Из бесконечно дописываемого раздела о мире (orbis, non pax)
- Вы псих, Балаганов! Счастье никого не поджидает!
О. Бендер. По памяти.
Сегодня он что-то неразговорчив… Впрочем, он
ведь не весь здесь. Подумайте, каково это быть
размазанным от Солнца до Бетельгейзе.
"Сирены Титана", по памяти.
ОНО кончается…. Все хорошее когда-то завершается! Все праздники в один грустный момент иссякают. Пустеют аудитории, редеют ряды, утихает разноязыкий гам в залах. Скоро в дорогу опять. А когда же счастье? Где оно меня встретит?? Или где я его найду? И есть ли оно вообще? Если есть, как его распознать? Может быть, оно не раз стучалось ко мне, ломилось, а я оказался глух и слеп. Грустно, грустно….
Имелось больше часа до отъезда на назначенную встречу. Идти в гостиницу – по четверти часа на дорогу на каждый конец. Я остался в здании выставочного центра, расположившись в мягком кресле под сенью лимонных деревцев в кадках, понаблюдать, подумать.
Центр пустел. Редко и поодиночке проходили по гулкому длинному коридору партисипанты, зачем-то задержавшиеся в залах. В большом стеклометаллическом трехэтажном фойе вдруг раздавался цокот каблуков – покидала центр девушка из волонтеров. Да совино-бесшумно шастали по зданию уборщики с мохнатыми швабрами. Утомительно хлопотный, суетливый и бестолковый день закончился, люди с полным осознанием своего выполненного долга отправлялись к своему маленькому домашнему счастью. Где их кто-то или что-то ждет. Может, счастье, может, нечно малость попроще.
Один я всюду один. Меня никто нигде не ждет. Ни в Германии, ни вообще на Земле. Цитирую одного персонажа: "Не то чтобы это меня как-то беспокоило, но все же я подумал и поразился: у всех оно есть, а у нас почему-то нет!" Вот и я так же. Никак не беспокоит, но все же странно. Все куда-то торопятся с работы вечером – значит, есть куда и ради чего! Мне же никуда не нужно и незачем. Почему я такой, отчего? Меня это действительно не беспокоит, но когда все разбредаются домой к тому, что их ждет, я остаюсь сам по себе – невольно задумаешься! Впрочем, чтобы куда-то, счастливо улыбаясь, стремиться, надо быть к этому привязанным. Однако, еще древние хорошо осознавали, что как раз наши страсти, наши желания и привязанности есть – непременно и с необходимостью – источник наших страданий. Через привязанности проникают в жизнь страдания. Мало того, что расширяя круг объектов, к которым он привязан, человек увеличивает свои заботы, так еще они (если эти объекты живые) имеют свою волю, свои желания и привязанности тоже. Круг обязанностей-привязанностей в геометрической прогрессии растет. Получается, счастливый – это обязательно привязанный и непременно страдающий. Счастье приходит к привязанным как компенсация за потерю свободы?! И счастливый – это страдающий?! А я волен… Интересный вывод!..
У меня нет цели пространственной. Если нигде и никто меня не ждет, то ни одно место ничем не отличается от другого. Что здесь, что в России, что в гостинице, что в квартире. Конечно, где-то больше комфорта – а я его ценю, – только это такой незначительный параметр! Комфорт можно и самому устроить во многом. Душ, обогрев, своя ниша для уединения да тетрадь с ручкой (вариант: ноутбук) – вот главные составляющие комфорта. А может, просто нет у меня Центра. Не стало его. Децентрализован я ныне, и размазан по всему континууму. И разговорчив сегодня как раз потому, что размазан.
Даже медведя можно научить ездить на велосипеде, уж тем более меня – пить пиво, если оно нахаляву. Пробовал сегодня это beck. В самом деле, вернусь из Германии – и не узнал вкуса их пива. Пришлось вот исправить положение, подчиниться налагаемым на меня обязательствам как путешественника и онтолога. Узнал. На мой вкус – дрянь. Выхлоп пивного завода гораздо вкуснее!
Был ужин при свечах в кантри-сайде, как то и планировалось. Посадили в автобусы и повезли далеко в немецкую глубинку. Я радовался и унывал, наблюдая из окна сельский вечер. Поля желтые и зеленые, перелески, группки бредущих коров на лугах. Все это в неге сизой вечерней дымки…
Случайно вступил в игру, случайно выиграл поездку в лодке (катание). Лодка – копия старинной, на которой возили в порт добываемый туточки торф в эпоху доисторического матерьялизьма – ныне электрическая, чтобы не нарушать сельскую идиллию. По мне – корыто корытом, ничего примечательного или ик-зотического. Рассадили нас по бортам. Уже смеркалось, зеленело небо. Плавали по глади утки, пускала круги рыба, трещали ночные цикады, и первые звезды засветились над кронами, пока лодка на бесшумном электромоторе скользила меж низких берегов.
Впереди меня сидела пара: молодая девушка (из контекста услышанного разговора – аспирантка) и лысеющий мужчина в годах (лет ему я бы дал под 50). Шел процесс охмурежа, мужчина пробовал то обнять аспирантку, то положить руку на ее голую коленку. Говорил по-русски он много и громко, я невольно все слышал. Учил он аспирантку жизни, хвастал своими успехами и пр. – ну, банальный охмуреж, причем, всухую, даже без сладкого лепета мандолины.
