Сонную тишину раннего июльского утра нарушил громкий скрип ржавых дверных петель.
На порожках вросшей в землю хаты-пятистенки показалась сгорбленная временем худенькая старушка с тяжёлым пушистым котом на руках. Никуда не торопясь, она вышла за калитку палисадника и долго-долго пристально всматривалась в покрытые лёгким утренним туманом окрестности небольшой вымирающей деревушки, словно навсегда прощалась с детства знакомыми и близкими сердцу родными местами.
Тяжело опираясь на черенок от лопаты, из низины неглубокого овражка поднялась старинная подруга Марфуша.
- Всё-таки надумала ехать, Прасковея?- с трудом переводя хриплое дыхание, спросила она. - А может останешься? Не с нашими дряхлыми годами отправляться в дальнюю путь-дорогу…
- Да что ты, Марфуша! Гришенька-то, поди, давно заждался меня. Ты уж будь добра и ласкова, пригляди ненадолго за моим хозяйством…
- Господи, да какое же это хозяйство – старый кот, да пяток кур с облезлым петухом! Будь спокойна, Прасковея, сделаю все как положено, не в первый раз…
Старушка спустила с рук сладко задремавшего кота. Повязала на голову тёмный платок.
- Пойду я потихоньку, Марфуша.
- С Богом, Прасковея! Передавай от меня поклон Гришеньке. Скажи ему что нынешнее правительство нас, стариков, крепко обижает. Хромоногая почтальонка Тамара второй месяц пенсию не приносит, хлебушка купить не на что…
- Скажу, обязательно всё как есть расскажу и передам Гришеньке! – пообещала старушка. Перекрестилась в сторону полуразрушенной церкви и, не оглядываясь назад, по едва заметной в зарослях лопухов и полыни тропинке пошла на большак.
Как ни торопилась Прасковья Дмитриевна поспеть на идущий в райцентр первый утренний автобус, а всё же опоздала. Ослабевшие от старости ноги никак не хотели двигаться быстрее.
Огорчённо вздохнув, старушка присела на деревянный ящик под навесом открытой всем ветрам остановки. Сняла с седой головы платок,аккуратно расстелила его на коленях и приготовилась к долгому и томительному ожиданию следующего рейса автобуса.
Через полчаса мимо промчался гружёный песком «КамАЗ».
Прасковья Дмитриевна проводила его равнодушным взглядом и отвернулась в сторону. Знала, что никто не станет останавливать тяжёлую машину ради дряхлой седой старухи, одиноко сидевшей на безлюдной автобусной остановке.
Но грузовик неожиданно резко затормозил. Задним ходом вернулся к остановке. Из кабины вышел чем-то недовольный водитель с воспалёнными от усталости, покрасневшими глазами. Сердито спросил:
- Мать, ты почему не голосуешь? Я же ведь мог и мимо проскочить, не заметить тебя. Садись, подвезу…
- Сынок, мне до Черниговки нужно добраться… Да ты не волнуйся, у меня и деньги с собой есть, заплачу сколько нужно. Вот, погляди…,- Прасковья Дмитриевна принялась торопливо развязывать чистый носовой платок, в котором действительно находились бумажные рубли, отложенные из её крохотной пенсии на поездку к сыну.
- Мать, посмотри на меня внимательно!- нахмурив брови, обиженно поджал губы водитель. - Неужели Фёдор похож на бессовестного и наглого хапугу?
- Вроде как и не похож…,- скользнув беглым взглядом по давно небритому лицу Фёдора, неопределенно пожала плечами Прасковья Дмитриевна.
- Тогда поскорее забирайся в кабину и поехали. У меня времени совсем в обрез...
В нагретой солнцем железной кабине стояла невыносимая духота. Заметив, что по бледному лицу старушки стали сползать крупные капли пота, Фёдор пошире открыл ветровую форточку со своей стороны и участливо спросил:
- Что, очень душно? И куда ты, мать, собралась ехать в такую жаркую погоду? Дома не сидится?
- Сына своего Гришеньку хочу проведать. Сильно соскучилась по нему…
- Что же он сам не приедет к старой матери? Нехорошо забывать родителей!
