Каждое утро по будням начиналось для Паши почти одинаково.
Он просыпался по будильнику около семи часов, быстро брился и умывался, потихоньку, чтобы не разбудить жену и маленькую дочку, прокрадывался по тёмному коридору на кухню и включал телевизор. Но к началу всё равно никак не мог успеть. А завести будильник хотя бы на пять минут пораньше у него не поднималась рука.
– Доброе утро, уважаемые телезрители, – вещала с экрана энергичная, с виду умная, ярко одетая молодая особа, – с вами опять я – Полина Александрова.
Всё, что она скажет дальше, Паша знал практически наизусть. Ведь тексты для рубрики Полины Александровой писал именно он – Паша – правда, месяц назад.
Прежде чем уйти на работу, Паша старался посмотреть утреннюю развлекательную телепрограмму, к которой он имел некоторое отношение. В просторечии отношение именовалось халтурой, но составляло какую-то часть месячного дохода молодой семьи. Он мог бы и сладко спать почти целый час, но непонятная ответственность почти каждый день вытаскивала его из тёплой постели и тащила к голубому экрану.
Паша обладал хорошей памятью и почти дословно помнил всякую ерунду, написанную им уже довольно давно и художественно воплощённую на экране умницей Полиной Александровой, с которой он лично не имел счастья быть знакомым, но манеру речи которой уже изучил досконально и с успехом воспроизводил в рубрике, посвящённой необычным фактам из жизни обычных вещей.
Каждый день Полина вещала urbi et orbi*, что такое, например, спички, когда и как они появились, в каких формах существуют.
Паша писал для этой рубрики небольшие популярные рассказики о каблуках, шампанском, ручках, микроволновках, пудре, скафандрах, компьютерной мышке, париках, велосипедах, джинсах, самом дорогом в мире кофе, о мячах для регби и игрушке «йо-йо». Он уже начал подумывать об издании книги, посвящённой всей этой белиберде, потому что материалов у него скопилось очень много. Но руки до этого не доходили.
Собственно, к этой девушке у него претензий не было. Полина добросовестно, слово в слово вычитывала с телесуфлёра всё, что также добросовестно, с остротами и прибаутками, умными мыслями и шутливыми словечками сочинил Паша.
Рубрика записывалась раз в месяц и прекрасно существовала в общем контексте прямого эфира утренней программы.
Сегодня дочка не спала всю ночь, у неё резались зубки, и измученный и невыспавшийся Паша сделал себе кофе покрепче и сунул в микроволновку тарелку с бутербродами. День предстоял весьма насыщенный: с утра надо было съездить в дальний район города и взять интервью у одного чиновника, в обозримом будущем, но лучше пораньше расшифровать его и сделать статью для родной газеты, днём почтить своим присутствием торжественное официальное мероприятие и уже вечером – другое, светское, развлекательное. Неизвестно когда всё происшедшее задокументировать и выдать редактору в электронном виде.
Устало подперев тяжёлую голову ладонью, Паша принялся за свой кофе. Он смотрел на экран и думал: «Как можно с утра пораньше слушать эту галиматью? Кому всё это нужно?» Однако же внимательно вслушивался в легкомысленный речевой поток ревнивым авторским ухом.
Полина была сама точность и педантичность. Выдав традиционное приветствие, она оптимистично продолжала:
– Знаете песенку?
– Чижик-пыжик, где ты был?
– На Фонтанке водку пил.
Выпил рюмку, выпил две,
Закружилось в голове, – очень мило напела Полина.
Запищала микроволновка, Паша достал тарелку с горячими бутербродами и продолжал слушать.
Хорошо вышколенная Полина продолжала читать Пашин текст, вызывавший у него авторскую гордость:
– В Петербурге на набережной реки Фонтанки установлен памятник чижику-пыжику. Памятник милый, но несчастливый. Многострадальную миниатюрную птичку время от времени крадут, а власти города всякий раз устанавливают новый монумент.
