Она остановилась посередине аллеи и слегка удивилась. Вроде бы шла по людным улицам, а тут раз… и абсолютно пустая аллея. Это, конечно, была всего-навсего дорога, огороженная с двух сторон деревьями, а никакой не парк и не место для прогулок. Тем более, что с одной стороны за деревьями пряталась ровная череда стареньких пятиэтажек, а с другой довольно оживлённая в обычные дни дорога. Но сейчас эта дорога была пуста и света в домах практически не было, поэтому казалось, что все люди из этого района куда-то убежали, спрятались, переехали…
Здесь стояла такая оглушительная тишина, что музыка из наушников, совершенно испарилась и пропала куда-то далеко, словно убежав вслед за жителями. Впереди была только ровная дорожка, сплошь усыпанная опавшими листьями. Ограждавшие тропинку клёны светились золотом в лучах электрических фонарей и выглядело это всё так волшебно, словно загадочный островок среди встревоженных городских улиц.
Осенний листопад кленовых листьев. В голове Ольгиной тут же всплыло далёкое воспоминание из самого детства. Самое первое сочинение в первом классе. Тогда она взяла на себя смелость и превратила заглавие «Осень» в «Осенний Вальс» и не ошиблась. Антонина Ивановна, восторженная её произведением, создала специальную тетрадку для лучших творений её учеников и передала её ей, чтобы она уже дома ровным, красивым почерком старательно заполнила первые страницы своим золотым танцем листьев. Там было что-то про два кленовых листка, которые, подхваченные ветром кружились в самом последнем танце своей жизни и осыпались на землю… Или только кружились и про смерть там ничего не было? Надо бы, в очередной раз вернувшись в Балашов, забежать в свою школу и попросить у Антонины Ивановны… Ах, нет… она же года два назад умерла… И не найти теперь уже ничего и не сказать ей, что она тогда на всю жизнь привила Оле любовь к писательству.
А ещё в первом классе она ощутила первое в своей жизни предательство. Надо же… ну точно! Она рассказала свей подруге Янке о том, что ей нравится Данил, а та взяла и ляпнула это другим девочкам. А они ещё потом Оле угрожали, дескать, не подходи к нему, он наш!» Кристина и Ксюша… как же я их ненавидела тогда… а потом, лет в 15 уже встретила и почему-то совершенно не рассердилась. Да и Данил ей этот быстро разонравился. Кажется, он расплакался как-то и этим окончательно лишил её юное сердце всяческого интереса. А подругу, выходит, так просто потеряла. Она же до сих пор Яне простить этого не желала и видеть её отказывалась, хотя она сожалела так, извинялась…
Да чего только не было в этом первом классе! Надо же, ведь тем же летом Ольга узнала, что такое иметь своего парня. Она, правда, так смутилась того, что он поцеловал её перед бабушками у подъезда, что все оставшиеся годы тщательно избегала «жениха», но ведь это первый поцелуй! Её первый поцелуй пришёлся прямиком на её лоб. А как ей все девочки завидовали… Андрей же был самым лучшим пареньком во дворах… к тому же и самым старшим из тех, кто с ними общался… А она по-моему вообще в него не влюблялась… Ну точно! Ни разу же не обозвала как-нибудь обидно… Значит, не любила. Ведь если нравится кто-то, надо бы непременно его обидеть, чтобы не повадно было залезать в душу и тревожить там всё.
Ой! А потом ещё Лёшка был! Как-то Ольга совсем забыла про Лёшку… А она ведь с ним очень хорошо дружила. Потом он признался ей в любви, она его отвергла, дружба и расклеилась. Это же, получается, её первый друг, который в неё влюбился! Надо же… как это в памяти ни разу вместе не объединялось… Вот оно как было… Семь лет, столько впечатлений и эмоций… Сколько влюблённостей, интриг, обид и сиюминутных радостей!
Как она рыдала, когда родители её не забрали в начале второго класса, как обнимала своего «Генбора», пришедшего к ней на восьмой День рождения с опозданием в день, но ставшего самым лучшим её другом, потому что от родителей. Как они яблоки в школьном дворе воровали, как шалаши строили. И так всё это насыщенно, ярко.
Вот раньше выходишь во двор, и если нет никого знакомого, можно было подойти к первому попавшемуся ровеснику, познакомиться и гулять потом где-то целый день так далеко, что у бабушки от волнения давление поднималось, а мама потом по телефону отчитывала.
Неожиданно, казавшаяся бесконечной аллея оборвалась и на пути Ольги стала огромная церковь. Получалось, что стоят они втроём: девушка, аллея и церковь, причём в величественном здании так же не было ни света, ни людей. Всё остальное пространство было плотно укутано ночной пеленой. Надо же было так задуматься – зашла куда-то непонятно. Толстые белые стены, со временем расколотые огромные трещинами, словно морщинами… старые. Сколько лет они здесь уже? Сколько лет прошло с тех времен, когда маленькая Оля с кружащейся от негодования головой убегала прочь от разоткровенничавшегося Лёшки, с тех времен, когда она красила губы бабушкиной помадой и гордо проходила мимо расстроенного Андрея, с тех времен, когда она с отвращением смотрела на расплакавшегося Данила...
А ведь ни черта и не изменилось.
Она всё так же грубо отвергает тех людей, которые смеют признаваться ей в любви в ту пору, когда она приходит к ним за дружбой. Всё тот же расхорохоренный вид перед теми, к кому когда-то была не равнодушна – теперь ведь надо всем свои видом показать, что она не жалеет не капли о совершенном, хотя жалела, конечно, очень. Она всё так же придумывает обидные прозвища для возлюбленных и всё так же быстро отказывается от них, узнав о каком-то невероятном недостатке типа неправильного прикуса или орфографических ошибок в слове «родина». Точно такие же пламенем горящие щеки, если кто-то узнал её тайну. Точно так же не прощает предательств.
А ведь, казалось, такая взрослая девочка.
Октябрьский ветер грубым порывом стукнул Ольгу по лицу и в её голове моментально проснулась музыка из плеера. Та самая песня. Впервые услышанная ею осенью в шестнадцать. Той самой, когда она завела дневник, чтобы приклеить фото того, при ком дрожали коленки. Сейчас уже она бы не написала о нём таких слов, но не потому, что он расплакался, когда не стоило. А потому, что четыре года беззаветно хранить в своём сердце немой портрет далёкого человека стало непосильной ношей. Выходит, любить она всё-таки научилась. Хотя всё так же не тех и не так, как следует. А ещё теперь она извиняется порой за свои ошибки. Плачет, кажется, горче, дышит чаще, мыслит шире, любит крепче, отвергает легче, не пишет сочинений о кленовых листьях… А когда рядом не оказывается друзей идёт гулять совершенно одна… и находит какие-то странные безлюдные золотые дороги, ведущие к заброшенным церквям.
Девушка почувствовала, что пальцы её окончательно закостенели и побрела обратно по аллее в сторону дома.
«Всё-таки осенью лучше не задумываться. Мысли какие-то грустные получаются» - разлилась в звучной мелодии последняя мысль.
…Осень и любовь
Ходят рядом,
Где-то рядом,
С нами рядом…