Хороший доктор, осмотрев Островского, посоветовал регулярно пить Мариенбадские воды. Но воды, купленные в Москве, плохо помогали.
Доктор сказал, что положение ещё не так дурно, но зима будет губительна и осенью надо непременно уехать на юг. Куда-нибудь в Крым.
Островский понял, что жить остается не так уж много.
И он отправился на Южный Кавказ за впечатлениями.
По пути были остановки на больших станциях, где его с удовольствием встречали любители театра.
Был город Владикавказ и путешествие по Военно - Грузинской дороге. Ущелья и горы будили самые разные чувства. Он был мастер описаний природы, и сожалел, что не может сделать этого. Так быстро всё менялось.
В Тифлисе Островского тоже знали. Ему понравился полуазиатский город и Головинский проспект. В театре была подготовлена специальная ложа с вензелем Островского. Пели «Многая лета» на грузинском языке. И он устал раскланиваться перед публикой.
В городе Баку при нем открыли скважину, из которой забил газ.
«Выходил газ со страшным грохотом. Смотрели с ужасом перед могучими силами природы. Стояли за 30 сажен.»
Тогда никто не знал, что делать с таким количеством газа.
Островский находил, что город Баку с моря похож на Марсель.
А ночью на воду бросили горящую тряпку. И море загорелось. Здесь газ выходит пузырьками со дна.
«Такое бывает только здесь и нигде более на земном шаре». Баркас с пассажирами проходит сквозь огонь, но от огня никому плохого не делается.
Тогда в Баку быстро делали состояния. Добывали нефть и получали керосин.
Местный народ был в основном татары и персияне. Люди простые и радушные. Вчера был каменщик, а стал миллионщик. Подносили хлеб и соль.
Один бывший моряк из русских рассказывал Островскому, как участвовал в постановках любительских спектаклей в Кейптауне и в Рио-де-Жанейро.
Зачем? Для кого? На каком языке? Было трудно отделить правду от выдумки.
В город Батум только что проложили железную дорогу. И он поехал в Батум, в турецкий город, который совсем недавно стал российским.
В вагоне первого класса было немного спутников. Два офицера. Один жандарм, другой – моряк, капитан первого ранга с Георгием.
Жандарм рассказывал неприличные анекдоты и был неинтересен. Он вышел на станции Кутаис.
А моряк, «ещё молодой человек с добрыми, приятными глазами», оказался весёлым и остроумным.
Степан Макаров, так звали второго спутника, со смехом рассказывал, как бросал мины под турецкие броненосцы и было это на рейде города Батум всего пять лет назад.
Показалось море и наступала ночь.
Он бывал в разных странах и много раз видел море, но никогда не наблюдал такой шторм.
«Море бушует, пенистые волны разбиваются о каменные скалы и лезут под самый поезд, волны светятся слабым фосфорическим блеском. Рев морской и гремучий гул катящихся камней сливаются в какую-то адскую музыку. Восторга моего описать невозможно. Это величественная, дикая адская красота.»
Островский А.Н. «Дневники».
Потом раздался грохот больших камней. В ту ночь с гор Цихисдзири сорвались каменные глыбы и упали на рельсы и в море. Но поезд проскочил.
«В Батум приехали в 11-30. Нас встретил адмирал Греве, начальник порта. Макаров остановился в нашей гостинице и мы ужинали вместе и Греве с нами.»