Всё было бы прекрасно, но настало наконец время реабилитировать несчастное пернатое существо, несправедливо уличаемое в несвойственном ему пагубном пороке – алкоголизме.
На самом деле любителями спиртного были вовсе не маленькие чижи, а воспитанники Училища правоведения – привилегированного высшего юридического учебного заведения, открытого в городе на Неве в 1835 году.
Будущие правоведы носили жёлто-зелёные мундиры, за что и получили смешное прозвище – «чижики-пыжики».
Как видно из текста песенки, нравы начинающих юристов были достаточно легкомысленными, что и принесло им неувядаемую славу и память потомков.
«Ай, да Полина! Молодца!» – подумал Паша и принялся за первый бутерброд.
Но тут ему показалось, что проснулась и заплакала дочка, и он выскочил из кухни. Тревога оказалась ложной. Обе дамы, измученные бессонной ночью, мирно спали. Видимо, девочка всего лишь вскрикнула во сне, а жена даже не проснулась.
Паша вернулся на кухню и констатировал, что опять не успел.
Сегодняшняя утренняя программа особенно интересовала его. Дело было в том, что в ней появилась новая ведущая – Влада. Её долго и мучительно искали, пытаясь найти достойный эквивалент ушедшей в декрет ведущей всей утренней программы Арине. Все понимали, что Арининого уровня в прямом эфире ей не достичь, но, однако, на что-то надеялись. Всем было интересно, какова же Влада окажется в деле. Перспективы у неё были совсем неплохими: актёрское образование, раскованность и внешние данные. В жизни она выглядела вполне прилично. Паша как-то, забежав в офис за зарплатой, мельком видел вызывавшую всеобщий интерес Владу, но её манера речи была для него загадкой, поэтому тексты подводок он написал для первого раза нейтральные.
Начало программы Паша уже пропустил и ждал появления новой ведущей после кулинарной рубрики, которая уже вовсю шла. Делал её не Паша. Всё здесь было прекрасно: и тексты, и низкие нотки в голосе тележурналистки, скрывавшейся за кадром. Но вот уже целый месяц Пашу страшно раздражали замызганные плита и сковороды вкупе с резиновыми перчатками на руках повара модного дорогого ресторана.
– Слышь, Людк, – не удержался он однажды и позвонил коллеге, снимавшей эту рубрику, – а он плиту со сковородкой помыть не может?
– Не может, – категорично отвечала всеобщая любимица Людочка, – всё уже записали. И никто ничего переделывать не собирается.
– Но ведь противно.
– Зато он в перчатках – так гигиеничнее.
– Так резиной же, наверное, от его салата воняет. А сковородка – ну очень замызганная.
– Что ты цепляешься ко всему? Тебе что, это есть, что ли? Не нравится – не смотри! Материал давно отсняли. За всё уже заплатили.
Наконец после рекламы на экране появилась новая ведущая.
Девушка смотрелась вполне презентабельно. Но неуверенные интонации её голоса как-то покоробили Пашу. «Лиха беда начало, – подумал он, – попривыкнет, пообтешется. Не всё сразу».
Влада вполне благополучно справилась с именинниками сегодняшнего дня и очень чистенько перевела взгляд с одной камеры на другую.
«Ну ничего, – подумал Паша, – держится нормально, глазки голубые, реснички длинные, и платьице хорошо сидит. А уж подводки напишем, как-нибудь да прочитает».
Девушка довольно дисциплинированно читала текст с суфлёра, местами позволяя себе даже немножко импровизировать – живенько и артистично.
Дальше шёл рассказ о великих и знаменитых людях, родившихся в этот день.
Паша, не доверявший Интернету, немало времени просидел с томом Омара Хайяма, выискивая приличествующее ситуации четверостишие. Поэтому с особым трепетом ожидал следующей подводки.