- Не может он приехать…,- опустив глаза, тихо сказала Прасковья Дмитриевна.- Рад бы приехать погостить в родные края, да не может он. Гришенька у меня такой ласковый и заботливый… У самого-то ребятишки есть?
- А как же, двое - сын и дочь!- с гордостью ответил Фёдор, и широкая добрая улыбка расползлась по его небритому лицу.- Сыну Серёжке скоро десять лет исполнится, а младшая дочурка Алёнка осенью в первый класс пойдет. Хлопот с ними много, заморочек всяких через край хватает, так что отдыхать совсем не приходится.
- А супруга как же?
- Нет у меня жены!- мигом погасив на лице улыбку, снова нахмурился Федор.
- Неужто померла?!- искренно сочувствуя горю осиротевшей семьи, с болью в душе спросила Прасковья Дмитриевна.- Как же так получилось?
Федор ответил не сразу. Молча проехав несколько километров, он нехотя, словно признаваясь в чём-то нехорошем и постыдном для себя, упавшим голосом тихо сказал:
- Бросила она нас… Сбежала с каким-то мужиком в тёплые края, поближе к морю.
- Послушай-ка, парень, что я тебе скажу - плюнь ты на неё, непутёвую, и забудь на веки вечные. Не стоит она того, чтобы грустить и печалиться о ней! Вот только деток малых, оставшихся без матери, жалко. Одному-то, поди, трудно поднимать ребятишек на ноги?
- Да, тяжеловато приходится…,- согласно кивнул головой Фёдор, тронутый искренним сочувствием и вниманием доброй старушки .- И все бы ничего, да вот только времени на всё не хватает – после работы и постирать, и напоить-накормить свою гвардию надо, и по хозяйству управиться… Спать ложусь далеко за полночь. А на работе от беспокойства в душе места себе не нахожу – оставленные без присмотра дети весь день предоставлены сами себе. Что хотят, то и творят, а там и до беды недалеко! Вчера Алёнка без моего разрешения пошла с подружками на речку, перекупалась в холодной воде и заболела. Всю ночь держалась высокая температура, только под утро наступило некоторое улучшение. Я на минутку заскочу домой, узнаю как она себя чувствует, а потом отвезу вас прямо на вокзал.
Впереди показалась окраина райцентра.
Проехав мост через речку, грузовик остановился возле утонувшего в зарослях сирени небольшого деревянного дома с резными наличниками на окнах. В палисаднике на бельевой верёвке, натянутой между двумя высокими берёзами, полоскалась на ветру свежевыстиранная детская одежда. На ступеньках крыльца сидела худенькая светловолосая девочка с большими печальными глазами и безуспешно пыталась накормить лохматую собаку кашей из отрубей. Увидев подъехавшую к дому машину, она оставила своё занятие и бросилась открывать калитку. С нескрываемым удивлением и разочарованием в широко раскрытых глазах посмотрела на незнакомую старушку, стоявшую рядом с отцом.
- Папка, это и есть твоя новая жена?
- Не болтай глупости! – нахмурился отец.- Нет у меня никакой жены!
- А мне вчера Серёжка по секрету сказал, что скоро ты познакомишь нас с новой мамой.
- Да у тебя снова лоб горячий! – заволновался Фёдор. – Кто тебе разрешил вставать с постели? Где Серёжка? Я ему строго-настрого наказал, чтобы он ни на шаг не отходил от тебя, следил за температурой и вовремя давал нужные лекарства. Я-то надеюсь на него, как на взрослого человека, а он, ни о чём не думая, оставил больную сестру без присмотра. Где он сейчас?
- Серёжка с самого утра вместе с соседскими мальчишками убежал купаться на речку. Мне стало скучно сидеть одной в пустом доме, и я решила накормить Шарика кашей.
- Ну-ка, быстренько в постель, кормилица!
Фёдор прошел на кухню. Достал из холодильника и поставил на газовую плиту кастрюлю с гороховым супом. Нарезал крупными кусками хлеб, положил его на тарелку.
