомился с людьми, слова Василия иногда появлялись в моей голове, но гнал их, убеждая себя, что рано задаваться такими вопросами.
До самой встречи Нового3009 года я занимался в читальном зале АСВЭ. Вместе с Василием мы отправлялись на службу. Теперь я имел статус летчика ВКС, пока, что только летчика. Звание кос-молётчика присваивается после сдачи экзамена. Экзамен представляет собой обычный полёт на корабле с регистрацией всех физиологических параметров организма и поведения лётчика при внесении внештатных ситуаций. Экипаж корабля в поведение курсанта не вмешивался. Временно мне была определена форма ВВС Советской Армии, в которой я служил.