– Сегодня день рождения Омара Хайяма, – проворковала Влада, – великого поэта и философа.
Мы уйдём без следа – ни имён, ни примет,
Этот мир простоит ещё тысячи лет.
Нас и раньше тут не было – после не будет.
Ни ущерба, ни пользы от этого нет.
Паша очень переживал за Хайяма и с облегчением вздохнул.
«Умница! – подумал он. – Очень прилично прочитала».
Девушка продолжала:
– Мы всё равно все когда-нибудь превратимся в песок и тлен. Поэтому будем веселиться и пить вино – вот главное содержание его великих рубаи.
Когда Влада сказала «рубАи» вместо «рубaИ», Паша замер, перестал жевать, бессильно откинулся на спинку стула и в сердцах назвал девушку именем рогатого животного.
«Сам, дурак, виноват, надо было ударение поставить!» – обрушился он на себя. Ему как-то в голову не приходило, что девушка не знает, где ставится ударение в этом слове. Паше всё казалось элементарным. «Ведь чему-то же их на этом театральном факультете учили? – переживал он. – Ладно, придётся осваивать надстрочные знаки».
Влада переходила от рубрики к рубрике, всё более раскрепощаясь. Паша с замиранием сердца следил за её речью и ждал, что она выкинет дальше.
За всю передачу девушка всего-навсего исковеркала ещё пару-тройку названий географических объектов, надолго запнулась на слове «дифференцировать», написанном Пашей в шутливом контексте, и в порядке импровизации переместила мост из одной части города в другую. Так что Воздушный мост у неё оказался перекинутым не через железную дорогу, а через реку.
Последнего Паша не перенёс и выключил телевизор. «Пусть редактор отслеживает все эти ляпы. А с меня хватит. Мне это вообще должно быть глубоко фиолетово. Могу совсем телевизор не включать и спокойно досыпать свой час», – сказал он себе со здоровым цинизмом и посмотрел на часы. Полчаса до выхода из дому у него ещё было, и он открыл ноутбук.
«Доброе утро, уважаемые телезрители, – привычно напечатал он, – с вами опять я, Влада. И я рада приветствовать вас на нашем канале».
Паша посмотрел на рабочий календарь, определился с тем, о каком дне недели и числе будет писать, а после приступил к работе. Он привычно скопировал на известном ему сайте имена именинников, извлёк из Интернета данные о каких-то лунных сутках, о которых постоянно писал, но не имел ни малейшего представления о том, что это такое, а уж тем более – кому и зачем нужно, вспомнил народные приметы и поверья. На интересные факты и сведения о великих людях времени уже не оставалось. И он, решив заняться великими людьми вечером, захлопнул ноутбук. Потом вымыл посуду, оделся, потихоньку закрыл дверь квартиры и поехал на работу.
Днём ему позвонил главный редактор телепрограммы.
– Паш, выручай, у нас на завтра гороскопа нет, – одновременно просительно и повелительно, в свойственной только ему манере, сказал он.
– Почему, Дим?
– Не знаю. Что-то там с астрологом случилось. Не прислали.
– И что ты от меня хочешь?
– Напишешь? – с надеждой спросил Дима.
– Ты знаешь, я, в принципе, и прогноз погоды могу, – съёрничал Паша, – на месяц вперёд.
– Не надо прогноз погоды. Ты гороскоп сделай. А то завал.
Уже поздним вечером на кухне Паша, взяв в руки пару старых газет и открыв в Интернете страницу с гороскопами, стараясь соблюдать должную последовательность знаков зодиака и правильную терминологию, наобещал всем людям на земле добра, любви, счастья, успехов в делах и финансового благополучия. После чего перевёл стрелки будильника на час позже, решив наконец выспаться и не расстраиваться лишний раз по пустякам. А затем с чувством выполненного долга отправился спать.
*Городу и миру (латинск.).
("Коллекция характеров. Sequel". Рига, "Gvards", 2010.)