Заметив, что он часто и с беспокойством поглядывает на наручные часы, Прасковья Дмитриевна подошла к нему сзади и легонько тронула рукой за плечо.
- Федя, ты поезжай по своим делам, а я тем временем пригляжу за Алёнкой и покормлю ребятишек горячим супом. Думаю, что Гришенька мой не обидится, если я задержусь ненадолго…
- Даже и не знаю, как мне благодарить вас!- облегчённо вздохнув, сказал Фёдор.- На стройке ждут песок, и я действительно очень спешу, не могу больше оставаться здесь.
- Не волнуйся, все будет хорошо...- успокоила его Прасковья Дмитриевна.
Проводив отца до калитки, Алёнка вернулась в дом и вопросительно посмотрела на незнакомую старушку.
- Ты теперь жить у нас будешь?
- Нет,- улыбнулась Прасковья Дмитриевна.- Вот вернётся с работы твой папка, и я пойду на вокзал покупать билет на поезд. Я еду в гости к сыну…
- А сын у вас большой?
- Большой и взрослый… - ласково погладила Алёнку по белокурой головке Прасковья Дмитриевна.- Гришенька мой - военный лётчик...
Спустя некоторое время в дом вошёл дочерна загоревший на солнце щуплый босоногий мальчишка в мокрых трусах и майке. Увидев рядом с сестрой незнакомую старушку в тёмном платке, от неожиданности замер на пороге кухни.
- Серёжа, ты проходи, садись к столу...- засуетилась Прасковья Дмитриевна, поняв, что пришёл сын Фёдора
- Кто ты? Я тебя не знаю.
- Я бабушка Паша, знакомая твоего отца. Мы вместе ехали на машине до Черниговки. Садись вот, поешь…
С утра сильно проголодавшийся на свежем воздухе Серёжка без долгих уговоров сел за стол на отцовское место и с жадностью набросился на разогретый гороховый суп, изредка поглядывая на неизвестно откуда появившуюся в их доме опрятно одетую, седую старушку с печальными добрыми глазами.
Положив руки на колени, Прасковья Дмитриевна смотрела на него и с грустью вспоминала босоногое детство Гришеньки. Вот так же, бывало, накупается в пруду до посинения, прибежит голодный домой, сядет за некрашеный стол под образами и с таким завидным аппетитом станет хлебать окрошку из глиняной миски, что, глядя на него, и самой хочется взять в руки ложку. Такой же вот загорелый и худенький был…
Целиком погрузившись в давно ушедшее прошлое, Прасковья Дмитриевна и не заметила, как по впалым щекам покатились мелкие горошины горьких стариковских слез.
Перестав дружно стучать ложками, брат с сестрой удивлённо переглянулись между собой и с беспокойством посмотрели на неожиданно заплакавшую старушку.
- Ох, да что же это я делаю!- спохватилась Прасковья Дмитриевна.- Совсем забылась, старая… Вы ешьте, ребятки, кушайте на здоровье. Ваш папка вкусно готовит…
Поближе к вечеру пришёл с работы Фёдор.
К тому времени Прасковья Дмитриевна и дети успели крепко подружиться.
Серёжка честно и откровенно поделился с бабушкой Пашей своими крупными неприятностями – соседский рыжий пёс по кличке Пират неожиданно сорвался с цепи и выдрал здоровенный клок от его совсем ещё новых штанов. А отец своими грубыми руками совсем не умеет зашивать и штопать детскую одежду, и теперь вечером ему совершенно не в чем выйти погулять на улицу. Затем он по большому секрету показал ей укромное местечко в дровяном сарае, где он в тайне от отца хранил ржавый штык от самой настоящей винтовки, которую он вместе с приезжими ребятами из городского поискового отряда откопал на поле боя минувшей войны.
Алёнка познакомила бабушку Пашу со своими любимыми куклами. Провела её в вишневый сад и показала могилку щенка, трагически погибшего неделю назад под колёсами проезжавшей мимо грузовой машины.
Прасковья Дмитриевна аккуратно зашила и заштопала совсем ещё новые Серёжкины штаны, подержала в руках ржавый штык от самой настоящей винтовки. Вместе с Алёнкой положила букетик полевых цветов на могилку несчастного щенка.
