Подобострастие обуяло так сильно, что, кажется, будто копчик зашевелился и приходится вставать.
У людей важна сущность, у деревьев – сучность лишает красоты.
Хроножорка – молчаливый, невидимый червяк – пожиратель времени.
Начитался хвалебных рецензий и захотелось написать автору: Вы пишите всё гениальней и гениальней.
Чтобы уничтожить «тараканов» в голове, не надо пить дихлофос.
Дохлофос – средство от мух.
Главное шоу телевиденья: «Что? Почем? Когда?».
Текст без знаков препинания похож, на пустую страницу нотной бумаги.
Интонационно репортеры воспроизводят текст, делая ударение в самых неожиданных местах, модулируют голосом, изменяя смысл, убирая доверительность, не выдерживая паузы, будто перед ними игрушка – микрофон, нет слушателей-зрителей, а исполняется некий «йодль». Для кого? Странная, массовая мода пошла. Как только появляется очередная «звезда эфира», так сразу вижу толстые губы Леонида Парфёнова, его проход на камеру и отсказ на фоне того, что происходит. Ну, он-то хоть – умный, а эти – попки!
Пустой дом. Хозяин умер. Лекарства, пузырьки. С их помощью он пытался резко прихлопнуть бабочку-смерть, а она унеслась ввысь, мгновенно, пузырьком воздуха в минеральной воде, судорожным вздохом, всхлипом. Осталась неопрятная, серая пыльца, слетевшая с крыльев – на столе, книгах, на полу, туфлях, вещах на вешалке у входа. Понимаешь, что хозяин специально не готовился к приходу смерти и надеялся, что и эта её попытка будет вновь – неудачной, но его перехитрили.
Пью три стакана горького от примеси полыни – напитка. И радуюсь этой здоровой горечи, смеюсь – ах, как полезно! Но выражение «эликсир здоровья» мне не нравится. Оно –«десертное», похоже на вкусовые добавки к тортам, фруктовый йогурт и ароматный ром в коктейле.
Знакомый журналист. Габаритный, именно – большой, а не толстый. Веет от него вкусной рубрикой в глянцевом журнале, про ресторанные меню. Говорит важно по мобильнику: «Я в конторе». Байку сочиняю!» Сразу видишь этакого котяру на златой цепи, и хочется улыбнуться и мурлыкнуть, навстречу журналисту – Ах ты, Баюн.
Занятная нумерология возрастов. 18 – единица и бесконечность. Начало созревающей молодости и символ божественной гармонии – рядом. И – столько всего впереди! 88 – вдвойне правильное восприятие мира, двойная бесконечность, а где же ты сам?
Очень хороший мясник рубил очередную тушу и его спрашивали: «Как тебе удается так грамотно её разделать?» Он смеялся, не рассказывал. Говорил загадочно: «Одни враги кругом!» Может секрет был в том, что он всякий раз представлял кого-то конкретно из своих врагов? А когда заносил топор, приговаривал: « От – я, – тя, счас! От, – я, тя счас!»
Борода-чернобурка.
Иов – первый положительный герой христианских книг?
Нелепость наших поступков – это несоответствие между порывом что-то сделать и желанием мгновенно от этого отказаться.
Сильная гравитация держит невидимо, крепко. Может погубить! Вот она – смертельная страсть притяжения и равнодушного обладания!
Закономерности жизни прячутся от нас до поры в иллюзиях случайностей.
Происходящее – это наше желание, о котором мы подумали однажды, и забыли, а оно вернулось через время, в изменённом виде. Чтобы мы снова об этом поразмыслили, переоценили заново. Значит, в этом процессе всё зависит от того, какие мысли нас посещают. Если они примитивны – с нами по-настоящему ничего не происходит и жизнь бедна на события.
Называл её – «солнышко». Возбуждался и говорил, смеясь: «У меня солнцестояние!»
Ясновидящая говорила серьёзно, убедительно. Вдруг заметил, что у неё очки – диоптрий на пять-шесть. Возвращался домой, вспомнил об этом, засмеялся. И пропал весь серьёз.
Свои слабости проще всего списать на побочный эффект от чего-то другого, того, что было прежде.
Самолёт крутанул хула-хуп горизонта на талии фюзеляжа.
Они с остервенением целовались, а потом изнасиловали друг друга по обоюдному согласию.
Необъяснимое, может двигаться где-то внутри нас мохнатой гусеницей, потом появляется ясность, гусеница повисает восклицательным знаком-куколкой на невидимой нити, и вот уже стремительно вылетает из нас бабочкой детского восторга.