Тридцать восемь и пять

Мария Серова
(Из цикла «Студенческая тетрадь»)

        - Градусники! Измеряем температуру! – Громко крикнула медсестра и хлопнула дверью.
        Я с грустью смотрела в окно на южные пейзажи.  Температура, температура... воды, наверное, двадцать шесть, воздуха – под сорок, а у меня опять тридцать восемь и пять...
В ушах шумело, все тело ломило, и вдобавок к жуткому насморку и кашлю, лихорадка обметала все мои  губы, к тому же, ещё стал облезать нос. На душе – тоска тоской...
Вот я тут валяюсь, страшная, больная, не причесанная, а она? Она, наверное, сейчас спокойно лежит себе  на теплом песочке, подставляя  хорошенькое шоколадное личико  и холеное тело солнцу, купается в прохладном море, пьет молочный коктейль...

(ПРИ МЫСЛИ О МОЛОЧНОМ КОКТЕЙЛЕ МЕНЯ НАЧАЛО АКТИВНО МУТИТЬ И Я ТУТ ЖЕ МЫСЛЕННО ЗАМЕНИЛА ЕГО НА СВЕЖЕВЫЖАТЫЙ АПЕЛЬСИНОВЫЙ СОК)

Ну, вот...  лежит она теперь, наверное, на пляже, пьет сок и  вовсю кокетничает,  болтая с ним, этим крепко сложенным зеленоглазым блондином, который ужинал с нами в пиццерии. Он тогда  ещё весь вечер улыбался и махал нам приветливо рукой.
Хотя... если разобраться, вообще-то махал он мне, а не ей. Но...я-то здесь, в этих четырех больничных стенах, а она – там, рядом с ним и такая здоровая, стройная и  прехорошенькая...

        Чтобы как-то отвлечься от столь тяжелых для меня мыслей, я открыла спасительный кроссворд и принялась вписывать слова в клеточки...
«Болезнь, распространенная на морском побережье»
Я выругалась от души.
Свинство это, а не болезнь!

(КСТАТИ, Я ПРОВЕРИЛА,  ПО КЛЕТОЧКАМ ПОДХОДИЛО)

Я со злостью бросила журнал на пол.

...а  вечером... вечером... она, конечно,  пойдет на ужин в черном полупрозрачном и тонюсеньком платье с разрезом, или нет, в  открытой кофточке и красивой коротенькой юбочке, наденет блестящие босоножки и ...
Эй! Или ещё чего доброго напялит мой розовый итальянский костюм?!.

(ПОСЛЕДНЕЕ МНЕ  ОЧЕНЬ НЕ ПОНРАВИЛОСЬ – К МОЕМУ БЛОНДИНУ,  ДА ЕЩЕ В МОЕМ ЖЕ КОСТЮМЧИКЕ)

...вообще-то, если честно, то она будет очень хороша в этом костюмчике. Признаться, мне он стал немного тесноватым, а ей – в самый раз! Ну, хорошо, пусть надевает мой  костюм...
...ну, вот, придет она на ужин в моем розовом итальянском костюмчике, сядет за столик и скажет своим противненьким  тоненьким голоском: « Меееньюю, пожалуйста...» и будет тыкать в него своим изящным пальчиком с вооот таким ногтем...
А официант, конечно, будет любезничать с ней, и краснеть, как рак...
А она не любит раков.  Это больше по моей части. Ей всё больше фрукты подавай, и чтобы низкокалорийные...

(НАДО БЫ  И МНЕ СЕСТЬ НА ДИЕТУ)

...а  потом,  потом  в ресторан придет мой блондин... в шикарном вечернем костюме...и с розой в руке...

(МОЙ!!!  МОЙ???  УЖЕ  НЕ  МОЙ,  УЖЕ... ЕЁ  БЛОНДИН)

Фу, гадость,  какая, - подумала я и повернулась на другой бок.
Попробую ещё заснуть до завтрака, а то ночью такие концерты выделывает моя соседка старушка, божий одуванчик, что Доминго отдыхает. Начинает тенором, заканчивает басом. На последних раскатах нервы мои окончательно сдают, и я начинаю свистеть, хлопать в ладоши, толкать ее в бок, кричать и стучать в стену. Потом приходит медсестра, я успокаиваюсь, а  старушка даже не просыпается.
Ох, как голова болит, теперь и не знаю, то ли от вируса, то ли от старушки...

...ну и выдра... – нахмурилась я, - неужели бутылка перекиси и автозагар привлекают мужчин больше, чем естественная красота?.. – Подумала я и, достав зеркальце, посмотрелась в него.

(ОЙ, ЛУЧШЕ Б НЕ СМОТРЕЛА)

... потом, наверное, вдвоем пойдут гулять  после ужина... а  ночью... ночью, конечно,  на дискотеку...

( МММ...ЗАДУМАЛАСЬ Я,  ОНА ЖЕ ТАК ХОРОШО  ТАНЦУЕТ!..)

...танцует она, скажем,  не так уж  хорошо, но умеет оказаться  в центре всеобщего внимания...
...он уж наверняка её не оставит...
...сядут они где-нибудь на скамеечке в парке и ...

(ЕЁ УЖ ТОЧНО  ИНТЕРЕСУЮТ  СОВСЕМ  НЕ ПРОБЛЕМЫ ГЛОБАЛЬНОГО ПОТЕПЛЕНИЯ)

Тоже мне, подруга называется! – Рассердилась я, - из-под самого носа увела! Это из-под моего-то, многострадального носа! Эх, схватила бы и кааак стукнула бы! Зла не хватает...

- Завтрак! – Крикнула медсестра и снова так хлопнула дверью, что уши заложило окончательно.
         Я натянула халатик, нашла на дне ящика тумбочки тарелку и ложку и, кряхтя, двинулась в коридор...
И только я открыла дверь, как тут же столкнулась с ней -  такой смирненькой, голубоглазенькой... но почему-то тоже в халате и тапочках...

- Ой... – только и смогла проговорить я.
- Подружка! – Воскликнула  она радостно и повисла у меня на шее, - а я-то тебя ищу, ищу, прошлась уже почти по всем палатам! Вот лишь сегодня еле-еле встала на ноги...

(Я СМОТРЕЛА НА НЕЕ,  НЕ МИГАЯ, И ВСЁ БОЛЬШЕ И БОЛЬШЕ ЧУВСТВОВАЛА КАКУЮ-ТО ПРИЯТНУЮ ТЕПЛОТУ, РАЗЛИВАЮЩУЮСЯ ПО ВСЕМУ ТЕЛУ)

- ...меня  ведь в тот же вечер сюда скорая привезла, - продолжала она, -  видно, я  немытых фруктов наелась, говорят, что будто  отравление. Живот болит, еле стою, температура тридцать восемь и пять, никак не снижается, таблеток уже объелась! 
А тут еще и телефон разрядился, – жаловалась подруга, лежим в одном отделении, а ведь только сегодня увиделись.
-  Вот это да...  - кинулась я к ней и уткнулась в её худенькое плечико, сколько же ты еще здесь будешь?!
- Говорят, до конца недели, как раз до самого отъезда.
Я дотронулась до её лба. Она вся горела.
- Ну, пойдем скорее, садись, тебе стоять тяжело, наверное, - суетилась я, пододвигая ей стул, - хочешь, я принесу тебе завтрак в палату?
Она отрицательно покачала головой.
- Господи! Как же тебя-то угораздило, бедняжка...- причитала я, хватаясь то за свою, то за ее больную голову.
И самое интересное было то, что говорила  я совершенно искренне.

2004год