После ужина она отвела Фёдора в сторонку.
- Краешком уха слышала, что у тебя на примете есть женщина.
- Да, есть у меня знакомая молодая вдова с малым ребенком на руках,- не стал отпираться Фёдор.- У неё два года назад муж умер от беспробудной пьянки. Да вот только никак не могу решиться предложить ей начать новую семейную жизнь. Дело в том, что Серёжка до сих пор не может забыть свою родную мать,каждый день выходит за калитку и подолгу смотрит на дорогу, ждет её, непутёвую. Пообещал мне натравить собаку на любую другую женщину, которая переступит порог нашего дома. Даже и не знаю, что мне делать…
- Она-то согласна?
- Ирина живёт неподалеку отсюда. Работает медсестрой в районной больнице, а там известно какие маленькие заработки, едва концы с концами сводит. Молодой бабе без мужика тоже несладко приходится…
Прасковья Дмитриевна неожиданно резко покачнулась в сторону и схватилась рукой за сердце.
Встревоженный Фёдор помог ей прилечь на диван, положил под голову мягкую подушку.
- Что с вами случилось? Может «скорую помощь» вызвать?
- Сердечко прихватило… Пока ты добежишь до телефонной будки, пока дозвонишься, пока машина приедет – будет уже поздно. Пойди-ка ты лучше к Ирине, она ведь медичка и живёт неподалеку отсюда, скажи ей, что старушке вдруг стало плохо. Думаю, она не откажет…
Фёдор как был одет, в домашних тапочках побежал за помощью.
Притихшие дети собрались возле дивана, на котором лежала неожиданно заболевшая добрая старушка. Серёжка сходил на кухню и принес ей стакан воды. Алёнка заботливо накрыла теплым одеялом.
- Бабушка, а ты сейчас не умрешь?
- Нет, сейчас не умру!- уверенно сказала Прасковья Дмитриевна. - Я ещё не повидалась со своим сыном Гришенькой…
Через несколько минут в сопровождении Фёдора в дом вошла миловидная стройная женщина с фельдшерским чемоданчиком в руке. Она измерила давление у захворавшей старушки, сделала ей укол и посоветовала ещё некоторое время полежать на диване.
- Спасибо тебе, дочка!- поблагодарила Прасковья Дмитриевна.- Мне стало немного получше…
- Вам нужен уход и покой,- поднимаясь с табуретки, сказала Ирина.- Берегите своё сердце! Если снова почувствуете себя плохо, немедленно вызывайте «скорую помощь».
- А ты не торопись уходить, красавица. Найди немного времени посидеть с больной старухой, - попросила Прасковья Дмитриевна.
- К сожалению, не могу этого сделать…,- огорчённо развела руками Ирина.- Меня за калиткой маленькая дочка дожидается. Она очень боится вашей собаки.
Серёжка решительно шагнул навстречу собравшейся уходить Ирине.
- Наш Шарик не кусается, он только с виду такой страшный. Тётя, останьтесь, не оставляйте бабушку Пашу одну…
Ирина и Фёдор незаметно переглянулись между собой. Появилась надежда наладить отношения с сыном Фёдора, и Ирина согласилась до вечера посидеть с больной старушкой.
Вскоре Серёжка привел в дом худенькую пятилетнюю девочку в нарядном розовом платьице. Маленькая девочка ужасно смущалась в окружении незнакомых ей людей и старалась держаться поближе к матери.
Алёнка подошла к ней и взяла за руку.
- Пошли со мной на чердак, я покажу тебе нашу кошку Мурку. У неё недавно родились котята, и я подарю тебе самого красивого и пушистого котёнка.