Итак, он – русский, уже давно живущий вне России. Работал в Дании, Германии, Италии, Швеции – по всей Европе. Она – аспирантка откуда-то не из Москвы, полна планов и намерений строить свою жизнь своим руками. Он объяснял ей систему рейтингов и вакансий в западной науке, советовал, как себя подавать, наставлял манерам, сопровождая все блестящими примерами из своей жизни – ну и попутно опять наползая рукой на ее голую коленку!!! (С неувлеченно-незаинтересованной отстраненной позиции как глупо выглядит сей процесс! Так прозрачны и примитивны все ходы и уловки первой стороны, так жалка уступчивость и некритичность второй.)
Весь его пафос сводился к тому, что в России науки нет. Душат ее и бюрократизм, и государство, и бездарность академиков, и устарелость базы. Впрочем, также следовало из его слов да интонаций, что в России нет жизни вообще. Один маразм, бесперспективность, увядание, загнивание. Более того, ей надо как можно скорее покинуть деградирующую страну, потому что загнивание не только заразно, но еще и молниеносно (как определял Конан Дойль, молниеносная чума загнивания). Год-два покрутиться она в русской научной среде – и мечты превратятся в бескрылые, приземленные, конкретно-насущные (как выжить) формы. В России нет радости жизни, утверждал он, и не к чему стремиться. Здесь (за границей) он свободен: ежегодный двухнедельный отпуск проводил разно: отдыхал в Испании, был в Тибете, гулял по Скандинавии, здесь у него перспектив целый воз. А что в России, страстно вопрошал он!??? Преступность, нищета, уныние да развал. Поэтому надо, пока матушка-Россия ей не подрезала крылья, делать ноги, говорил он, дружески ложа руку на ее оголенные плечи. И снова примеры и примеры, как его друг/знакомый не успел вовремя (в расцвете сил и мечт, видимо) слинять из России – и теперь влачит моросящее существование, жалкая ничтожная личность. И ему уже ничем не поможешь, убеждал он, так как человек не способен взлететь, окинуть взглядом дали, обнаружить важное и перспективное, генерить идеи и быть собственно homo creans.
Мне, сторонне наблюдающему сей охмурительный процесс, несоответствия в его речах просто бросались в глаза. Он говорит, науки в России нет, и перспектив нет; почему же себя считает успешным ученым, сделавшим карьеру, хотя он (все из его слов взято, я ничего о нем не знаю) только лишь ординарный преподаватель: страстно хотящий, но никак не добьющийся профессорского звания? Это верх его мечтаний – быть профессором в заштатном университете Швеции? Разве это наука? Преподавать – это быть на переднем крае исследований? Вбивать в тупые головы студентов изо дня в день старую информацию – это и есть генерёж новых идей? И разве свобода и счастье жизни состоят в возможности поехать на две недели отдыхать в Испанию или Скандинавию? А хоть бы и так, разве трудно сделать это из России? (Я коллеге немцу сообщил, что у меня ежегодный отпуск 70 дней и бесплатный проезд к месту отдыха, так он обалдел. Две недели в году пусть даже в Испании – для отпуска маловато. А для полного счастья тем более.) Он сам с горечью признавал, что при равных послужных списках вакансию непременно получит западно-европеец, а не он, выходец из России. И это воспеваемый им жизни идеал – быть вторым сортом навечно???
Так в чем же прелесть и сладость жизни на Западе? Я понял, что он следует известному правилу: вляпался сам – замани другого! А лучше – замани многих, и будет тебе веселее в компании подобных. Сам, похоже, обрубил все связи в России, возвращаться на пустое место ему неприятно, ну и придумал эти обоснования необходимости покидания России. Хотя у самого нет никаких перспектив на Западе. Раз в год на две недели поездка в Пиренеи – и 350 дней долбить одно и то же!
Тем не менее, прослушав в течение двух часов мантры о том, что в России нет жизни, я впал в депрессию. Так уж это звучало апломбировано-уверенно, что даже меня проняло! и весь вечер унывал: все плохо в России, все пропало в России, и ничего нет в России. Настолько он испортил мне настроение, что я с горя выпил пива кружку, вернувшись в таверну. Уж если плохо – так пусть будет всё плохо! И вкус во рту тоже.
На самом деле, нет ничего в России такого, чего б я не увидел в Германии (да и вообще в мире) тоже (из недостатков). А наука ихняя?... Прошлый год я лицезрел, как она развалила свою уникальную высокогорную станцию: кризис. Маразм везде – и он одинаков! Нечего хаять одну Россию, когда у самих тО же.
Конечно, есть некоторые локальные отличия, но в целом все мы одной культуры, которая в глубоком минимуме и упадке. Мечтам обрубают крылья не злобные бюрократы или тупые академики, а сама парадигма данной цивилизации, истощившаяся и утратившая цель. Цивилизация не имеет воли к порыву, целей двигаться в новое, а лишь предается эпигонству и гедонизму.
Пишу это, пытаясь разглядеть в иллюминатор Ледовитый океан. Иногда возникают небольшие дырки в облачности, и тогда кое-что просматривается. Видел огромную дельту – судя по времени полета, это Обь. Потом были какие-то острова, мож быть, Новосибирские. И пару раз был просто океан. Ледовитый - без льда. Я бы не писал, если бы был хоть какой-то вид из окна. И место хорошее взял, крыло не закрывает, а смотреть не на что. Как взлетели из ... и взяли курс на ..., так пошла облачность. Не только сплошная, а еще и высокая: даже на 10000 м самолет находится в облаке, правда, уже не слишком плотном. И она не закончилась до самой посадки. 10000 км сплошных туч!!! Вся полярная шапка в одном облаке!? Спать сидя я не люблю, при полном истощении сил только такое бывает. Вот и убиваю время, стуча по клаве.