Хотя Ирина и Фёдор изо всех сил старались делать вид, будто они едва знакомы друг с другом, Серёжке вскоре надоело смотреть на их откровенное притворство. По-отцовски серьёзно нахмурив брови, он посмотрел Ирине прямо в глаза и сказал:
- Тётя, не надо меня обманывать. Я уже большой и всё понимаю. Неделю назад я сам видел, как вы с папой целовались в кабине машины! Если вам нетрудно будет по утрам заплетать Алёнке косички, стирать и зашивать детскую одежду, то оставайтесь жить в нашем доме. Отец тут совсем замотался с нами, а вы добрая…
Взрослые облегчённо вздохнули и очень обрадовались такому счастливому повороту событий. Тут же на радостях вместе с детьми занялись приготовлением праздничного семейного ужина.
Выбрав удобный момент, когда все в доме были заняты своими делами, Прасковья Дмитриевна поднялась с дивана. Накинула на голову тёмный платок и, никем незамеченная, вышла во двор.
Гремя железной цепью, Шарик выбрался из будки и приветливо помахал ей хвостом.
Из настежь распахнутого окна доносился весёлый смех детворы и оживлённый разговор Фёдора с Ириной, обсуждавших на кухне план совместной покупки нового телевизора и холодильника.
- Дай Бог вам всего хорошего, добрые, отзывчивые люди! – перекрестившись, тихонько прошептала Прасковья Дмитриевна.- Пусть этот дом никогда не покинет семейное счастье,и детки будут всегда здоровы.
Повернулась и пошла на автобусную остановку.
И только спустя некоторое время, обнаружив неожиданное исчезновение больной старушки, Фёдор с запоздалой благодарностью в душе понял, что никакого сердечного приступа у Прасковьи Дмитриевны не было.Было только искреннее желание старой матери хоть как-то помочь объединению двух осиротевших семей.
Прасковья Дмитриевна на автобусе доехала до железнодорожного вокзала. Заняла очередь в кассу за билетом на поезд.
К ней подошёл высокий широкоплечий мужчина с заметной проседью в чёрных волосах. Как родного и очень близкого ему человека бережно обнял старушку за плечи, причём для этого ему пришлось согнуться чуть ли не вдвое.
- Прасковья Дмитриевна, я уже начал серьёзно волноваться и беспокоиться за вас. В письме договорились встретиться утром, а сейчас уже вечер… Что-то случилось?
- Николай, да что может случиться с дряхлой седой старухой? Одна беда – ноги не слушаются свою хозяйку, совсем ослабели от старости, всё труднее и труднее ходить по земле. Хочется пожить еще на белом свете,да только жизнь не любит нас, стариков. Видать недолго мне уже осталось… Собралась вот поехать в гости к Гришеньке. Может, в последний раз…
- У меня легковая машина стоит неподалёку,- сказал Николай.- Возможно, засветло успеем добраться до места. Поехали!
Темно-синий «Жигулёнок» развернулся на привокзальной площади и помчался по пустынному шоссе.
Через полтора часа, когда огромное красное солнце стало цепляться краешком за линию горизонта, машина остановилась на обочине дороги возле небольшой заброшенной деревеньки, разделённой надвое глубоким оврагом.
Николай помог Прасковье Дмитриевне выйти из машины, и они по знакомой тропинке молча пошли к деревенскому кладбищу.
За железной оградкой на ухоженной могиле стоял скромный солдатский памятник с пятиконечной звездой. На одной фотографии добродушно улыбался скуластый парень с сержантскими погонами на плечах. С другой фотографии строгими глазами на мир живых смотрел молодой офицер-лётчик.
Один памятник на двоих, одна могила на двоих, и смерть тоже одна на двоих.
- Здравствуй, Гришенька!- заплакала старушка и упала на колени перед могилой единственного сына.- Вот мы и свиделись с тобой… Ты уж прости свою мамку, что не смогла приехать в прошлом году. Старая стала, ноги совсем не ходят…
- Здравствуй, отец!- склонил голову Николай перед фотографией молодого офицера.
Несколько лет назад колхозники стали чистить в поле заброшенный пруд и натолкнулись в нём на обломки разбитого военного самолета времён Великой Отечественной войны. Вызванные из города сапёры обнаружили в кабине советского штурмовика останки двух человеческих тел. Удалось установить имена погибших лётчиков и обстоятельства гибели самолёта. Немецкие зенитки подбили штурмовик при заходе на крупную железнодорожную станцию.
г. Липецк